Бицуков Александр Васильевич Помощи нам ждать было неоткуда

Бицуков Александр Васильевич

Помощи нам ждать было неоткуда

Я родился 2 марта 1960 года в городе Москве. Русский. Был членом ВЛКСМ.

После окончания восьми классов школы № 358 поступил в профессионально-техническое училище № 27, которое окончил в 1976 году. Работал на заводе оператором станков с числовым программным управлением. Так как очень хотел попасть в десантные войска, то по направлению военкомата совершил три прыжка с парашютом. Учился в автошколе, после окончания которой, работал водителем на автокомбинате № 5.

В апреле 1979 года был призван в ряды Вооруженных Сил СССР. Службу начинал в 105-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, которая летом 1979 года была расформирована, и остался один Отдельный гвардейский 345-й парашютно-десантный полк.

С 14 мая 1980 года находился в составе Ограниченного контингента Советских войск, направленного для оказания интернациональной помощи в Республику Афганистан в Баграм, где дислоцировались основные силы 345-го ОГПДП. Проходил службу в звании рядового в должности снайпера.

За время прохождения службы серьезных ранений не имел. Демобилизовался 26 мая 1981 года и прибыл в Москву. Был награжден правительственными наградами.

Меня призвали на службу в ВДВ в Ферганскую дивизию (Узбекистан). В декабре 1979 года наш полк был переброшен в Афганистан на аэродром Баграм. Я прибыл туда позже, 14 мая 1980 года. Этим же самолетом улетели ребята, демобилизовавшиеся из Афганистана.

Первое впечатление от увиденного: большое количество боевых самолетов и вертолетов, стоявших на стоянке неподалеку от нашей группы, вновь прибывших. Стоял гул от авиационных двигателей.

Вдалеке были видны горы, уходившие вершинами в высь, от подножья почти на две трети они были покрыты зеленью, которая переходила в полоску цветущих маков, а вершины гор были покрыты снегом. Это была очень впечатляющая картина.

Недалеко от нас были видны капониры, в которых было расположение нашего полка. ГАЗ-66 за несколько минут доставил нашу группу до КПП полка. У штаба полка, который представлял из себя глинобитный домик, вновь прибывших построили и стали распределять по подразделениям. Это происходило так: подходили командиры рот и подразделений и выбирали тех, кто им приглянулся. Я попал во 2-й батальон, 4-ю роту, 1-й взвод, 1-е отделение 241-й БМД. Командир батальона — майор Манюта, командир роты — ст. лейтенант Гуляев, командир взвода — ст. лейтенант Павлющенко.

Все подразделения полка жили в больших палатках, койки были двухъярусные. Это очень отличалось от того, как мы жили в полку в Фергане. В воздухе постоянно висела пыль, и было очень жарко. Личный состав роты в это время находился на позициях вокруг аэродрома Баграм, и в расположении роты было всего несколько человек. За нами закрепили боевое оружие, каски, бронежилеты, РД. Показали наши койки.

Все было необычно: постоянный гул взлетающих самолетов и вертолетов, уходивших на задание, открытый цинк с патронами, стоящий в углу палатки, большой нож, лежавший на ящике, который заменял тумбочку, а в ящике лежал IIIIITT, который ребята привезли с боевого выхода и еще не сдали на склад. Дежурные БМД, стоявшие у КПП и бойцы при оружии около этих машин, готовые выйти по тревоге на помощь при нападении на посты.

Мы знали, что здесь идёт война. В Фергану прилетали самолёты с цинковыми гробами погибших, которых отправляли в родные места для захоронения. Но так близко к ней оказались впервые. До того пока не увидели своими глазами первых убитых, всё казалось просто игрой в войну.

В роте, в которой мне предстояло служить, почти все были награждены правительственными наградами. Многие были ранены в ходе боёв с душманами. Полк вёл активную боевую работу, но в данный момент была передышка между выходами. Были разговоры, что многие подразделения будут выведены из Афганистана, что оказалось правдой. Некоторые части уходили в Союз и на дороге, которая вела к границе, несмотря на то, что она располагалась достаточно далеко от нас, постоянно клубилась пыль от уходивших колонн.

Первый мой выход на боевую задачу произошёл в ночь с 29 на 30 мая в составе дежурного взвода. Около полуночи душманами было совершено нападение на кишлак, около которого находился пост наших авиационных связистов. Командованием было принято решение выдвинуть дежурный взвод на усиление охраны поста.

Через несколько минут после поступления приказа машины двинулись к посту на максимально высоких скоростях, которые позволяли тёмное время суток и дорога. Ночной выход, да ещё на первую свою войну привносил какой — то подъём в моё настроение. Бронежилет, каска, оружие в руках всё — как будто из другого мира. Хотя готовились к такому постоянно, но всё как-то неожиданно и быстро это произошло.

По дороге посадили на броню машин афганских солдат, из стоявшей недалеко их воинской части. Машины, с зажжёнными фарами, по ухабистой дороге достаточно быстро дошли до места. Из триплексов было видно зарево горевшего кишлака, и из приоткрытых люков боевой машины была слышна доносившаяся оттуда стрельба. Машины разъехались по отведённым позициям и приготовились к отражению возможного нападения.

