Глава 13 Последний танкер Роммеля

Глава 13

Последний танкер Роммеля

Монтгомери при Эль Аламейне пытался убедить Роммеля, что главный удар будет нанесен на юге, а сам собирался нанести его на севере. Роммель не попался на удочку, однако он не мог совершенно игнорировать угрозу своему южному флангу. Хотя он совершенно правильно угадал, где будет нанесен главный удар, оставить южный фланг полностью без защиты он тоже не мог.

Монтгомери предпринял диверсию на юге, а потом начал наступление на Эль Аламейн. Предполагалось, что теперь Роммель соберет на севере все свои моторизованные части, чтобы отбросить англичан назад мощной контратакой. Однако для этого он не имел бензина. У него не хватало топлива даже на то, чтобы поддерживать движение между Триполи и линией фронта более чем 2 или 3 дня.

При таких условиях снимать войска с южного фланга было крайне опасно. Положение с топливом не позволяло Роммелю вести маневренный бой дольше 2 дней. После этого ему не удастся перебросить танки на юг, даже если Монтгомери и нанесет удар там.

Тем не менее Роммель все—таки решил перебросить под Эль Аламейн всю 21–ю танковую дивизию и половину армейской артиллерии, чтобы встретить генеральное наступление. Он полностью сознавал, что на юг они уже не вернутся. Это произошло 25 октября. Одновременно Роммель сообщил Гитлеру, что битва будет проиграна, если положение с топливом не улучшится незамедлительно.

Тем временем до Гитлера и Муссолини наконец дошло, что перед Африканским Корпусом встала угроза уничтожения, если его моторизованные соединения не получат топливо. В дело были пущены дополнительные корабли, даже подводные лодки и военные корабли, привлекли гражданскую авиацию. Но, к разочарованию Роммеля, транспорты направлялись в Бенгази, хотя многие из них имели сильное сопровождение и мощное вооружение. Итальянцы стремились держать их подальше от британских торпедоносцев. Чтобы доставить топливо из Бенгази, требовалось время, и, что самое главное, это приводило к добавочному расходу того самого бензина. Поэтому Роммель потребовал, чтобы танкер «Прозерпина» (5000 тонн), который уже находился в море с 3500 тонн бензина, и транспорт «Тергестеа» (6000 тонн) были направлены прямо в Тобрук. Вместе с ними шел маленький 900–тонный транспорт. На «Прозерпине» находился самый крупный груз бензина за последние месяцы.

Во второй половине дня 26 октября танкер «Прозерпина» вместе с 2 транспортами в сопровождении 4 эсминцев успешно пересек Средиземное море и уже находился на подходах к Тобруку. Высокопоставленные германские офицеры собрались на скалистом берегу возле Тобрука, дожидаясь прихода танкера.

Роммель ждал, что англичане произведут перегруппировку перед началом генерального наступления. (Монтгомери собирался начинать ночью 1 ноября.) Он с тревогой ждал сообщения о приходе танкера. Англичане были необычайно осторожны и нерешительны. Они боялись, что Роммель сосредоточивает свои танки для встречного удара.

В Египте находились 3 эскадрильи «Бофортов» — 39–я, временно отозванная с Мальты; 42–я, которая никак не могла попасть на Дальний Восток; и 47–я, недавно сформированная и наконец превратившаяся в эскадрилью первой линии. Однако 42–я эскадрилья передала свои самолеты и экипажи 39–й и 47–й. Кроме «Бофортов» имелось несколько ночных «Веллингтонов».

Сводная 42/47–я эскадрилья «Бофортов» базировалась в Шандуре в Зоне Канала. Ее аэродром подскока находился в Гианаклисе, в 5 милях южнее Александрии. Все в Египте знали, что готовится нечто грандиозное. Новое наступление должно было выкинуть Африканский Корпус из Египта и Киренаики. 42/47–я эскадрилья имела всего 6 недель, чтобы стать боеспособной частью. Летчики большую часть времени провели, модернизируя свои самолеты.

Одной из проблем «Бофортов» был Тобрук. Этот порт находился вне досягаемости самолетов с Мальты. Торпедоносцы из Египта, используя передовые аэродромы в районе Александрии, с трудом дотягивали до него. Поэтому большая часть вражеских кораблей шла в Бенгази, где им не угрожал никто, кроме тяжелых бомбардировщиков. Но всегда оставалась возможность, что необходимость заставит немцев вести корабли прямо в Тобрук. Если такое случится, 42/47–я эскадрилья хотела быть наготове.

