503-й тяжелый танковый батальон — они сражались и умирали

503-й тяжелый танковый батальон — они сражались и умирали

Рассказ оберштурмфюрера СС Фрица Кауэрауфа, 503-й танковый батальон СС

Многие части, сформированные в последние месяцы войны, не обзавелись подробной документированной историей своих действий в виде больших томов с множеством фотографий. Однако эти батальоны совершали великие подвиги. Они нечасто вступали в бой как единое целое и в основном раздергивались на мелкие группы в соответствии с текущей ситуацией, ведя бои там, где в них возникала наибольшая нужда. Они обычно не собирались вместе и сражались в условиях нехватки техники и людей. Импровизированные решения, совершенно перестававшие соответствовать обстановке за несколько часов, привели к катастрофе. Выжившие солдаты этих частей смогли передать их историю в виде записей, составленных после 8 мая 1945 года. Приведенный ниже отчет, составленный из обрывков документов, представляет собой реалистичную, живую картину войны.

Эти документы о боях 503-го тяжелого танкового батальона СС в последних сражениях с конца января по май 1945 года под Кюстрином, в Померании, под Данцигом, Штеттином и в Берлине доказывают: эти люди были настоящими бойцами. Практически все танки ждала одна и та же участь: быть подбитыми. Они были слишком большими целями, обычно находились в самой гуще схватки, автоматически привлекали к себе вражеский огонь и часто не имели пехотного прикрытия. Экипаж знал лишь то, что говорит им командир — будь то направление движения для механика- водителя или расстояние до цели для наводчика и радиста, которые вели огонь из пушки и двух пулеметов (один из которых был спарен с пушкой). Заряжающий, который отвечал за подачу боеприпасов и от которого зависел успех, не видел вообще ничего. Такие обстоятельства требовали от экипажей молниеносной реакции и умения мгновенно вникать в ситуацию и действовать решительно. Экипаж должен был обладать всеми добродетелями солдата: высоким боевым духом, стойкостью и готовностью к самопожертвованию. В условиях постоянной взаимозависимости членов экипажа эти добродетели нужно было демонстрировать постоянно.

Только так могла действовать танковая часть. Она должна была искать возможности для успеха, сохранять подвижность и разумно использовать свою огромную огневую мощь, иначе выполнение поставленной задачи было бы невозможно. Именно такой частью и был 503-й тяжелый танковый батальон СС, располагавший сорока двумя «королевскими тиграми». После года подготовки его усилия и подвиги позволили многим жителям восточной части страны избежать страшной участи.

К концу февраля 1945 года я пошел на поправку от ранений в голову, ожогов и ампутации левой ступни после того, как 9 февраля мой танк был подбит в бою у Кляйн-Зильбера (Померания), о чем и сообщил письмом в свою часть. В резервный госпиталь в Ютерзене (Гольштейн), куда меня перевели, из части отправили личные вещи, собранные для отправки родителям. 17 июля 1945 года, когда бои уже давно закончились и я перенес еще одну операцию, в госпиталь прибыли английские солдаты на двух бронетранспортерах и санитарной машине и взяли меня в плен прямо на госпитальной койке. Как это ни странно, отнеслись они ко мне довольно дружелюбно и привезли с собой мои вещи, попавшие к ним в Гамбурге вместе с почтой. В коробке были расчетная книжка, часы, авторучка и письма. Эти солдаты проявляли дружелюбие и уважение ко мне не только из-за того, что видели мое положение, но и из-за письма, направленного мне оберштурмфюрером Максом Липпертом. Оно также попало в их руки вместе с почтой, и они были знакомы с его содержанием. Они давали нам понять, что мы были им ближе, чем их «союзники», против которых мы сражались. Есть в мире справедливость! Такое случалось, и это было вполне обычно для британцев.

Письмо Макса Липперта оказалось фактически журналом боевых действий 1-й роты:

«12 апреля 1945 года

Дорогой Кауэрауф!

Вернувшись вчера из госпиталя, я обнаружил твое письмо от 5 марта. Насколько я понимаю, ампутация левой ступни была необходима, но, коль скоро худшее уже позади и ты еще молод, ты легко преодолеешь эти трудности. Желаю тебе скорейшего выздоровления!