Были сделаны несколько выстрелов из орудий БМД и были даны несколько очередей из ПКТ в сторону горевшего кишлака. Команды покинуть машины не было. По разговорам офицеров мы поняли, что местный царандой (милиция) достаточно успешно отбил нападение душман и наш выход был просто подстраховкой на всякий случай. Поняв, что ничего серьёзного не будет, наши ребята стали дремать в тепле машин.

Война войной, а сон дело святое в солдатской жизни. Охраняли нас до рассвета афганские солдаты, да не спали наши наблюдатели. Около 5 утра вернулись в расположение части. Так и не пришлось что-либо сделать в свой первый боевой выход.

На операцию в составе полка мы стали готовиться 2 июня. Целый день укладывали в РД боезапас, сухпаёк на сутки, подгоняли амуницию. Рюкзаки получились тяжеленные, прямо-таки не подъёмные. Но всё, что нужно, было взято и уложено. Ничего лишнего не положили, ничего нужного не оставили. У меня с собой: СВД, гранатомёт РШ -16, две гранаты к нему. На ремне ПМ, подсумок с четырьмя магазинами к СВД, литровая фляга с водой, аптечка, две гранаты РГД-5 и Ф-1, штык-нож. В РД более сотни патронов к винтовке, запасные гранаты, сухпаёк. На себе бронежилет и каска.

БМД были выведены из парка и выстроены в колонны рядом с расположением полка. Они всегда находились в полной боевой готовности, заправленные горючим и с полным боекомплектом на случай внезапной команды на выход. Но всё равно дополнительная проверка не помешает никогда. Дозагружали патронные ящики, гранаты, запас сухпайков помимо тех, что находились в РД. Так как готовились уходить на несколько суток, то и готовились с запасом. Никто не знал, куда пойдём после того как выполним эту задачу, домой или ещё куда-либо. На усиление прибыли танки и пехота на БМП.

Отбой произвели часов в восемь вечера. Уснули все мгновенно.

Подъём скомандовали в полночь. В половине первого ночи была дана команда на движение. Пошли. В машине, кроме механика-водителя, все дремали до места высадки. В четыре утра прибыли на место и была дана команда — спешиться.

Кругом кишлак, темно, только гул наших машин слышен, команды и говор людей. Начали выдвигаться по направлению к горам. Идём по улице кишлака вдоль дувалов слева и справа, чтобы наблюдать за тем, что происходит на крышах домов. Довольно скоро подошли к подножью гор и стали подниматься на них.

Задача была поставлена: не пропустить банду, если она будет уходить из кишлака. Поднялись до половины горы и стали оборудовать позиции из камней в складках горы. Половина роты ушла на вершину для занятия господствующего положения. Довольно внезапно, как это бывает в горах, рассвело, но мы уже были на местах и готовы к бою. За горой разгорелась перестрелка и начался бой. У нас тишина и покой. Один раз, метрах в пяти, прошёл мальчик-пастух с овцами. Я приготовился стрелять, если он обнаружит нас, но, похоже, что он не заметил ничего подозрительного и продолжил гнать куда-то своих овец.

Целый день просидели на жаре без толку, и в 18 часов была дана команда — сниматься и выходить к машинам. Спуск оказался тяжелее, чем подъём. Немного задержались на спуске, и темнота очень быстро сгустилась. Проходя по кишлаку к машинам, шли очень осторожно, рота ушла вперёд, а так как мы прикрывали отход, то остались вчетвером. На крышах домов видели людей, которые настороженно и внимательно следили за нами. Если бы это были душманы, то уйти бы живыми не удалось. За голову шурави, так называли афганцы русских, главари банд платили 100 000 афганей.

Когда подошли к машинам, было уже совсем темно. Мы быстро заняли свои места в БМДшках и колонна пошла к месту временного лагеря. Достаточно быстро мы оказались на пункте сбора, находившегося у подножья гор. Кругом масса разнообразной техники: БМД, БМП, БТР, танки, колёсные машины. Подходят задержавшиеся группы и становятся на определённые места. Мы встали на отведённое нам место и быстро построились около машин для ещё одной проверки личного состава и оружия. Все и всё оказалось на месте, и была дана команда — отбой. Завтра предстоял ещё выход в горы. Устроились на своих машинах кто как мог, кто внутри, кто снаружи. Уснули все мгновенно, сказались усталость и напряжение прошедшего дня.

По утру выдвинулись к месту новой прочёски, полезли в горы, но уже с другой стороны хребта. Пока шли по кишлаку, поели вишню, черешню, шелковицу.

Нам, кто из средней полосы Союза, такое изобилие в начале лета в новинку. Для нас, живущих в СССР, очень много странного и необычного в этой стране. Девушки в парандже и в джинсах, в континах (магазинах) теле и радиоаппаратура со всех концов света, не виданные продукты, одежда разных видов и фасонов. Деревянные лопаты и мотыги по соседству с тракторами. Полуторки времен второй мировой и современные грузовики разных марок, изукрашенные и обвешанные до неузнаваемости по местной моде. Тринадцатый и двадцатый век встретились в этой стране вместе.

