Куст Игорь Витальевич Казалось вот-вот и скалы начнут крошиться

Куст Игорь Витальевич

Казалось вот-вот и скалы начнут крошиться

Родился я в Москве 11 мая 1961 года, в семье военнослужащих. Как и многие дети военных того времени, исколесил полстраны со своими родителями. Был на Кавказе, Украине, Дальнем Востоке.

В первый класс пошел в городе Дьер Венгерской Народной Республики. Трудное это было время, в 1986 году в связи с событиями в Чехословакии, часть, где служил отец, подняли по тревоге и перебросили на территорию ЧССР. Неспокойно было и у нас, в военном городке. Помню, что нас в сопровождении вооруженной охраны из солдат части отвозили в школу и привозили домой на грузовой автомашине. По прошествии некоторого времени, отец вернулся.

Жизнь в гарнизоне пошла своим чередом. Особенно в этот период запомнилось отношение солдат к нам, школьникам. После уроков мы с друзьями часто оставались в гарнизоне, наблюдая за нелегким повседневным бытом солдат, их боевой учебой и физической подготовкой. Наверно уже тогда, в детском возрасте, зародилась мысль посвятить себя службе в Вооруженных Силах, так как перед глазами был положительный пример отца и также деда и, по рассказам родных, прадеда. Все они служили в свое время в артиллерии.

После перевода отца к новому месту службы, мы всей семьей вернулись в Москву, где я окончил 10 классов школы № 388 Куйбышевского района.

Как я уже говорил, выбор дальнейшей профессии особо не стоял передо мной. Документы через военный комиссариат я подал в Коломенское ордена Красного Знамени Высшее командное артиллерийское училище. И в сентябре 1978 года был зачислен курсантом на первый курс в 9-ю артбатарею, 2-го артдивизиона.

Отдельно хочу сказать слова благодарности нашему командиру, майору Киселеву Александру Ивановичу. Суров, но справедлив наш командир. Бывало, если кто из курсантов получал неуд по предмету, сразу попадал в наряд и попробуй не выучи предмет — на следующий день после наряда лично проверял знание предмета.

Была ещё одна, по современному сказать «фишка» у комбата. Многие военнослужащие знают, что такое «Машка» или «Вертолет» при натирании паркета. Так вот, заходя в казарму и принимая доклад дежурного, внимательно оглядывал коридор, который был метров 30, и, если не видел на полу своего отражения и отражения стен, наряд снимали и по новой — вечером заступал на дежурство. Вот такие нравы, может суровые, однако к дисциплине приучали. Хотя чего греха таить, по молодости и в самоволки ходили и на уборку сельхозпродукции по осени ездили.

Но самым незабываемым были для нас лагеря в Сельцах под д. Константиновом в Рязанской области. Этого время мы ждали с нетерпением, то чему нас учили в течение года, мы должны были отработать на полигоне приближенно к боевой обстановке.

Первые боевые — это как первый поцелуй. Волнительно, руки, ноги дрожат, все в тумане. Вроде все отработано до мелочей и в тоже время легкий мандраж. Стреляли из 100-мм орудия Мт-12 и из 76-мм пушек, которые прошли войну и как учебные попали к нам в училище.

В конце летнего периода обучения в лагерях была у нас такая традиция — хоронить комара. Кто не в курсе, Рязанская область — это край лесов, болот, речушек и рек. Так вот на этих просторах обитают полчища комаров, которые буквально проникают во все отверстия и не дают спокойно есть и спать.

Поэтому, повторяюсь, негласно все курсанты в тайне от начальства (которые в курсе дела) готовят чучело комара, размером метра 3x3 одевают его в старые простыни. Готовят обвинительные речи в стихах. Тайно, под покровом ночи роют могилу. Затем в определенный день происходит факельное шествие всех, впереди на носилках несут привязанного «комара». Придя на место назначения, «палач» читает обвинительную речь и отрубает комару импровизированную голову. Затем под невообразимые пляски происходит захоронение тела. Под утро все усталые, но довольные возвращаются в лагерь, в палатки.

