Глава 12 Десять дней перед решающей битвой

Глава 12

Десять дней перед решающей битвой

Когда 26 мая Роммель начал свое победоносное наступление, его ситуация со снабжением была прекрасной, как никогда. Однако начались тяжелые бои, и к моменту захвата Тобрука он уже растратил большую часть своих запасов. В Тобруке в его руки попали огромные запасы англичан, в том числе боеприпасы, бензин, продовольствие, поэтому Роммель получил возможность преследовать отступающих англичан с новой энергией. Но когда он подошел к Эль Аламейну, все его запасы, в том числе и трофейные, истощились.

В первые 3 недели июня англичане были целиком заняты вопросами доставки снабжения на Мальту. Поэтому Ось получила блестящую возможность собрать в итальянских портах большое количество грузов и спокойно перебросить их через Средиземное море. Однако близорукость вражеского командования привела к тому, что в Африку были отправлены только 3000 тонн. Когда месяц спустя противник попытался провести новый конвой, Мальта была готова встретить его.

Хотя в июле и начале августа действия итальянского командования по отправке снабжения оставались вялыми и нерешительными, следует учитывать снижение ударной мощи Мальты в дни, предшествовавшие приходу танкера «Огайо». Линии снабжения Роммеля были напряжены до предела. Однако его главной заботой оставался последний рывок к цели, прежде чем баланс сил решительно изменится не в его пользу. Он знал, что англичане постоянно наращивают свои силы. Кроме того Роммель с почтением относился к промышленному потенциалу Америки. Он получил информацию, что британский конвой с новым оружием и грузами для 8–й армии ожидается в Суэце в начале сентября. Поэтому решительный удар следовало нанести до конца августа.

Поэтому Роммель начал изо всех сил давить на итальянцев, чтобы они доставили необходимые грузы, для обеспечения наступления на Каир. В конечном счете он сумел вырвать обещание организовать регулярное движение танкеров во время его наступления. Более того, если эти танкеры будут потоплены, итальянцы заменят их другими. В случае необходимости к перевозкам будут привлечены подводные лодки, военные корабли, самолеты.

Роммель старался любой ценой избежать позиционной борьбы. Он знал, что в этом случае даже при равенстве сил упорство британского солдата может повернуть ход борьбы. Решающая битва должна разыграться позади британского фронта. Там командиры и солдаты Африканского Корпуса смогут проявить свое тактическое мастерство и превосходство в маневренной войне.

Роммель собирался в строжайшей секретности перебросить на юг 2 танковые дивизии. Он намеревался провести отвлекающую атаку на севере, сковать силы англичан в центре и нанести главный удар на юге. Роммель полагал, что там находится слабый пункт британского фронта. Танковые части должны были прорвать британские позиции во впадине Каттара и повернуть на север, к морю. В этом случае он обойдет оборонительные позиции у Эль Аламейна, и вся 8–я армия попадет в окружение. Решающая битва, по мнению Роммеля, должна была разыграться в Алам эль Хайфе. Англичанам предстояло или сражаться до конца, удерживая позиции, или прорываться и бежать на восток. Это привело бы к потере Египта.

Но сначала надо было разобраться с бензином.

Сразу после завершения проводки августовского конвоя 217–я эскадрилья была отозвана с Мальты. Конечным пунктом ее путешествия был Дальний Восток. Из 19 экипажей, прилетевших на Мальту 2 месяца назад, осталось только 8. Бреши закрыли летчики 86–й эскадрильи, которая имела 12 экипажей, и подразделение 39–й эскадрильи, которое за последние дни возросло до 10 экипажей. Все это было переформировано, и образовалась новая 39–я эскадрилья под командованием Пэта Гиббса. Она имела на острове 20 «Бофортов» Mk.I и ни одного Mk.II, так как наземный персонал Мальты не мог обслуживать моторы «Уосп». Гиббс настаивал на перевооружении эскадрильи самолетами Mk.II, которым летчики доверяли гораздо больше. Но решающие атаки в следующие несколько дней были проведены на старых Mk.I.

Среди командиров экипажей, прибывших из Египта, был Кен Грант, который участвовал в первой торпедной атаке «Бофортов» на Средиземном море, которая была проведена против «Виктории» 7 месяцев назад. Вместе с ним прилетел австралиец Дик Маршалл, который вместе с Гиббсом атаковал итальянский флот. Грант был одним из лучших пилотов торпедоносцев, пока не был сбит возле Тобрука в ноябре. Он с 2 членами экипажа спасся в надувной лодке и закончил войну в лагере военнопленных. Маршалл имел лучший характер среди всех летчиков и пользовался всеобщей любовью. Он выглядел и на самом деле был надежным, как скала. Маршалл был очень высоким человеком, его рост превышал 6 футов. Он учился летать в Канаде на аэродроме Мусджо, поэтому не удивительно, что к нему прилипла кличка «Мус» (Moose — американский лось). Он навсегда стал «Мусом» Маршаллом.

Мус привык к спартанской жизни в Австралии, и потому в пустыне чувствовал себя, как дома. Не возмущала его и тревожная жизнь на Мальте. Однако, как большинство австралийцев, он был практически лишен тормозов. У него был талант получать наслаждение как от светлых, так и темных сторон жизни. Его достаточно легко было вывести из себя. Штурманом у него летал тоже австралиец Патерсон по кличке «Слэп».