Пока поднимались в горы, внизу, на другом конце широкого ущелья, где проходила операция, разгорелась стрельба и нам срочно поменяли задачу. Спустились чуть ниже и стали продвигаться вдоль склона к концу ущелья, что бы закрыть предполагаемый отход банды. Как оказалось, разведрота неожиданно встретила отряд душманов и вступила с ними в бой. Духи стали отступать к концу ущёлья. Наша рота, подойдя к узкому месту, где горы сжимают кишлак, спустилась вниз и приготовилась встретить отступавших огнём.

По мере приближения боя, над нашими головами стали посвистывать пули. Странное и совсем незнакомое чувство чего-то нового и опасного. Неожиданно всё стихло, и лишь кое-где были слышны одиночные выстрелы и короткие очереди из автоматов в ответ. Бандиты, почувствовав, что лезут на засаду, стали рассеиваться по кишлаку и прилегающие к основному мелкие ущелья. Неожиданно из-за домов показались солдаты афганской армии и мы, получив по рации приказ помочь им в прочёске одного из ответвлённых ущелий, покинули свои позиции и присоединились к их группе.

Ущелье, в которое мы пошли, было совсем не обжито и заброшенно. Нагромождение громадных валунов и поваленных деревьев создавали препятствия, через которые мы с трудом пробирались. Афганские солдаты почти сразу отстали от нас и затерялись средь этого хаоса, созданного природой. Мы их должны были поддерживать в этой прочёске, а пришлось всё делать самим. Дошли почти до конца этого ущелья, никого не встретив на своём пути, и стали поджидать афганских солдат.

Наконец, те стали подходить к нам, и по их виду было видно, что они очень недовольны поставленной им задачей. Они, несмотря на приказы своего командира, просто отказывались идти дальше. Конечно, вид этого места, куда мы зашли, вызывал самые мрачные чувства. Высоченные скалы, круто уходящие вверх, трудно преодолимые препятствия, созданные природой, сумерки, как будто сгустившиеся здесь, усугубляли мрачную картину. Командир роты доложил по рации наше местоположение и получил команду на выход к машинам, которые уже подошли к началу этого ущелья. Афганцы скоренько стали выходить из этой теснины, а нам пришлось, прикрывая их отход, похожий на бегство, медленно продвигаться назад, поглядывая по сторонам, чтобы нас не обстреляли духи, которые могли притаиться в этих завалах.

Наконец мы вышли из этого мрачного ущелья. Яркое солнце, зелень и разнообразные краски природы встретили нас на выходе. Совсем другой мир предстал перед нами. Если не считать, что некоторое время назад здесь шёл бой, получали ранения и гибли люди, кое-где лежали убитые душманы, идиллия расстилалась пред нами. Хотя кое-где постреливали изредка. Пока поджидали роты, ушедшие дальше, вглубь основного ущелья, искупались в речке, поели свой сухпаёк, печенье и конфеты из разрушенного контина, покурили, расслабились, как говорится.

Стали подходить подразделения, которых мы ждали и, после того как всё собрались, колонна двинулась к временной базе на ещё одну ночёвку перед возвращением в Баграм. Всё трофейное оружие и боеприпасы, кроме интересных для специалистов экземпляров, было передано местному царандою (милиции). Задача, поставленная командованием, была выполнена: банда, состоявшая из нескольких сотен «духов», была рассеяна и частично уничтожена. Поговаривали, что в её составе были иностранные инструкторы, которые готовили бандитов для нападения на колонны, проходившие из Кабула в Союз. На время, в этом районе, такая угроза была снята. В нашем полку в ходе боёв за эти два дня погибло три человека.

По возвращении в Баграм, на базу, боевые машины были сразу заправлены горючим и пополнены боеприпасами, на случай неожиданного выхода на боевое задание. Личное оружие было сдано в ружпарк. Полк продолжил заниматься боевой подготовкой и учёбой. Проходили соревнования и смотры, продолжалось обустройство территории части. Каждый вечер, на плацу, на открытом воздухе демонстрировались фильмы. Жизнь шла своим чередом. Только выход на позиции охранения вокруг базы, дежурный взвод, находящийся у КПП в постоянной готовности, да самолёты и вертолёты, взлетающие круглосуточно с аэродрома на выполнение огневой поддержки ведущих боевые действия частей нашей и афганской армии, напоминали, что совсем рядом идёт война.

Следующий выход, в район крупного населённого массива Заргаран, находившегося на трассе Кабул-Саланг, на операцию по уничтожению бандформирования состоялся почти через месяц после первого выхода. За этот месяц подразделения полка несколько раз выходили на различные боевые задачи и успешно, без потерь, выполняли их.

К выходу, стали готовиться за несколько дней. Судя по частым совещаниям командиров от батальонного уровня до полкового, предстоял очень серьёзный выход на боевые действия. Усилилась подготовка снайперов, авианаводчиков, всех узких специалистов. Механики боевых машин и зампотехи рот и батальонов с рассвета до заката находились в парке техники, ещё и ещё раз проверяя готовность БМД к выходу.

