ВЫСТРЕЛЫ В ГОРАХ

ВЫСТРЕЛЫ В ГОРАХ

А. В. ТКАНКО, полковник запаса, профессор, Герой Советского Союза

В начале марта 1944 года на Правобережной Украине развернулись крупнейшие сражения. Войска 1-го и 2-го Украинских фронтов при­ближались к Днестру. Необходимо было ударом по противнику с ты­ла облегчить нашим войскам форсирование реки.

В те дни меня вызвал в штаб партизанского движения полковник А. Н. Асмолов. На столе у него лежала карта. За голубой лентой Днестра зеленели пятна приднестровских лесов. Западнее Хотина вы­делялся овал, заштрихованный красным карандашом. Я догадался, что это обозначено место высадки десанта. И не ошибся. Мне было приказано вылететь с организаторской группой в количестве 12 чело­век для оказания помощи буковинским партизанам.

...Приземлились мы в лесу в 4 км от с. Ржавинцев Заставновского района Черновицкой области. Высадку партизанского парашютного десанта, видимо, враг обнаружил, поскольку к утру в район высадки нашей группы прибыл большой отряд румынской жандармерии и подразделения немецко-фашистских войск. Уклоняясь от боя, мы маневрировали в разных направлениях в поисках выгодного рубежа. На одной из лесных полян укрылись за штабелями дров и, подпустив противника на близкое расстояние, открыли огонь из пулеметов и ав­томатов. Фашисты были расстреляны в упор; мало кому из них удалось спастись бегством. Противник принял нас за крупный отряд и явно растерялся. После боя мы подобрали трофейное оружие и бое­припасы и использовали их для вооружения отряда, быстро попол­нявшегося смелыми патриотами Буковины. В этот же день мы заняли с. Ржавинцы.

Комиссар отряда майор И. П. Стендер и начальник штаба капитан И. М. Коноплянников развернули среди населения широкую организаторскую и политическую работу. Они подбирали людей, формирова­ли партизанские группы, назначали командиров. В течение несколь­ких дней в нашем отряде уже насчитывалось более трехсот вооружен­ных партизан.

Наша тактика строилась на внезапных ударах и непрерывной раз­ведке во всех направлениях. Партизанские удары ошеломляюще дей­ствовали на противника. Карательные подразделения жандармерии и фашистские воинские подразделения вынуждены были отойти из лесной зоны в сторону Хотина и Садгоры. Местные партизаны хоро­шо знали каждую тропу. Они незаметно проникали небольшими группами в села, занятые фашистами, добывали необходимые сведе­ния. Нередко с этими группами приходили местные жители и всту­пали в наши отряды.

В зоне контролируемых нами сел — Маленцев и Клишковцев — мы организовали две сильные засады и прочно закрыли шоссейную дорогу Черновцы — Хотин, имевшую большое значение для связи гарнизонов Черновцов, Хотина и Заднестровья. Много раз фашисты пытались пробраться по этой дороге, но всякий раз несли большие потери и возвращались.

Вечером 25 марта в направлении Черновцов мы увидели огромное пожарище, услышали бой. Разведка донесла, что к городу прорвалась танковая часть Красной Армии и ведет бой на его северной окраине. Командир танковой части через наших разведчиков просил удержи­вать шоссейную дорогу, не допустить подхода подкреплений против­ника со стороны Хотина.

Утром 27 марта 1944 года из района Залещиков в наш район при­была 44-я гвардейская танковая бригада под командованием полков­ника И. И. Гусаковского. Танкисты очистили от противника Садгору и начали наступать вдоль шоссе в направлении Хотина. Вскоре мы встретились с ними. Встреча была радостной и трогательной. Полков­ник Гусаковский выделил для нас необходимые боеприпасы и продо­вольствие, принял пленных офицеров и жандармов, захваченных на­ми во время боев.