Вместе с ними на Мальту прилетели австралиец Колин Милсон, южноафриканец Дон Тилли, англичане Лесли Уордселл и Сандерсон, носившие традиционные усы КВВС. Все они были очень молоды. Гиббс в свои 25 лет был одним из самых старых пилотов. Он обладал огромным опытом, но при всем при том оставался мальчишкой. Во время июньского воздушного блица они с Линингом затеяли игру, которая была к лицу только совершенным юнцам. Во время налетов они смотрели, как открываются бомболюки самолетов, и следили за падающими бомбами, ныряя в убежище только в самый последний момент. Чаще всего побеждал Гиббс.

Именно от этих людей зависело, будут ли перерезаны коммуникации Роммеля.

Постоянные придирки Роммеля наконец принесли плоды. Затребованное им количество грузов было собрано в итальянских портах, погружено на транспорты и подготовлено к отправке. Если бы это удалось доставить на фронт в Западной Пустыне, баланс сил решительным образом изменился бы в пользу Оси. Первым из 10 судов был транспорт «Росалина Пило» (8300 тонн). В его трюмах находились 3500 тонн общих грузов, 1200 тонн боеприпасов и 400 тонн нефти. Он вышел из Неаполя 16 августа. После 28 июля мальтийская авиация была прикована к земле нехваткой бензина, и итальянцы решили провести конвой коротким западным маршрутом вокруг северной Сицилии. «Росалину Пило» сопровождали 2 эсминца, 4 Ju–88 и 2 Me–109. Транспорт был обнаружен разведчиком «Спитфайр», когда он уже прошел Пантеллерию.

6 «Бофортов» под командой Хэнка Шармана вылетели, с Мальты, чтобы атаковать конвой, когда он будет проходить возле острова Лампедуза. То, что конвой шел недалеко от Мальты, означало неслыханную удачу для «Бофортов». Они могли получить в качестве сопровождения «Спитфайры», не считая обычных «Бофайтеров». 6 из них получили приказ бороться с зенитками, а 3 —действовать в качестве пикировщиков. В состав группы вошли 8 «Спитфайров» — всего 23 самолета.

Конвой находился к югу от Пантеллерии, примерно в 35 милях западнее Лампедузы, и шел на юг к побережью Туниса. Эсминцы держались на траверзах транспорта. Шарман решил заходить с кормовых курсовых углов, повернуть вправо и атаковать со стороны суши. Таким образом, выходя из атаки, самолеты уже находились на обратном курсе.

Шарман вывел «Бофорты» в исходную позицию и выпустил красную сигнальную ракету, чтобы «Бофайтеры» подавили зенитки. Но когда он повел свои 2 звена торпедоносцев в атаку, в носовой части его самолета прогремел взрыв, штурман свалился раненный, а всю переднюю часть «Бофорта» до кабины пилота охватило пламя. Несмотря на раны, штурман вернулся на свое место и сумел потушить огонь. Шарман на мгновение задохнулся от удушливого дыма, но все—таки не отвернул. Он был ведущим, и если он отвернет, то может сорваться вся атака.

Шарман увидел, как «Бофайтеры» набирают высоту 1000 футов и начинают пикировать на эсминцы сопровождения. «Спитфайры» связали боем Ju–88 и Me–109. Внезапно Шарман увидел разрывы бомб вокруг транспорта. Последний «Бофайтер» добился даже прямого попадания в корму. Бомбардировка и обстрел с воздуха привели конвой в полное замешательство. Строй развалился, корабли начали беспорядочно метаться. Все 6 «Бофортов» оказались в удобной позиции для сброса торпед. Сбросив торпеды, они пролетели над конвоем, обстреливая корабли из бортовых пулеметов. Уже покинув район боя, летчики могли увидеть позади 2 сильных взрыва, отметивших попадания торпед.

Чуть позднее транспорт «Розалина Пило» был обнаружен покинутым командой и тонущим. Истребители сбили Ju–88 и Me–109, и все британские самолеты благополучно вернулись на базу. Это было очень удачное начало.

39–й эскадрилье теперь постоянно была придана эскадрилья «Бофайтеров», которая вместе с торпедоносцами занималась исключительно атаками вражеских судов. На этом уже давно настаивал Гиббс. Когда люди вместе живут, работают, выпивают, они начинают воспринимать происходящее одинаково. Только так создается сплоченное ударное соединение. Каждый быстро понимает важность задачи товарища. Больше не происходят глупые инциденты, вроде сорванных рандеву, которые были так типичны для операций в Англии и для первых дней войны в Северной Африке. Гибель «Бофорта» экипажи «Бофайтеров» начинали воспринимать как личную неудачу.

Потопление «Розалины Пило», как и «Рейхенфельса» 2 месяца назад, убедило итальянцев, что они могут забыть про западный маршрут вдоль побережья Туниса. Следующий конвой уже пришел в Палермо. Однако история повторилась, и 19 августа он был отправлен обратно через Мессинский пролив. Его обнаружили на следующий день возле оконечности Калабрии. Это был «Позарика» (7800 тонн), один из крупнейших танкеров на Средиземном море с сильным сопровождением — 5 эсминцев и корабль ПВО. С воздуха конвой прикрывали 6 истребителей «Макки» и гидросамолет «Кант». Гиббс организовал группу из 12 «Бофортов» и сам повел ее. В этой атаке участвовали 4 экипажа, которые топили «Розалину Пило» 3 дня назад: канадцы Рупер и Уотлингтон, а также Оллсопп и Джиллис. Только что прибыли из Египта Грант, Маршалл, Уодселл и Гордон Хед, крепкий молодой сержант. Торпедоносцы взлетели в 8.45 в сопровождении 10 «Бофайтеров», из которых 6 несли бомбы, а 4 должны были бороться с зенитками.

