ПОЛОНИНА РУНО

Шли жаркие бои на подступах к Закарпатской Украине. По особому поручению Центрального штаба партизанского движения Украины наше соединение прибыло на аэродром 4-го Украинского фронта. В соединении — шесть боевых отрядов.

Наш командир только перед самым вылетом бегло познакомился с командирами отрядов.

Я на этот раз не знал многих партизан, входивших в состав нашего соединения. Большинство из них были молодые люди, впервые вылетающие во вражеский тыл. Я знал хорошо только Тканко, Спижевого, Бурого, Милентенкова и еще нескольких человек.

Ночью на транспортных самолетах в сопровождении истребителей мы вылетели.

У линии фронта попали под жесточайший обстрел. Самолет, кренясь и маневрируя между разрывами вражеских снарядов, шел курсом на юго-запад. Когда перелетели линию фронта и оказались далеко от зоны обстрела, командир корабля, передав штурвал второму пилоту, вышел к нам и с печальным видом сообщил Тканко, что вражеской артиллерией сбиты два транспортных самолета с партизанами нашего соединения.

Группа партизан перед отправкой в тыл врага во главе с Героем Советского Союза Тканко.

Наш самолет шел теперь над Карпатскими горами.

— Густой, сплошной туман. Из-за плохой видимости разыскать удобную площадку для высадки людей невозможно. Что будем делать? — спросил командир корабля у командира соединения.

— Надо высаживаться. В любом удобном месте, — отвечал Тканко.

Скоро самолет накренился и сделал два-три круга. Из кабины вышел второй пилот вместе со штурманом. Они открыли дверь самолета и дали команду на высадку. В дверь хлынул сырой воздух. Парашютисты, прощаясь с членами экипажа, выпрыгивали из самолета. Самым последним прыгнул я. Вокруг меня — сверху и снизу, слева и справа — белели парашюты моих товарищей.

Немного погодя снизу послышался легкий шум. Я понял: подо мной лес. Поджимая ноги, стал готовиться к приземлению. Еще минута — и я приземлился на небольшую полянку. Надежно спрятав парашют и взяв автомат, я без особого труда разыскал одного своего товарища — Митю. Он подвернул правую ногу и еле встал. Что делать? Решаем ждать условного сигнала командира соединения. Вот справа в темном небе показалась красно-зеленая ракета Тканко. Мы с Митей заторопились к месту общего сбора.

Когда подошли, около Тканко сидели четыре партизана. Наступало утро, а собралось нас всего семеро. Решаем углубиться в лес, а оттуда исподволь вести поиски остальных товарищей.

Надо было и по карте уточнить и разыскать место, где, по оперативному плану, предполагалась наша высадка. По словам начальника штаба партизанского движения Украины, мы должны были высадиться на высоте Полонина Руно, против чехословацкой границы. Сейчас мы находились на склоне какой-то скалистой горы. Ориентироваться на густо заросшей смешанным лесом горе было невозможно. Причудливый, сказочный лес показался нам безжизненным, не слышно даже пения лесных птиц, О том, что в этой местности редко ступала нога человека, говорил и тот факт, что время от времени горные олени и козлы безбоязненно шли на водопой к родникам.

Против нас возвышалась высокая гора с почти оголенным гребнем. По нашему предположению, это и была Полонина Руно.

Александр Васильевич Тканко подбадривал нас:

— Все устроится хорошо. Пошли!

Мы стали подниматься на вершину этой соседней горы. Восхождение удалось завершить к вечеру следующего дня.

Вершина горы была без деревьев и представляла собой альпийский луг. Мы ночевали на открытой поляне. Ночью настолько густо и обильно выпала роса, что все промокли до нитки.

И в этот день и на следующий мы не встретили наших товарищей.

Группа партизан перед вылетом в тыл врага. Справа налево: К. Спижевой, Леня, Петя, Миша, Юрик, Гриша, Леня, Анатолий и Леонид Мариненко, Касым Кайсенов.

Итак, пропали, как в воду канули, партизаны двух отрядов. Один из них возглавлял начальник штаба соединения Виктор Бурый, другой — комиссар соединения Леонид Страх.

Мы терялись в догадках.

Наша группа под командованием Тканко после продолжительной разведки, длившейся несколько часов, вышла на солнечный склон горы. Далеко к югу виднелись небольшие горы, заросшие густыми деревьями. Над горами медленно плыли серебристые облака.

Вдруг идущий впереди всех Константин Спижевой резко остановился, посмотрел вниз и махнул нам рукой.

В двухстах метрах от нас на большом камне, опершись на палку, сидел человек.

Командир жестом подозвал всех к себе.

— Во что бы то ни стало задержать этого человека! Он может нам кое-что рассказать.

Незнакомец по-прежнему сидел неподвижно — похоже, дремал. Услышав близкие шаги, он быстро вскочил. Наш партизан Митя был уроженцем Закарпатской Украины и хорошо знал местный язык. Он сказал:

— Не бойся. Мы свои люди.

Несколько придя в себя, незнакомец быстро заговорил. Мы подошли и увидели смуглого, с густыми бровями человека лет тридцати пяти-тридцати шести. На нем был домотканый халат из козьей шерсти и светлые штаны из мешковины, ноги босые. Он глядел на нас испуганно.

Как выяснилось, незнакомец пас коров своих односельчан. По его словам, у него были еще два помощника. Пастух пригласил партизан к себе.

Он привел нас к большому коровнику. Когда мы зашли в просторное саманное помещение, женщины, доившие коров, встали. Здесь были молодые девушки, женщины средних лет и старухи.

После беседы с переводчиком они подошли к нам поближе и попытались завести разговор.

Некоторые из них, большей частью пожилые, знали русский язык. Один старик, беседовавший с Александром Васильевичем, пригласил нас в палатку.

Несколько палаток стояло вокруг коровника. Они были на фундаментах из больших обтесанных камней, верх — из тонких досок, конусообразный.

Старик пригласил нас в крайнюю палатку. Оставив снаружи часового, мы вошли. Скоро туда собрались и все местные. Посредине палатки разожгли очаг. Мы расселись вокруг него и продолжали беседу. Говорил главным образом Александр Васильевич. Его слушали с большим вниманием. Старики, знающие русский язык, переводили его слова другим.

В беседе прошли два-три часа. Потом на низеньком квадратном столике появилось свежее молоко в глиняных крынках, кукурузный хлеб и копченое свиное сало.

— Не стесняйтесь, ешьте, дорогие гости, — приглашал радушно старик. — Хотели бы угостить вас получше, но нечем. Все отбирают фашисты.

Старик рассказал, как, спасаясь от поборов, крестьяне решили угнать своих коров в далекий горный лес. Этим только они и жили.

Все жаловались, что и до войны жили небогато, а уж теперь и совсем плохо. Если немцы разыщут их и отберут коров, придется умирать с голоду.

Гостеприимного старика звали дедом Миколой.

Шел дождь, и он пригласил нас переночевать, все радостно закивали головами.

В эту ночь мы спали в теплых и уютных палатках, а утром, попрощавшись и взяв с собой проводником деда Миколу, отправились в путь.