Чтобы противник не смог оказывать поддержку Черновицкому гар­низону со стороны Каменец-Подольска и Хотина, мы с командиром танковой бригады решили действовать совместно, занять с. Недобоевцы и наглухо закрыть дорогу на Черновцы.

Совершив ночью обходный маневр по лесам, два партизанских под­разделения сосредоточились северо-западнее Недобоевцев с задачей: преградить противнику отход в сторону Рукшина. Пользуясь темно­той, группа подрывников заминировала дорогу на Хотин. Но здесь произошло непредвиденное.

На рассвете в Недобоевцах внезапно вспыхнул бой. Вначале были слышны только пулеметные и автоматные очереди да взрывы гранат, а затем противник подверг село обстрелу сильным артиллерийским огнем. Мы никак не могли понять, что случилось, но вскоре увидели, как из Недобоевцев в сторону Хотина отступают немецкие подразде­ления, а в районе каменного карьера стали окапываться стрелковые подразделения наших частей.

Утром 28 марта состоялась еще одна радостная встреча, теперь уже в Недобоевцах: воинов 759-го стрелкового полка 2-го Украинского фронта и танкистов 44-й гвардейской танковой бригады 1-го Украин­ского фронта.

...И вот собралось все наше партизанское соединение. Подвели ито­ги: 486 уничтоженных и 43 взятых в плен гитлеровских офицера и солдата. Боевую задачу соединение выполнило. Своими действиями в тылу врага партизаны облегчили наступление частей Красной Армии.

Прошло несколько месяцев. И вот я вновь лечу в тыл врага, теперь уже в Закарпатье, чтобы помочь единокровным братьям в организа­ции партизанского движения. Со мной на борту самолета побратимы по оружию С. Мариненко, А. Стах, Г. Алексеенко, К. Спижевой, А. Якубович, А. Милютенко, М. Поп, М. Головко, 3. Крестьянинова, Л. Потиленко, Ц. Джавахия, К. Кайсенов, А. Гаспарян.

В ночь на 21 июля 1944 года десантировались в Карпатах в районе полонины Ровной. Едва успели собрать парашюты (а кое-кто еще и не успел), как по нас открыли огонь хортистские солдаты, которые несли на полонине противовоздушную службу. В этом бою погиб наш боевой товарищ радистка Зина Крестьянинова.

Нас преследовали карательные отряды. Казалось, мы погибнем, так и не развернув настоящей партизанской борьбы. В таком далеко не оптимистическом настроении однажды лунной ночью мы встрети­лись около с. Лютой с первым закарпатским жителем. Перед нами стоял среднего роста коренастый человек, улыбался.

— Я вас уже неделю ищу. Вся Верховина знает, что жандармы охотятся за советскими партизанами. Не волнуйтесь, я проведу вас такими   местами,   что   фашистам   останется   только   локти   грызть.

Наш друг назвал себя Иваном Куклишиным. С того времени он не расставался с нами. А потом ежедневно к нам приходили новые от­важные друзья. Они помогали отряду ускользать от противника, вы­бирать наиболее удобные места для засад. С каждым днем наши си­лы росли. И вскоре враг это почувствовал.

Помню, по узкой тропе между двух скал пробиралась вражеская воинская часть. Партизаны подпустили карателей поближе и, открыв огонь, уничтожили более 85 вражеских солдат и офицеров.

Вера в победу над врагом не оставляла нас ни на минуту. А опыт борьбы в тылу, бесстрашие и ненависть к врагу помогали выходить из самых сложных ситуаций.

Уже через неделю после высадки мы совершили несколько налетов в селах на жандармерию. В селах Буковце и Смерекове удалось наладить связи с некоторыми крестьянами. Через них мы информировали население о том, что враг на территории нашей страны разгромлен и под ударами Красной Армии отступает. Мало знавшие о положе­нии на фронтах, запуганные вражеской агитацией, люди становились смелее.