Соединение полетело с Мальты на восток, а потом повернуло на север, целясь в мыс Пунта ди Стило, до которого было 2 часа лета. Как обычно, конвой крался вдоль берега. Эсминцы развернулись на правом фланге, полагая, что мелководье защитит транспорт от атаки со стороны суши. Итальянцы так никогда и не поняли, что мелководье может защитить только от атаки подводной лодки. Для авиационной торпеды глубины хватит всегда. Поэтому «Бофорты», заходя со стороны суши, получали все мыслимые удобства. Они достигали внезапности, корабли сопровождения не мешали им, и они сразу оказывались на обратном курсе.

Конвой шел на северо—восток. 4 звена «Бофортов», которыми командовали Гиббс, Рупер, Оллсопп и Грант, зашли с кормы конвоя, отвернули в сторону и атаковали со стороны суши. Все 12 «Бофортов» сбросили торпеды на левом крамболе танкера.

«Позарика» считался тяжело груженым, поэтому торпеды были установлены на 22 фута. Однако танкер, судя по всему, имел гораздо меньшую осадку. Большая часть торпед пошла нормально, танкер еле двигался, однако не было ни одного попадания. Фотографии, сделанные пилотом «Балтимора», показали, что несколько торпед прошли прямо под килем танкера.

«Бофайтеры» отбомбились по эсминцам и обстреляли их из пушек. Все самолеты обстреляли из бортовых пулеметов корабли сопровождения. Однако сосредоточенный огонь 5 эсминцев и корабля ПВО взял свою долю. Пит Рупер и австралиец Кондон были сбиты. Был сбит и 1 «Бофайтер». Рупер, Кондон и их экипажи были подобраны кораблями сопровождения. Конечно, они были рады выбраться из воды, но с гораздо большей радостью они улетели бы вместе с Гиббсом и остальными.

Когда торпедоносцы вернулись на Мальту, Кейт Парк, который сменил Ллойда в качестве командира группы в прошлом месяце, показал им радиограмму Теддера. Он знал о подготовке Роммелем финального наступления и указывал на исключительную важность уничтожения любого идущего на юг конвоя в течение ближайших 10 дней. Депеша прибыла в очень неудачный момент. Экипажи и так получили хороший удар, глядя на фотографии «Балтимора». Они потеряли 10 товарищей — 8 на «Бофортах» и 2 на «Бофайтере», сами подвергались смертельному риску в ходе операции, обреченной на провал еще до начала. А радиограмма Теддера показала, насколько дорого может обойтись эта неудача.

Однако «Позарике» еще предстоял долгий путь, прежде чем танкер выйдет за пределы радиуса действия «Бофортов». Гиббс решил дождаться нового сообщения разведчика и провести повторную атаку.

Ночью конвой пересек залив Таранто, прошел мимо итальянского «каблука» и вышел к побережью Греции севернее Корфу. Там его на следующий день и обнаружил разведчик. Гиббс решил выслать 9 «Бофортов» и усилить группу «Бофайтеров», учитывая сильное сопротивление, встреченное накануне. В сообщении разведчика говорилось, что танкер сопровождает тот же эскорт — 5 эсминцев и корабль ПВО. На сей раз в штурмовики превратились 8 «Бофайтеров», а 5 получили бомбы……..

Гиббс сам повел группу. Второе звено возглавил Шарман, третье — Грант. Во время инструктажа Гиббс зачитал экипажам радиограмму Теддера и добавил, что пилоты должны сбрасывать торпеды как можно ближе к цели.

— Я уверен, что могу положиться на вас. Посмотрите, что я постарался для вас раздобыть.

После этого он с видом полной серьезности вручил каждому пилоту плитку шоколада.

Вчерашние потери были еще свежи в памяти летчиков, а сегодня им предстояло атаковать тот же сильно защищенный корабль. Но незатейливый юмор командира помог поднять дух экипажей. Они оценили не только способ, которым Гиббс обманул их, но и шоколад. В то время на Мальте он был настоящей роскошью. Добыча была поделена между членами экипажей поровну.

Кресуэлл, как обычно, вывел самолеты точно на цель. Соединение повернуло на север в 30 милях впереди конвоя, который шел между островом Корфу и материком. С воздуха его прикрывала дюжина истребителей. Гиббс атаковал со стороны Корфу. 3 звена торпедоносцев одно за другим зашли на танкер с правого крамбола. «Бофайтеры» по сигналу Гиббса помчались вперед. Бомбардировщики накрыли танкер и добились прямого попадания в один из эсминцев. Истребители записали на свой счет 6 самолетов противника — 2 «Пьяджио–32», 2 BR.20, Ju–88 и Ju–52. Кроме того, они обстреляли корабли сопровождения из пушек и пулеметов. Гиббс подлетел вплотную и всадил торпеду в цель. Последнее звено добилось одного верного и 2 вероятных попаданий, так как успело учесть маневры танкера. Южноафриканец Вулф из состава последнего звена, для которого это был первый вылет, был сбит. Но садиться на воду в Средиземном море — просто удовольствие, и он со своим экипажем присоединился к Руперу и Кондону на борту итальянского эсминца.

Фотографии, сделанные сразу после атаки, показали, что «Позарика» стоит на месте, травя топливо с обоих бортов. Чуть позднее разведка обнаружила, что танкер выбросился на берег Корфу и покинут экипажем.