Теперь о новостях: Менке не погиб, тут ты ошибаешься. Он уже давно вернулся в строй. В нашей роте погибли: под Арнсвальде — Шаль, Ягер, Шлахта, Людвиге, Кнорр, Бельда, Тис, Кренн (?), Мартин Петер, Франц Р. Ремонтной роте дважды пришлось вступать в бой вместо пехоты. Под Данцигом в марте: Хайнрих, Нольте, Дитцен, Йезе- рер, Клюндер, Креманн, Мюллер Г., Мельцер и Фюрбахер. Пропали без вести Кофлер и Групе. Пока не вернулись из Кюстрина: Алльмер, Фелль, Фишер, Меллер, Ноттрот и Штурм. Скорее всего, этот список пополнится. Погибшие командиры: Каес, Кёниг, Гриммингер; ранены: Майнль, Шефер, Йоханнигмайер, Белле и я. Батальон сейчас разделен на две части: одна — в Данциге, другая — на Одере, но скоро мы снова будем вместе. У Броммана 66 побед — об этом вчера сказали в сводке. Еще он потерял глаз.

Мы действуем довольно эффективно, но могло бы быть и лучше, если бы мы немного изменили тактику. Но нас как с самого начала раздергивали по частям, так и продолжают, и конца этому не предвидится. Нужно ли говорить о том, что из-под Данцига не ушла ни одна машина. Вместо отважной 1-й роты я командую какой-то сборной солянкой. Из наших остались только мой экипаж да экипаж Бендера. Даже думать об этом больно.

Сейчас у нас затишье. Но нужно быть начеку, иначе нам мигом прищемят хвост. Хааке женился, выбрался из Кю- стрина, но сюда пока не прибыл. Мог бы и дать о себе знать. Еще раз желаю тебе скорейшего выздоровления.

Твой друг М. Лunnepm».

В этом письме описывалось положение части на момент написания. Еще большую важность ему придает тот факт, что о судьбе погибших, раненых и пропавших без вести товарищей невозможно было узнать по официальным каналам. Оберштурмфюрер Макс Липперт пал смертью солдата в Берлине несколько недель спустя.

После выписки из госпиталя, побывав в разных местах за время английского плена, я передал все известные мне даты и сведения о судьбе товарищей по батальону в распоряжение немецкого Красного Креста, который использовал их для поиска.

Красный Крест заслуживает особой благодарности, и нужно отметить, что эта организация, несмотря на многочисленность ее отделений и сложную обстановку, безоговорочно рассматривала войска СС как часть армии и никогда даже на международном уровне не сомневалась в том, что мы были солдатами. Последовала активная переписка с членами Красного Креста и репатриированными солдатами. Приведенный ниже второй отчет составлен молодым в то время механиком-водителем штурмманом Лотаром Тиби, ставшим впоследствии дипломированным инженером и руководителем крупного промышленного предприятия. Тиби составил свой отчет, вернувшись из советского плена, где ему удавалось сохранять свои записи в течение нескольких лет. В подробном рассказе Тиби основное внимание уделяет, естественно, своим впечатлениям от участия в боях 1-й роты.

25 января 1945 года

Приняли тридцать шесть танков типа «королевский тигр» в Зеннелагере, что недалеко от Падерборна, и погрузили для отправки на Восток. (Шесть учебных танков уже были в наличии.)

28 января 1945 года

Часть батальона выгрузили в Померании, в районе Ве- деля. Остальные отправились в сторону Кюстрина и Готен- хафена. Таким образом, в виде единого целого батальон в боях не участвовал.

31 января 1945 года

Атака четырех танков нашей роты (под командованием оберштурмфюрера Липперта) вместе с парашютистами. Наш экипаж: командир унтершарфюрер Лехнер, наводчик унтершарфюрер Клекнер, механик-водитель штурмман Тиби, радист штурмман Хорак, заряжающий штурмман Ун- кель.

Задача на день — Регентин — выполнена без танковых боев. Потери русских: восемьдесят противотанковых пушек и множество пехоты.