В Англии в нормальных условиях крейсерская скорость «Бофортов» составляла 140–150 узлов. Однако на Среднем Востоке, развивая ту же мощность, моторы не могли обеспечить скорость выше 120 узлов. Частично это происходило из—за различий в атмосферных условиях, частично из—за множества модификаций, которые вносились в самолеты, чтобы позволить им действовать в условиях пустыни.

Главной причиной снижения скорости были песчаные фильтры, которые торчали над плоскостями. Пристроить их внутри воздухозаборников никак не удавалось. В Шандуре на эти фильтры приспособили жестяные обтекатели, что значительно повысило скорость самолетов.

Вторая модификация была очень простой. С самолета снималась стандартная решетчатая антенна радара и устанавливалась самопальная. Это был простой железный прут с крестовиной. Его приделывали к центроплану, и он торчал перед передней кромкой крыла. Существовали некоторые сомнения, что подобное примитивное приспособление будет работать. Однако оно показало себя в деле ничуть не хуже фабричного предшественника, а скорость самолета еще более увеличилась.

Третья модификация заключалась в снятии громоздкого остекления пулеметной турели. Вместо него ставили невысокий жестяной барбет. Стрелки начали чувствовать себя довольно неуютно, зато самолет прибавил еще несколько узлов к своей крейсерской скорости.

Все это заставило провести серию летных испытаний. Однако никто не запрашивал разрешения командования на эти переделки, оно даже не подозревало об этом. Каждая эскадрилья занималась модернизацией своих самолетов самостоятельно без всяких разрешений. Прохождение бумаг по официальным каналам отняло бы несколько недель, а решающая битва была уже на носу. Поэтому было решено предъявить модернизированный самолет на передовом аэродроме Гианаклиса командиру группы взаимодействия с флотом вице—маршалу авиации сэру Хью П. Ллойду, поставив его перед фактом.

На Ллойда переделки произвели впечатление. Не только потому, что самолет получил добавочные 10–15 узлов скорости и 50–100 миль дальности, но и благодаря проявленной летчиками энергии и изобретательности. Командир эскадрильи вернулся в Шандур с разрешением внести такие же изменения в конструкцию 8 самолетов.

Работы были закончены за 2 дня до начала битвы за Эль Аламейн. На Среднем Востоке теперь имелась эскадрилья, способная нанести удар по Тобруку не на пределе своих возможностей, а совершенно уверенно.

Через 3 дня, 24 октября, 6 самолетов из Шандура перелетели в Гианаклис. Это были: новый командир эскадрильи подполковник авиации Спрэг, дружелюбный смелый человек, не имевший однако большого опыта полетов на торпедоносцах; «Анти» Джи, ветеран атак против брестской эскадры; Ральф Мэннинг, который упустил возможность атаковать линейные крейсера, зато 17 мая атаковал «Принца Ойгена»; МакКерн, который также участвовал в атаке «Принца Ойгена»; МакЛарен; Дэвидсон, еще один канадец, для которого это была первая операция. На следующий день был получен приказ выслать 4 самолета для атаки 800–тонного транспорта к северу от Тобрука. Группу повел Спрэг, захватив с собой 3 самых опытных экипажа — Джи, Мэннинга и МакКерна. Вместе с ними летели 4 «Бисли» («Бленхейм V»), вооруженные бомбами, и 6 «Бофайтеров» для подавления зениток и истребительного сопровождения.

Возле Тобрука самолеты пролетели недалеко от маленького однотрубного парохода, ползущего на восток. Некоторые люди на палубе принялись махать им руками. Спарк, штурман Мэннинга, сделал несколько снимков. Сам Мэннинг решил, что корабль имеет длину около 100–150 футов и, возможно, является баржей типа «F». Это были танко—десантные суда, используемые для перевозки войск и техники. Он видел такое в информационном сборнике, выпущенном разведкой. Когда зенитки Тобрука начали пристреливаться, соединение стало описывать широкую петлю вправо. Мэннинг старался следить за остальными самолетами, одновременно маневрируя, чтобы уклониться от вражеского огня.