Через 3 дня, 24 августа, разведчики обнаружили еще одну цель — небольшой, но важный танкер «Дельфи» (1500 тонн). Он был обнаружен рано утром на выходе из залива Таранто. Танкер сопровождали 2 эсминца, а с воздуха прикрывали неизменные «Макки» и Ju–88. Гиббс решил задержать атаку и нанести удар в сумерках. Корабли противника оставались под постоянным наблюдением и к вечеру оказались в нескольких милях южнее Корфу.

Гиббс отправил 9 «Бофортов» в сопровождении 9 «Бофайтеров»: 6 в качестве сопровождения, 3 — как бомбардировщики. Группу возглавлял Оллсопп, звеньями командовали Уордселл и Маршалл.

Соединение взлетело в 16.45, 15 минут, как обычно, летело на восток, а потом повернуло на северо—восток. Последнее донесение разведчика говорило, что эсминцы идут впереди танкера, поэтому было решено атаковать с кормы.

Один из пилотов звена Уордселла, Гордон Хед, обнаружил, что в турели его самолета не установлены пулеметы. Он сообщил, что самолет неисправен, и начал рулить к капонирам, которые находились в миле от летного поля. Когда он через несколько минут оказался там и выключил мотор, то увидел человека, мчащегося на велосипеде. Это был Гиббс.

— В чем дело?

Гиббс отшвырнул в сторону велосипед и стоял, широко расставив ноги. Он дымился от злости и ждал ответа. Хед посмотрел на него вниз из форточки фонаря. Он сам находился на Мальте всего 4 дня и был зеленым сержантом. И Гиббс был сам Господь Бог.

— Виноват, сэр. Оружейники забыли установить пулеметы. Я не могу лететь.

— Не можешь? Это еще почему? У тебя есть истребители прикрытия, не так ли? Почему? Я вылетал на операцию на одном моторе!

Хед решил, что это некоторое преувеличение, но не мог же он спорить с командиром эскадрильи.

— Виноват, сэр. Если бы я знал, что я должен лететь, я обязательно взлетел бы.

Но Гиббс не слышал.

— Ты понимаешь, что это означает для остальных? Чем сильнее группа, тем выше шансы прорваться. Каждый добавочный самолет снижает эффективность зениток. Ты понимаешь?

— Да, сэр.

Хед считал отсутствие пулеметов в турели вполне достаточной причиной, чтобы признать самолет неисправным. Однако он чувствовал, что Гиббс думает иначе. Еще никто не слышал, чтобы Гиббс отправил в атаку неисправный самолет, однако он всегда высылал все пригодные самолеты. Хед соображал медленно, однако все—таки кое—что уловил. Он еще не привык к темпу жизни на Мальте.

Гиббс следил за пилотом, анализируя его реакцию. Гиббс безжалостно отсылал экипажи, не отвечавшие его жестким стандартам. Однажды он услышал, как 2 офицера обсуждают значение атак. Они сомневались, стоит ли подвергать эскадрилью риску, который ведет к тяжелым потерям. Они были высланы с острова в 24 часа. Такого рода происшествия могут показаться неприятными. Но судьба целой армии зависела от этих атак. В результате своих действий Гиббс превратил 39–ю эскадрилью в настоящую элитную часть.

— Ну так как, ты летишь?

Это вопрос застал Хеда врасплох. Остальные самолеты взлетели 15 минут назад. Он не успеет догнать их. Ему предстояло испить чашу до дна, хотя он не сознавал, чем это грозит.

Если он сейчас взлетит, то его ждет сомнительное будущее. Одинокий самолет, опаздывающий на 20 минут, будет атаковать переполошенное осиное гнездо. А если он не взлетит, то у него не будет никакого будущего вообще.

При этом Гиббс не отдал никакого приказа, он все оставил на усмотрение пилота. Однако Хед никогда не забудет сверлящего взгляда, который Гиббс упер в пилота. Для такого гордого человека, как Хед, оставался только один возможный ответ. Он снова запустил моторы и вырулил на взлет.

Штурман Хеда дал ему курс прямо на Корфу, срезав угол. В этом случае появлялся призрачный шанс догнать группу. Хед следил за расходом топлива, но летел чуть быстрее крейсерской скорости. Он чувствовал, что возвращает упущенное время. Когда показались берега Корфу, пилот почувствовал, что еще может догнать остальные самолеты.

Он увидел справа самолет и принялся искать остальные. Но самолет был один, и он тут же погнался за торпедоносцем. Это был Ju–88.

Однако расчеты Хеда были не такими уж неверными. Внезапно летчики ударной группы, напряженно ожидающие появления вражеского конвоя, заметили одинокий «Бофорт», преследуемый истребителем. Кто это может быть? Пилоты торпедоносцев начали оглядываться с некоторым испугом, они ничего не могли понять.

К счастью, пилот одного из «Бофайтеров» проявил инициативу. Он не поддался общему смятению, вышел из строя и погнался за «Юнкерсом». Вскоре он свалил противника в море.

Хед присоединился к группе, и как раз вовремя. Впереди летчики увидели кильватерную струю танкера. Он двигался вдоль берега, примерно в 10 милях от англичан. На расстоянии 5 миль штурман Оллсоппа МакГарри выпустил 2 желтые ракеты. Это был приказ «Бофайтерам» выходить вперед и подавить зенитки кораблей сопровождения. Увидев сигнал командира английской группы, Ju–88, круживший над конвоем с глубинными бомбами на борту, сбросил их и дал сигнал конвою, чтобы предупредить его. Немецкий самолет приготовился вступить в бой, но был тут же сбит собственными эсминцами.

