ЭЛЛАДА

ЭЛЛАДА

Еще немного двинулось время вперед. Володя перешел в другой класс. Подрастала и я. Уже буквы из таинственных закорючек начали превращаться для меня в слова. Спотыкаясь, как слепая, я ощупью находила их в темноте, с восторгом произносила вслух и соединяла с другими. Уже и няня с гордостью всем во дворе говорила про меня:

— Наша Танечка шибко грамотная. Она, однава дыхнуть, весь букварь, всю «тышу» букв назубок знает.

Подрастали не только мы. Володины «просказки» тоже росли вместе с нами. Они помещались теперь в большой зеленой с красным корешком книге. На обложке этой книги золотыми буквами было написано незнакомое слово «Эллада».

Как бы мне хотелось теперь где-нибудь встретиться с той книгой. Говорят, надо идти в Ленинскую библиотеку, но не хочется — лень. Да и сама книга уже не будет той книгой, той Элладой.

В той Элладе жили красавцы греки, среди них было очень много голых, правда, попадались в хламидах и тогах, но без брюк были все поголовно. Это обстоятельство немножко смущало меня, но Володя советовал не обращать внимания на наготу, а обращать его на красоту. И я обращала внимание на красоту.

Брат учил меня сощуриться, вглядеться в картину и оживить ее. Занятие это было новое и трудное.

Первым ожил и вышел из листа согнувшийся молодой человек, под названием Дискобол. Он зашевелился, выпрямился, и диск, отделившись от его руки, прочертил по детской серебряный пунктир. Вслед за Дискоболом стали оживать и другие картинки. Безбрючные греки и гречанки с удивительными кудряшками на голове дружно выходили из «Эллады» и прохаживались вокруг нас. Одни из них превращались в богов и богинь, другие в царей, иные просто в людей. Чужие, странные имена: Посейдон, Тезей, Лаокоон, Афина-Паллада — вырывались из зеленой книжки и клубились вокруг меня. Я начала знать, узнавать, любить и жалеть этих людей и богов.

Некоторые картинки не хотелось, просто даже мучительно было оживлять. Лаокоон со змеями, узлами, связывающими его тело, доставляли страдание. Стоило только вообразить, что Лаокоон живой, змеи тотчас же начинали гадко шевелиться, множиться и побеждать его. И уже не оставалось никакой надежды на то, что он от них освободится. Вообще грустное лучше было не оживлять, а перелистывать эту страницу поскорее…

Брат мне рассказал много историй, которые назывались мифологией. Это были совсем новые рассказы, ничего общего не имевшие с зайцами и былинами. Рассказал он мне также про греческие храмы и орнаменты.

Именно тогда я узнала, что красивая непрерывная завитушка (так часто встречающаяся в книжке «Эллада») у изображает волну и называется меандром. А верхушка на одной колонне срисована с бараньих рогов, а на другой с цветка, и что эти верхушки имеют общее название капитель (я называла их «капель»).

Неслыханное волнение охватило меня, когда Володя научил понять, что такое Акрополь. Всю книгу «Эллада» я вдруг увидела в объеме и цвете. Меня совершенно перестали беспокоить разрушенные здания и отсутствие рук или голов у некоторых богов и людей. Обломки колонн склеивались, новые руки прирастали к телу, все соединялось, освещалось солнцем и морем и выстраивалось так красиво, как было нужно. Это было чудо! И чудо совершенно новое. Мир стал другим.

Уже не зайцем, а девочкой Таней я стояла со старшим братом на высоком холме Акрополя. Внизу лежал порт Пирей. Свежий морской ветер дул нам в лицо, и черные косые паруса мелькали на горизонте. За нашей спиной, как перламутровая раковина, переливался и сиял мрамор Парфенона, и золотая Афина-Паллада поднимала к небу свое копье…

Мы были высоко, весь мир лежал у наших ног. Чтобы не упасть и не разлучиться в этом мире, мы крепко держались за руки.

Когда я стала взрослой, мне не удалось побывать в Греции. Зато девочкой я путешествовала по ней, как ни один турист в мире!