1961 год
1961 год
17 января. В отряде начались экзамены. Их принимала представительная комиссия в составе: Волынкин, Карпов, Феоктистов, Сисакян, Галлай под председательством генерала Н. П. Каманина. Все экзаменуемые показали отличные знания. Комиссия по собственному усмотрению внесла предложение об очередности полетов. Она предложила порядок, при котором Гагарин и Титов были первыми.
25 января. На основании результатов сданных экзаменов было присвоено звание «космонавт» первой шестерке. В эти дни много говорили о будущих полетах, фантазировали, мечтали. Такой «вечер» С. П. Королёв предложил провести у него дома. «А то другого времени не будет», — сказал он. В этот день, с некоторым опозданием, Сергей Павлович отмечал день своего рождения.
«Завидую вам, молодежь! — говорил в тот вечер Сергей Павлович. — Сколько интереснейших дел предстоит выполнить непосредственно вам!»
1 февраля. Юрий написал письмо в Гжатск, рассказал о делах, самочувствии Валентины, повторил приглашение, сообщал, что предполагается длительная командировка.
20 февраля. Космонавты начали изучение и примерку скафандров. Юрий шутил: «Скафандр — это космический корабль в миниатюре, земля для персонального пользования».
24 февраля. С отрядом космонавтов беседовал Николай Петрович Каманин. Говорили о близких и далеких задачах, о завершении тренировок. Каманин разрешил сообщить женам, своим близким родственникам о том, что один из отряда полетит скоро в космос. «Положение драматизировать не надо, — напомнил Николай Петрович, — но дело новое, требующее максимума напряженности…»
7 марта. В семье Гагариных родилась вторая девочка, ее назвали Галей.
13 марта. Состоялось партийное собрание: «Как я готов выполнить приказ Родины». Выступая на этом собрании, Юрий Алексеевич сказал: «Подходит к концу наша подготовка, приближается день старта. Этот полет будет началом нового этапа нашей работы… я могу заверить, что не пожалею ни сил, ни труда и не посчитаюсь ни с чем, чтобы выполнить задание партии и правительства».
24 марта. Группа космонавтов во главе с Н. П. Каманиным вылетела в Байконур.
Испытатель Святослав Гаврилов писал: «Я уверен, что первые люди, которые появились в этой степи, чтобы выбрать место для будущего космодрома, прибыли сюда весной. Их, наверное, поразило действительно высокое небо, черный ночной свод с яркими вкраплениями больших звезд, пьянящий запах ночной степи, курлыканье журавлиных стай… и, конечно, бескрайние тюльпаньи ковры…»
Юрий был ошеломлен зрелищем, простором и красотой Байконура, о которых Роберт Рождественский скажет:
Среди земли седой
И выжженных полей
надежная
ладонь
для звездных кораблей.
Мир
спину разогнул!
В наплыве дат и вех
при слове
«Байконур»
планета смотрит вверх!
С каким-то смешанным чувством благоговения и восторга, — позднее писал Юрий Алексеевич, — смотрел я на гигантское сооружение, подобно башне возвышающееся на космодроме».
Не любоваться этим великолепием не могли даже те, кто часто бывал на космодроме, кто своими руками создал это чудо техники. На Байконуре родится ритуал проводов ракеты на старт. Конструкторы, ученые, покинув свои рабочие места, будут смотреть, как на фоне багрового восхода медленно движется серебристое, с красноватыми отблесками сигарообразное тело ракеты. Ее длинный, заостренный нос будто бы нацелен прямо в заходящее солнце и ярко искрится в его лучах.
Ракета движется основанием вперед, и кажется, будто это вытянутое, устремленное вдаль огромное веретено вот-вот сорвется со своего пьедестала и с грохотом устремится ввысь.
Любопытно, что спустя несколько лет в архивах Днепропетровского исторического музея было найдено сообщение, датированное 1848 годом, о том, что мещанин Никифор Никитин за крамольные речи о полете на Луну сослан на поселение в Байконур.
Полет и приземление пятого корабля спутника прошли успешно. Собака Звездочка и другие биологические объекты благополучно вернулись на Землю.
Космонавты вылетели в Москву. Гагарин летел в самолете вместе с Н. П. Каманиным.
30 марта. Юрий Алексеевич и еще несколько его товарищей побывали в Москве на Красной площади, в Мавзолее В. И. Ленина. Это был зов души. Позднее такие посещения станут традицией космонавтов.
3 апреля. Вторая группа отряда по подготовке космонавтов начала сдавать экзамены.
В 15.00 Н. П. Каманин приехал в Звездный и объявил о решении Советского правительства послать человека в космический полет.
В 16.00 C. П. Королёв сообщил о своем вылете в Байконур.
4 апреля. Были заготовлены документы Гагарину и Титову, удостоверяющие их личности, как граждан СССР.
5 апреля. Первая группа космонавтов вылетела в Байконур. Ясная, солнечная погода сопровождала самолет до самого космодрома. Здесь весна была в полном разгаре, тепло, бурно поднялись, усеяв всю округу, тюльпаны. Природа, словно хороший художник, подобрала яркие тона, создав веселое разноцветье. Прервав разговоры, все устремились к иллюминаторам и, увидав гигантский ковер живых цветов, замерли, пораженные великолепным зрелищем.
Последние два месяца были напряжены до предела, занятия в цехах предприятий, полеты, неоднократные встречи и долгие интересные беседы с Главным конструктором (Вы непременно полетите к другим планетам, — говорил Сергей Павлович, — я верю в большое будущее космических исследований), зачеты, собеседования.
Самолет касается бетонки, встряхивает пассажиров, и все начинают собираться. Гагарин посмотрел на часы: четырнадцать часов тридцать минут. Говорят: счастливые часов не наблюдают. Юрий Гагарин с этой минуты жил по часам, по строгому рабочему регламенту. Сергей Павлович встречает прибывших у трапа. Рукопожатия, шутки, но в напряженных глазах деловая сосредоточенность. Вопросы Каманину, космонавтам, врачам. Здесь же, у трапа, конкретные указания, необходимые советы.
