3. Первые шаги Сибирского Правительства
3. Первые шаги Сибирского Правительства
30 июня подписана была грамота Временного Сибирского Правительства, призывавшая «все государственно мыслящие элементы, всех, кому дорого возрождение России и свобода Сибири, объединиться вокруг правительства в его государственном строительстве на предуказанных Сибирскою Областною Думою началах народоправства». Грамота возвещала, что правительство вступает в верховное управление страною, что оно считает Сибирь нераздельною частью великой Всероссийской демократической республики, и что оно не потерпит «ни малейшего поползновения каких-либо общественных групп на незакономерное вмешательство в деятельность органов правительственной власти».
Внутренняя политика нового правительства выразилась, прежде всего, в стремлении ликвидировать следы советской власти.
Все декреты объявлены были незакономерными, а потому ничтожными, все существующие советы депутатов было постановлено закрыть. Восстановлены были исключительные положения военного времени на железных дорогах и водных путях, и введены новые правила о военном положении. На-ряду с этим, последовало восстановление судов, централизованного порядка назначения на должности и единоличного управления губерниями и областями.
Решительный и последовательный тон законодательства сразу создал благоприятное для правительства впечатление и расположил в его пользу элементы, которые, не доверяя авторитету правительства, происходившего от Сибирской Думы, готовы были его игнорировать.
11 июля была подписана декларация о государственной независимости Сибири, хотя последовательным и горячим защитником отстаивания сибирской независимости был среди членов Правительства только один Патушинский.
* * *
Вскоре же после принятия власти Сибирское Правительство встало перед вопросом, оказавшимся для него роковым, — перед вопросом о созыве Сибирской Областной Думы.
Вопрос этот был разрешен с мудростью Соломона. Правительство не изменило положения о Думе, предоставив ей собраться в прежнем составе, но объявило в правительственном сообщении, что оно вносит на рассмотрение Думы первым законопроект о пополнении ее цензовыми элементами и представителями профессиональных союзов, вместо представителей советов рабочих депутатов.
Однако, такое решение не удовлетворило очень многих. К правительству стали поступать протесты. Первою поступила записка социалистов-революционеров-оборонцев, трудовиков, народных социалистов и социал-демократов «Единства», обстоятельно излагавшая все соображения против созыва Думы.
На записке этой стоит остановиться как потому, что она составлена умеренными социалистами, группами, политически наиболее близкими Сибирскому Правительству, так и потому, что в ней исчерпаны почти все доводы против созыва Думы.
Первое соображение сводится к тому, что чрезвычайные обстоятельства момента и исключительное положение страны требуют от правительства максимума твердости и определенности, каковые качества, по мнению авторов записки, Временное Сибирское Правительство может проявить, только будучи «властью самодовлеющей, независимой от чьего бы то ни было доверия или недоверия».
Во втором пункте докладной записки содержится упрек Областной Думе в однобокости ее состава и опасение, что, в виду такой однобокости Думы, всегда возможны коллизии с ней Временного Сибирского Правительства, которому придется, в случае таких коллизий, уйти, или, как выражаются авторы, «выронить власть».
Третье — цензовые элементы едва ли пойдут в Думу, так как они, однажды уже не допущенные в ее состав, рассчитанный главным образом на левых, относятся к Думе с предубеждением.
Наконец, авторы записки указывают на пример Временного Российского Правительства, которое вышло из недр Государственной Думы, но оставалось суверенною государственною властью, независимою от Думы.
Во второй половине июля в Омске состоялся съезд представителей торговли, промышленности и домовладения Сибири и Урала, которые, по вопросу о Сиб. Думе вынесли следующую резолюцию:
«Съезд решительно возражает против какого бы то ни было касательства какого бы то ни было представительного учреждения к деятельности правительственной власти. Поэтому он отвергает возможность влияния на власть так называемой Сибирской Областной Думы и потому, находит ее существование излишним.
В своем составе искусственно построенная, в корне искажающая подлинное выражение общественного мнения, Сибирская Областная Дума никакими изменениями ее состава не может быть исцелена в своей непригодности и бесполезности. Между тем, своим существованием и своими неизбежными вторжениями в ход управления Дума эта может бесконечно осложнить и без того трудное положение временной власти и помешает ей надлежащим образом выполнить долг перед государством. Посему съезд объявляет, что выборы от торговых и промышленных учреждений края в означенную Областную Думу производиться не будут».