«Бофайтеры» сбросили бомбы на танкер, а потом обстреляли эсминцы. Экипажи «Бофортов» увидели, что бомбы легли мимо. Торпедная атака развивалась, как планировалось. «Бофорты» атаковали танкер с обоих бортов с носа. Оллсопп зашел на цель справа, а второе звено — слева. Звено Муса Маршалла выжидало, следя за маневрами танкера, и в конце концов атаковало с правого траверза. Соединение было встречено плотным зенитным огнем. Дьюхерст, ветеран 42–й эскадрильи, который вместе с Динсдейлом атаковал линейные крейсера, а потом «Принца Ойгена», был сбит во время своего первого вылета с Мальты.

У правого борта танкера был замечен взрыв. Однако атака проводилась в сумерках, и потому нельзя было с уверенностью утверждать, что танкер получил попадание. Это мог быть сбитый «Бофорт». Дыма или пожара не было видно, и потому летчики решили, что попаданий нет.

Когда атака завершилась, уже было темно. Самолеты полетели на Мальту самостоятельно. Хед знал, что израсходовал много топлива, и на время обратного путешествия он сбавил обороты мотора до 1500 об/мин. Это оказалось очень разумно. Штурман промахнулся мимо Мальты, и самолет направился к Тунису. В конце концов они заметили Пантеллерию, определились и повернули на юго—восток, к Мальте. Топливо уже кончалось, и они не могли позволить себе новой ошибки. Радист уже послал SOS, но Хед каким—то чудом сумел дотянуть до Луки и посадил самолет с сухими баками.

Больше Хед не давал Гиббсу повода усомниться в себе и быстро стал одним из самых уважаемых и надежных летчиков эскадрильи. Однако на Мальте летчиков подстерегало множество опасностей, и Хед пал жертвой одной из них. Пайки на острове были очень скудными, люди только что не умирали с голоду. Раненых немедленно отсылали с острова, так как на тамошней диете никто из них не поправился бы. Даже самые маленькие царапины заживали неделями или превращались в гноящиеся язвы. Люди избегали болезней, как только могли. Но в декабре 1942 года, когда остров испытывал самую острую нужду, наступила неизбежная реакция. Разразилась эпидемия полиомиелита. Хед тяжело болел несколько недель. Ему на помощь пришла отвага, проявленная в боях, и он сумел побороть тяжелейшую болезнь. Однако при этом Хед остался инвалидом на всю жизнь.

Хотя танкер «Дельфи» пережил атаку «Бофортов» 24 августа, он получил небольшие повреждения и застрял на ремонте в Греции. Поэтому Роммель, который планировал начать финальное наступление 26 августа, обнаружил, что так и не получил обещанного топлива. Более того, он вообще не получил ни капли бензина. Поэтому он добился встречи, в которой участвовали он сам, Кессельринг и Кавальеро, итальянский главнокомандующий. Это встреча прошла 27 августа. Роммель вырвал у Кавальеро обещание доставить в Бенгази в течение 7 дней 5000 тонн топлива. По словам Кавальеро, 2 танкера уже находились в пути. Один из них, «Истрия» (5400 тонн), выскользнул из итальянского порта незамеченным. Он прошел извилистым путем вдоль греческого побережья под прикрытием островов, чтобы избежать атаки с Мальты, и сейчас был готов начать последний бросок к Бенгази. Другой танкер, «Дельфи», получил поверхностные повреждения во время атаки торпедоносцев, но благополучно скрылся между островов. Сейчас он ожидал возможности пересечь Средиземное море. Поэтому Роммель отложил начало наступления на 2–3 дня.

Разведывательные полеты над южной Грецией проводились не только с Мальты. В них участвовали самолеты из Египта, особенно в южных районах — остров Сапиенца, мыс Матапан, Крит. 38–я эскадрилья торпедоносцев «Веллингтон», которая теперь базировалась в Египте, атаковала корабли противника в этом районе, если им повезло удрать от 39–й эскадрильи. После атаки итальянских линкоров эскадрилья мало чего добилась. В любом случае, торпедным атакам было обучено совсем немного экипажей, и большую часть времени эскадрилья проводила в учениях. Однако она набрала форму как раз вовремя, чтобы сыграть важную роль в напряженный 10–дневный период перед битвой за Алам эль Хайфу.

Рано утром 27 августа разведывательный самолет из Египта обнаружил «Дельфи» юго—восточнее мыса Матапан, среди островов к северо—западу от Крита. Англичане предположили, что конвой собирается прорываться в Бенгази, и с Мальты на поиски танкера вылетел «Балтимор». В полдень пилот заметил конвой примерно в 100 милях севернее Дерны и полетел обратно на Мальту с донесением. 9 «Бофортов» под командой Кена Гранта взлетели в 16.00 в сопровождении 9 «Бофайтеров», из которых 5 несли бомбы. 4 штурмовика считалось достаточным, чтобы нейтрализовать единственный эсминец сопровождения.

