ТРУД КАК ЛУЧШЕЕ РАЗВЛЕЧЕНИЕ

ТРУД КАК ЛУЧШЕЕ РАЗВЛЕЧЕНИЕ

14 апреля 1841-го, а затем 2 октября того же года Бальзак подписал договор на издание 20-томного собрания своих сочинений. Каждый том предполагалось издать тиражом три тысячи экземпляров, авторский гонорар должен был составить 50 сантимов с тома, то есть 30 тысяч франков, из которых половина выплачивалась автору немедленно. Название цикла — «Человеческая комедия» — впервые упомянуто в 1840 году; в договоре с Шарлем Фюрном (1794–1859) от 2 октября оно было повторено снова.

Сын торговца с улицы Сен-Дени Фюрн некоторое время служил в управлении таможни, а в 1825 году открыл типографию на улице Огюстен, 37. Он специализировался на выпуске книг по истории, и в числе печатаемых им авторов фигурировали Тьер, Минье, Анри Мартен. Он стал единственным из подписавших с Бальзаком договор издателей, кто полностью осуществил выпуск «Человеческой комедии». Свои права на это издание в 1846 году он передал своему приказчику Александру Уссио.

В 1839 году Бальзак отправил Еве Ганской всего четыре письма, в 1840-м — шесть, в 1841 году — пять. Переезд Бальзака из Жарди в Пасси под именем господина де Брюньоля запутал Ганскую, и отныне она адресовала свои письма его издателю Суверену. Она полагала, что Бальзак женился. «Письма мои редки оттого, что не всегда у меня есть деньги на почтовые марки». Действительно, оплата маркой тяжелого письма в Россию стоила 10 франков. Бальзак уверял, что вынужден ютиться в крысиной норе. По сравнению с тремя домами в Севре его квартира на улице Рейнуар и в самом деле казалась тесной. Рабочий кабинет и библиотека были объединены в одну «ячейку». С декабря 1840 года он был вынужден поселить у себя мать, которая совершенно лишилась средств. 63-летняя дама прибыла на новое место жительства со своей периной, своими стенными часами, подсвечником, парой простыней и бельем.

Мадам де Бальзак «свела бы с ума любого, а я и так близок к помешательству под грузом своих замыслов, работы и вечных неприятностей». Между Оноре и старой дамой тлела давняя ненависть, в основе которой была ненависть ребенка, искренне привязанного к равнодушной матери. Теперь мать словно решила окончательно испортить ему жизнь. К тому же она слишком уж старательно играла роль «нищенки».

«Мадам де Брюньоль» сумела навести в доме на улице Рейнуар видимость хоть какого-то порядка. Она вела домашнее хозяйство, следила за оплатой счетов и помогала Бальзаку держать в порядке бумаги, потому что ему приходилось одновременно работать над «Беатрисой» для «Сьекль» и над «Великим провинциалом в Париже» для «Пресс».

И, наконец, «мадам де Брюньоль» охраняла его от ненужных приключений. Так, в определенный момент в его жизни возникла некая Анетта, которую Бальзак вскоре отправил к Дютаку, чтобы тот ее пристроил, специально подчеркнув, что «верить этой даме ни в коем случае нельзя». Затем была история с Элен Валетт, дочерью капитан-лейтенанта из Рошфора. В 17 лет эта девушка вышла замуж за нотариуса господина Горжона, но уже через 22 месяца овдовела и вступила в связь с романистом Эдмоном Кадором. Одновременно она поддерживала самые близкие отношения с неким офицером и даже имела от него ребенка. В 1839 году она приехала в Жарди, но, не застав Бальзака, убралась восвояси. Перед премьерой «Вотрена» Элен ссудила Бальзаку 10 тысяч франков, который в благодарность посвятил ей «Сельского священника». Весьма вероятно, что Бальзак вместе с ней ездил в Бретань с 25 апреля по 8 мая 1841 года.