Да, время учебы — прекрасное время, но оно пролетело быстро. И вот летом 1982 года сдав госэкзамены, мы получили долгожданные назначения в войска. Наш выпуск практические весь попал в группы войск за границу. Я по распределению попал в ГСВГ (Группа советских войск в Германии).

Получилось так, что со мной ехали практические все мои одноклассники из десантного артдивизиона. Пройдя во Франкфурте медкомиссию, я узнал, что попал в 35-ю ОДШБр. И хотя навыков парашютной подготовки у меня не было, еще одна моя мечта — служить в десантных войсках, сбылась. Пройдя кратковременные курсы парашютно-десантной подготовки и совершив свои первые прыжки с самолета Ан-2 и с вертолета Ми 8, начал постигать азы службы в войсках.

Трудно было на первых порах, время было неспокойное, нас постоянно поднимали по тревоге и перебрасывали перекрывать Польско-Германскую границу (в то время в Польше активизировалось партия «Солидарность»), Боевую технику, особенно новую секретную артустановку, которая поступила на вооружение, постоянно приходилось маскировать под строительную технику.

Спецслужбы западных стран, так называемые, «миссии» постоянно пытались вклиниться в наши автоколонны и фотографировать технику и вооружение. Отдельно хочется сказать об учениях войск стран Варшавского договора, где наша бригада принимала неоднократное участие. Нас готовили почти два месяца на полосе разведчика, постоянно утренние и вечерние марш-броски в полной боевой готовности, стрельба из автоматического оружия различных типов в тире, до звона в ушах (боеприпасов для занятий не жалели). Все это впоследствии пригодилось, во время прохождения службы в Афганистане.

Хочу также сказать слова благодарности моему комбату Алехину Михаилу, другу и учителю, однокашнику. В то время он уже прошел Афганистан, имел боевой опыт и правительственные награды: «Медаль за отвагу», орден «За службу Родине» 2-й степени. Много полезных советов и навыков передал он мне — передал боевой опыт, который впоследствии ни раз мне спасал жизнь.

Всем военнослужащим известен был приказ МО, как можно больше офицеров направлять в Республику Афганистан, дабы получить боевой опыт, выполнить свой интернациональный долг согласно договору между нашими странами.

Вначале все это «рисовалось» как раньше в ВОВ помощь народу Испании. Но, прибыв на место 23 февраля 1984 года в аэропорт г. Кабула, понял, что все намного сложнее. Местные обычаи, местный менталитет, а главное религия — все это накладывало свой отпечаток на службу в суровых горных условиях. По распределению я попал в 56-ю ДШБр в город Гардез. Был назначен командиром взвода начальника артиллерии бригады.

Начальник артиллерии до Афгана уже имел боевой опыт — был советником в одной из азиатских стран. Бригада располагалась недалеко от аэродрома города Гардез, а вся артиллерия стояла на близлежащих горах, прикрывая аэропорт и бригаду. Один из батальонов стоял в населенном пункте Бараки на полпути в Кабул. Что поражает — это величественные отроги Гиндукуша, отвесные скалы, с заснеженными вершинами, которые летом не всегда тают.

Свое первое боевое крещение получил, совершая марш в колонне с разведротой. Отрабатывая реализацию разведданных, наши разведчики на БМД и в сопровождении танка, БТС и нескольких орудий, выдвинулись к предгорью в район населенного пункта Девонхель. Двигаться приходилось по бездорожью, так как основные дороги, как правило, душманы старались заминировать. Но и на бездорожье никто не был застрахован от случайности.

Вот и в этот раз не повезло машине командира разветроты. Первые две бронемашины прошли, а третья подорвалась на итальянской мине. Начался обстрел колонны, но силы явно не равны и мы, отбив атаку душман, начали перевязывать раненых солдат. Конечно зрелище не для слабонервных, пригодились навыки оказания первой медпомощи. Вызвали по рации вертушки для эвакуации раненых. Затем продолжали выполнение боевой задачи.

