Несколько штрихов к портрету

Несколько штрихов к портрету

По свидетельству знавших Даяна людей, — это был «одинокий волк», который ни с кем не делился своими мыслями и переживаниями. То ли потому, что не был способен на это, то ли потому, что не ощущал в этом потребности. В одном из интервью, до которого он однажды снизошел, генерал так сказал о себе: «Я не презираю людей. Они просто нагоняют на меня скуку. Нет такого человека на Земле, в обществе которого я был бы заинтересован, если только у меня нет чего-либо конкретного сказать ему».

Он был абсолютным индивидуалистом, которому было трудно установить близкие отношения с другим человеком. О разладе в супружеской жизни Даяна было известно задолго до того, как он развелся с женой. Его дочь Яэль рассказала, что однажды он заявил, что если бы пришлось начать жизнь сначала, то он не стал бы создавать семью.

С первой женой Рут Даян прожил 36 лет и ушел от нее лишь после того, как встретил Рахель. Да и то не сразу. Она была женой преуспевающего иерусалимского адвоката, и ее роман с Даяном продолжался более двадцати лет. По его словам, он нашел в Рахели то, что искал — материнское начало и рабскую преданность. Именно ей, а не детям, он оставил наследство в несколько миллионов долларов.

Яэль и его младший сын Аси спокойно отнеслись к решению отца. Первенец же Даяна Уди, написал книгу, порочащую память генерала.

Увлечение археологией — раскопками в поле с последующей тщательной квалификацией глиняных черепков в павильоне, построенном во двое его дома, способствовало уединению. «Это время, когда я размышляю…» — говорил он.

Даяна мало трогало, что говорили и писали о его частной, не слишком добродетельной жизни, о его политических взглядах, о его манере водить автомобиль, о его не совсем чистых методах коллекционирования археологических находок, относительно законности присвоения которых поднимались вопросы в прессе и Кнессете. Единственно, где он был чувствителен к малейшей критике, — это в военной области.

Когда на заседании правительства обсуждались вопросы, не слишком его интересовавшие, Даян обычно читал газету. Дискуссии интересовали его постольку, поскольку имели отношение к его деятельности. «Я верю в решения, а не в единодушие, — заявил генерал в интервью французскому еженедельнику «Экспресс». — Единодушие — это отвлеченное понятие, не приводящее ни к какому практическому решению».

Еда для него была лишь физической потребностью, а не источником удовольствия. Бифштекс и зеленый салат были самой лучшей трапезой. На его письменном столе в министерстве обороны всегда стояла большая ваза, наполненная виноградом, апельсинами и другими фруктами, в зависимости от сезона.

Одет он всегда был с «тщательной небрежностью» — брюки и рубашка цвета хаки. Иногда на нем можно было увидеть белую сорочку.

* * *

Моше Даяна не стало, когда ему исполнилось 66 лет. Государственный секретарь США Генри Киссинджер в те дни написал: «Война была призванием Даяна, мир — его стремлением». Действительно, войны помогали ему добиваться тепла, любви и признания, которых ему так не хватало в детстве…