ПЕРВЫЕ ЗАЛПЫ
ПЕРВЫЕ ЗАЛПЫ
Б. С. ВЕНКОВ, гвардии подполковник запаса.
Б.Н. ЛИЗАК, гвардии майор в отставке
«В зенитной артиллерийской части, которой командует полковник Турбин, особенно отличилась батарея лейтенанта Муравьева. Эта батарея один за другим сбила два вражеских самолета «юнкерс-88» и взяла в плен пять немецких летчиков, в том числе двух лейтенантов»,— говорилось в сообщении Совинформбюро за 27 июня 1941 года.
Где и как это было?
В предгорьях древних Карпат раскинулся живописный, утопающий в буйной зелени Станислав. Недалеко от него, на окраине с. Волчинца, занимала боевой порядок 2-я батарея 227-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона под командованием лейтенанта А. А. Муравьева. Остальные батареи в канун войны вместе со штабом дивизиона выехали на полигон, на боевые стрельбы.
— Прикрытие города,— приказал Муравьеву командир дивизиона перед отъездом,— возлагается на вас. Других зенитных средств не остается.— Немного помолчав, майор добавил: — Будьте готовы ко всему. Международная обстановка сложная.
— Есть! — ответил лейтенант.
Молодой офицер, только месяц назад назначенный командиром батареи, остро чувствовал ответственность, возложенную на него. К этому прибавилось какое-то тревожное беспокойство. Чтобы заглушить его, Муравьев полностью отдался работе, боевой подготовке батареи.
В напряженных занятиях проходили дни. Занимались с рассвета дотемна. За день все сильно уставали, но результаты радовали: расчеты действовали быстро, слаженно, уверенно.
Орудия и приборы располагались в хорошо оборудованных и замаскированных окопах. Рядом, в сельских хатах, жили бойцы и командиры. Половина из них постоянно дежурила у пушек и приборов.
Меры по обеспечению постоянной боевой готовности оказались не напрасными. Участились случаи нарушения нашей границы немецкими самолетами. 21 июня над городом появилось несколько самолетов ФВ-89. Муравьев объявил боевую тревогу. Но на КП приказали огня не открывать.
Незаметно наступила короткая июньская ночь. Душный воздух был насыщен пряным ароматом трав. Утомленные за день батарейцы уснули крепким сном. Время приближалось к рассвету. По лощинам потянулся туман, обильная роса покрывала одежду, оружие, приборы. Стало зябко, и дежурные красноармейцы плотнее запахнули шинели.
Муравьев лег позже других — у командира всегда больше дел,— но долго не мог уснуть. И только забылся, как вдруг — тревога.
На ходу застегивая ремни, он побежал к наблюдательному пункту. Обгоняя друг друга, красноармейцы бросились занимать свои места у орудий. Послышались торопливые доклады:
— Первое орудие готово!
— Третье — готово!
— Приборное отделение готово!
И почти сразу стали поступать тревожные сообщения с постов наблюдения:
— Большие группы немецких самолетов нарушили границу.
— Над Стрыем сильный воздушный бой.
— Над Черновцами воздушный бой.
Батарейцы тревожно вслушивались в донесения. Молчание нарушил наводчик ефрейтор В. Ковалев:
— Товарищ лейтенант, это война?
Муравьев замешкался с ответом. Никто еще не произносил это зловещее слово.
— Да, война! — наконец сказал он.
Услышав тревожное слово «война!», артиллеристы заговорили наперебой.
— У, гады! — выругался ефрейтор П. Малоног.
— Ничего, мы им еще покажем! — сдвинув выгоревшие брови, сказал старший сержант А. Кузьменков, награжденный значком «Отличник Красной Армии».
Разведчик-наблюдатель красноармеец Г. Кириленко доложил:
— Слышу шум моторов!
— Усилить наблюдение! — приказал Муравьев, рассматривая в бинокль безоблачное небо.
С юго-востока над горизонтом показались девять точек. Сразу трудно было определить, что это за самолеты, на какой высоте и с какой скоростью идут. Но разведчики и прибористы были хорошо натренированы и четко докладывали исходные данные. В направлении батареи сомкнутым строем шли девять самолетов «юнкерс-88». Залетавшие накануне фашистские воздушные разведчики так и не смогли обнаружить огневую позицию батареи. Теперь летчикам казалось, что со стороны солнца они безнаказанно проникнут к городу и аэродрому. Но не тут-то было. Батарея А. А. Муравьева изготовилась к ведению огня.
— Огонь! — скомандовал Муравьев, когда передние самолеты с черными крестами на бортах вошли в зону огня батареи. Раздались первые залпы. Вокруг самолетов закудрявились облачка разрывов. Снаряд, выпущенный орудием старшего сержанта комсомольца Кузьменкова, разорвался у самолета. «Юнкерс» резко накренился и пошел к земле, оставляя за собой длинный черный шлейф. В небе вспыхнули купола парашютов.
Артиллеристы оживились, смахнули пот с возбужденных лиц.
Но другие самолеты, не меняя курса, продолжали идти в сторону города. Два «юнкерса», отделившись от строя, развернулись и начали пикировать на батарею.
Вздыбилась земля, от пулеметных очередей поднимались фонтаны пыли, визжали осколки... Появились первые раненые. Но огонь батареи не ослабевал. Артиллеристы с ожесточением посылали снаряд за снарядом в пикировавшие самолеты. И вот еще один бомбардировщик врезался в землю.
Два сбитых самолета в первый час войны!
Вскоре батарея сменила огневую позицию и в течение последующих семи дней сбила еще пять самолетов врага. За эти бои лейтенант А. А. Муравьев был удостоен первой правительственной награды — ордена Красной Звезды. Орденами и медалями были награждены старший сержант Кузьменков, ефрейтор Малоног и другие батарейцы.
Вместе с частями действующей армии зенитная батарея лейтенанта А. А. Муравьева отходила на восток... В районе Чорткова ей пришлось вступить в бой с колонной немецких танков и подбить два из них. В боях за Киев, Полтаву, Харьков и Воронеж батарея уничтожила еще 11 вражеских самолетов. Грудь отважного офицера Муравьева украсил орден боевого Красного Знамени. День Победы зенитчики встретили в Германии.
А. А. Муравьев закончил войну майором, командиром отдельного зенитного артиллерийского дивизиона. Демобилизовавшись, Алексей Алексеевич поселился в Станиславе, в городе, который защищал от ненавистного врага в первый день войны.