Еще раз «Бофорты» атаковали на закате. Но их прибытие не стало сюрпризом для итальянцев, которые ожидали вражеских самолетов весь день. Почти вся команда танкера стояла на палубе, с тревогой глядя в небо и молясь, чтобы скорее наступила ночь. Через несколько минут они будут в безопасности по крайней мере от «Бофортов». Им было известно, что по ночам летают только «Веллингтоны» и «Суордфиши». Но вдруг со стороны ненавистной Мальты, скользя над самой водой, появились «Бофорты» и «Бофайтеры». Итальянцы увидели, как на расстоянии 3 миль от цели «Бофайтеры» набрали высоту 2000 футов и начали пологое пике прямо на них. Экипаж танкера как мог попрятался, но люди отказались уходить с палубы. Свистели бомбы, по палубе хлестали пушечные и пулеметные очереди, вода вокруг танкера кипела от близких разрывов… И одна бомба попала в корму судна.

«Бофайтеры» оставили танкер в покое и принялись обстреливать эсминец. Экипаж танкера принялся было следить за ними. Но тут с северо—запада на правом траверзе корабля появились «Бофорты». И итальянцы сломались. Пилоты торпедоносцев увидели, как команда танкера начала прыгать за борт еще до того, как были сброшена торпеды.

Грант и Уордселл добились прямых попаданий в танкер, еще одно попадание считалось вероятным. Когда летчики «Бофортов» оглянулись назад, они увидели, как страшный взрыв разорвал «Дельфи». Когда дым рассеялся, танкер с оборванной кормой быстро тонул, весь объятый пламенем.

3 Ju–88 попытались атаковать «Бофорты» на обратном пути, но были отогнаны «Бофайтерами». Англичане не потеряли ни одного самолета. Тактика действий торпедоносцев ушла очень далеко от робких атак одиноких «Бродяг» в 1940–41 годах и первых вылетов звена из 3 «Бофортов» на Средиземном море. Против скромного конвоя из 1 танкера и 1 эсминца использовалась группа из 18 самолетов. В результате цель была уничтожена без потерь с нашей стороны. Действия торпедоносцев никогда не были легкими, особенно если цель имела мощное сопровождение. И в самом конце войны эта работа оставалась такой же опасной и требовала высочайшей квалификации пилота. Но в руках таких специалистов, как Пэт Гиббс, торпедоносцы становились страшным оружием.

Второй конвой уже направлялся в Бенгази. «Истрия» и эсминец сопровождения ожидали темноты, чтобы попытаться пересечь Средиземное море. Однако на поиски конвоя вылетел оснащенный радаром «Веллингтон», а 12 торпедоносцев «Веллингтон» ожидали его сообщений. После 5 часов поисков радар засек «Истрию». Несколько торпедоносцев приняли сообщение разведчика. Старший лейтенант авиации Фулис, один из пилотов, в июне атаковавших итальянские линкоры, появился на сцене первым. Он атаковал «Истрию» по лунной дорожке, сбросив обе торпеды за один заход — первую с дистанции 700 ярдов, вторую еще ближе. Вторая торпеда попала в цель первой, поразив «Истрию» прямо в районе миделя. Первой торпеде понадобилось больше времени, но прицел был взят прекрасно, и над водой появился столб оранжевого пламени, когда и она попала в цель. Это попадание пришлось в корму танкера.

Фулис покружил над конвоем, глядя, как цель окутывается дымом. Через 10 минут появились еще несколько «Веллингтонов», и им пришлось ждать, пока дым рассеется. Но на лунной дорожке не осталось ничего, кроме большого пятна нефти.

К 30 августа ни одна тонна из обещанных Кавальеро боеприпасов и топлива в Африку не прибыла. Это был приговор Роммелю. Он совершенно напрасно прождал целый месяц. Зато британская армия продолжала неуклонно наращивать свои силы. После новой, самой маленькой задержки можно было и не начинать наступление.

Поэтому Роммель в отчаянии потребовал от итальянского Верховного Командования любой ценой организовать доставку грузов, прежде всего топлива. Несмотря на потери последних 10 дней, которые составили 23000 тонн торговых судов, Кавальеро решил, что может обещать отправку необходимых танкеров в течение ближайших часов. Причем первый танкер выйдет в море уже на следующий день.

Чтобы выполнить свое обещание, Кавальеро пришлось все поставить на благополучный прорыв танкера «Сан Андреа» (5000 тонн). Это единственный корабль, готовый немедленно выйти в море. Для сопровождения танкера имелся только 1 эсминец. Однако, если чудо позволит конвою проскочить, то Роммель начнет наступление. Еще несколько судов с сильным прикрытием были готовы к выходу в течение нескольких дней после «Сан Андреа».

Положившись на итальянцев, сумевших выполнить часть обещаний, Роммель решил использовать последний шанс для генерального наступления. В ночь с 30 на 31 августа он начал свою атаку.

Роммель слишком много поставил на это наступление. До последнего момента он ждал. Если бы «Сан Андреа» не прибыл в Африку, все надежды Роммеля рухнули бы немедленно.