В результате был ликвидирован крупный склад оружия и боеприпасов не давно пришедший из Пакистана. В целом бригада занималась оказанием гуманитарной помощи: ездила с БАПО (боевым отрядом политотдела), было такое подразделение. Проводили агитационную работу за Советскую власть, раздавали продукты (рис, гречку, консервы) жителям кишлаков, да и за одно заключали негласные мирные соглашения, что с территории близ кишлака никто не будет стрелять в сторону бригады, а мы обещали не стрелять в сторону кишлаков.

На одной такой встрече мне довелось побеседовать с главой всех мечетей Афганистана, образованным человеком, знает восемь языков, учился одно время в Советском союзе. По мусульманским традициям — женщины не могут входить на мужскую половину. А для нашей переводчицы сделали исключение. Хотя на лицах некоторых старейшин читалась откровенная неприязнь, но против главы всех мечетей никто высказывать своего недовольства не стал.

Кроме всего прочего в задачу бригады входило обеспечение продуктами и боеприпасами крепости на границе с Пакистаном. Готовились основательно. Колонна из 50 машин выходила из Гардеза рано утром. И хотя до крепости было всего каких-то 350–400 км, это расстояние приходилось преодолевать за 3–4 дня. В один из таких дней колонна была обстреляна с противоположного склона из пещеры.

Подбили два головных автомобиля. Командир батальона вызвал меня по рации и приказал подготовить огневую точку. Дав целеуказание наводчику, был произведен пристрелочный выстрел, но снаряд словно отбросило назад из пещеры. Приглядевшись повнимательнее, заметил в глубине, что вход закрывает каменный блок, подождав некоторое время, усыпив бдительность душманов тем, что мы прекратили огонь, непрерывно наблюдал за пещерой. Заметив движение блока, отдал команду — стрельба на поражение цели. Два самоходных миномета почти одновременно выстрелили. Снаряды точно прошли под блоком, раздался громкий страшный грохот, повалил черный дым. Все было кончено.

Впоследствии мы узнали от местных моджахедов (сотрудники госбезопасности), что было уничтожено зенитное орудие ЭУ-23 и склад боеприпасов. Меня и два экипажа представили к правительственным наградам.

Особо надо отметить, что хотя мы и находились вдали от Родины, однако все праздники и дни рождения праздновали как в Союзе. Запомнился мне день ракетных войск и артиллерии. Утром нас вызвал начальник артиллерии, поставил всем задачу, как только солнце зайдет, обработать плановые цели в горном районе, из которого по нам периодически велась стрельба. Примерно в 22.00 из всех стволов артсистем были выпущены осветительные снаряды, зависнув над горами, они освещали все как днем. Затем по команде все одновременно дали залп дымовыми снарядами. И только после этого беглый осколочно-фугасный.

Завершили эту симфонию установками «шилка» трассирующими боеприпасами и пулеметы «Утес». Грохот стоял такой, что казалось, вот-вот и скалы начнут крошиться. Затем все офицеры, не задействованные в карауле, и солдаты собрались в клубе (большом сборном металлическом модуле) и отмечали праздник — слушали концерт артистов, приехавших поздравить нас.

Бывало, что из-за нелетной погоды артисты по несколько дней находились в части, давали по три концерта, чтобы все, кто нес службу, могли посмотреть. Как ни трудна служба, а весточку домой отослать надо.

Нас предупреждали особенно не разглашать особенности службы, поэтому писал, что службу, по-прежнему, прохожу в Германии. Однако моего батю на мякине не проведешь, после полуторамесячного молчания он принялся звонить в ту часть в Германии, где я проходил службу. Ему дали № части в Афганистане, где я служил, и вот (я в этот день был дежурным по ЦБУ — центру боевого управления) меня вызвал к себе начальник политотдела бригады и дал трубку телефона. Каково же было мое удивление, когда я услышал голос моего отца. Не буду рассказывать, что он мне говорил, я краснел и бледнел. Досталось мне и от начальника политотдела. Отец, правда, матери ничего не сказал, сохраняя мужскую солидарность.