За весь 1841 год Бальзак не получил от Евы Ганской ни одного письма. Она не поздравила его ни с Новым годом, ни с именинами, ни с 42-летием. Неужто она заболела? Оноре так волновался, что даже обратился за консультацией к некоему Бальтазару — магу-сомнамбуле, по случаю не брезговавшему и абортами. (В 1842 году Бальтазар был осужден на десять лет каторжных работ.) Бальзак ходил к нему несколько месяцев. Ясновидец описал ему Еву Ганскую и сказал: «Вы любите друг друга уже давно. Что касается вас, то вы никогда не любили никого, кроме нее». «Каждое его слово, — вспоминал Бальзак, — заставляло меня глубоко осознать собственную глупость». Бальтазар предсказал получение важного письма через шесть дней, шесть недель или шесть месяцев. Письмо пришло 5 января 1842 года, и из него Бальзак узнал о кончине господина Ганского, последовавшей 29 ноября 1841 года. Ева Ганская потеряла не только мужа, но и ребенка, которому едва исполнилось два года. Таким образом, из пятерых ее детей в живых оставалась только старшая дочь, 14-летняя Анна. Бальзак посвятил Анне «Пьеретту» — один из самых жестоких своих рассказов. Его Пьеретта — это та же Козетта, живущая у Тенардье, хотя действие рассказа происходит в прекрасном Провене.

К брату и сестре Рогронам, темным и непросвещенным торговцам с улицы Сен-Дени, приезжает кузина, Пьеретта Лорен. Весь Провен восхищается молоденькой девушкой, тогда как ее родственники всячески третируют бедную Пьеретту: кормят кое-как и заставляют делать всю черную работу по дому. Они мечтают, что от недоедания и тяжкого труда она умрет, и тогда они получат наследство. Но тут появляется друг детства Жак Бриго, который вырывает Пьеретту из рук алчных родственников. Увы! Слишком поздно. Жак уже ничем не может помочь Пьеретте, разве что своими руками сделать для нее гроб и предать тело несчастной девушки земле.

Теперь, когда Ева овдовела, Бальзак придумал целый план, касающийся Анны. Анну «нужно выдать замуж за умного и богатого человека». Тогда за Евой останется право распоряжаться всем своим имуществом, Анна будет богатой, а Ева свободной! «О! Напишите же мне, что ваше существование отныне навсегда связано со мной!»

«Жить в Париже? — отвечает она. — Никогда!» Ева послушно повторила урок, внушенный теткой, Розалией Ржевуской. Напомним, что мать этой дамы закончила свои дни 30 июня 1794 года на гильотине.

Впечатлительная Ева уже видела и себя, и дочь жертвами республиканцев-французов: «Если у меня отнимут мое бедное дитя, я умру».

Бальзак чувствовал, что почва уходит у него из-под ног:

«Вы используете свою дочь против меня. Вы говорите, что должны стать всем для дочери, потому что в ней ваше утешение, а я не значу для вас ровно ничего, хотя вы знаете, что вы — для меня все». Для пущей убедительности Бальзак вспоминает все свои любовные приключения. Он смело в них признался, ничего не утаив и не боясь осуждения. Каждый шаг в своей жизни он совершал под знаком любви к Еве. Он оплатил эту любовь мужеством и высшей требовательностью к себе. «[…] Ко мне приходила не одна женщина, но никто из них не смог выдержать эгоизма (ложного!) моего постоянного труда. Все они сбежали. Да, моя дорогая, самое нежное в мире существо (получающее примерно десять удовольствий в год) живет в полнейшей изоляции и в глубочайшем одиночестве. Посчитайте сами. Вот уже 18 месяцев я живу в Пасси, работаю день и ночь, а до этого я жил в Жарди, где вообще не слыхал ни о каких развлечениях. […] Чтобы заработать 30 тысяч франков в год, мне нужно написать четыре книги, а что такое три месяца для работы над целым романом, который я еще к тому же должен выправить так, как привык править (у меня нет ни одной страницы, которую не пришлось бы набирать 17–18 раз)! […] Вспомните обо мне вечером 14 марта!»[47]