Глава двадцать вторая КАМНЕСТАН

Глава двадцать вторая

КАМНЕСТАН

Будем верить в чутье больших птиц, которые летят на родину…

Из письма Виктора Шкловского Параджанову

Итак, местом назначения, означенным в билете, был Ереван. И мы, начав говорить о новом месте обитания Параджанова, вспомним мудрый совет Петра Вайля: разговор о творчестве начинать с анализа и определения места, где впитывается тайная энергетика и столь же тайные соки.

Что за место — Армения? И что за «място» — Ереван…

Армения — одна из немногих стран мира, отмеченная на всех древнейших картах и дожившая до третьего тысячелетия новой эры. Исчезли, ушли в небытие многие известные государства. И близкие соседи, и весьма отдаленные империи, и многие великие царства. В отличие от них Армения выжила и не дала потушить ни огонь в своем очаге, ни факел своего духа.

Сама Армения в армянском языке называется Айастан, то есть страна, основанная прародителем Айком. Но принято и третье ее название — Карастан. То есть страна каров — камней. По-русски — Камнестан.

Здесь все покрыто камнями — карами и здесь обитают твердые, молчаливые и горячие, как камни этой страны, люди. И камни, и люди согреты как жарким солнцем, так и внутренним вулканическим теплом. Вулканов тут много: Арарат, Арагац, Немрут — всех не перечислишь. Известные и неизвестные, они порой создают подобие лунного ландшафта, это особенно хорошо видно, когда первое открытие Армении совершаешь, прилетая сюда на самолете.

Армения расположена в одном из интереснейших регионов на земле, который геополитиками не случайно назван Пятиморьем. Это географическое название принято, чтобы обозначить территорию, четко взятую в рамки пяти морей — Красного, Средиземного, Черного, Каспийского и Персидского залива, который порой называют Арабским морем. На древней земле Пятиморья зародились многие религии мира. Здесь написаны многие выдающиеся книги в истории человеческой цивилизации, построены знаменитые храмы, созданы изумительные поэтические строки. Здесь вели свои сражения хетты, ассирийцы, персы. Именно со снежных гор Армении, с ее родников, начинают свой бег Тигр и Евфрат. Армения, этническая наследница шумеров и хеттов, участвовала практически и во всех войнах, и во всех культурных процессах мировой истории, накопив колоссальный опыт существования. Ее язык, принадлежа к индоевропейской группе, не входит ни в германскую, ни в славянскую, ни в романскую, ни в иранскую группу. Свой язык, своя самостоятельная ветвь.

Исповедуя христианство, армяне не примыкают ни к католикам, ни к православным, ни к лютеранам. У них своя вера, своя Армянская апостольская церковь. Армения — первая страна, принявшая новую религию на государственном уровне. Армения — это свой алфавит, не имеющий аналогов, своя архитектура, не имеющая ничего общего с мировыми стилями и направлениями, свой хлеб — лаваш, свой дом — ердик, имеющий достаточно непривычную конструкцию — с одним вертикальным окном…

Приехав искать страну забытых предков, что знал Параджанов об Армении? Да, пожалуй, ничего… Имел, конечно, самые общие представления об истории и культуре. Плохое знание родного языка (научится). Немногое число родственников и друзей (найдет). И здесь он должен был создать фильм о ее самом любимом поэте, стихи которого, спустя века, поют, читают, чтят.

Все то, что так легко и свободно позволило ему полюбить Украину, здесь отсутствовало напрочь.

Ночи Армении с ее резко континентальным климатом даже летом прохладны. Ночи хрустальные, ясные, без загадочных туманов, без лукавой теплой истомы. Ночи без смутных видений, желаний и гуляний. Здесь ночь скорее перекур, перерыв в работе.

С чертями тоже напряженка… Есть, конечно, всякая мелочь, но армянский черт существо забитое, что-то вроде мыши — шуршит себе, ну и пусть… Это не украинский жирный и властный, как пан, черт… Потому и ночи здесь не загадочные, без мистики, без полетов и прочих невероятных чудес.

Армянский храм строг и суров. Никаких украшений, разноцветных витражей, фресок, золотых иконостасов… Входящего обступает суровый черный камень.

Близкая восточная традиция соседей не изображать Бога нашла здесь свое решение. Бога изображают в основном в книгах — древние манускрипты украшены великолепными миниатюрами.

Когда ты читаешь — Бог рядом, заглядывает в глаза. У вас беседа… Здесь портрет собеседника необходим. А в храме другое — здесь ты в гостях, пришел к Нему, в Его дом… Здесь уже не беседа, а постижение Его тайны…

Украшение армянского храма — эффект чуда.

Неожиданное потрясение ждет вас, если вы зайдете в кафедральный собор в Ани, построенный великим армянским зодчим Трдатом.