4 июля задача была поставлена так: две роты нашего 2-го батальона, 4-я и 6-я, должны подняться на окружающие кишлак горы, а 5-я должна вместе с афганскими подразделениями, местной милицией и активистами из числа местных жителей, при поддержке бронетехники прочесать кишлак. 3-му батальону поставлена аналогичная задача, но в соседнем ущелье. По сведениям разведки в тех местах находилось да полутора тысяч хорошо вооруженных душманов и несколько иностранных советников. Приказ был у всех один: уничтожить противника и по возможности не допустить остаткам банды ухода в горы и в другие прилегающие районы.

Снова около полка стала собираться боевая техника различных типов: танки, БТР, БМП, колёсные машины. А мы укладывали свои РД и проверяли амуницию и оружие. Опять на плечи предстояло взвалить тяжёлый груз необходимых вещей, от бронежилета и аптечки до патронов и гранат. Хорошо, что гранатомёта на этот раз со мной не будет. Но всё равно вес носимых с собой вещей был большой.

К роте приданы расчёт АГС и миномёт, так что придётся всём нести и дополнительный боезапас к ним. По две мины или по двадцать пять гранат к гранатомёту. Кому что досталось. Сначала был смотр роты на предмет готовности к выходу, затем тоже на уровне батальона и, наконец, на уровне полка. Всё проверялось и подгонялось.

Командир полка гв. подполковник Сердюков на смотре полка сказал нам небольшую речь, из которой очень хорошо запомнились слова: «Сынки, я меньше всего хочу подписывать похоронки и отправлять цинки вашим родным. Поэтому не лезьте на пули в открытую, есть артиллерия, авиация, потребуется, подойдут танки. Встретили сильное сопротивление, вызывайте огонь на его подавление. Вы нужны дома живые и здоровые». Хороший у нас был кэп. Настоящий командир.

После смотра все разошлись по подразделениям и построились у своих палаток. Наш командир роты ст. лейтенант Гуляев тоже сказал несколько добрых слов и в конце предложил решить небольшую задачу: что лучше, больше патронов взять с собой в РД и выложить сухпаёк или оставить всё как есть. Все согласились, что лучше патроны. Будут патроны — еды добудем. Выложили сухпаёк, но оставили галеты и сахар. Доложили боеприпасов. Всё, мы готовы.

Ближе к вечеру к нам в роту привели афганских активистов из кишлака, куда мы должны будем идти. Вооружены они были все по-разному, одни с винтовками разных видов, другие с автоматами разных стран, а один был в каске с рожками, которая постоянно спадала ему на нос, а на плече висел немецкий автомат времён второй мировой. За приготовлениями незаметно подступил вечер, и в 23 часа была дана команда на погрузку в БМД. Приданные афганцы и солдаты афганской армии поверх машин, мы внутри.

В 23.40 мы выехали. Дорога предстояла трудная и опасная, но все кроме механика, уснули. Утром надо быть в районе операции и пока окончательно не рассвело начать выдвижение в горы, чтобы отрезать пути отхода противника. Около часа ночи на дороге подорвалась БМД седьмой роты. Но колонна продолжала движение к месту высадки.

Когда мы подошли к входу широкого ущелья, к началу жилого массива, ещё только начинало рассветать, и мы рёвом техники разбудили жителей, а значит и духов. Мы покинули свои машины и вместе с приданными афганцами приступили к выполнению поставленной боевой задачи. Полезли как можно скорее на гребни гор и постарались пройти как можно дальше по ним. А машины двинулись по дороге в кишлак.

При форсировании одного из ручьёв была подбита из гранатомета 254-я БМД 5-й роты, 2 человека погибли, четверо ранены, один из погибших механик-водитель Олег Хазипов — из нашей роты. К сожалению, так распорядилась судьба, его передали на усиление в 5-ю роту на время операции. Наши машины с ходу вступили в бой и 5-я рота вместе с солдатами афганского полка начала выполнять боевую задачу. То, что там было трудно и жарко было понятно по звукам стрельбы. Грохот танковых орудий, хлопки безоткаток БМД и беспрерывный треск автоматов и пулемётов.

Ребята встретили упорное сопротивление неплохо вооружённого и подготовленного противника, но всё равно продолжали с боем продвигаться вглубь кишлака. Наша группа спустилась поближе к зёлёнке, так как было понятно, что бандиты уже не полезут в горы. Они нас обнаружили и будут стараться отступать по зелёному массиву и между домами. Вскоре стало видно бегающих между домами и в зелёных участках местности людей с оружием. В нашу сторону полетели пули, и мы открыли огонь на поражение.

Злость пришла за погибшего товарища, нам сообщили по рации, что Олег погиб. Он открыл скорбный список потерь нашей роты в афганской войне. Было видно, как падали и уже не поднимались те, кто стрелял в нас. Хорошо работали расчёты миномёта и АГС. Было заметно, как после их огня замолкали огневые точки противника.

Всё продолжалось недолго, растерянность была у душманов, всё-таки не ожидали они нас сразу во всех местах их вотчины. Пешие и машины продолжали давить их в кишлаке и в горы не сунуться, мы уже там. Организованная оборона была сломлена, и бой распался на очаги сопротивления. Мы поднялись повыше и начали двигаться дальше, вдоль кишлака. Внизу уже не было слышно сильной стрельбы. Бандиты рассеялись и наши добивали тех, кто сопротивлялся. Афганцы начали прочёску местности, и наши бойцы поддерживали их.