Весть о партизанах быстро распространялась. Из рук в руки пере­давались наши листовки: «Поднимайся, народ Закарпатской Украи­ны! Бей фашистов! За Карпатами уже стоит Красная Армия. Помо­жем ей быстрее уничтожить врага на нашей земле. Поднимайся, на­род Закарпатья!»

В партизанский отряд в одиночку и группами прибывало пополне­ние. В конце июля к нам пришло пять человек с оружием. «Хотим бороться против фашистских оккупантов за свободу родного края»,— заявили они. Отряд пополнялся лесорубами сел Лютой, Тихого, Жденева. Они искусно делали лесные завалы на горных дорогах, препят­ствовавшие движению вражеских войск. Через месяц мы уже имели верных друзей в каждом селе Великоберезнянского, Перечинского и в значительной части сел Ужгородского, Мукачевского и Свалявского округов.

Фашисты увеличивали карательные отряды, запугивали население, наводняли Верховину своими шпиками. Но партизаны не давали им житья. В Турье Поляне стоял целый батальон карателей, когда мы уничтожили охрану концентрационного лагеря «Белый хутор» и во время боя сожгли его строения.

Об этой боевой операции партизан стоит рассказать подробнее. Гит­леровцы арестовали около 700 человек местных, а также чешских и венгерских коммунистов, евреев, согнали их в лагерь, расположен­ный в труднопроходимых горах, юго-западнее полонины Ровной. Под­ступы к лагерю заминировали, чтобы в случае отхода взорвать его.

Штаб партизанского соединения детально разработал план осу­ществления боевой операции по уничтожению вражеского гарнизона лагеря и освобождению заключенных. Налет предполагалось про­вести в 23 часа.

В 19 часов отряд партизан во главе с Касымом Кайсеновым вышел на боевое задание, а через два часа мы услышали отзвуки боя. Десят­ки автоматов и пулеметы дали по нескольку очередей. И все затихло.

В штабе встревожились. Поскольку боевая операция должна была состояться значительно позже, решили, что отряд внезапно наткнул­ся на вражескую засаду.

На помощь товарищам были направлены еще два отряда. Через несколько часов к штабу подошли партизаны. Они конвоировали це­лый караван пленных, которые несли ящики с боеприпасами и про­дуктами.

Вслед за пленными к штабу партизанского соединения подошло несколько  сот освобожденных   из  лагеря.   Многие  из  них  влились в нашу семью. Командир отряда Кайсенов доложил об успешном вы­полнении задания и подробностях операции.

Подойдя к лагерю, партизаны установили связь с заключенными. Изучив обстановку, Кайсенов и его товарищи решили изменить ход выполнения боевого задания, разработанный штабом, и начали операцию не в 23, а в 21 час. К этому времени одна группа партизан переоделась в одежду заключенных, а вторая — в форму хортистских солдат. «Конвоированная» группа совсем близко подошла к проход­ной. Часовой решил, что это новое пополнение, и открыл ворота лаге­ря. Партизаны так внезапно ударили по охране, что лишь несколько человек из нее успели взяться за оружие. Народные мстители взяли в плен 34 вражеских солдата и одного офицера.

Партизаны обычно пленных не берут. Возник вопрос, что делать с этими. Штаб решил отпустить их. Андрею Якубовичу, который знал венгерский язык, было поручено выступить перед пленными с речью. Он отчитал их за то, что пошли на службу к фашистским поработителям, а под конец заявил: «Отныне вы не солдаты, снимай­те военную форму, а сами расходитесь по домам». Получилось, что партизаны демобилизовали их. Пленные разошлись.

На следующий день в с. Турье Поляне, сидя на бревнах возле корч­мы, бывшие солдаты оживленно рассказывали местным жителям о том, что с ними произошло. Здесь их застали жандармы, арестова­ли, обвинив в «распространении панических слухов». Но скрыть тот факт, что партизаны не уничтожили солдат, жандармам не удалось. Слух об этом распространился и возымел свое действие. Однажды, возвращаясь с боевой операции, мы обстреляли роту хортистских сол­дат. Они бросили оружие, а один, подняв белый платок, закричал: «Партизаны, отпускайте нас!» Мы им разрешили разойтись.