Мэннингу показалось, что они напрасно рискуют под огнем зениток и ждут истребители. Транспорт должен быть дальше к западу. Потом он увидел, как Спрэг поворачивает влево и направляется в открытое море, но не на запад, а домой. Мэннинг последовал за ведущим, совершенно разочарованный. Они залетели так далеко и даже не увидели противника, зато попали под огонь зениток Тобрука. Соединение вернулось в Гианаклис.

Когда Мэннинг рулил по полю к стоянке, техники дали ему понять, что, по их мнению, экипаж не слишком старался. В этом не было никаких подвохов, но действовало это на летчиков сильнее, чем нагоняй командира. Можно допустить подозрения со стороны командира, но не со стороны наземного персонала.

— Почему вы не сбросили торпеду?

Мэннинг едва успел выключить моторы, перед тем как на него обрушился это вопрос.

— Мы не нашли цели.

Техники переглянулись.

— Странно. Все остальные сбросили.

Мэннинг остолбенел. Они не заметили никаких целей, кроме баржи «F» или кто там еще был. Он не видел, чтобы кто—то выходил в атаку. Остальные самолеты просто не могли сбросить торпеды на эту проклятую баржу.

Когда Мэннинг примчался в комнату для инструктажа, Спрэг и Джи заканчивали свои отчеты. Они описывали командиру группы атаку того, что приняли за транспорт. Мэннинг отозвал МакКерна, австралийца, который пилотировал четвертый «Бофорт».

— Ты сбросил торпеду, Мак?

— Да. Я увидел, как это делает командир, и тоже бросил.

— Но ведь была только баржа!

Австралиец немного смутился.

— К черту, Ральф. Там было что—то покрупнее.

Теперь Спрэг заметил Мэннинга.

— Что вы об этом думаете, Мэннинг?

— Я не сбросил торпеду. Я решил, что это баржа.

Мэннинг выпалил этот ответ, не успев подумать. Только потом он осознал, что прозвучало это слишком резко. Спрэг наградил его неприязненным взглядом и отвернулся. Командир группы превратился в камень. Остальные тоже ощутили какую—то неловкость. Мэннинг понял, что его единственным оправданием могут быть снимки, которые сделал штурман. Спарк, услышав об этом скандале, немедленно помчался проявлять пленку и печатать снимки. Мэннинг поспешил за ним.

3 из 4 «Бленхеймов» притащили бомбы назад, так как не нашли, на кого их можно сбросить. Но Спрэг, Джи и МакКерн настаивали на своем, хотя не претендовали на попадания.

В 20.00 были готовы первые фотографии. Они ясно показали, что судно было очень маленьким, не имело надстроек и явно отличалось от сухогруза. Мэннинг показал снимок Джи и МакКерну, но никому больше. Он не ходил в любимчиках командира. И бывали случаи, когда стоило ошибиться, а не быть правым.

В своей первой операции эскадрилья потерпела неудачу. Но судьба им улыбнулась. Пока они еще находились в полете, пришло сообщение о новой операции. Разведывательный «Балтимор» с Мальты заметил 2 транспорта и танкер к северо—западу от Бенгази. Похоже, они направлялись в Тобрук. Танкер и был «Прозерпиной».

Пока что этот конвой, прибытие которого было для Роммеля вопросом жизни и смерти, находился вне радиуса действия «Бофортов». Они смогут достать противника, только когда тот окажется совсем рядом с Тобруком. Но «Веллингтоны» могут атаковать немедленно. 3 торпедоносца и 4 бомбардировщика «Веллингтон» атаковали поодиночке в течение ночи, но не добились явных успехов. Утром 26 октября «Балтиморы» и «Мэриленды» отправились на поиски, и «Балтимор» снова обнаружил конвой в 9 милях северо—западнее Дерны. 2 Ju–88 сопровождали его. Корабли следовали полным ходом, ночная атака не причинила им никакого вреда.

В течение утра еще 2 «Бофорта» прилетели в Гианаклис из Шандура — их тоже следовало модернизировать с разрешения Ллойда. Одним из пилотов был ветеран Хирн—Филипс, теперь летавший в составе 42–й эскадрильи. Это была его первая операция во втором оперативном цикле. Его радистом был «Джинджер» Кулсон, бывший стрелок Гиббса, переживший аварию в Норт Коутсе в 1941 году. После нее Гиббс выбыл из строя на 5 месяцев. Другим пилотом был Гэрриок из 47–й эскадрильи, для которого это был первый боевой вылет.

