Трах! Бах! Тра-та-та!
Трах! Бах! Тра-та-та!
– Рррота-а! С места с песней шагом ма-арш! Рраз-два! Карасев, запевай!
Карасев запевает:
Ка-ак с боями шел в Берлин солдат... Эх!
Время песне прозвенеть, прозвенеть... Эх!
Много песен можно спеть подряд... Эх!
Можно спеть, да всех не спеть,
да всех не спеть...
Рота подтягивает:
Эх ты, ласточка-касаточка сизокрылая,
Ты родимая сторонка наша милая,
Эх ты, ласточка-касаточка моя,
Сизокры-ыла-ая!
Трах! Бах! Об мостовую отбивает подметки идущая на ужин первая рота!
Сбоку, горделиво топорща усы, идет, пританцовывая, старшина де Голль.
«Много песен можно спеть подряд...» Но нам и этой не хватит, слишком коротко расстояние от столовой до казармы.
На повороте между дорогой и спортплощадкой, под фонарем в парадной форме, весь в орденах, стоит гвардии майор Догадкин.
– Карасев! – кричит он запевале. – Прекратите петь блатные песни!
– Это не блатная, товарищ майор, она в песеннике напечатана.
– Карасев, я вам говорю – это блатная песня.
– Слушаюсь, товарищ майор!
И Карасев, участник художественной самодеятельности, своим сильным голосом (хоть сейчас в ансамбль Александрова) затягивает новую песню:
Над тобою шумят, как знамена,
Годы наших великих побед.
Солнцем славных боев озаренный,
Весь твой путь в наших песнях воспет...
Трах! Бах! И все вместе:
Несокрушимая и легендарная,
В боях познавшая радость побед!
Тебе, любимая, родная армия,
Шлет наша Родина песню-привет!..
Трах! Бах! Тра-та-та-та-та-та-та!..
Что это? Это автоматная очередь. Кто-то стреляет. Зачем и в кого? Мимо несется командир батальона подполковник Ковалев.
– Старшина, что вы хлебальник раскрыли? Распустите роту немедленно!
Бежит дальше. Когда стрельба, строя быть не должно. Рота – слишком большая мишень.
– Разойдись!
А от склада ОВС (отдел вещевого снабжения) истошный вопль:
– Стой! Застрелю!
Комбату повторять приказание не нужно. Он тут же распластывается на мостовой и кричит лежа:
– Часовой, я подполковник Ковалев!
– Лежать! Застрелю!
– Часовой, я подполковник Ковалев! Что случилось?
– Застрелю!..
За ужином первые слухи: двое неизвестных в гражданской одежде напали на часового. Часовой открыл огонь. Один из нападавших убит наповал, другой ранен и доставлен в санчасть. Легко ранена проходившая мимо официантка из офицерской столовой. Пуля, ударившись в мостовую, рикошетом сорвала кожу на виске. Еще бы миллиметр, и...
Наутро нас собирают в «ленкомнате». Догадкин рассказывает о том, что произошло вчера. Молодой курсант, салага (мы-то второй год служим, старые), стоял на посту. Вдруг с разных сторон появились двое в спортивных костюмах. Курсант крикнул:
– Стой! Кто идет?!
Они не остановились. Курсант еще раз крикнул, но они продолжали идти на него. Курсант дал очередь, один упал. Другой успел сорвать печать, открыть дверь и скрыться на складе. Часовой вошел туда, увидел нарушителя, направил на него автомат и нажал на спусковой крючок. Автомат не выстрелил. Впоследствии выяснилось, что заело затвор. Часовой выхватил штык-нож и замахнулся на нарушителя. Тот остановился. В это время часовой услышал за спиной топот чьих-то сапог и, решив, что это новое нападение, закричал не своим голосом:
– Стой! Застрелю!
И пока не пришел в себя, не подпускал ни подполковника Ковалева, ни дежурного по части, ни начальника караула, отвечая на все призывы:
– Не подходи! Застрелю!