Конечно, так было не всегда. Жаркие дни настали для нас в начале октября, когда оккупанты задумали выгнать население из горных сел, чтобы лишить партизан поддержки и опоры. Мы решили во что бы то ни стало сорвать этот план в первом же селе, подлежащем выселению,— в Турье Быстрой.

Вооруженные до зубов каратели прибыли туда вечером. Когда сов­сем стемнело, наш отряд тоже вошел в село, где его встретили верные друзья. Они точно проинформировали о местонахождении и занятиях карателей. Ночью главарь карательного отряда собрал жандармов в корчме (то ли на ужин, то ли на совещание), на улице остались только патрули, за каждым из которых уже был «закреплен» парти­зан. Жандармы беспечно сидели за столиками в корчме, которая бы­ла окружена со всех сторон, а «бдительные» патрули — ликвидиро­ваны. По сигналу руководившего операцией Спижевого в окна корч­мы ударили автоматы. Весь отряд карателей был уничтожен.

Попытка оккупантов выгнать население из сел долины Турьи ока­залась первой и последней. Они расформировали жандармские участки в селах Турье Быстрой, Порошкове, Турьих Реметах, боясь полно­го уничтожения. Целый район, таким образом, стал свободным еще до прихода частей Красной Армии.

Маленькие партизанские группы быстро вырастали в большие от­ряды. Наше соединение с удовлетворением следило за их боевыми операциями. Так, партизанская группа В. П. Русина, которую мы приняли на свою базу, выросла в целое соединение. 17 октября она отделилась от нас и перебазировалась в свой район действий — Свалявский и Мукачевский округа. Все больше хлопот оккупантам при­чиняли объединенный венгеро-советский отряд Дюлы Усты — И. С. Прищепы и другие партизанские части. Они были непобедимы, потому что их поддерживало все население Закарпатья.

Партизаны действовали смело и решительно. Пошли под откос один за другим 13 вражеских эшелонов. Чаще стали раздаваться взрывы большой силы. Это взлетали в воздух в Турьих Реметах ар­мейские склады боеприпасов, скатывались под откос подорвавшиеся на минах автомашины. Под ногами захватчиков горела земля.

К партизанам приходили все новые и новые люди. Шли они теперь уже не с пустыми руками, а с автоматами и пулеметами. Штаб соединения вынужден был создавать новые отряды.

Я не ставлю целью подводить здесь итог всем боевым действиям партизан, отвлекавшим на себя значительную часть фашистских войск и таким образом приближавших день освобождения. Хочется только подчеркнуть, что наша группа выросла в крупное партизан­ское соединение, выполняла успешно большое патриотическое дело потому, что нас горячо поддерживали родные братья — закарпатцы, которые одинаково с нами думали, к одному стремились.

Партизаны не только отвлекали силы врага, разрушали коммуни­кации и тылы. Они выполняли и еще одну важную роль. Они выявля­ли в народе истинных патриотов, самых сознательных и самых ак­тивных, решительных и бесстрашных людей, помогали им найти себя и применить свои силы на благо народа. Поэтому, закономерно, эти люди возглавили потом движение за воссоединение Закарпатья с Со­ветской Украиной, деятельность партийных и советских органов, борьбу за социалистическое переустройство всей жизни в освобо­жденном крае. Им доверяют трудящиеся, ибо знают: в трудностях, в беде познаются люди.

Когда-то я слушал в верховинских селах печальные песни, излива­ющие жгучую боль сердца. Ныне, когда я бываю в этом чудесном крае,— слышу радостные песни, вижу бодрые танцы, и сердце мое ликует. Я рад, что вижу счастливыми людей, которых так полюбил много лет назад в наших нелегких партизанских буднях за беспре­дельную искренность, храбрость, за ненависть к врагам и большую любовь к своей земле.