В этой атаке предполагалось задействовать все наличные самолеты 210–й группы, кроме 39–й эскадрильи, которая должна была атаковать самостоятельно и позднее. «Веллингтоны» ожидали сумерек, чтобы совершить вторую попытку. Когда начался предполетный инструктаж, в Гианаклисе находились 8 экипажей «Бофортов» 42/47–й эскадрильи, 6 экипажей «Бисли» 15–й эскадрильи Южноафриканских КВВС майора Д.У. Пидсли и 6 «Бофайтеров». Всего 20 самолетов.

Спрэг, как и Брейтуэйт до него, был достаточно умен, чтобы сообразить — в эскадрилье есть более опытные летчики. У них больше практики. Вчерашнего урока оказалось достаточно. Он понял, что командовать подобной атакой должен человек, летавший на торпедоносцах гораздо больше. Поэтому он назначил командиром группы «Анти» Джи, а сам полетел как рядовой летчик. Это было отважное решение, но на «Бофортах» летали именно такие люди.

Полковник авиации, проводивший инструктаж, постарался как можно яснее обрисовать картину.

— Немцы решили встретить наше наступление и пытаются провести в Тобрук важнейший конвой. Он состоит из большого транспорта в 6000 тонн, маленького транспорта в 900 тонн и танкера в 6000 тонн с бензином. Этот танкер является главной целью. Роммелю страшно не хватает топлива для своих танков. 8–я армия пытается прорвать его фронт, и битва вступила в решающую фазу. Роммель должен получить танкер, чтобы иметь хоть какие—то шансы. Нам предоставляется возможность сыграть решающую роль в исходе битвы в Западной Пустыне. Мы должны уничтожить танкер любой ценой.

План атаки следующий. Южноафриканские «Бисли» идут первыми в 30 секундах впереди «Бофортов». Они выполняют отвлекающий маневр, атакуя малый транспорт. «Бофорты» атакуют танкер. Сверху соединение прикрывают «Бофайтеры». «Бисли» идут вместе с «Бофортами» по 3 самолета с каждой стороны.

В настоящий момент конвой находится примерно в 20 милях северо—западнее Тобрука. Его сопровождают 3 эсминца и 2 Ju–88. Когда мы прибудем на место, конвой окажется под прикрытием береговых зенитных батарей и истребителей.

Когда вы потопите танкер, займитесь большим транспортом, не пытайтесь привезти торпеды назад. Но танкер — цель номер один. Удачи.

Самолеты взлетели в 12.30, построились над Гианаклисом и легли на курс. Один из «Бисли» отстал из—за неполадок с бензопроводом. Экипажи наполовину сварились, сидя в металлических корпусах самолетов на земле. Теперь они с наслаждением подставляли взмокшие спины прохладным струям воздуха. День был прекрасным, на небе — ни облачка. Единственным спасением от жары был полет.

Они улетели подальше от берега, как и вчера, потом повернули на запад и снизились к самой воде, двигаясь параллельно берегу в 30 милях от него. Примерно через 2 часа Джи повернул, чтобы выйти к берегу возле Тобрука. Через несколько минут летчики увидели берег. Они снова повернули на запад, держась в 5 милях от береговой черты. Приятно видеть берег. Они определятся, когда появится Тобрук, и найдут конвой.

Почти сразу летчики увидели впереди группу из десятка судов под самым берегом. Джи повернул на них, группа последовала за ним. Но корабли оказались всего лишь самоходными баржами, хотя были утыканы зенитными автоматами. Джи снова повернул соединение в сторону моря и лег на прежний курс. Вскоре слева он увидел знакомую песчаную щель гавани Тобрука. Кораблей не было видно никаких.

Джи повертел головой и заметил «Бофайтеры». Часть их держалась на высоте 500 футов, остальные — на 2000 футов. Хирн—Филипс летел справа от него, Мэннинг — слева. Остальные «Бофорты» растянулись редкой, но аккуратной линией. Скоро они натолкнутся на конвой.

На высоте 50 футов видимость ограничена, однако Джи показалось, что он что—то видит впереди и чуть слева. Это могло быть просто пятнышко на ветровом стекле. Но «Бофайтеры» над ним покачали крыльями. Прошло полминуты, и Джи ясно различил впереди корабли. Среди них находится корабль, который ему следует атаковать. Через некоторое время их очертания стали резкими, и Джи все увидел в деталях. Первым шел маленький транспорт, за ним эсминец, потом большой транспорт, замыкали строй еще 2 эсминца. Эскадра пересекала курс соединения под острым углом. И никаких признаков танкера.