После обеда — отдых, уточнение распорядка, беседа с членами Государственной комиссии, занятия по плану, волейбол, встреча с конструктором космических двигателей академиком Валентином Петровичем Глушко.
6 апреля. На совещании обсуждаются вопросы готовности к полету, тщательно взвешиваются малейшие детали работы системы, вырабатывается задание на одновитковый полет.
Повсеместно возникает вопрос: кто будет первым?
Космонавты тренируются, обживают корабль, отрабатывают ручной спуск, в этом полете этот метод возвращения на землю считался аварийным. Предусмотрено было все, но первый полет самое трудное испытание и для людей и для техники.
Встретив начальника Центра подготовки космонавтов Евгения Анатольевича Карпова, Сергей Павлович сказал:
— Не разрешайте слишком усердствовать ни тем, кто учит, ни тем, кто учится. Вы, медики, ратуете за то, чтобы в полет летчик уходил в наилучшей форме. Вот и действуйте, пожалуйста, как нужно. Благо теперь здесь царит ваша медицинская власть.
Во второй половине дня начали примерку скафандра. Решено, что начнут с Юрия Гагарина и Германа Титова. Каманин и Карпов делают все, чтобы снять напряжение, волнение, беспокойство у космонавтов.
Ужинали в двадцать часов, одновременно обсуждали результаты тренировок. Таким образом сокращали число совещаний.
7 апреля. После завтрака — занятие по ручному спуску, отработка действий после приземления. Готовясь к этому акту, написали инструкцию, но все хорошо понимают, что все предусмотреть нельзя, как и нельзя всему научить. Все шесть космонавтов работают по единой программе, пока никому послаблений, никому поблажки, готовность к полету всем. «Все могло случиться, — говорил Юрий Алексеевич. — Достаточно было у первого кандидата соринке попасть в глаз, или температуре повыситься на полградуса, или пульсу увеличиться на пять ударов — и его надо было заменять другим подготовленным человеком».
Перед обедом два часа занимались спортом. В пятнадцать часов космонавтам разрешили послеобеденный отдых.
Николай Петрович Каманин волнуется больше всех, но внешне спокоен, уравновешен, предупредительно вежлив. Волнение — все внутри, в себе. Он хорошо понимает, что не может, не имеет право быть другим: кому нужны стрессы, эмоции. Один из руководителей, наблюдая его в этих сложных перипетиях предпусковых дней, говорил:
— Ну и силища у вас, голубчик, завидую. Я не такой: волнуюсь, переживаю, покрикиваю… Слушайте, Николай Петрович, идите ко мне в замы…
После отдыха — снова занятия. Говорят о метеоритной обстановке, о новых вспышках во Вселенной, о множестве ее тайн, о возможности заселения Галактики.
Как стало известно, американцы предполагают запустить человека в космическое пространство 28 апреля.
Вечером просматривали ленты о последнем запуске в космос, о возвращении манекена «Ивана Ивановича» из полета. Кто же станет первым из людей?
8 апреля. Все космонавты на тренировке в монтажно-испытательном корпусе. К Гагарину подходят инженеры, техники, лаборанты и просят автограф.
— С чего это вы, братцы? — недоумевает Юрий Алексеевич. — Какие автографы?
— Нужно дать, — настаивает инженер-испытатель Гаврилов.
— При условии, что все подпишут, — соглашается Гагарин и смотрит на Андрияна Николаева.
— Подпиши, Юра, — говорит Андриян, и Гагарин послушно подписывает, конфузливо опустив глаза.
Пока все, что они делали: тренировались, сдавали экзамены, фотографировались, стояли у Мавзолея — принадлежало в равной степени шестерым. Теперь на основную линию сражения выходили двое, а отправиться в путь предстояло одному.
Много часов подряд заседала Государственная комиссия по пуску космического корабля «Восток» с человеком на борту.
В зале заседания ученые, инженеры, конструкторы. Комиссия утверждает задание на полет, рассматривает вопросы, связанные с поиском и доставкой космонавта после приземления. Вопрос о кандидате на первый полет рассматривался одним из последних. Присутствующие хорошо знали, что этот вопрос самый трудный, ответ на который списать нигде нельзя. Кто первый? Серьезный государственный шаг. Право внести предложение о кандидате предоставлено генералу Каманину. Он предлагает на первый полет утвердить кандидатуру старшего лейтенанта Гагарина, обусловливает свое решение, приводит аргументы, факты, доводы. Право выдвигать кандидатуры предоставлено каждому. На первый полет подготовлены: Павел Попович, Герман Титов, Андриян Николаев… все подготовлены, но пока полететь может только один и только тот, который при всех равных качествах имеет еще одно достоинство — он может быть первым.
Комиссия утверждает на первый в мире полет в космическое пространство Юрия Гагарина.
Члены Государственной комиссии пришли в монтажно-испытательный корпус для ознакомления с ходом тренировок космонавтов. Сергей Павлович Королёв, не разглашая только что принятого решения, стал неторопливо и скрупулезно разъяснять Гагарину работу систем, убеждая собеседника в их надежности. Юрий Алексеевич кивал, соглашался с доводами Главного, с некоторым недоумением смотрел на Сергея Павловича, пытаясь понять причину бурного словоизлияния, незаметно втягивался в разговор. Неожиданно Сергей Павлович замолк и посмотрел на космонавта:
— Что же у нас происходит: я подбадриваю его, а он убеждает меня в еще большей надежности корабля…
— Мы, Сергей Павлович, — сказал Гагарин, — подбадриваем друг друга…
Королёв распорядился, чтобы командира корабля и его дублера на предстартовый день и предстартовую ночь разместили в отдельном домике, недалеко от старта. С целью более разумного использования времени, он предложил Каманину и Карпову составить для Гагарина и Титова поминутный график занятости в течение предстартовых суток.
Главный конструктор, как полководец перед решающим сражением, был предельно собран, сосредоточен, решителен, как все полководцы, — днем он работал, ночью продолжал думать. Но эта ночь не будет для него такой тяжелой.