Однажды при сопровождении колонны с боеприпасами и горючим из Кабула в Гардез, попали в засаду. Душманы из «зеленки» вели шквальный огонь, недалеко от нас работал снайпер, чтобы хоть на время огонь противника ослабить мы не жалели боеприпасов, помню, что за несколько минут я расстрелял семь «магазинов» из своего АК, который впоследствии пришлось сдать на склад из-за деформации ствола.

Впоследствии я узнал, что два военных водителя, к сожалению их имена и фамилии я не помню, тяжелораненые, у одного практическое было потеряно зрение, а второму пробило легкие, вывели свои бензовозы за зону обстрела.

Весной 1985 года нашу бригаду по тревоге перебросили в Кабул, а оттуда под Джелалабад в провинцию Боглан, которая граничила с Пакистаном. Моджахеды хотели отделить провинцию Боглан — сделать неподконтрольную территорию. Марш был тяжелым, усугубляла жара, которая днем в тени достигала 30–4 °C, окунешься в речку и через пять минут сухой.

Больше месяца нам пришлось вытеснять моджахедов из провинции. За проявленное мужество и героизм многие были представлены к правительственным наградам, я также получил благодарность от Афганского Правительства.

Возвращаясь из Джелалабад а, сделали остановку в 3-м батальоне населенного пункта Барани. И тут поступил приказ — прочесать район. Пропал офицер с секретными документами. Выдвинулись в обозначаемый район, начали поисковые действия. Меня назначили арткорректировщиком к командиру 4-й роты.

Поднявшись на одну из высот, сделали привал. Природа располагала к лирическому настроению, однако все вокруг было обманчиво; через мгновенье тишину разорвала автоматная очередь, хотя стреляли не прицельно и пули ушли по верху, мы втроем перемахнули камень, который был сзади нас. Чуть позже, когда все пробовали перепрыгнуть камень, высота которого была метра 2,5 — так ничего и не получилось! Стресс!

Много позже мы узнали, что в результате наших действий был предотвращен ввоз большого каравана оружия и боеприпасов в провинцию Бараки. Многие помнят, как трудно организовать быт практически в чистом поле, трудности с водой и продуктами, все это усугубляло и без того нервную обстановку. Чтобы хоть как-то сбросить стресс, по возможности в местах долгих остановок, устраивали импровизированную сауну. Грели камни, натягивали плащ-накидки и парились. Нет ничего лучше, чем после такой сауны плюхнуться в ледяную горную реку. То же самое можно сказать и про питание. Из тех продуктов, что нам выделяли, местные умельцы делали поистине незабываемые деликатесы, чего только стоит торт «Наполеон» из сгущенки и галет — шедевр кулинарии.

Служба когда-то неизменно приходит к своему логическому завершению. Вот и мне оставалось 2 месяца до замены, однако нормально возвратиться по замене не довелось. 31 декабря 1985 года во время сопровождения колонны и транспортирования новой секретной машины связи попали на управляемый фугас. Спасло только то, что сидел на броне и во время подрыва отбросило в сторону. Из всего экипажа остались вдвоем: я и механик-водитель. Долгое лечение по госпиталям и вот, наконец, опять в строй. На этот раз был переведен в Куйбышевский райвоенкомат города Москвы, где занимался призывом молодежи в СА. Круг замкнулся, отсюда я призвался в училище и, по иронии судьбы, вернулся в свой район, где закончил службу в 1993 года.

Вот уже много лет нет той страны, где мы служили Отечеству, но до сих пор все, кто живы, стараются встречаться 2 августа, в наш славный день Воздушно-десантных войск. Ведь Афган постоянно «болит» в наших душах и сердцах.

^{Декабрь 2008 года.}