А в это же время в соседнем ущелье 3-й батальон тоже встретил жёсткое сопротивление душманов. Завязался бой. Ребята сражались мужественно и упорно. Машина командира батальона, БТРД, была подбита, все находившиеся в ней были ранены.

То, что банда мощная и хорошо подготовленная говорит тот факт, что они не побежали сразу, а стали оказывать достаточно сильное сопротивление. Мы несли потери и в технике, и людях. Они умудрились сбить вертолёт, хотя средств борьбы с авиацией у них практически в то время не было.

Мы достаточно быстро ушли вперёд, чтобы перекрыть путь отхода бандитам. Вскоре поступила команда спуститься с гор, чтобы помочь при проческе кишлака. Достаточно быстро спустились по склону, чтобы не нарваться на неожиданный огонь, так как звуки боя происходившего в кишлаке уже подкатывались к нам всё ближе и ближе.

Перейдя через ручей, ребята стали осторожно приближаться к домам, проходя через виноградники и поля зеленевшие повсюду. Пройдя почти половину пути, они попали под огонь противника, который вёлся из-за дувалов и окон домов, несильный, но достаточно опасный, так как места для укрытия от него практически не было.

Мы вступили в бой с теми, кто засел в этих укрытиях. Кто-то залёг за камни, кто-то за небольшие глиняные стенки, разделяющие посевы, а некоторые преодолели расстояние до домов и больших дувалов бегом. Кто как оценил ситуацию, тот так и поступил.

Я, со снайперской винтовкой, прикрывал спуск группы с горы и оказался рядом с афганскими солдатами, которые при звуках выстрелов расположились в низинке у ручейка и явно не хотели двигаться туда, где стреляют. Пришлось с сержантом Орловым пинками выгонять их наверх, чтобы они заняли позиции и вступили в бой. Не хочу оговаривать всю афганскую армию, многие дрались не щадя жизни, а некоторые просто не хотели воевать с бандитами. Те, что были с нами в этом бою, оказались из тех, кто пренебрегал своим долгом, а вскоре совсем ушли в сторону выхода из кишлака и мы их больше не видели.

Вскоре мы подавили огонь, который вёлся по нам, и духи растворились в кишлаке. Мы начали прочёску самостоятельно, без афганского подразделения, которое просто оставило нас одних и ушло. Вступая в мелкие стычки с бандитами, мы продвигались по кишлаку в сторону тех ребят из батальона, что шли к нам навстречу.

В одной из этих стычек погиб Роман (Равиль) Абдульминов. Скромный парень из Татарии. «Духи» выскочили навстречу, и произошёл встречный огневой бой. Мало их ушло живыми, но и Ромка погиб. Пришлось из нашей не многочисленной группы выделять пять человек, чтобы отнести погибшего товарища к машинам. Им предстояла нелёгкая задача: постараться незаметно, и не вступая в бой, вынести Романа к своим.

Бой продолжался, и по приказу вышестоящего командования наша группа двинулась опять к горам, так как с вертолётов, которые постоянно находились в воздухе и прикрывали наши войска огнём из бортового оружия, поступило сообщение, что некоторые группы душманов пытаются пробиться к горам, а этого нельзя было допустить.

Мы начали движение к склонам гор, и вдруг от комроты поступил приказ — вернуться. Затерялся в хаосе боя наш товарищ, Сергей Стерлигов. Все думали, что он был захвачен в плен или погиб. Но своих мы никогда не оставляли на поле боя, ни живых, ни мертвых. Начали искать по домам и дворам. Но спустя некоторое время нам сообщили, что он с боем прорвался к своей колонне боевых машин. Поняв, что он затерялся и самостоятельно найти нас не сможет, он принял решение идти на гул нашей бронетехники. Принёс трофейные автоматы, взятые им в стычках с духами при прорыве к своим.

Нагоняй потом он конечно получил, но хорошо то, что всё хорошо закончилось.

Душманы очень жестоко расправлялись с нашими военнослужащими, попавшими им в плен, или глумились над ранеными кого не смогли по тем или иным причинам вынести с поля боя и они временно оказывались на территории занятой ими.

Узнав, что Стерлигов у своих, мы двинулись в сторону гор. Нам предстояло ночевать на них, чтобы завтра докончить разгром банды. Несколько человек по склону гор пошли к нашим машинам для того, чтобы принести боеприпасы, а то мы в течение дня израсходовали их большое количество. Всё-таки хорошо, что мы оставили сухпайки и взяли больше боеприпасов. Духов от гор своим огнём отогнали вертолёты, и им пришлось возвращаться в кишлак под огонь наших товарищей.

По дороге собирали в каски разнообразные овощи и фрукты и пополняли фляги водой. Надо было что-то кушать, а за день мы могли только съесть немного галет и сахара в перерывах между стычками, на кратковременных передышках. Когда начали подъём по склону хребта, произошёл не очень приятный для нас момент, который мог закончиться большими потерями с нашей стороны.