Резолюция о бойкоте Областной Думы вынесена была, несмотря на горячие призывы министра юстиции Патушинского избрать своих представителей в Думу.
* * *
Психология всех коллизий, происходивших вокруг вопроса о Думе, свидетельствует, что в то время еще не пережит был угар партийных и классовых увлечений: происходила борьба за власть, а не борьба за возрождение родины. Переворот произошел слишком рано. Большевизм должен был сплотить всех в стремлении воссоздать правовое государство, чтобы обеспечить населению спокойное существование, но он успел только обострить жажду реванша классового и партийного. В Сибири стала нарождаться подлинная контр-революция.
Для текущей работы правительством было постановлено «образовать совещание в составе управляющих министерствами, управляющего делами совета министров и товарищей министров, для предварительного обсуждения вопросов, представляемых на решение совета министров, и окончательного разрешения тех вопросов, которые могут быть переданы на разрешение совещания советом министров».
[Совещание это («административный совет») стремилось захватить и область высшей политики, что нередко приводило к конфликтам с «советом министров».]
* * *
В отличие от Западно-Сибирского Комиссариата, совет министров не считался с декларацией Сибирской Думы и пошел определенно в сторону восстановления частно-правового строя и свободы торговли.
Денационализация промышленности, восстановление частных землевладельческих хозяйств и отмена монополий были главными основаниями законоположений, принятых в течение июля и августа, при отсутствии подписи одного только Шатилова. Но следует признаться, что практическое осуществление всех этих мероприятий надолго затормозилось, отчасти из-за неумения власти дать надлежащие директивы, отчасти (особенно в земельном вопросе) из-за саботажа на местах.
В продовольственном законодательстве постановления Временного Сибирского Правительства заменяют систему монополий системою контроля.
К закупке хлеба, фуража, скота, мясных продуктов, масла допускаются общественные организации и частные фирмы, но под условием предварительной регистрации у органов министерства продовольствия.
Покупка у производителей происходит по вольным ценам. Закупщики могут приобретать продукты дешевле и дороже, в зависимости от местных условий. Министерство продовольствия устанавливает предельные цены, обязательные только для сдачи продукта казне. Скупщики могут компенсировать себя при продаже на сторону, а казна может умерять вольные цены, выпуская на рынок свои запасы.
Вся эта система представляет искусственное смешение начал свободной торговли с государственным вмешательством. Она характерна для переходного времени и представляет значительное улучшение по сравнению с системой монополий. Принятием этой системы Сибирское Правительство признало преимущества свободной торговли.
* * *
Первые два месяца после выступления чехов с большевиками дрались только офицеры и те, кто добровольно присоединился к восстанию. Сил этих было достаточно в Сибири, но когда борьба перенеслась на Урал, когда встал на очередь вопрос о возможности восстановления русско-германского фронта — стала необходимою мобилизация.
Гришин-Алмазов не считал возможным приступить к мобилизации до того, как будут подготовлены казармы, обмундирование, снаряжение, унтер-офицерский состав, подробный план набора, распределение контингента. Гришина упрекали потом, что он подготовил все только на бумаге; действительно, сделано было немного, но враги Гришина не хотели считаться с фактическими затруднениями. И после его ухода дело не пошло лучше. Во всяком случае, 31 июля 1918 года указом Сибирского Правительства были призваны на действительную военную службу все родившиеся в 1898 и 1899 г.г. Все изъятия и льготы были отменены. Повинность была сделана действительно всеобщею.
Гришин-Алмазов строил армию на началах строгой дисциплины, но он не вводил погон и не раздавал орденов. В речи своей, произнесенной в Сибирской Областной Думе 17 августа, Гришин-Алмазов так характеризовал основы организации сибирской армии: «она должна быть создана и будет создана по типу, диктуемому во все времена, во всех странах, непреложными выводами военной науки, на основах строгой воинской дисциплины, без каких бы то ни было комитетов, съездов, митингований, без ограничения прав начальствующих лиц и без подчинения «постольку — поскольку» своему законному правительству».
Так действовала беспартийная, чуждая старой психологии, демократическая сибирская власть в те лучшие месяцы своего существования, когда и внутренние и внешние интриги еще не давали себя чувствовать.