«Комсомол»

«Комсомол»

Первое время наша бригада называлась «штурмовой». Подвиг Александра Матросова, закрывшего грудью амбразуру вражеского ДОТа, вскружил голову кому-то из командования, и саперам приказали блокировать ДОТы. Нас учили подползать к вражеским ДОТам и ДЗОТам, подкладывать взрывчатку, поджигать бикфордов шнур и отходить на исходные позиции. На грудь, как наиболее уязвимую, по мнению начальства, часть тела, надевались стальные увесистые панцири. Как отходить на исходные позиции — пятиться задом или убегать, подставляя врагу не защищенную панцирем спину, — нам не объясняли. Да это было и ни к чему. Сначала прошел слушок, что ДОТы мы блокировать не будем, потом на привалах были «забыты» стальные пятикилограммовые щитки (кстати, они не пробивались только пулями из автоматов, винтовочные и пулеметные пули их отлично простреливали) и, наконец, был зачитан приказ о том, что отныне наша бригада носит название инженерно-саперной, без приставки «штурмовая».

На фронт мы попали после взятия Чернигова и незадолго до форсирования Днепра в том месте, где он разграничивает Украину и Белоруссию. В первые дни истребляли сосновый лес в окрестностях Любеча, заготавливая древесину для будущего моста через Днепр. Работа была нехитрая, но изнурительная — махали топорами и пилами часов по четырнадцать в день. Но вот однажды ночью нас разбудили по тревоге и повели к Днепру. Здесь в прибрежных камышах лежали загодя подвезенные паромы. Откуда-то появился ротный замполит и заплетающимся не то от страха, не то от водки языком отозвал наиболее молодых «беспартейных» солдат и стал говорить, что на нас смотрит весь народ. Потом он заявил, что говорить некогда, «немец не ждет», и стал раздавать листки бумаги, предлагая их подписать. Кто-то спросил: «Что это такое?». Замполит ответил коротко: «Комсомол». Один из солдат — не помню фамилии, к нему прилипла кличка Дундук Пошехонский — спросил: «А как там кормят?». Этот нескладный деревенский парень постоянно задавал нескладные вопросы, видимо, за это его и прозвали Дундуком. Замполит злобно прошипел: «Вот, как вернешься, мы поговорим… в особом месте». Но разговор не состоялся. Дундук не вернулся.

Будучи человеком любопытным, я в сумятице взял вторую бумажку. Одну подписал и отдал назад, другую спрятал в карман для прочтения. Ведь на виду у немцев нельзя было «присветить» даже спичкой, подписывали мы почти на ощупь. Закончив эту процедуру, все, кроме замполита, вернулись к паромам. Замполит растворился во тьме так же незаметно, как и появился.

Паромы следовало спустить на воду и подвести к песчаной отмели. Ночь была безлунная и очень темная. На отмели мы с трудом смогли увидеть лежащие черные фигуры. Это были штрафники в черных телогрейках. Их человек по пятнадцать посадили на каждый паром. Нам, гребцам, шепотом дали команду, и мы поплыли на сторону реки, занятую немцами. Наш паром оказался вторым. Правый берег Днепра был обрывистый. Над обрывом находились окопы противника, а вдоль воды тянулся узенький пляж от двадцати до ста сантиметров шириной. На нем-то мы и высадили своих пассажиров, которым предстояло захватить плацдарм на том берегу. Когда мы уже подплывали к своему берегу, немцы ракетами осветили водную гладь. Паромы, которые только что отчалили, развернулись и во всю силу гребцов поплыли назад. Мы тоже налегли на весла и врезались в прибрежные камыши, дальше каждый действовал по принципу «спасайся, кто может». Я попал в какой-то окопчик и, оглянувшись на Днепр, увидел, как вода бурлит от разрывов снарядов. Из двенадцати паромов уцелело пять: два — из тех, что отправились первыми и успели вернуться, и те три, что отчалили последними и тоже успели вернуться.

На следующее утро после переправы я нащупал в кармане вчерашнюю бумажку. Там было под копирку напечатано:

«Идя в бой, готов умереть за Родину, за Сталина. Прошу считать меня комсомольцем».

Вся нижняя часть служила для подписи, ведь в потьмах трудно угадать, где кончается текст.

Когда командование поняло, что «втихаря» захватить плацдарм не удается, в дело вступили артиллерия и авиация. После массированной обработки немецких передовых нашим войскам, наконец, удалось закрепиться на «том берегу». После на этот раз удачной переправы нас, саперов, сначала послали наводить плавучий мост, а потом разминировать минные поля, оставленные немцами.