9 апреля. До обеда работали по программе. Внешне никаких изменений не наблюдается: все шестеро увлеченно занимаются в корабле. Ведущие конструкторы консультируют, дают советы, подбадривают. Вторая группа космонавтов прилетела из Москвы, нашпигованная столичными новостями. Образовав учебную группу, она удалилась.
После обеда и отдыха — занятия спортом…
Каманин пытается развлечь командира корабля и его дублера, вывести их из задумчивости, вернуть былое расположение духа. Но не клеится игра в бадминтон, Гагарин не соглашается играть в шахматы.
Авиационный врач Федор Горбов, готовя документы к заседанию Государственной комиссии, составил медицинскую характеристику на Юрия Гагарина. «Старший лейтенант Гагарин, — писал врач, — сохраняет присущее ему чувство юмора. Охотно шутит, а также воспринимает шутки окружающих…»
Да, но где же юмор, где его неистощимое веселье?
Клавдия Акимовна — хозяйка домика, где предстояло провести командиру «Востока» и его дублеру сутки перед стартом, спросила Сергея Павловича Королёва:
— На какой койке будет спать Юрий Алексеевич?
— Гагарин? — удивился Королёв. — А почему вы решили, что он будет в этом домике спать?
— Не знаю. Просто я думаю, что первым нашим человеком в космосе должен быть такой, как Гагарин. Я мать летчика… Так где же он будет спать?
— А зачем вам, Клавдия Акимовна, это надо?
— Надо. Я поставлю у его кровати много-много тюльпанов…
Везде, где находятся космонавты: гостиница, лаборатории, столовая, — звучит бодрая, веселая музыка.
Все это вместе взятое должно приободрить кандидатов.
Николай Петрович Каманин решает рассказать Гагарину и Титову о решении Государственной комиссии, говорит о комплексе вопросов, которые рассматривались на заседании: о регистрации полета, как мирового рекорда, об аварийном катапультировании космонавта на старте и т. д. «Пригласил к себе Юрия Гагарина и Германа Титова, — вспоминает Каманин, побеседовал о ходе подготовки и сказал просто, как можно более ровным голосом:
— Комиссия решила: летит Гагарин. Запасным готовить Титова.
Не скрою, Гагарин сразу расцвел улыбкой, не в силах сдержать радости. По лицу Титова пробежала тень сожаления, что не он первый, но это только на какое-то мгновение. Герман с улыбкой крепко пожал руку Юрию, а тот не преминул подбодрить товарища:
— Скоро, Герман, и твой старт.
— Рад за тебя, Юра. Поздравляю, — ответил Титов».
Да, врачи были правы, когда писали о Гагарине.
«…Одной из особенностей характера можно отметить чувство юмора, склонность к добродушию, шутке… Уверенность, вдумчивость, любознательность и жизнерадостность придавали индивидуальное своеобразие выработке профессиональных навыков».
10 апреля. В жесткий непоколебимый распорядок дня вторгается расширенное заседание, на котором присутствуют члены Государственной комиссии, ученые, конструкторы. Это заседание торжественное. На длинном столе вместо деловых папок минеральная вода, фрукты.
Юрий Гагарин садится рядом со своими наставниками, слева от него генерал Каманин. Напротив — Главный конструктор со своими помощниками, а также Карпов, Быковский, Титов…
Председатель кратким вступлением открывает заседание, предоставляет слово Главному конструктору Сергею Павловичу Королёву.
— Принято решение о первом полете, — говорит Королёв. — На очереди у нас — новые полеты, которые будут интересными для науки, для блага человечества. Скоро мы будем иметь двух-трехместный корабль…
Генерал Каманин объявляет решение Государственной комиссии об утверждении старшего лейтенанта Гагарина командиром космического корабля «Восток» и старшего лейтенанта Титова дублером.
Офицеры встают.
Первым выступил Юрий Гагарин. Вероятно, он волновался, мурашки бегали по его телу, ладони ощущали влажность, а колени дрожь, глаза застилала розовая пелена, но это была не робость и не трусость. Он был взволнован неожиданным счастьем, потрясен свершившейся мечтой, благодарен за величайшее доверие, оказанное ему.
«Он готовился совершить подвиг, — говорил летчик-космонавт СССР Евгений Хрунов, — потому, что его полет нельзя было расценить иначе. Он летел туда, где еще никогда не был человек, он летел в враждебную для человека среду, в мир вакуума и безмолвия, в царство убийственных для всего живого ультрафиолетового излучения и частиц высоких энергий, источниками которых является Солнце и далекие глубины космоса. Он должен был лететь со скоростью, с которой еще никогда не летал человек. Все было впервые. И никто не мог дать полной гарантии в том, что он обязательно возвратится на родную Землю».
В этот же день члены Государственной комиссии были гостями космонавтов.
11 апреля. Обязательная зарядка по методике, разработанной медиками и спортсменами. К Юрию Гагарину вернулась бодрость, хорошее настроение, он сыплет шутки, рассказывает смешные истории. На сей раз юмор доходил не до всех, на недоуменных лицах напряжение, волнение, страх: «Как он может шутить, когда неизвестно, что будет завтра?»
По поручению Сергея Павловича Карпов непрерывно информирует его о состоянии Гагарина и Титова, о их перемещении, общении, настроении. Если информация по какой-либо причине задерживалась, не поступала к С. П. Королёву или не вовремя передавалась, он немедленно выходил на связь сам. Именно в эти часы он сказал: «Ведь я его знаю давно, привык. Он мне, как сын».
Гагарин оберегается от суеты, лишних контактов, необязательных бесед, словом, от всего того, что мешало бы ему сосредоточиться, думать о полете.
В середине дня Гагарин и Титов прибыли на стартовую площадку, провели тренаж в кабине космического корабля. «Было очень любопытно наблюдать за Гагариным со стороны, — говорил профессор Б. Викторов. — Чувствовалось, как радостно он настроен, как приятно ему, что он летит первым, Но это не мешало Гагарину быть серьезным, спокойным, сосредоточенным.