Пара МИ-24, которая барражировала в воздухе, приняла нас за душманов и прошлась над группой для приготовления к атаке с воздуха. Для того, чтобы этого не произошло, надо было обозначить себя сигнальными ракетами или привести в действие специальный патрон, который давал оранжевый дым. Но за день мы очень много раз обозначали себя дымом и давали целеуказания ракетами, что истратили практически всё количество этих средств. Всё лихорадочно стали искать у себя по рюкзакам спасительные ракеты или дым.

Вертушки уже почти развернулись в нашу сторону, и головной вертолёт вышел на боевой курс для нанесения удара. Но видно то, что группа не разбегалась в разные стороны, как делали это бандиты, а кто-то махал руками, приветствуя лётчиков, удерживала пилота от того, чтобы открыть огонь. Один дым и пара ракет у кого-то нашлись, и мы избежали губительного огня своих вертолётов. Они прошлись над нами, красивые и сильные, приветствуя покачиванием корпусами из стороны в сторону, и ушли за горы.

Вернулись наши товарищи с боеприпасами, и так как уже наступали сумерки, мы стали готовиться к ночёвке. Распределили, кто и где будет стоять в карауле и все, кто не был на постах, мгновенно провалились в сон. День был очень тяжёлый и в физическом, и в моральном плане.

В итоге, к концу первого дня боевых действий, наша рота потеряла двух человек. На участке действий нашего батальона и приданных ему сил банда была практически уничтожена, а оставшиеся в живых бандиты дезорганизованы и рассеяны.

На утро поступил приказ спускаться и присоединиться к основным силам для участия в прочёске кишлака и зелёной зоны. Мы начали осмотр домов и построек. Всё приходилось делать осторожно, так как те душманы, что не ушли ночью из ущелья через горы, могли оказать сопротивление, что иногда встречалось. То тут, то там вспыхивали перестрелки. Сопротивление одиночных бандитов быстро подавлялось, их уничтожали или брали в плен и передавали афганским милиционерам.

Особое внимание при обыске уделялось тем домам и постройкам, из которых было оказано сопротивление. Почти во всех них мы находили оружие и боеприпасы. Даже на женской половине дома могли обнаружить схрон оружия, хотя, по местным обычаям, вход туда посторонним мужчинам запрещён.

Начали появляться местные жители на улице и на своих огородиках, открылись магазинчики, первый признак того, что банды уже нет здесь. На этих участках, где затеплилась обычная жизнь, встретить бандитов и попасть под их огонь, было практически невозможно. Весь жилой массив был поделен на участки, группа домов и прилегающие поля и снова группа домов. Если в одной группе появились признаки жизни — бандитов нет. Но если на улочках и в огородиках пусто, надо быть настороже. Стрелять могут начать из любого строения или дувала. Используя эти признаки, наши бойцы могли немного ослабить внимание. Быть в постоянном напряжении и ждать удара очень тяжело и трудно.

Так дом за домом, участок за участком, подавляя редкие очаги сопротивления, мы и продвигались в глубь кишлака.

Хоть медленно, но обстоятельно. Только на одном участке, в очень красивом месте, на плато чуть выше основного жилого массива, домик, окружённый фруктовыми деревьями, с ручьём перегороженным запрудой и разлившимся за ней маленьким озерцом мы встретили неожиданное сопротивление группы бандитов.

Решив осмотреть напоследок этот участок, перед тем как закончить на сегодня свою работу и поднявшись на гребень, устроиться на ночёвку, мы наткнулись на пулемётный и автоматный огонь из этого изумительно — красивого места. Пулемёт стрелял длинными очередями, не давая поднять головы. Пули резали ветви над головами, втыкались в землю, рикошетили от камней. Автоматы вторили ему на каждое движение с нашей стороны, которое казалось духам подозрительным. Эта группа душман хотела продержаться до ночи и уйти в горы, а так как уже наступал вечер, темнота свалится, как всегда, неожиданно. На это они и рассчитывали. Мы ответили своим огнём. Завязалась сильная перестрелка.

Помощи нам ждать было неоткуда, до боевых машин далеко, вертушки уже ушли на базу. Да и помочь они вряд ли смогли бы, слишком близко находились позиции сторон. Наши приданные минометчики установили миномёт за маленьким дувалом и, согнувшись, почти лёжа, открыли огонь по противнику. Так же поступил и расчёт АГС. Одновременно в обход бандитов с флангов поползли несколько бойцов пробираясь в складках местности и меж камней. Им предстояло подняться выше по склону и отрезать путь отхода духам. Действовали быстро и слаженно, все прекрасно понимали, что в темноте бандиты могут уйти, а нам ещё предстояло подниматься в горы на ночлег и соседство с бандитами грозило очень беспокойной ночью.

Наш огонь заставил затихнуть сначала пулемёт, а затем стали замолкать и их автоматы. Они всё реже и реже огрызались. Короткими перебежками мы приблизились к тому, что раньше радовало глаза, а теперь представляло груду горевших и дымящихся обломков домика и построек. Дым и пыль заволокли бывший таким красивым сад, а теперь деревья и кусты были изломаны взрывами мин и разрывами гранат АГС. За очень короткий промежуток времени всё, что строилось и выращивалось годами, превратилось в кучи мусора. В этом хаосе и обнаружились трупы четырёх душманов, завязавших этот бой. Тут же валялись их автоматы и пулемёт. Хорошо, что с нашей стороны не было даже раненых. Всё могло закончиться не так гладко.

