31 Июля.

31 Июля.

Работа и забота. Не работы боюсь, а заботы. Хозяйство и быт: рассуждение по поводу дырявой самоварной трубы. Какая она старая, вся в звездочках, и пламя пышет из нее, как у Змея Горыныча, и как хорошо ставить самовар

-479-

с такой трубой, как хорошо трещат заготовленные с весны и высушенные в печке лучинки. Теперь труба эта развалилась, и некому сделать трубу, кровельщик где-то в бегах, нырнул и скрывается от войны, кусочка железа нет у кузнеца, а в город, когда выберешься, да и в городе тоже надо заходить, и проделаешь ее так два месяца. Сегодня из старой заслонки кое-как и кое-как ставили. И так все стало кое-как, хозяйство лишилось условий своего существования, то есть быта. Кто выхватил из разграбленного имения плуг и пашет [этим] плугом, кто ковыряет сохой, а кто каждый день ходит к кузнецу наварить сошник, и кузнец отказывает ему за недостатком железа. Кто работает жаткой, а кто бьется-бьется и не может за 25 рублей купить себе косу. Не работа страшна человеку, а забота. Заела забота и не знаешь, что к чему выведет. Одни говорят, что хлеб все равно отберут, хлеб не свой, а государственный. Другие говорят, что хлеб не дадим, пусть сначала устроят дешевые сапоги, штаны, тогда и хлеб отдадут.

Не работа страшна, а забота. Работать самую тяжелую работу — косить рожь, например, весело, но если вы взяли крюк, наладили косу, идете косить, а хозяйка говорит, что веревку украли и привязать теленка не на что... Веревку же эту нипочем не достать здесь... Косу отбивать — бабку украли. Воровство так развилось, что не в сарай ставим орудия, не в конюшню хомуты, а все это складываем на террасе и ставим возле террасы и тут же привязываем злую собаку. Эта забота лишает хозяйство быта и вкуса, с пустой заботой работа не достижение, а какая-то ухватка — схватил, ухватил. Бога не помянул и хомут из-под руки украли. И сам какой-то ходишь, будто воруешь.