Через день после потопления «Дельфи» Гиббс получил приказ в начале сентября вернуться в Англию. К этому времени Гиббс держался только предельными усилиями. Он много требовал от подчиненных, но еще больше требовал от самого себя. Он не позволял себе поддаться слабости и не признавал слабости в других. С самого начала войны он постоянно сражался. Сначала против обстоятельств, привязавших его к учебным подразделениям, потом против врага, потом против тяжелых ран, потом снова против врага. Он был одним из очень немногих, кому повезло закончить первый оперативный цикл. Потом ему пришлось сражаться с собственным командованием, чтобы доказать ему возможности авиаторпеды, в которую Гиббс уверовал, получив тяжкий опыт. В конце концов он отчаялся быть услышанным в Англии и добился отправки на Средний Восток. Гиббс предвидел, какую роль может сыграть небольшое, но хорошо обученное подразделение, базируясь на Мальте. Но и здесь он оказался одинок в своей фанатической вере в возможности торпедоносца. Несмотря на то, что он был самым опытным пилотом торпедоносца, Гиббс оказался слишком зелен, чтобы к нему прислушались. Когда наконец ему выпала долгожданная возможность показать себя, Гиббс сделал все, чтобы выполнить свой долг. Он покрыл себя славой, но при этом дошел до предела человеческих возможностей и перешагнул этот предел.

Гиббс считал, что командир должен вести ударную группу. В этом отношении ему на Мальте не мешал никто, как мешали Брайтуэйту в Англии. Он должен был учить других командиров, и Гиббс достаточно часто пропускал операции, чтобы дать возможность потренироваться выбранному офицеру. Однако он знал цену личного примера и всегда водил эскадрилью на операции, когда выпадала такая возможность. К концу его пребывания на Мальте люди были готовы слепо следовать за ним хоть в ад, закрывая глаза на то, что Гиббс превратился в издерганный комок нервов. Но в бою Гиббс оставался неподражаем. Это был тот самый человек, который смел все сопротивление несколько месяцев назад. Когда он занимал место в кабине ведущего «Бофорта», все летчики проникались необъяснимым чувством уверенности и безопасности. Они знали, что Гиббс обладает бесценным даром предвидеть действия противника. Летчики чувствовали, что он проведет их всюду.

Жизнь на Мальте такова, что способна быстро истрепать любые нервы. Хотя к августу воздушные налеты с Сицилии ослабли, в среднем в день остров подвергался 2 атакам. Днем «Бофорты» отстаивались в рассредоточенных капонирах, однако на ночь они выстраивались на краю взлетной полосы, готовые к немедленному взлету, если будет замечен противник. Чтобы отогнать «Бофорты» на стоянки, дежурным экипажам приходилось появляться на аэродроме за час до рассвета. Дежурство могло длиться не более 2 дней. Невинная игра в орлянку утром в столовой часто оборачивалась грязными скандалами изнервничавшихся людей. Гиббс прошел через все это. Но вдобавок на нем лежала тяжкая моральная ответственность командира.

Когда утром 30 августа самолет—разведчик обнаружил выходящий из залива Таранто «Сан Андреа», Гиббс уже знал, что это будет его последняя операция на Средиземном море. Это был также последний день в том 10–дневном отрезке времени, которому Теддер придавал такое значение.

Пытаясь обмануть «Бофорты», «Сан Андреа» прижимался к берегу, держась менее чем в миле от него. Возле южной оконечности Италии, мыса Сайта Мария ди Леука, имелось множество песчаных мелей, поэтому вряд ли можно было сбросить торпеду с той стороны. А на правом крамболе танкера, наиболее вероятном направлении атаки торпедоносцев, шел эсминец. Танкер мог уклониться от атаки с любого иного направления.

Конвой имел необычайно сильное воздушное прикрытие, в том числе 7 истребителей «Макки», Ju–88 и гидросамолет «Кант». Танкер прижимался к берегу, поэтому «Бофортам» было довольно трудно выполнить хороший заход. В их распоряжении оставались только кормовые курсовые углы, где их караулили «Макки».

Гиббс изучил сообщение разведчика и в конечном счете решил, что ни один корабли не полезет на мель. Несмотря на совершенно очевидные трудности, он поведет «Бофорты» в атаку со стороны берега. Они сбросят торпеды ближе, чем обычно, и хотя бы часть торпед дойдет до цели. Он взял с собой 9 «Бофортов», остальными звеньями командовали Шарман и Уордселл. Торпедоносцы сопровождали 9 «Бофайтеров», из которых 4 несли бомбы. Ударная группа взлетела в 11.45.

Они полетели на NNO, выйдя к берегу за кормой конвоя. После этого торпедоносцы перескочили через береговые холмы, имевшие высоту 300 футов, развернулись и начали заход с расстояния 2 мили от берега. Выжженная солнцем желтая земля Италии летела под ними. Впереди показалась береговая черта, блеснула вода, появилась узкая сине—зеленая полоска и непривычно близко к берегу «Сан Андреа». Дальше в сторону моря находился эсминец, а еще дальше — необъятные просторы Средиземного моря. Когда самолеты пересекали береговую черту, летчики могли видеть плотный песок на морском дне. 2 человека в маленькой лодке отчаянно гребли, пытаясь убраться с пути торпедоносцев. Однако было уже поздно, и они просто прыгнули в воду, бросив свою лодку.

«Бофайтеры» вышли вперед и обрушились на «Макки», когда те приготовились атаковать «Бофорты». Итальянские истребители были разогнань» после чего «Бофайтеры» отбомбились по танкеру и обстреляли эсминец из пушек и пулеметов. 1 «Бофайтер» был сбит, но в небе не было видно разрывов зенитных снарядов. Хотя даже в таких условиях 3 «Бофорта» получили попадания, когда выходили в атаку.

Гиббс летел на танкер, пока не смог различить даже самые мелкие детали. Держась на высоте мачт, он подобрался к танкеру вплотную.

