ГОВОРЯЩИЕ КАМНИ
ГОВОРЯЩИЕ КАМНИ
Иосиф Виссарионович Сталин, народный комиссар по национальной политике, 27 ноября 1917 года приезжает в Гельсингфорс. Он выступает на съезде социал-демократов Финляндии и провозглашает принцип национального самоопределения, включая право на полное отделение народов и образование самостоятельных национальных государств. Этим воспользовалось правительство Финляндии и тут же потребовало немедленно осуществить свое право на независимость.
31 декабря 1917 года Совет Народных Комиссаров принимает Декрет о государственной независимости Финляндии. Таким образом, по парадоксальному стечению обстоятельств, буржуазия Финляндии получила власть из рук русских социалистов. Не помогла и запоздало организованная в январе 1918 года Финляндская революция, которая переросла в гражданскую войну. В Петрограде 1 марта был подписан договор об укреплении дружбы и братства между РСФСР и Финляндской социалистической рабочей республикой. Такое название для Финляндии предложил Владимир Ленин. Остававшиеся на территории Финляндии войска Советской России не смогли удержать власть.
На помощь буржуазному правительству Финляндии пришли германские войска, и вопрос о власти был решен быстро. На территорию Финляндии 3 апреля немцы высадили 12-тысячную «балтийскую дивизию», которая 13 апреля при поддержке артиллерии, под командованием генерала фон дер Гольца, вошла в Гельсингфорс (Хельсинки). И уже 15 мая сейм Финляндии принял решение о разрыве отношений с Советской Россией.
В августе 1918 года было заявлено, что мирные отношения между Советской Россией и Финляндией могут быть установлены только после присоединения к Финляндии Карелии и всего Кольского полуострова. С этого момента Финляндия — самостоятельное государство, а политика в отношении русскоязычных жителей становится отнюдь не лояльной.
В одном из писем известному финскому художнику Аксели Галлен-Каллеле, имевшему вес в правящих кругах Финляндии, Рерих в 1918 году пишет:
«Мой милый друг Аксель!
Надеюсь, что это письмо еще застанет Тебя в Каяни. Нужно, чтобы Ты срочно рекомендовал меня губернатору Выборга господину Хекселю. В противном случае очень возможно, что мне придется покинуть Финляндию… С 1 сентября снова начнется выселение русских, проживающих в Финляндии. На этот раз никто не сможет остаться. Потому что оставят только тех, у кого есть работа или жилье. Не имея ни того, ни другого, я окажусь среди высланных… Когда мне сообщили эту новость, я засмеялся. Но только что я получил письмо от человека, которому доверяю. Этот человек советует мне запастись рекомендательными письмами от исключительно известного и ценимого в Финляндии человека. Я сразу же подумал о Тебе. Твое имя мне поможет. Мне очень неловко Тебя вновь беспокоить, но что делать. Я утешаюсь тем, что, может быть, позже смогу Тебе помочь. Как бы я хотел видеть Тебя, поговорить с Тобой, знать, что Ты думаешь о том хаосе, который нас окружает. Если бы нас не преследовали, мы бы остались здесь еще на три недели, а на зиму остались бы в Выборге (там у нас намечено жилье)…
С благодарностью и дружбой. Твой Н. Рерих. 29 августа, Тулолансаари, Сортавала».
Именно к этому времени относится и первое письмо известного писателя Леонида Андреева, адресованное Николаю Рериху.
«Когда я узнал от Гуревичей, что Вы в Финляндии, я был чрезвычайно обрадован, — писал Леонид Андреев 30 сентября 1918 года. — …Ведь я живу за границей не только в смысле территориально-политическом, но и в отношении душевном, а Вы для меня — свой. Со всей радостью и со всем душевным приветом я буду ждать Вас, у меня посветлело на душе, когда нынче я прочел Ваше письмо. Приезжайте, дорогой Николай Константинович!»[179]
9 октября 1918 года германский принц Фридрих Карл Гессенский был избран королем Финляндии. В воздухе уже витали образы великой Германии, но начавшаяся в Берлине революция и поражение немецкой армии в Первой мировой войне превратили Финляндию 17 июля 1919 года из вассального государства в республику.
