Выбор карьеры

Выбор карьеры

Патриотического энтузиазма и политических пристрастий недостаточно, чтобы прокормить человека. Для Маргарет Робертс с конца 1942 года встал вопрос о выборе своего поприща в жизни. Она была амбициозна и потому не могла думать ни о чем, кроме университета. Так как во власть или в элиту вел только один путь — через Оксфорд или Кембридж, то не было и речи о том, чтобы она отправилась учиться куда-то еще. «Я рассматривала это просто как самое лучшее, — вспоминает она, — и если я хотела чего-то добиться в жизни, я должна была туда поступить». И это действительно было необходимо, потому что в тогдашней Англии эти университеты представляли собой «единственный кусочек туалетного мыла для простолюдина», так как позволяли достойным молодым людям подняться над своим происхождением и общественным положением. Разумеется, при наличии стипендии! Ведь Альфред Робертс никогда бы не смог оплатить гигантские расходы ее четырехлетнего пребывания в Оксфорде или Кембридже.

Мэгги решила принять участие в конкурсе на получение стипендии в Саммервилл-колледже (женском колледже Оксфорда) в области химии. Почему она выбрала химию? Потому что одна из ее школьных преподавательниц, мисс Кей, пробудила в ней страсть к этой науке, потому что этот путь соответствовал настроениям практичной девушки, понимавшей, что, будучи специалистом в данной сфере, она без особого труда найдет себе работу в Соединенном Королевстве, находящемся в состоянии реконструкции после войны. Впоследствии она горько пожалела о своем выборе, потому что изучение химии было далеко не лучшим «курсом подготовки» для человека, мечтавшего заниматься государственными делами.

Но сейчас надо было преуспеть в конкурсе на вступительных экзаменах. А это было делом куда более серьезным, чем взять верх над подружками-сверстницами из Грантема. Желая затруднить доступ к своим вратам, Оксфорд требует от всех сдачи экзамена по латыни, даже от тех, кто собирается изучать естественные науки[56]. В школе же, где училась Маргарет, как и в большинстве классических школ, латынь не изучали. Маргарет хотела пройти ускоренный курс латыни, но новая директриса, мисс Дороти Гилли, воспротивилась этому, поскольку в это время университеты Бирмингема и Бедфорда известили ее, что готовы принять «юную надежду Грантема». «Вы слишком амбициозны», — в сердцах бросает она Мэгги. Но такой грубый отказ не остановил Маргарет, которую не мог устроить скромный провинциальный университет, где она, разумеется, может стать прекрасным инженером-химиком, но всего лишь одним из многих. Она добилась от отца согласия нанять ей частного преподавателя латыни и за год достигла уровня знаний тех, кто изучал латынь пять лет. Итак, она была готова к участию в конкурсе, который состоялся в декабре 1942 года. На 200 кандидатов было всего 17 мест. Маргарет оказалась восемнадцатой, и ее занесли в «список ожидания», пообещав, что примут в 1944 году. Ей предстояло провести год впустую, и поскольку отец не мог допустить и мысли о том, чтобы содержать «бесполезный» рот, Маргарет вернулась в школу, где стала замещать отсутствующих по разным причинам учителей. Однако ей повезло: за три недели до начала первого семестра 1943 года одна из кандидаток отказалась от стипендии. И вот Маргарет отправилась в Оксфорд, самый блестящий, наряду с Кембриджем, университет королевства. Триумф был полный. Она восторжествовала над учителями, недооценивавшими ее, и над директрисой, не то тайно ее ревновавшей, не то ей завидовавшей. Маргарет не забудет обиды. Когда в 1960 году, став членом парламента, она прибудет в Грантем, где будет встречена с великой помпой, бывшая ученица сухо прервет речь мисс Гилли, увлекшейся какой-то длинной латинской цитатой.