Гиббс сбросил торпеду с дистанции 500 ярдов. Если торпеда пойдет нормально, промаха просто не может быть. Летчики второго звена следили за ним, когда самолет Гиббса мчался прямо на танкер. Он проскочил над мачтами буквально в паре дюймов и оказался в относительной безопасности с противоположного борта. Теперь Гиббс в последний раз выполнил свой излюбленный маневр, круто поднявшись свечой над танкером. На вершине горки он повернул в пике и обстрелял оказавшийся ближе эсминец из пулеметов. Гиббс отвернул, лишь когда палуба эсминца заполнила все лобовое стекло. Инерция швырнула «Бофорт» к самой воде, когда он выводил самолет из пике.

Из состава второго звена только Шарман успел сбросить торпеду, когда весь мир перед торпедоносцами взорвался подобно вулкану. Пламя взвилось как бы со дна моря, окруженное плотным облаком тяжелого черного дыма. Некоторые самолеты, следовавшие за Гиббсом, попытались отвернуть, но не смогли удрать от ударной волны. Когда они пролетали над жерлом вулкана, вверх полетели новые кольца дыма, нашпигованные обломками.

А вокруг расстилались мирные и спокойные голубые воды Средиземного моря. Безмятежно летящий гидросамолет «Кант» игнорировал «Бофорты». Но те постарались разрушить это очарование покоя, обстреливая по очереди «Кант» из пулеметов. Пилот «Канта» никак не маневрировал и не пытался уклониться, даже когда ему отстрелили один из поплавков, который, как камень, рухнул в море. Возможно, итальянца ошеломила разыгравшаяся внизу трагедия.

Это был один из редких случаев, когда 5 или 6 экипажей следили за ходом 3 торпед с момента их отрыва от самолета до момента попадания. Нет ни малейших сомнений, что именно Пэт Гиббс и его ведущее звено уничтожили «Сан Андреа».

Абсолютная зависимость Роммеля от топлива, которое должен был доставить этот танкер, сделала его уничтожение кульминационным пунктом всей Средиземноморской кампании. Эта атака заслуженно увенчала карьеру Гиббса.

Не получив обещанного топлива, Роммель был вынужден 1 сентября прекратить любые попытки дальнейшего наступления, а на следующий день вообще отменить его. Он приказал свои танкам отступить. Несмотря на донесения его разведки, позиции британской 8–й армии на юге оказались очень прочными. Англичане упорно оборонялись. И что самое важное — Роммелю не хватало бензина, который был важнейшим условием реализации его планов. В ту ночь, когда он отменил наступление, его танки имели топлива всего на 60 миль по хорошей дороге. А обещанные 5000 тонн так и не прибыли.

Гиббс был награжден Орденом за выдающиеся заслуги и отправился в Англию. Его штурман Джон Кресуэлл был награжден Медалью за летные заслуги, произведен в офицеры, после чего получил Крест за летные заслуги. Уордселл, Маршалл, Уотлингтон и Сандерсон за свои действия в последние 10 дней августа были награждены Крестами за летные заслуги. Тестер, один из стрелков, получил Медаль за летные заслуги.

За день до отлета Гиббса с Мальты Хэнк Шарман повел эскадрилью против большого и сильно защищенного конвоя, шедшего возле побережья Греции. Он состоял из 4 транспортов и не менее чем 11 эсминцев. Кавальеро наконец сумел отправить серьезный конвой, хотя и слишком поздно, чтобы повлиять на исход битвы у Алам эль Хайфы. Что могло произойти, стало ясно из потерь, понесенных «Бофортами». За несколько миль от конвоя был подбит самолет Шармана. Загорелся один мотор, однако пилот продолжал держаться в строю. Уже возле цели пламя охватило весь самолет, и он рухнул в море. Не вернулся еще один торпедоносец. Почти все самолеты получили те или иные повреждения. При этом был серьезно поврежден всего 1 транспорт.

Шарман был одним из немногочисленных напоминаний о старой 22–й эскадрилье. Он летел в качестве второго пилота—штурмана с Диком Боманом во время первой атаки «Бофортов» в этой войне. Его действия на Мальте были отмечены незаурядным умением и отвагой. Он погиб, пытаясь довести атаку до конца, хотя мог спастись, отвернув прочь. Шарман погиб, так и не получив ни одной награды.

Все принципы действий торпедоносцев, разработанные Гиббсом, оказались верными. Перед ним открывалось большое будущее в Англии, так как Жубер начал создание ударных крыльев, чтобы уничтожить германское судоходство в Северном море. Однако последние 2 года измотали юного идеалиста до предела, хотя он казался совершенно неутомимым. С Гиббсом произошел нервный срыв, от которого он долго и мучительно оправлялся. После долгой и тяжелой болезни он был списан по инвалидности в 1944 году.

Однако он успел заложить прочные основы. Командование 39–й эскадрильей принял Ларри Гейн. Он настолько отличался от Гиббса, насколько это было возможно в принципе. Однако он был прирожденным пилотом торпедоносца. Уже в Абботсинче он проводил свои атаки прямо в хрестоматийном стиле, не предпринимая маневров уклонения, не обращая внимания на огонь зениток. Казалось, он просто не видит помех. Никто не думал, что Гейн уцелеет. Однако он командовал своей эскадрильей до самых последних операций «Бофортов» и остался жив. Гейн добился такого же идеального взаимодействия со своим штурманом МакГарри, какое отличало Гиббса и Кресуэлла.

В начале октября 39–я эскадрилья была отозвана с Мальты для короткого отдыха. Пока они находились в Египте, началась битва за Эль Аламейн. Роммель был прижат к стене.