Еще в 1914 году в страны Балтии отправили выставку картин русских художников, среди которых были и тридцать картин Н. К. Рериха. Но Первая мировая война застала ее в Швеции, поэтому картины так и не смогли вернуться в Петербург, а продолжали оставаться в Шведском городке Мальмё.
В начале 1918 года шведский профессор Оскар Бьорк прислал Николаю Константиновичу письмо с просьбой приехать в Стокгольм и разобрать картины Русского художественного отдела. Н. К. Рерих не стал упускать такой возможности и согласился на поездку в Швецию, поставив условие — обязательно организовать свою отдельную выставку в Стокгольме. Такое предложение, как нельзя лучше, устраивало Оскара Бьорка. Весной 1918 года семья Рерихов еще раз переезжает, теперь из дома Генеца в имение купца Баринова на остров Тулолансаари (близ Сердоболя).
Становилось уже ясно, что затворником прожить в Финляндии невозможно, необходимо восстанавливать старые связи. Подготовка к выставке заняла уйму времени, оказалось, что художник не имеет права без соответствующего разрешения перевозить свои картины по территории Финляндии, а уж тем более переправить их на выставку в Швецию.
Рерих решил воспользоваться своими знакомствами в Финляндии и снова обратился к своему другу, члену Финской академии художеств Аксели Галлен-Каллеле:
«Мы часто думаем о тебе, потому что вот уже больше года как мы в Финляндии. Зима застала нас в Сортавала… Теперь мы живем в Тулолансаари, это час езды от Сортавала на пароме. Я много работаю, природа этих мест мне бесконечно нравится. Мы были бы очень счастливы, если бы ты приехал провести у нас несколько дней. Я бы так хотел показать тебе последние работы. Милый друг, у меня есть к тебе большая просьба. Мне необходимо получить в сенате разрешение на перевоз моих картин и красок багажом. Я уверен, что если ты замолвишь словечко о значении моих работ, я получу это разрешение. Я также думаю, что несколько слов от тебя или от Художественного общества властям Сортавала могли бы мне очень помочь. До сегодняшнего дня мне не на что жаловаться, можно только восхищаться их любезностью. Но время бежит, мне хотелось бы, чтобы они узнали, что у меня есть друзья, ценящие мое искусство. Надеюсь, что это письмо дойдет до тебя. Буду счастлив узнать твои новости.
С искренней дружбой Н. Рерих. Сортавала, Тулолансаари, дом Баринова, 12 июля 1918».
Разрешение на провоз красок и картин было вскоре получено, и наконец осенью 1918 года Рерих вместе со своим старшим сыном Юрием выехали в Швецию. 8 ноября 1918 года открылась выставка картин Рериха в Мальмё, а потом в Стокгольме. Кроме старых были и новые картины, написанные уже в Карелии: «Вестник утра», «Еще не ушли», «Зов солнца», «Рыцарь ночи», «Северные острова», «Экстаз» и многие другие. Выставка имела большой успех и несколько поправила трудное финансовое положение семьи Рерихов. Многие картины были проданы в музеи и частные коллекции. Шведские, датские, финские газеты наперебой расхваливали русского художника.
Но у Н. К. Рериха была и еще одна проблема, приведшая его в Стокгольм, — 14-летний сын Святослав не успел получить аттестат зрелости, так как вместе с отцом уехал в Финляндию, не закончив гимназии Карла Мая. В конце 1918 года в Стокгольме, в посольстве России в Швеции, Святослав успешно сдал экзамены за полный гимназический курс. Там же, в Стокгольме, Рерихи получили заграничные паспорта. Консул был очень рад встрече с известным художником, и все документы оформил без проволочек.
«№ 624
По Уполномочию Временного Российского Правительства
Объявляется через сие всем и каждому, кому о том ведать надлежит, что показатель сего российский гражданин Николай Константинович РЕРИХ, родившийся 27-го сентября 1874 года в г. Петрограде, имеет место жительства в Швеции. Сей паспорт действителен также для проезда из Швеции за границу и для возвращения в Швецию. Во свидетельство того и для свободного проезда дан сей паспорт от Российского Генерального Консульства в Стокгольме Ноября 23 / Декабря 6 дня 1918 года.