Быстро собравшись, мы полезли выше и в сторону от этого участка. Пора было находить место, где можно было переночевать.

Как только рассвело, мы стали спускаться в кишлак для того, чтобы сегодня завершить задачу, поставленную перед нашими подразделениями. Там уже была совсем другая обстановка. Появились люди на полях, во всю шла торговля в магазинчиках. Банда окончательно ушла из этого ущелья, а тех местных жителей, кто примкнул к ним, отлавливали местные милиционеры.

Последнюю группу уходивших «духов» заметили высоко в горах, у самых вершин. Наведённые туда вертолёты добивали их с воздуха, только пыль стояла да доносились звуки разрывов от их бортового оружия, которое они применяли. Батальон продолжал продвигаться вперёд, обыскивая дома и строения, в пешем составе. Боевые машины шли сзади, по улочкам, готовые поддержать огнём свои войска. Но сопротивления уже не было. Мы шли уже почти в открытую, заходя во дворы и дома.

При обыске одного из дворов, заглянув под огромный, плоский, как стол валун, мы обнаружили там громадного варана, сидевшего в одном углу, а в другом углу — курёнка. Что их загнало туда — одному аллаху известно. Варана мы трогать не стали, а курёнка убили выстрелом из пистолета. Зажарили на шомполах, на разведённом тут же костерке, и впервые, за эти три дня, поели горячего, да ещё и мяса. Эти дни мы питались преимущественно галетами и сахаром, что были у нас в РД, да разнообразными фруктами, которые здесь произрастали. По нормальной еде соскучились ужасно.

При зачистке в эти дни мы обнаружили огромное количество разнообразного оружия. Похоже, что здесь бандиты собирались организовать опорную базу для многих банд. Мины, автоматы, винтовки, попадались пулемёты и гранатомёты. Всё это собиралось и грузилось на наши машины. То, что совсем недавно здесь шли бои, напоминали лишь воронки от взрывов, кое-где разрушенные дома и постройки, из которых стреляли по нашим и афганским войскам душманы.

Дойдя почти до конца кишлака, наша рота получила приказ возвращаться к своим машинам. Для нас в этом месте война закончилась. Шли обратно уставшие, увешанные трофейным оружием, но, если потребуется, готовые к выполнению новых задач. Машины батальона начали выход из ущелья и направились на временную базу. Завтра предстояло идти на помощь 3-му батальону, которому достались более крупные силы противника. Они и сами бы справились, но мы, закончив операцию раньше, просто обязаны им помочь. Они поступили бы так же. Да и приказ командования не обсуждается.

Как и предполагалось, наша помощь 3-му батальону особо была не нужна. Пока мы втягивались в кишлак, где проходила их операция по уничтожению бандформирования, они с утра, добили остатки банды, и нам просто пришлось подчищать хвосты. Также проводилась проверка домов и дворов на наличие оружия и боеприпасов. Но ребята свою работу выполнили хорошо, так что наша зачистка была простой формальностью.

Афганская служба безопасности (ХАД) выявляла с помощью местных активистов пособников душманов. Стрельбы практически не было и всё проходило достаточно спокойно. Пришлось поработать саперам: при отступлении духи минировали дороги, дома, дворы. Сопротивлялись они упорно, что было видно по разрушенным домам. Но батальон выполнил свою задачу, хотя потерь избежать не удалось.

К полудню всё было закончено, все мотогруппы стали выходить из ущелья на временную базу. Думали, что идём домой, в Баграм, но оказалось, что по просьбе местных властей, нужно нашим полком помочь афганским силам в зачистке района по другую сторону Кабульской трассы. Там сплошная зелёная зона, кишлаки, виноградники, огородики, сады. Но это всё завтра, а пока наши подразделения пополнялись боезапасом и горючим. Впервые за эти дни поели горячей каши и хлеба. Попили чаю. Получился маленький перерыв между операциями. Спать улеглись часов в семь вечера. Устали.

С рассветом вся наша масса боевых машин двинулась к трассе, и выйдя на неё, встала на дороге вдоль зелёного массива. Расстояние между машинами было метров десять. Почти все орудийные башни были направлены в ту сторону, куда нам предстояло идти в пешем порядке. Машины командование не стало направлять в зелёнку во избежании ненужных потерь. Но своим огнём они могли поддержать нас в любой момент. В воздухе появились вертолёты огневой поддержки, и мы двинулись в зелёнку.

По началу всё происходило достаточно спокойно, афганские солдаты заходили в дома и производили осмотр их. Но по мере того, как войска углублялись в жилой массив, то тут, то там начинала возникать стрельба. Где-то это были просто несколько выстрелов, а где-то уже начинался сильный бой.