Я смотрел на него и умом понимал, что завтра этот парень взбудоражит весь мир».
В тринадцать часов на стартовой площадке состоялась встреча Юрия Гагарина с обслуживающим персоналом ракеты и стартовиками. Таково было решение Главного. Тогда еще никто не знал, что этой встречей закладывались традиции Байконура, что подобные встречи станут обязательными при каждом полете.
Юрий Алексеевич произнес речь. Это был экспромт.
Обращаясь к испытателям, он сказал:
— …Вашим ребятам-испытателям большое спасибо от всех нас, а от меня самое большое. Вы многому нас научили и многим помогли. Такого коллектива, как у вас… я еще не встречал.
Приятные и хорошие ребята. Я счастлив, что жизнь связала нас судьбою. Теперь мы будем всегда вместе.
Обед, предназначенный для космонавтов, был особый, космический. Послеобеденный отдых — уже в отдельном домике. Обставлен он был скромно: две койки, две тумбочки, необходимая аппаратура, магнитофон, стенка с посудой…
По поручению Сергея Павловича К. Феоктистов и Б. Викторов провели инструктаж-беседу с Юрием Гагариным. Полтора часа интеллектуальной разминки: вопрос — ответ на ракетно-космическую тему.
Врач Никитин устанавливает датчики, снимает последние медицинские данные: температура, давление. По настоянию врача с восемнадцати часов никаких разговоров о полете. Можно вспоминать детство, обсуждать прочитанные книги, просмотренные кинофильмы.
Юрия Гагарина и Германа Титова оставляют одних. Стратегический медико-психологический план, вступает в силу. С ними врач, но он сторонний наблюдатель. Герман читает Юрию стихи, космонавты играют в бильярд, слушают записи русских мелодий, говорят о детстве, школе, военном училище…
Сергей Павлович навестил космонавтов вечером, внимательно осмотрел комнату, задал несколько вопросов, — посидел минуту в задумчивости, то ли собираясь с мыслями, то ли отдыхая, в чем он очень нуждался в эти дни. Пожелал космонавтам спокойной ночи и медленно, тяжело ступая, удалился.
Последняя ночь перед стартом! О ней можно писать много: о чем думали космонавты перед стартом, как оценивали прожитое, какие оставили записи… Последняя ночь — она всегда и трудная и легкая, короткая и длинная. Она ведь последняя перед чем-то или последняя вообще.
В двадцать один час пятьдесят минут Карпов вновь провел медицинский осмотр космонавтов, сделал запись: все в порядке.
— Ну вот что, ребятки, теперь спать!
12 апреля 1961 года. На какое-то мгновение Королёву показалось, что он первым пришел в этот дом, посмотрел на спящих Юрия Гагарина и Германа Титова, вышел на крыльцо и увидел осторожно удаляющегося Евгения Анатольевича Карпова.
Главный конструктор ракетно-космических систем Сергей Павлович Королёв предусмотрел все, кроме того, что этот начинающийся день явится водоразделом в его жизни, разделит ее на две очень неравные части, которые сам будет именовать «до» и «после» полета. И еще зная все, что сегодня произойдет, он расписал каждую минуту этого долгожданного дня, придумал ритуал, — так сказать, морально-психологический допинг, подчинил своей воле огромный коллектив КБ и вспомогательных и смежных организаций, выстроил последовательно события, которым суждено стать историческими. Короче, стал автором уникального сценария.
3 часа 00 минут. Сергей Павлович Королёв отошел на несколько шагов и как бы издалека посмотрел на стартовую площадку, на гигантское тело ракеты. Она выглядела эффектно в оцеплении ферм, подсвеченная мощными прожекторами. В усталой отрешенности Главный смотрел на творение рук своих, на детище всей своей жизни. Кажется, все готово! Каким будет утро эры галактического плавания? Неужто завтра! Нет, уже сегодня! Рубикон перейден! Вершится! Что-то будет?
«Пока это дело — неблагодарное, рискованное и безмерно трудное, — писал К. Э. Циолковский. — Оно потребует не только чрезвычайного напряжения сил и гениальных дарований, но и многих жертв.
…Звездоплавание нельзя и сравнивать с летанием в воздухе. Последнее — игрушка в сравнении с первым». Умное предупреждение гения. Но ни сам Циолковский, ни его ученики, жертвуя многим, не порывали с воздухоплаванием.
5 часов 00 минут. Неторопливой походкой, стараясь не шуметь, к двери комнаты, за которой спали космонавты, подошел наставник космонавтов генерал Каманин. Постоял, прислушиваясь, глянул в окно, робко потоптался, посматривая на часы. Сейчас они идут еле-еле, но очень скоро время, тянувшееся медленно, покажется одним мгновением. Иногда время имеет иное измерение.
5 часов 30 минут. Евгений Анатольевич Карпов с решительностью полководца вошел в спальню и потряс Гагарина за плечо.
— Юра, пора вставать…
Гагарин встал. Тотчас поднялся и Герман Титов, напевая шутливую песенку о ландышах: неистребимая потребность в музыке. Доктор удовлетворенно покачал головой — космонавты были бодры. Предполетная программа выполнялась пунктуально.
После обязательной физзарядки — завтрак. Космонавты с удовольствием отведали мясного пюре, черносмородинного джема, черного кофе. Выдавливая очередную тубу, Юрий не удержался от шутки:
— Такая пища хороша только для невесомости — на земле с нее можно протянуть ноги…
6 часов 00 минут. Началось заседание Государственной комиссии. Оно было очень коротким. Все доклады конструкторов, инженеров сводились к скупым фразам: «Замечаний нет, все готово». «Вопросов нет, можно производить пуск»
После заседания было подписано полетное задание номер один космонавту Юрию Гагарину. Этот интересный акт в числе других совершил генерал Каманин Николай Петрович.
Первым облачать в скафандр стали Германа Титова. Гагарина — вторым, чтобы меньше парился (вентиляционное устройство скафандра можно было подключить к источнику питания только в автобусе).