Джи вызвал своего штурмана Фрэнсиса.

— Где танкер?

— Я его не вижу.

— А маленький корабль впереди? Он не может быть танкером?

— Возможно.

— В любом случае, он больше других похож на танкер. Я атакую.

Джи развернул соединение влево и начал заходить на головное судно. 3 «Бисли» на левом фланге соединения под командой лейтенанта Литгоу вышли вперед «Бофортов» и сбросили бомбы. Они тоже целились в головное судно. Спрэг, Дэвидсон, Гэрриок, МакКерн и МакЛарен последовали за Джи. Мэннинг и Хирн—Филипс, а также пилоты 2 «Бисли» на правом фланге заколебались.

Мэннинг никогда не любил гадать, начиная с самого детства. Вчерашнее происшествие еще больше склонило его полагаться только на собственное мнение. Он был убежден, что здесь нет танкера.

— Посмотри, как они сыплют, — сказал Мэннинг. — Но я не вижу танкера. Что вы думаете, парни?

Спарк и радист Блейден посмотрели вниз.

— Мы не уверены. Он не похож на танкер, но может быть им. И в строю нет еще одного. Я на этот не поставлю.

— Я полагаю, что танкер должен быть чуть дальше, — сказал Мэннинг. — Что вы скажете, если мы пойдем искать?

Остальные члены экипажа рассмотрели предложение. Это означало покинуть относительно безопасное место в строю и отправиться вперед в одиночку, без истребительного прикрытия. Они уже видели итальянский гидросамолет. Скоро появятся «Мессера» и «Макки». Самое последнее, что они хотели — свернуть собственные шеи. Но о таких вещах лучше не думать.

— Тебе решать, Ральф. Ты теперь командир. Делай, что хочешь. Атакуй, если нравится.

Мэннинг вышел из строя вверх и двинулся дальше. Либо танкер где—то там, либо он уже в гавани. Если они не смогут найти это судно, им придется заняться скучным делом — атаковать корабли, над которыми они только что пролетели.

— Все будет нормально, парни. Следите повнимательней.

Береговые батареи открыли огонь, а эсминцы поставили огневую завесу. Но Мэннинг был не один.

2 «Бисли» с правого фланга последовали за ним. Летчики сделали аналогичные выводы. Мэннинг никогда не видел более приятного зрелища. А в полумиле позади Хирн—Филипс тоже полетел за ним, хотя Мэннинг этого не видел. Он тоже решил поискать танкер.

Тем временем Джи, Спрэг, Дэвидсон, МакКерн и Гэрриок атаковали маленький транспорт — 900–тонный сухогруз. Хирн—Филипс следил за ними. Первая тройка «Бленхеймов» сбросила бомбы. Все 3 самолета спустились буквально до уровня палубы транспорта, чтобы сделать это. Но зенитный огонь был плотным, и бомбардировщик лейтенанта Гроха был подбит после сброса бомб. Один снаряд взорвался в носовой части, убив штурмана на месте и наполовину оглушив Гроха. Другой снаряд разворотил левый мотор. Грох провел «Бленхейм» над транспортом, но при этом зацепил левым крылом за мачту. Грох попытался сохранить управление, но самолет упал в воду. Стрелок вытащил пилота из самолета, надул лодку и затащил пилота туда. Грох потерял сознание, но позднее оправился. Все, что осталось от его самолета — догорающий на воде хвост.

После этого атаковали «Бофорты». Хирн—Филипс видел, как их торпеды устремились к цели. Так же, как и снаряды зениток. Он увидел, как самолет Спрэга потерял половину руля направления, но пилот каким—то чудом удержал самолет в воздухе и благополучно ушел. Дэвидсону, для которого это была первая операция, повезло меньше. Сразу после сброса торпеды самолет неловко дернулся вверх, окутался дымом и упал в море.

Для Хирн—Филипса это было до омерзения знакомое зрелище. Прекрасное начало второго оперативного цикла.