Наши потери: один командир — пуля в голову, потерь в танках нет. Потери парашютистов убитыми и ранеными — около 30 %.

февраля 1945 года

Атака с танковым боем. Наш танк шел головным и подорвался на мине. Повреждена гусеница. Место в голове занял танк командира. Он прикрыл нас на время ремонта. Во время ремонта оба танка находились под тяжелым минометным обстрелом со стороны противника.

Наши потери: Лехнер ранен в спину, Хорак ранен в бедро, Ункель ранен в ногу, механик-водитель командирской машины Охсле ранен в голову (ослеп). Все четверо доставлены в госпиталь. Клекнер и Тиби серьезных ранений не имеют и готовы к бою.

Новый экипаж: командир Грюнхофер, наводчик Клекнер, механик-водитель Тиби, радист Брайтенштайн, заряжающий Бадке.

Поставленная задача выполнена. Мы прошли еще десять километров.

февраля 1945 года

Снова продвинулись на пять километров. Потом отошли, чтобы не попасть в окружение.

февраля 1945 года

Побывали в мастерской в Ной-Веделе для мелкого ремонта. На окраине города уничтожен крупный разведывательный отряд русских. Перешли на новый участок фронта под Арнсвальде.

февраля 1945 года

Атака четырьмя танками нашей роты от Арнсвальде в направлении города в 5 км от Арнсвальде, где окружена немецкая пехота. Сильное сопротивление танков и пехоты противника. Потеряно три наших танка. Липперт занял место командира в нашем танке, по-прежнему готов к бою. Подбито два вражеских танка. Наш танк получил прямые попадания без пробития; потерял ход. Второй атакой еще четырех танков нашего батальона окружение прорвано; нас отбуксировали в тыл.

6—20 февраля 1945 года

Наш танк в ремонтной роте в Штаргарде. Батальон окружен в Арнсвальде. Кольцо прорвано снаружи 18 февраля.

21 февраля — 14 марта 1945 года

Танк отправили на ремонт в Темпельхоф. Займет несколько месяцев. Приняли в Берлине другую машину, требующую минимального ремонта.

марта 1945 года

Вернулись на центральный участок обороны на Одере. В батальоне всего десять танков.

20 марта 1945 года

Наш радист Хорак вернулся в строй после ранения. Новый командир — Бендер.

1—15 апреля 1945 года

Сосредоточение в Фрауэнхагене.

апреля 1945 года

Приказ выступать на Штраусберг через Ангермюнде.

18 апреля 1945 года

Заняли позицию у дороги из Букова в ожидании головных танковых частей русских, наступающих на Берлин.

Наш экипаж подбил двенадцать русских танков. Десять танков нашего батальона подбили шестьдесят четыре машины противника.

Наши потери: один танк. Несколько танков получили мелкие повреждения, наша машина получила повреждения регулятора натяжения гусеницы и прицела.

19 апреля 1945 года

Прорыв русских к нашей ремонтной роте и окружение. Два танка отремонтированы немедленно. При первой попытке прорыва один наш танк подбит. При второй попытке наш экипаж уничтожил два русских танка. Двинулись в сторону Берлина вместе с ремонтной ротой. Подбили еще два русских танка на окраине Берлина.

22 апреля 1945 года

Пока наш танк буксировали в ремонтную роту, радист Хорак снова получил тяжелое ранение и доставлен в госпиталь.

апреля 1945 года

Русские замкнули кольцо вокруг Берлина. Уцелевшие танки нашего батальона разбросаны по всему городу. Наш первый бой — на Мекленбургишештрассе; подбито четыре танка.

апреля 1945 года

Новый бой у вокзала на Хеерштрассе.

апреля 1945 года

Бой у вокзала Халензее.

апреля 1945 года

Командира батальона оберштурмбаннфюрера Херцига и еще четырех командиров из нашего батальона Гитлер в Рейхсканцелярии наградил Рыцарским крестом.

апреля 1945 года

Командир унтершарфюрер Бендер ранен в живот вне танка. Новый командир — Земик.

30 апреля 1945 года

Подбили русский танк у вокзала Халензее. Находясь вне танка, Земик получил тяжелое ранение при минометном обстреле. Новый командир — обершарфюрер Штольце.