Большую помощь в экипировке Гагарина оказывал выдающийся советский парашютист Николай Константинович Никитин.
Когда Юрий был одет, работники космодрома попросили у него автографы. Юрий смущен. Тогда, два дня назад, когда у него попросили автограф, ему показалось, что это была шутка.
Космонавты, сопровождаемые медиками, вышли из домика — их встретил Сергей Павлович. Главный был усталым и озабоченным — видимо, сказывалась бессонная ночь.
Позже Гагарин скажет об этой встрече:
— Он дал мне несколько рекомендаций и советов, которых я еще никогда не слышал и которые могли мне пригодиться в полете. Мне показалось, что, увидев нас и поговорив с нами, он стал несколько бодрее…
Через несколько минут специальный автобус (он был голубого цвета), мягко открыв двери и поглотив ударную группу, направился к стартовой площадке.
6 часов 50 минут. Гагарин вышел из автобуса. Многие присутствующие знали его лично, всех охватило волнение. Каждый хотел на прощанье обнять Юрия. Андриян Николаев, забыв впопыхах, что Гагарин уже в гермошлеме, бросился поцеловать его, стукнулся лбом о козырек, растирая ушибленное место, потянулся вновь, все-таки осуществив свой замысел.
После доклада Председателю Государственной комиссии, Юрий сделал заявление для радио и печати. Он сказал:
— …Через несколько минут могучий космический корабль унесет меня в далекие просторы Вселенной. Что можно сказать вам в эти последние минуты перед стартом? Вся моя жизнь кажется мне сейчас одним прекрасным мгновением. Все, что прожито, что сделано прежде, было прожито и сделано ради этой минуты…
Первым совершить то, о чем мечтали поколения людей первым проложить дорогу человечеству в космос… Назовите мне большую по сложности задачу, чем та, что выпала мне. Это ответственность не перед одним, не перед десятками людей, не перед коллективом. Это ответственность перед всем советским народом, перед всем человечеством, перед его настоящим и будущим. И если тем не менее я решаюсь на этот полет, то только потому, что я коммунист, что имею за спиной образцы беспримерного героизма моих соотечественников — советских людей.
7 часов 00 минут. Яркие лучи солнца весело осветили стартовую площадку, высекли на сосредоточенных лицах ученых, инженеров, стартового расчета напряженную улыбку. Через три дня Юрий Алексеевич напишет:
«Погода благоприятствовала полету. Небо выглядело чистым, и только далеко-далеко жемчужно светились перистые облака.
— Какое жизнерадостное солнце! — воскликнул я».
Находясь на железной площадке перед входом в кабину, Гагарин приветственно поднял обе руки: он прощался с теми, кто оставался на Земле: «До скорой встречи».
Осторожно поддерживаемый врачом и ведущим конструктором корабля «Восток» Алексеем Ивановым, Юрий Алексеевич скрылся в кабине.
Внизу, завороженно задрав головы кверху, стояли и Главный конструктор и Юрины друзья — все те, кто провожал его в полет.
7 часов 10 минут. Голос Гагарина появился в эфире. Сергей Павлович Королёв интересовался настроением Гагарина.
— Юрий Алексеевич, как себя чувствуете?
— Спасибо. Хорошо. А вы?
7 часов 34 минуты. На связь вышел Павел Попович:
— Юра, как дела?
Гагарин:
— Как учили (смеется).
Капитан Попович озорно посмотрел на присутствующих.
— Юра, ты не скучаешь там? — спросил он.
— Если есть музыка, можно немножко пустить, — согласился Юрий Алексеевич. Через короткое время сообщил: — Дали про любовь. Слушаю Утесова.
8 часов 10 минут. Объявлена 50-минутная готовность. Сразу же обнаружена неконтактность входного люка. Неисправность была устранена тотчас.
8 часов 30 минут. 30-минутная готовность. Титову объявлено, что он может снять скафандр и ехать на пункт наблюдения, где уже собрались все специалисты.
Идет активный радиообмен. Корреспондентами Юрия Алексеевича являются Сергей Павлович Королёв, Николай Петрович Каманин, Павел Романович Попович.
8 часов 32 минуты. Попович:
— Вашим здоровьем интересовались из Москвы. Передали, что вы себя хорошо чувствуете и, значит, готовы к дальнейшим делам.
Гагарин:
— Доложили правильно. Самочувствие хорошее, настроение бодрое, к дальнейшей работе готов.
8 часов 40 минут. Гагарин:
— Как, по данным медицины, сердце бьется?
Каманин:
— Пульс у вас 64, дыхание — 24. Все идет нормально.
Гагарин:
— Понял. Значит, сердце бьется.
8 часов 45 минут. Объявлена 15-минутная готовность. Каманин:
— Объявлена десятиминутная готовность. Как у вас гермошлем, закрыт? Закройте гермошлем, доложите.
Гагарин:
— Вас понял: объявлена десятиминутная готовность. Гермошлем закрыл. Все нормально, самочувствие хорошее, к старту готов.
9 часов 02 минуты. Королёв:
— Минутная готовность, как вы слышите!
Гагарин:
— Вас понял: минутная готовность. Занял исходное положение…
9 часов 07 минут. Сергей Павлович информирует космонавта о действиях Земли.
Королёв:
— Дается зажигание, «Кедр».
Гагарин («Кедр»):
— Понял: дается зажигание.
Королёв:
— Предварительная ступень… Промежуточная… Главная… Подъем!
Гагарин:
— Поехали!.. Шум в кабине слабо слышен. Все проходит нормально, самочувствие хорошее, настроение бодрое, все нормально.
Королёв:
— Мы все желаем вам доброго полета…
Гагарин:
— До свидания, до скорой встречи, дорогие друзья!
9 часов 09 минут. Отделение первой ступени. Гагарин должен услышать, как отделилась эта ступень, и почувствовать, что вибрация резко уменьшилась. Ускорение тотчас возрастает, так же, как и перегрузки. На пункте наблюдения ждут доклада Гагарина…
В динамиках — молчание.