Генеральный Консул
Приметы: Рост: средний. Волосы: светло-русые с проседью. Глаза: синие. Лицо: овальное. Ос. приметы: нет. Пост. жительство: Петроград. 23 ноября 1918 г.».
Получив паспорт, Николай Рерих вдруг вспомнил, что неплохо бы оформить паспорт и для жены Елены Ивановны, но в отсутствие обычно такие документы не оформлялись, ни один чиновник консульства не хотел выписывать документ заочно, однако российский консул хорошо знал и уважал художника, поэтому на свой страх и риск собственноручно заполнил бланк паспорта, фотографии тоже под рукой не было, поэтому фото своей жены Николай Константинович вырезал из группового снимка.
«№ 625
По Уполномочию Временного Российского Правительства
Объявляется через сие всем и каждому, кому о том ведать надлежит, что показательница сего российская гражданка Елена Ивановна Рерих, родившаяся 31 Января 1879 года в Петрограде, отправляется из-за границы в Швецию. Сей паспорт действителен также и для проживания в Швеции. Во свидетельство того и для свободного проезда дан сей паспорт от Российского Генерального Консульства в Стокгольме Ноября 23 / Декабря 6 дня 1918 года.
Генеральный Консул
Приметы: Рост: средний. Волосы: темно-шатеновые. Глаза: карие. Лицо: овальное. Ос. приметы: нет. Пост. жительство: Петроград. 23 ноября 1918 г.».
Как совершеннолетний, свой первый паспорт сын Юрий получил вместе с родителями:
«№ 626
По Уполномочию Временного Российского Правительства
Объявляется через сие всем и каждому, кому о том ведать надлежит, что показатель сего российский гражданин Георгий Николаевич Рерих, родившийся 3 августа 1902 года в г. Окуловке Новгородской губ[ернии], отправляется из-за границы в Швецию. Сей паспорт действителен также и для проживания в Швеции.
Во свидетельство того и для свободного проезда дан сей паспорт от Российского Генерального Консульства в Стокгольме Ноября 23 / Декабря 6 дня 1918 года
Генеральный Консул
Приметы: Рост: средний. Волосы: шатен. Глаза: карие. Лицо: овальное. Ос. приметы: нет. Пост. жительство: Петроград. 23 ноября 1918 г.».
Выставка в Стокгольме проходила с 10 по 30 ноября в зале Гумессон. Картины Рериха в Швеции пользовались коммерческим успехом, среди покупателей были фабриканты и министры. В роскошном выставочном каталоге, рядом с цветными репродукциями, помещался шведский текст, в котором Н. К. Рериха представляли как русского художника с душой скандинава:
«Глядя на картины Рериха, шведский зритель чувствует себя в хорошо знакомой среде — среде древнескандинавских саг… Фантазия Рериха не знает границ… Кроме исторических и аллегорических картин им созданы портреты, фрески, эскизы к балетам и театральным декорациям. Из последних следует упомянуть эскизы декораций к спектаклю „Пер Гюнт“, которые, несмотря на совершенство (эскизы декораций воспроизводят природу Норвегии), были созданы художником, не бывавшим еще в Норвегии и в Скандинавии вообще… Следует упомянуть эскизы декораций… к спектаклям „Слепые“ и „Сестра Беатриса“ Метерлинка».
На этой выставке к Николаю Константиновичу подошел «странный человек», пообещавший ему золотые горы. Позже Рерих описывал эту встречу в темных тонах:
«…на выставку явился таинственный господин с невнятной фамилией, спрашивает:
— Вы собираетесь в Англию?
— Откуда вы это знаете?
— Мы многое знаем и пристально следим. Не советуем ехать в Англию. Там искусство не любят и ваше искусство не поймут. Другое дело в Германии. Там ваше искусство будет оценено и приветствовано. Предлагаем устроить ваши выставки по всей Германии и гарантировать большую продажу. А чтобы не было сомнения, можно сейчас же подписать договор и выдать задаток.