Относительно небольшой снаружи, храм ошеломляет неожиданно огромным внутренним пространством, и удержаться от восхищенного «ах» невозможно.

И входящий издает вздох: «Ах!» И ничего не отвлекает его, уводя в рассматривание фресок, витражей, иконостасов. Ты пришел сюда услышать Бога! Его совет…Ты приобщился к Тайне…

Слова Мандельштама: «…мужицких бычачьих церквей…», найденные им в Армении, вспоминаются невольно, когда подходишь к храму Святой Рипсиме.

С виду относительно небольшое, крепко стоящее на земле здание, ни шпилей, ни устремленных вверх линий.

Зов внутри!.. Над головой парит огромный купол, зовет, втягивает в себя, отрывает от земли…

Армянские храмы сыграют огромную роль в возникшем как неожиданный вздох фильме Параджанова.

Вся эта особенность армянского зодчества чисто функциональна. Расчет на неожиданный пространственный эффект нужен для главного, для того, чтобы раздвинуть стены, в которых оказался вошедший… Ему нужна надежда!..

Канонические слова: вера, надежда, любовь в армянском быту произносятся в другой очередности: надежда, любовь, вера… Ибо здесь входят в храм, чтобы получить надежду… вдохнуть любовь… А выйти, укрепившись в вере…

Из всех «открытий», сделанных Параджановым в Армении, именно архитектура произвела на него неизгладимое впечатление. Подобно тому, как он в свое время досконально изучил Киев, исходив его вдоль и поперек, сейчас он носился по всей Армении, замирая в восторге при виде Ахпата, Санаина, Сагмосаванка и других шедевров средневекового зодчества, стоящих вдали от обычных туристских маршрутов. Так он «открыл» стоящий неподалеку от Еревана храм в селе Бжни. Не относясь к знаменитым шедеврам армянской архитектуры, храм подкупал своей «домашней» атмосферой. Священник и его семья стали для Параджанова близкими людьми, сюда он приводил новых армянских друзей. Именно здесь, как и в Ахпате и Санаине, развернулось основное действие будущего фильма…

Придворный поэт грузинского царя Ираклия, обласканный и любимый им, затем был сослан в горный Ахпатский монастырь. Поэт, воспевший земную, чувственную любовь по всем традициям восточной поэзии, теперь стал монахом, умерщвляющим плоть.

Тема эта была близка Параджанову еще при работе над «Тенями забытых предков».

Если открытие культурных ценностей страны забытых предков сразу наполнило его восторгом, то знакомство с живыми наследниками этой культуры происходило гораздо сложней.

Весь образ жизни людей, предпочитающих сдержанность, замкнутость, не любящих публичного обнажения чувств и шумных восторгов, весьма отличался от того, к чему привык Параджанов.

В отличие от Тбилиси и Киева здесь не спешили сразу подхватывать его фантазии и придумки, не включались с легкостью в его игры и ко многому относились с сомнением.

Уважение и интерес, безусловно, были… Но была и изрядная доля скепсиса, и сдержанность в оценках. Спустя годы, приехав в Венецию на премьеру своего фильма, Параджанов сделал удивительное признание: «Я хотел создать персидскую шкатулку, в которой, наподобие китайской, вырезана другая шкатулка».

Если это так, то трудно найти что-либо столь же далекое от традиций армянской культуры, не приемлющей таких декоративных, хитроумных и бесполезных восточных забав.

Это запоздалое признание не случайно… Декоративность бесполезной шкатулки, созданной только ради того, чтобы поразить воображение, в фильме наличествует. Но фильм его в то же время и замечательное открытие Армении, проникновение в потаенные уголки ее закрытой души.

Как люб мне натугой живущий,

Столетьем считающий год,

Рожающий, спящий, орущий,

К земле пригвожденный народ.

Ему удалось найти — армянские ключи, как удалось когда-то обладающему такой поразительной поэтической интуицией Мандельштаму, стихи которого мы приводим, чтобы лучше понять своеобразный процесс «открытия» Армении.

Не сразу и не просто открылась Параджанову страна его предков, но он прочел тайные страницы Армянской книги…

Над книгой звонких глин, над книжною землей,

Над гнойной книгою, над глиной дорогой,

Которой мучимся, как музыкой и словом…

Более того, отказавшись от того яркого барочного стиля, который так удался ему в «Тенях забытых предков», и вступив на поиски аскетического минимализма, напоминающего в своей выразительности лаконичность японских стихов, он, возможно, сам того не предполагая, прибыл в «страну назначения» как письмо с точно выписанным адресом.

Именно Армения со своей сдержанностью, немногословностью, строгостью и суровостью была нужна ему сейчас как целебное зелье, как найденная случайно целительная трава, как живая вода, утолившая жажду.

Хорошая, колючая, сухая

И самая правдивая вода.

Возмущаясь, ругаясь, споря, он жадно при этом утолялся этой «колючей, сухой» водой.