Королёв:?:
— «Кедр», как чувствуете себя? — Гудение динамиков, знакомого голоса нет.
Королёв:
— «Кедр», отвечайте! — Все внимание на динамики.
Королёв:
— «Кедр»! На связь! Я «Двадцатый». — И в другой микрофон: — Связь! Быстро!
— Я — «Двадцатый», — Королёв продолжает вызывать космонавта.
По-прежнему молчание.
Эфир не приносит ответа. Что это? Внезапная разгерметизация? Обморок от растущих перегрузок?
Неожиданно в бункер врывается голос Гагарина:
— Сброс головного обтекателя… Вижу Землю… Красота-то какая!..
Только в эту минуту многие из присутствующих осознали: человек в космосе! Всех охватила радость, внезапно ушли волнения…
Как потом выяснилось, произошел какой-то сбой в линии связи. Всего на несколько секунд. Но как дорого стоили эти секунды Главному и его заместителям…
Аппаратура, созданная для полета Юрия Гагарина, называлась «Заря». Комплекс радиотехнических средств, получивших это имя, был разработан, как и многое другое в советской космонавтике, первым в мире.
«…Отчетливо вырисовываются горные хребты, крупные тени, большие лесные массивы, пятна островов, береговая кромка морей. Я видел Солнце, облака и легкие тени их на далекой и милой Земле», такую запись сделал в бортжурнале «Востока» Юрий Гагарин.
9 часов 26 минут.
— Полет проходит успешно, — докладывает Юрий Алексеевич Гагарин. — Чувство невесомости нормальное. Самочувствие хорошее. Все приборы, все системы работают хорошо… Красота!..
9 часов 27 минут.
Гагарин:
— …От «Двадцатого» (Королёва) указаний не поступает. Сообщите ваши данные о полете! Привет Блондину! (Так звали Алексея Леонова.)
Юрий Алексеевич передает на Землю ощущения от полета, наблюдения, сообщает мнение о степени надежности бортовых систем и аппаратуры.
9 часов 57 минут. Юрий Гагарин передал, что пролетает над Америкой.
10 часов 02 минуты. Всесоюзное радио передало сообщение ТАСС: «Внимание, говорит Москва! Говорит Москва! — Знакомый голос Левитана. — Работают все радиостанции Советского Союза, передаем сообщение ТАСС «О первом в мире полете человека в космическое пространство».
10 часов 13 минут. Телетайпы закончили передачу первого сообщения ТАСС. Сотни корреспондентов газет, журналов, еженедельников, радио и телевидения малых и больших стран штурмом брали здание Телеграфного Агентства Советского Союза.
В редакциях всех газет мира началась беготня — надо было успеть переверстать выходящие номера. «Новость века» должна была стать гвоздем всех номеров.
«Советский Союз, впервые запустивший в 1957 году искусственный спутник Земли, первым достигший Луны в 1959 году, наконец, первым в прошлом году вернувший на Землю животных из космоса, только что дал миру своего Христофора Колумба космического пространства». Так комментировало новость агентство Франс Пресс. От французов не отставали американцы, итальянцы, немцы, англичане.
Юрий Гагарин стал близким для всех народов земного шара. Но больше всего волновалась и переживала за него, конечно же, Родина.
10 часов 25 минут. Включилась тормозная двигательная установка, и корабль пошел на спуск.
Посадка — самый ответственный этап космического полета: ошибка на метр в секунду при скорости 8000 метров в секунду отклоняет точку приземления уже на целых 50 километров.
10 часов 55 минут. Обгоревший железный шар стукнулся о вспаханную почву — поле колхоза «Ленинский путь», в тридцати километрах юго-западнее города Энгельса, неподалеку от деревни Смеловки.
Первым, кто увидел Юрия Гагарина, была Анна Акимовна Тахтарова. «Оторопь меня взяла — очень уж странно тот человек был одет, не по-нашему, и появился-то он неожиданно — с ясного неба, словно снег на голову. Потом гляжу: человек улыбается. И до того душевная у него улыбка, что весь мой страх как рукой сняло… — сказала она, придя в себя. — Забеспокоилась я, может, голоден, думаю, хотела молочком попоить. Отвечает так вежливо, а улыбку свою не прячет, что сыт, дескать, беспокоиться не надо, вот хорошо бы позвонить. Оглядела я округу, а к нам уже едут, бегут люди, поди видели, как он с неба валился. Военные подъехали, что на привале у нас в поле остановились».
Спустя несколько минут спортивный комиссар Иван Борисенко, который находился в специальной группе поиска, попросил Гагарина предъявить удостоверение (этого требовал спортивный кодекс). Потом, записав все необходимые сведения, проверив опознавательные знаки космического корабля, на котором была надпись «Восток» — СССР, зарегистрировал три абсолютных космических рекорда:
— рекорд на продолжительность полета — 108 минут,
— рекорд на высоту полета — 327 километров,
— рекорд максимального груза, поднятого на эту высоту — 4725 кг.
10 часов 59 минут. К месту приземления прибыла группа военно-инженерных войск, старший — майор Гасиев, осмотрев профессиональным взглядом место приземления, подошел к Юрию Алексеевичу Гагарину. Как и положено, космонавт доложил по всей форме:
— Товарищ майор, космонавт Советского Союза старший лейтенант Гагарин выполнил…
Майор, не дослушав рапорта, поднял руку:
— Не надо рапорта, Юра, ты уже майор! — Соблюдая субординацию, Гасиев приложил руку к головному убору и тут же, влекомый элементарным чувством войскового братства, протянул Юрию Алексеевичу свою фуражку.
Космонавт принял этот дар как выражение искренней дружественности и признания равноправия. Фуражка офицера — бесценная реликвия. С того дня она хранится в семье Гагариных.
На месте приземления Гасиев установил столбик — обелиск со словами: «Не трогать! 12.04.61 г. 10 часов 55 минут московского времени».