мая 1945 года

У вокзала Халензее подбили еще пять русских танков. Это был последний бой. Всего наш экипаж подбил двадцать восемь русских танков.

мая 1945 года

Попытка прорыва из Берлина на запад двумя последними танками нашего батальона. Нашей машиной командовал Липперт. Во втором танке шел кавалер Рыцарского креста Шефер из 3-й роты. Весь день шли тяжелые бои с численно превосходящим противником. С нашей стороны большие потери в технике, пехоте и среди мирных жителей. Русские потеряли множество транспортеров и пехоты от огня двух танков. При возобновлении попытки прорыва танк Шефера получил попадание. Двое убиты, остальные тяжело ранены. Дальнейший прорыв невозможен. Наша машина, последняя в батальоне, уничтожена.

Змая 1945 года

При попытке прорваться на запад пешим порядком оберштурмфюрер Липперт убит пулей в голову. О высоких потерях батальона всего за три месяца боев можно судить хотя бы по нашему экипажу. В боях участвовали шесть командиров, три радиста и два заряжающих. От начала и до конца в экипаже оставались только Клекнер и Тиби.

(Подпись) Тиби

Подобные отчеты мог бы, наверное, оставить экипаж любого танка батальона, даже если он не постоянно принимал участие в боях. Следует еще раз подчеркнуть, что в боях на последнем этапе войны 503-й тяжелый танковый батальон СС был обречен. Где бы ни появлялись эти крупнейшие и мощнейшие немецкие танки, они становились последней надеждой и опорой солдат, командиров, беженцев и местного населения в борьбе против лавины русских войск. Для экипажей «королевских тигров» это означало необходимость вести борьбу до последнего танка и служить примером остальным до самого конца.

Именно это имел в виду Макс Липперт, когда писал: «Даже думать об этом больно».

Наконец, можно процитировать строки из письма, написанного матерью погибшего дежурного офицера нашего батальона Адольфа Гриммингера. Это письмо, пришедшее в ответ на мое сообщение о его гибели, посвящено всем нашим солдатам, рисковавшим жизнями, выполняя свой долг.

Швабши-Гмюнд, 23 января 1947 года

Уважаемый господин Кауэрауф!

Мы получили ваше письмо от 30 декабря и очень благодарны вам за него. Печальное известие о гибели нашего дорогого Адольфа в свое время было передано нам двумя вашими товарищами. С огромной скорбью узнали мы, что наш любимый сын погиб так близко к концу войны после долгого и активного участия в ожесточенных боях. Официального уведомления о его смерти мы не получили, так как он погиб в печальное время полного развала. Нам пришлось многим пожертвовать. Из четверых детей мы потеряли троих.

23 сентября 1944 года наш сын Вальтер погиб в боях за Арнем, командуя батареей самоходных орудий. Он похоронен в Бохольте, у границы с Голландией.

Наша единственная дочь умерла в апреле 1945 года, рожая четвертого ребенка. Она тоже пала жертвой этой злосчастной войны. Все это слишком тяжело сказалось на моих нервах, и со мной случился нервный припадок. С Божьей помощью я поправилась, но горечь утраты и тоска по детям навсегда лишили меня возможности радоваться жизни. Господь возложил на нас это бремя, но он же, как я снова и снова убеждаюсь, помогает нам его нести. Я часто испытываю горечь, видя, как презирают солдат, сделавших все, что было в их силах, и пожертвовавших всем с чистой душой. Они все были героями в подлинном смысле этого слова — и те, кто погиб, и те, кто выжил. Они отдали все ради отечества и своих товарищей. Я часто думаю, что такой печальный и бессмысленный конец причинил бы моему сыну невыносимые страдания.

Дорогой господин Кауэрауф, от всей души благодарю вас за сочувствие. Я, мать Адольфа, желаю вам всего наилучшего и шлю сердечный привет.

Ойгени Гриммингер Швабиш-Гмюнд, Ольгаштрассе, 59

Я склоняюсь в почтении перед моими товарищами из 503-го батальона «королевских тигров» и их семьями.

Фриц Кауэрауф