11

Эвита не проявляла ни малейшей радости при виде новых платьев и сумочек, которые дарил ей Хуан Перон… Это были аксессуары, и так принадлежавшие ей по праву.

Нельзя было утверждать, что Эва Дуарте абсолютно не знала сомнений. Она жила, не выходя за рамки созданного ею мифа. Сердце ее было закрыто для любого вторжения. Свой первый успех у Перона она воспринимала как посвящение. Она мечтала о таком огромном успехе, что немыслимо было бы украсть его у кого-то. Ни одна самая модная актриса не могла претендовать на корону заурядной актрисы Дуарте. Однако каждый успех модной актрисы в Буэнос-Айресе отзывался все же уколом в самое сердце для Эвиты.

* * *

Итальянская кампания завершилась в Риме, открытом городе, безумной и кровавой тризной. Нацисты терпят поражение за поражением. Гитлер появляется после покушения на публике с кислой гримасой бодрости. Одна рука у него на перевязи, а свободной он треплет по щекам мальчишек из последнего оплота солдат рейха, которых он хочет бросить в небытие. Атлантический вал трещит по швам, а тем временем высокопоставленных заговорщиков подвешивают на мясницких крюках…

В августе 1944 года освобожден Париж, и женщины Буэнос-Айреса проходят по улицам в бурных демонстрациях. Эвита не принимает участия в этом ликовании, вызывающем недовольство ГОУ. Полицейские ничего не могут поделать с потоком женщин на улицах. Участницы демонстрации пытаются насвистывать «Марсельезу». Мечта Эвиты отдаляется и ветшает, будто изъеденная молью. Немецкие войска отступают, погибая среди оставленных ими руин, а мужчина-идеал Эвиты бессильно дряхлеет, предоставленный самому себе. Могущественным покровителям самим приходится несладко. Хозяева покинули его, словно ребенка, потерявшегося в темном лесу власти. Напрасно пытается Эдельмиро Фаррель распустить все партии, напрасно притесняет демократов, проснувшихся в своем подполье. Несмотря на драконовские меры ГОУ, аргентинские военные дрожат над своими венками, которые засыхают еще до того, как появится возможность вынуть их из тайников.

На лице Перона застывает растерянная улыбка.

Эвита не знает, как удержать всю эту вселенную, что ускользает, едва оказавшись у нее в руках…

* * *

Ветер свободы веет над миром, но аргентинские полковники все меньше и меньше заботятся о том, чтобы следовать моде. Они провозглашают себя жандармами цивилизации и собираются хлестать собак, пока те не станут достойны своих хозяев.

— Если понадобится тирания, чтобы навязать народу свободу, мы будем тиранами! — заявляет Фаррель.

Но Эвита больше не дремлет среди этих ретивых поборников порядка, которые втихаря пытаются приспособиться к новым веяниям. Эвита боится. Бремя работает не на Гитлера, а против него и его приспешников. С каждой минутой опустошаются песочные часы диктатур, тонкой струйкой сыплется песок. Отныне каждая бомба, упавшая на Берлин, наносит Эвите удар в самое сердце. Что станет с ее великим человеком из ГОУ, если его хозяева падут? Эва Дуарте с жалостью смотрит на Хуана Доминго Перона, который становится все более слабым и беспомощным, опускаясь с высоты своего величия.

Все чаще аргентинские кадеты проходят маршем по улицам Буэнос-Айреса. Перон с тревогой следит за тем, как союзники приближаются к Берлину, а день, когда он сможет выйти из тени в качестве верховного главнокомандующего и гауляйтера Аргентины, неотвратимо отдаляется. Однако сам он в это время быстро поднимается по зримым ступенькам власти.

С 4 мая 1944 года Перон постоянный министр обороны, а с 7 июля — вице-президент Аргентины. Кроме того, он сохраняет за собой пост министра труда и благосостояния. Перон понимает, что секретное положение более не служит повышению его авторитета. Он выходит из тени, сметая все на своем пути. Ненасытная потребность утолить жажду власти нарастает с каждым днем, а надежды заговорщиков становятся все безумнее. Хозяин больше не дает о себе знать, хозяин исчезает, теряя богатства и приспешников. Верным слугам больше не приходится ждать указаний, и они устраиваются, кто как может. Так поступают Перон, Фаррель и их соратники по ГОУ.

В то же время их взоры еще обращены к секретной базе ракет Фау-2. Именно в Пенемюнде втайне бьется сердце реванша. Именно к Пенемюнде обращены затуманенные великой мечтой взоры аргентинских генералов и полковников. Большая ракета уже взорвалась в балтийском небе 3 октября 1942 года, оставив позади нечто вроде замерзшей молнии. Шведы заинтересовались этим явлением. Не было ни малейшего сомнения, что эта молния свидетельствовала о грядущем научном апокалипсисе.

6 июня 1944 года произошла высадка войск союзников в Европу, и всего лишь шесть дней спустя первые ракеты полетели к Лондону.

Эвита ждет с таким же огромным беспокойством, как и члены ГОУ. Они не должны упустить свой шанс. А она не должна упустить будущего главу Аргентины и всей Южной Америки. Эвита не хочет потерпеть неудачу в путешествии в страну власти, как это произошло в Голливуде.

Несмотря на то, что Германия терпит поражения на всех фронтах, президент Фаррель и Перон за его спиной устанавливают нацистский порядок в Буэнос-Айресе. Замороченные ложными идеями, они решают перевернуть действительность и ведут себя так, будто Гитлер победил, а чтобы обрести твердую почву под ногами, обращаются к Конфедерации профсоюзов.