11 часов 06 минут. Юрий Алексеевич осмотрел внутреннее оборудование корабля, его состояние после прохождения плотных слоев атмосферы. Майор Гасиев, хорошо зная, что всякое государственное имущество подлежит сохранению, тут же выставил у космического корабля пост.
На военной машине Юрий Алексеевич Гагарин в сопровождении майора Гасиева прибыл в расположившееся на привале подразделение и тут же позвонил в Москву. Доложив о благополучном приземлении, космонавт пожал руку всем тем, кто его встретил на поле.
— Надо сказать нашим людям о полете.
Раз надо, так надо!
Это был первый митинг на родной планете после возвращения Юрия Алексеевича из космического полета.
«Когда расчетное время истекло и «Восток», по нашим сведениям, приземлился, — скажет позднее летчик-космонавт СССР Константин Феоктистов, — мною овладело какое-то странное чувство: не было четкого понимания, что же делать дальше.
Было тяжело, было трудно, было напряженное ожидание, были волнение и нетерпение — и вдруг все разом кончилось. По инерции хотелось продолжать работу, а работы-то и не было».
11 часов 12 минут. По радио сообщили об успешной посадке в заданном районе космического корабля «Восток».
Летчик-космонавт майор Гагарин сообщил: «Прошу доложить партии и правительству, что приземление прошло нормально, чувствую себя хорошо, травм и ушибов не имею».
Услышав сообщение радио о полете Гагарина, Бернард Ловелл, директор крупнейшей в Англии обсерватории Джодрел-Баик, заявил: «Я считаю полет Гагарина одним из величайших научных достижений в истории человечества. По моему мнению, это изумительно, что страна, почти совершенно неграмотная всего только одно поколение назад, успешно справилась с этой задачей огромного значения».
11 часов 37 минут. Прибыла группа корреспондентов центральных газет и журналов. Всем хочется поговорить с Гагариным. Вопросов много. Гагарин по собственной инициативе их группирует.
— Какое небо в космосе?
— Темное, товарищи, очень темное.
— А Земля?
— Голубоватая, как большой шар. Замечательная картина…
Юрий Алексеевич просит часть вопросов перенести на завтра.
12 часов 03 минуты. Самолет Ил-14 взял курс на Куйбышев. На борту самолета врач, кандидат медицинских наук Виталий Волович, осматривая Юрия Алексеевича Гагарина, констатировал: здоров, никаких изменений нет.
13 часов 16 минут. Командующий Приволжским военным округом генерал Андрей Стученко устроил завтрак в честь первого космонавта планеты. Он передал поздравления от министра обороны СССР и Главнокомандующего ВВС с успешным завершением полета, поздравил с присвоением внеочередного воинского звания «майор».
Корреспондент «Красной звезды» встретился с Валентиной Ивановной Гагариной и попросил ее написать несколько строк Юрию Алексеевичу.
Вытирая слезы, подавляя волнение, она написала:
«Милый Юра! Я с Галочкой и Аленой поздравляем тебя. Мы очень рады, счастливы, что ты благополучно возвратился из космоса. Ждем тебя скорее домой. Крепко целуем, обнимаем тебя, родной наш космонавт!
Твоя Валя».
Услышав сообщение ТАСС, сестра Юрия Зоя Гагарина на какое-то время опешила: в космическом полете Юрий Гагарин, ее брат! Удерживая участившееся сердцебиение, она думала, что сделать, и вдруг решила бежать к матери.
— Мама, — закричала она, вбегая в дом, — включи радио, про Юру передают.
Анна Тимофеевна испуганно обернулась, едва не уронив чугунок на пол.
— Разбился?
— Да нет, в космосе он!
— Что же он наделал? У него же две малютки, доченьки такие… — И заплакала.
ЦК ВЛКСМ от имени всей советской молодежи обратился к первому космонавту планеты майору Гагарину Юрию Алексеевичу с посланием. В нем говорилось: «Ко многим славным делам, совершенным советскими людьми, Вы прибавили еще одно — которому суждено остаться в веках…»
14 часов 11 минут. Врачи настояли на обязательном отдыхе Гагарина. В гостинице на высоком берегу Волги, под неустанным контролем медиков, космонавт был уложен в постель.
14 часов 30 минут. По радио передано обращение Центрального Комитета КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и правительства Советского Союза к Коммунистической партии и народам Советского Союза! К народам и правительствам всех стран! Ко всему прогрессивному человечеству!
«Свершилось великое событие. Впервые в истории человек осуществил полет в космос.
…Это — беспримерная победа человека над силами природы, величайшее завоевание науки и техники, торжество человеческого разума. Положено начало полетам человека в космическое пространство.
В этом подвиге, который войдет в века, воплощены гений советского народа, могучая сила социализма».
17 часов 00 минут. Главные редакторы газет «Правда» и «Известия» позвонили в Куйбышев и имели беседу с Юрием Алексеевичем Гагариным. Космонавт просил передать читателям сердечный привет и добрые пожелания, выразил большую благодарность ученым, конструкторам, инженерам, техникам, рабочим за создание космического корабля.
«…Первый полет в космос, — сказал Юрий Алексеевич, — является началом многих полетов в космическое пространство. Уверен, что за первым полетом последуют другие. Думаю, что недалеко то время, когда мы сможем осуществить полет на Луну, на Марс, в другие районы необъятного космического пространства».
17 часов 30 минут. Гагарин вместе с Титовым, который прилетел сюда, вышли побродить по берегу Волги. Природа удивительным образом гармонировала с их настроением. Подсыхала земля, кое-где были видны пятна зеленой травки, из почек проклевывались молоденькие листочки. Все оживало. Наступала весна. Было замечательно. Герман, заметив, что Юрий задумался, спросил:
— Мечтаешь, что когда-нибудь вот так же вдвоем мы будем, бродя по берегу марсианской реки, любоваться заходящим Солнцем и звездочкой Землей?
— Вот было бы здорово! — рассмеялся Гагарин.
День такой длинный — Юрий считал каждую его секунду, и такой короткий — все произошло так быстро, что ему было трудно поверить, уж не приснилось ли это, — кончался…
18 часов 01 минута. Поступила телеграмма ЦК ВЛКСМ, в которой сообщалось о занесении первого космонавта планеты в Книгу почета.