Практически каждый дом в Афганистане представлял собой крепость, пусть почти все они и сделаны из глины с соломой. Большой ли он был по площади или маленький, но это был маленький укрепрайон, и при желании можно было организовать серьёзную оборону. Чем духи и пользовались. В лоб, с наскока, взять эти крепости пехоте было очень трудно. Стены доходили до нескольких метров вверх, с окошками на уровне второго этажа, откуда можно держать под огнём прилегающую территорию. Достаточно мощные ворота, которые приходилось вышибать из гранатомёта. Даже ворвавшись во двор, который представлял из себя колодец, приходилось вести бой с засевшим на этажах противником. Войдя в здание, приходилось забрасывать гранатами комнаты, чтобы не нарваться на пули оборонявшихся.

Очень здорово при штурме таких домов помогали танки и вертолёты. Если танк мог подойти, чтобы ударить из орудия, нам предстояло, за редким исключением, спокойно подойти к тому, что осталось от дома. Снаряды танковых орудий запросто сносили и проламывали глинобитные стены, а мощные заряды при взрыве снарядов не оставляли практически никаких шансов у оборонявшихся. Только обломки говорили, что здесь находилось здание. Если же танки не могли подойти на прямой выстрел из-за разветвлённых сетей арыков и каналов или по каким-то иным причинам, то в бой вступали вертолёты огневой поддержки.

Они ракетами, авиационными пушками и пулемётами обрабатывали здание так, что оно превращалось в решето. Залп неуправляемых ракет — оставались развалины дома. Очень хочется поблагодарить танкистов и вертолётчиков за помощь. Благодаря их действиям были сохранены очень многие жизни наших солдат.

Душманы в лабиринтах своих улиц и домов, конечно, разбирались лучше, чем мы: могли появиться со всех сторон, открыть огонь и быстро уйти в не предсказуемом для нас направлении. Бой в населённом пункте всегда относился к одному из самых сложных видов боя. Так что, продвигаясь вперёд, приходилось вертеть головами в разные стороны, чтобы успеть заметить противника и открыть огонь первым. Так, двигаясь по зелёнке, осматривая дома и пристройки, мы выполняли свою задачу. Где-то наши группы не встречали сопротивления, что происходило довольно часто, а где-то приходилось вступать в бой и достаточно серьёзный.

В одном из таких штурмов здания, уже при осмотре его, осколком гранаты, брошенной душманами нам навстречу, был ранен в ногу Сергей Козлов и ранены трое афганских солдат. Бандитов, оборонявшихся в здании, мы уничтожили, а для эвакуации раненых вызвали вертолёт, который приземлился на чьё-то поле, не далеко от того здания, где происходил бой. Быстро оцепив нашими бойцами место приземления вертушки, раненых загрузили в вертолет, и он улетел в Кабул, чтобы доставить раненых в госпиталь. А мы продолжили выполнять поставленную задачу.

Дойдя до рубежа, который был указан в приказе, мы, немного отдохнув, двинулись другим маршрутом обратно к дороге, где нас дожидались боевые машины. Путь обратно был таким же нелёгким. Приходилось также преодолевать арыки, наполненные водой, пробираться через виноградники и засеянные поля и обыскивать попадающиеся дома.

Душманы, напуганные нашими утренними действиями, рассеялись по всему громадному населённому району и попрятались по одним им известным местам. Мы не встретили практически никакого сопротивления, только один раз при обыске автомашины, стоявшей у перекрёстка дорог в кишлаке, из одиночно стоявшего дома по группе был сделан выстрел из винтовки. Пуля ударила в кузов, не причинив никому вреда.

По этому дому ударили из всех видов носимого оружия. Но обыскивать не пошли, так как нас уже торопили вернуться на бронемашины.

В этой машине мы нашли винтовку, пистолет и патроны к ним. Машину завели и мы, погрузившись в кузов, поехали к своим боевым машинам. Прибыв к колонне, машину отдали комендантскому взводу. Командиры, проверив наличие личного состава и оружия, дали команду занять свои места в боевых машинах, и колонна полка двинулась на базу в Баграм. Операция по зачистке района от бандитов была закончена. Но война в Афганистане только начиналась.

Несмотря на высокую выучку наших солдат, поддержку бронетехники, артиллерии и авиации, избежать потерь с нашей стороны не удалось. За время пятидневной операции в нашем полку погибло 17 человек, были раненые. Самые большие потери мы понесли в первый день боёв. Банда была хорошо вооружена, обучена и достаточно умело воевала. Сказывалось и то, что они действовали на хорошо знакомой им местности и умело использовали это. Но мы уничтожили большую часть их, а остальные бежали в другие районы. Не помогли им и иностранные советники, которые по данным разведки покинули своих подопечных в первый день нашего наступления на их логово.

У нас была Великая страна, СССР. Держава, в самом прямом смысле этого слова, и дела у этой державы были великими. То, что мы вошли в Афганистан, может и было ошибкой, как пытаются втолковать нынешнему поколению, моё мнение — обратное. Ошибкой было втягивание нашей армии в боевые действия, но приказы не обсуждаются, а выполняются.

Мы туда пришли не как оккупанты. Наши специалисты строили там дороги и заводы. Лечили и учили местных жителей, оказывали всякую помощь. Наша армия не только воевала с душманами, но и помогала налаживать мирную жизнь в стране. Я никогда не жалел, что попал в Афганистан. Там была настоящая школа жизни и мужества. Остались настоящие друзья с тех лет, те которые были проверены на деле, а не на словах.