…Призрак с задатком!..»[180]
Рерих от задатка отказался не только потому, что строил планы на поездку в Англию — согласившись, ему пришлось бы закрыть выставку, а она приносила хорошие деньги. Картины Николая Рериха отправились по скандинавским странам. В Норвегии они оказались 10 января 1919 года. В Копенгагене, в выставочном зале «Ovenlyssalen» на улице Бредгаде, успех был не меньший, чем в Швеции, и, конечно, публика особо отмечала картины, в которых есть скандинавские мотивы. Одна из норвежских газет писала: «Среди выставленных картин можно упомянуть… сюиту из Карелии и работу по сюжету предания о Велюнде, изображение смерти Ньяла…»
Далее выставка переехала в Данию, потом в Финляндию.
25 ноября 1918 года Леонид Андреев писал Рериху о шведской выставке: «Жалко, что я не видел и не знаю последних Ваших картин, тех, что на выставке, и не могу моими глазами прослеживать глаза публики: как они смотрят на вот это, это. Конечно, успех должен быть, но, как мне всегда казалось, не у толпы: она примет Вас только на веру, в очаровании красок, а к миру Ваших видений смогут подойти только немногие. Но мне хотелось бы видеть, как они видят? Как они смотрят? лица и глаза? Вместе с Вами походить бы по выставке и подсмотреть смотрящих»[181].
В то время когда барон Карл Густав Маннергейм, регент Финляндии, объявлял об очередном роспуске Сейма, гельсингфорсская русскоязычная газета писала о Н. К. Рерихе, выехавшем в Швецию с выставкой своих картин:
«Художник Н. К. Рерих предполагает, как мы слышали, устроить выставку своих картин в Гельсингфорсе. Несомненно, это будет крупным художественным явлением, которое доставит русскому населению кроме высокого эстетического наслаждения и некоторое удовлетворение национальному самолюбию: творчество этого художника развернется перед глазами тысяч посетителей, которые смогут смотреть его картины, одну из славных страниц русской культуры.
Недавно картины Н. К. Рериха были выставлены в Мальмё (в Швеции), где они имели большой и заслуженный успех. Приводим извлечение из критической характеристики, данной Н. К. Рериху одною из датских газет:
„На Балтийской выставке в Мальмё русский отдел был одним из наиболее выдающихся. С чисто художественной точки зрения он, однако, далеко не может сравниться с немецким, как и шведским и датским. Он имеет собственное настроение. Фантазия много работала здесь. Он имеет замечательные противоположности. Нечто благородное, нечто давно умершее в западной Европе, нечто исходящее из Византийской культуры смешалось здесь с крайне новыми течениями. Первобытная сила и слабость, вырождения, грубость и тонкость ведут борьбу. Но замечательнее всего проблески великой, нетронутой души народа, которые проглядывают то здесь, то там. Эти проблески заметны в больших, ярко написанных картинах А. Е. Яковлева и его же портретах художников и ученых; еще более заметны они в чудесной картине Д. С. Стеллецкого „Марфа Посадница“, но лучше всего они воплощены в произведениях Николая Рериха.
Его выставка была очень обширна; большой зал содержал исключительно его работы. Он обладает редким даром сильных декоративных эффектов. Как сказал один опытный критик, многие из его картин могли бы быть воспроизведены в тканях и мозаике.
Выставка Рериха в „Ovenlyssalen“ на Bredgade дает до некоторой степени новый взгляд на его произведения. Он является здесь, прежде всего, талантливым театральным живописцем. Он обладает фантазией и удивительным умением схватывать эффектное. Он пишет смело, широко, законченно, он часто обходит тонкости, которые придают картине очарование, и его произведения надо смотреть на расстоянии нескольких метров. Его краски соответствуют его манере писать. Он опускает свои кисти в чистые, яркие краски и не боится сильных контрастов, но его искусство имеет блестящие возможности в области театральных эффектов…“»[182]
Столь же хвалебные отзывы поместили и другие скандинавские газеты. Творчество Н. К. Рериха характеризовалось в них как: «Метерлинк в живописи», «волшебная земля Рериха», «живопись черного опала», «говорящие камни».
13 и 14 января в «Svenska Dagblatt» публиковалась большая статья Николая Рериха о русском искусстве, вызвавшая огромное количество сочувственных отзывов. Газеты писали, что «Н. К. Рерих исполнил то, что в настоящее время должен исполнить каждый культурный русский деятель, т. е. предъявить то, что в России является наиболее ценным в культурном отношении». В тот же год Николай Рерих был избран членом Художественного общества Финляндии.