«За беспримерный в истории человечества подвиг, — сообщалось в телеграмме, — навеки прославивший советский народ, советскую науку и технику, являющийся замечательным образцом беззаветного служения интересам Родины, ЦК ВЛКСМ занес в Книгу почета ЦК ВЛКСМ воспитанника Ленинского комсомола товарища Гагарина Юрия Алексеевича, первого в мире летчика-космонавта, проложившего людям Земли путь в космос».
18 часов 19 минут. Вышел вечерний выпуск газеты «Известия». В этом номере Константин Паустовский писал: «Нам несвойственно хвастовство, но очень свойственна сдержанная вера в своих людей, в гений русского народа и еще больше — в гений человечества».
«Известия» первой из советских газет напечатала биографию первого космонавта. Были напечатаны и стихи Бориса Дубровина:
«Пусть дышится Гагарину легко,
Пусть мчится сквозь закаты и рассветы…
Никто и никогда так далеко
Не отрывался от родной планеты».
20 часов 25 минут. За ужином генерал Стученко рассказал Гагарину о своем участии в освобождении города Гжатска.
— Значит, это моя часть вас освободила! — счастливо заметил прославленный генерал. — А вы, случайно, меня не помните? Ведь я был единственным генералом, который прошел через ваш родной город.
После исторического полета Юрия Гагарина академик Королёв сказал:
«Главное сделано. Путь открыт. Вслед за первым шагом последуют и остальные…»
За первыми позывными человека из космоса открывалась новая страница науки, новая отрасль знания, новая сфера практической деятельности людей.
…Юрий Гагарин отходил ко сну, когда весь мир — газеты, радио, телевидение — помещали сообщения о его полете.
13 апреля 1961 года. 7 часов 00 минут. Юрий Алексеевич проснулся и долго лежал, не выдавая своего пробуждения, попытался осмыслить прожитый день: «Это что, сон?» Готовясь к полету, продумали, оттренировали, отрепетировали, кажется, все… Все, что касается полета. А это был уже не полет, это был и не сон. Почему люди в каком-то едином вдохновенном порыве, неукротимом энтузиазме восприняли полет в космос?..
7 часов 30 минут. Юрий Алексеевич сделал зарядку, выполнил несколько хорошо знакомых упражнений. На улицу, в парк, сдерживаемый каким-то неведомым предчувствием, не вышел. Побрился, принял душ.
8 часов 00 минут. Врачи провели осмотр, измерили давление, температуру. Придирчивые доктора констатируют: никаких изменений.
8 часов 30 минут. Завтрак. По просьбе космонавта, — земной, обыкновенный завтрак рабочего человека. Юрий ест молча. Сосредоточенно думает, как построить свое сообщение: дать оценку работы аппаратуры — это безусловно интересует конструкторов, рассказать о своих впечатлениях, ощущениях, — это, конечно, важно, но кому?
Поведать о новизне восприятия полета: невесомости, гигантском обзоре, о нашей маленькой планете Земля.
10 часов 00 минут. В небольшом каменном доме собрались члены Государственной комиссии, ученые, конструкторы, секретари обкома партии, командование военного округа. Сергей Павлович обнял Гагарина, расцеловал, сказал: «Молодец». Более суток назад Главный говорил космонавту:
«И старт, и полет не будут легкими. Вам, Юра, предстоит испытать и перегрузки, и невесомость, и, возможно, что-то еще, нам неизвестное. Вы знаете. Об этом мы много раз говорили, и тем не менее я хочу еще раз напомнить вам, что в завтрашнем полете есть, конечно, большой риск. И это для вас тоже не новость… Все может быть, Юра. Но помни одно (здесь Королёв перешел на «ты») — все силы нашего разума будут отданы немедленно тебе».
И вот полет позади.
Майор Гагарин докладывал два часа. Зная присутствующих, он старался удовлетворить интересы всех институтов и организаций. И, кажется, это ему удалось.
«Захватывающе рассказывал Гагарин о полете, — вспоминал летчик-космонавт СССР Виталий Севастьянов, — о поведении корабля, о невесомости, о своем самочувствии. Но особенно мне запомнился его рассказ о нашей планете».
Сергей Павлович подвел итоги первого сообщения, разрешил задать Гагарину несколько вопросов и, памятуя об указаниях врачей, объявил перерыв.
Через час он с комиссией улетал к месту посадки «Востока», а сейчас на несколько минут хочет встретиться с космонавтами. В последние месяцы Сергей Павлович часто бывал у космонавтов в Звездном, приглашал их к себе на предприятие, домой. И все-таки сегодня, невзирая на чрезвычайную занятость, он встретился вновь. Ему представлялся очень важным этот разговор.
— Хочу еще раз поздравить вас с огромной общечеловеческой победой, — сказал Сергей Павлович. — Это действительно большая победа советской и мировой науки. С полетом Юрия Алексеевича люди стали сильнее, мудрее, добрее. Все достижения советской космической науки наша партия и Советское правительство посвящает мирным целям человечества. И никогда мы, ученые и космонавты, не нарушим этого святого правила нашей власти. Еще в 1905 году Константин Эдуардович Циолковский, отвечая на вопросы редактора «Иллюстрированных биржевых ведомостей», говорил: «…Я не работал никогда над тем, чтобы усовершенствовать способы ведения войны… Работая над реактивными приборами, я имел мирные и высокие цели; завоевать Вселенную для блага человечества, завоевать пространство и энергию, испускаемую солнцем». Мы должны помнить об этом.
После паузы Сергей Павлович перешел к следующему вопросу:
— Космонавт должен серьезно учиться. Не только получить высшее техническое образование. С этого необходимо начать. Космонавт — испытатель сложнейшей техники в космическом полете… Вдумайтесь-ка хорошенько в смысл этих слов. Для такого дела одной смелости и даже незаурядного таланта мало. Необходимы обстоятельные знания и труд.