Тем временем Мэннинг и оба пилота «Бисли», Пидсли и Дастоу, увидели впереди столб дыма. Они сразу решили, что это и есть пропавший танкер и четвертый эсминец. Танкер действительно появился немного слева. Немцы отправили вперед более быстроходные суда, надеясь, что они отвлекут на себя самолеты противника. Это позволило бы танкеру проскочить. Мэннинг вышел на траверз танкера и лег на боевой курс. Танкер немедленно повернул навстречу. Мэннинг понял, что торпедная атака при таком курсовом угле немыслима, и решил облететь вокруг танкера. Он хотел заставить противника как можно дольше гадать, с какого направления будет произведена атака, и сбросить торпеду при заходе со стороны берега. Стрельба эсминца была частой и точной. Мэннинг заметил, что оба «Бисли» отвернули, чтобы заняться эсминцем.

Пока Мэннинг огибал по широкой дуге танкер, Хирн—Филипс благополучно проскочил над первым конвоем и тоже заметил танкер. Он знал, что его радист «Джинджер» Кулсон неплохо фотографирует. Истребителей противника не было видно, и он позвал радиста в свою кабину. Через несколько секунд они проскочили над эсминцем, сопровождавшим танкер. И тут огромный осколок пробил левый борт фюзеляжа как раз там, где стояло кресло стрелка, пронизал самолет и вылетел с правого борта. Если бы Кулсон сидел на своем месте, ему оторвало бы голову.

— Ты сбросил торпеду! — крикнул стрелок.

Хирн—Филипс заложил широкий вираж следом за Мэннингом вокруг танкера. Он знал, что произошло. Осколки снаряда замкнули электрические цепи, и торпеда отвалилась сама. Все, что ему теперь оставалось — следить за Мэннингом.

Аудитория у Мэннинга была достаточно большая. Пилоты, которые атаковали транспорты, тоже увидели танкер и прилетели сюда, когда поняли, чем занимаются Мэннинг, Хирн—Филипс и 2 «Бисли». Они решили помочь, чем удастся. Тут же кружили «Бофайтеры». Они атаковали эсминец, обстреляли его из пушек и отвлекли внимание от Мэннинга, заходившего на танкер.

Когда Мэннинг завершил свою петлю вокруг танкера и был готов выйти в атаку, он заметил, что танкер пытается повернуть. Но при этом судно потеряло скорость и сейчас практически стояло на месте. Это была легкая мишень. Орудия эсминца были приведены к молчанию, но береговые батареи нащупали дистанцию, и черные клубки дыма появлялись вокруг самолета с неприятным постоянством. Спарк мог слышать треск разрывов сквозь шум моторов. Мэннинг маневрировал, как мог, пока дистанция до танкера не упала до половины мили. После этого он лег на боевой курс и сбросил торпеду с дистанции 600 ярдов. Когда он это сделал, то увидел 2 «Бисли», летевшие ему напересечку чуть выше. Они тоже выполняли заход, открыв створки бомболюков. Когда бомбы пошли вниз, Спарк щелкнул спуском фотокамеры. Дастоу, пилот первого «Бисли», отвалил слишком поздно. Он зацепил крылом за мачту танкера. Секунду или две самолет еще кувыркался, а потом врезался в воду. Второй бомбардировщик отвернул вовремя. Оба самолета сбросили 250–фн бомбы с большим замедлением. Уголком глаза Мэннинг увидел еще 2 «Бофорта», заходящих на танкер. Очевидно, они пытались сбить противника с толку ложным заходом. Небо было буквально забито британскими самолетами. Все пилоты затаили дыхание, ожидая результатов атаки торпедоносца. Ниоткуда возник «Бофайтер» и обстрелял эсминец. Его мостик окутался дымом. Происходило так много событий, что Мэннинг просто забыл о танкере и оказался в опасной близости к нему. Он резко отвернул, но тут же налетел на столб грязной воды после взрыва бомбы. Вдобавок в самолет попал обломок с танкера и продырявил правый центроплан, изуродовав гондолу мотора.

Сейчас все зависело от торпеды Мэннинга. Остальные самолеты кружили вверху, как стая голодных коршунов. На береговых скалах возле Тобрука германские штабные офицеры тоже с тревогой ожидали результатов атаки.

Лучше остальных торпеду Мэннинга видел Хирн—Филипс. Он видел, что снаряд правильно вошел в воду. Однако он также видел, что танкер не совсем неподвижен. Хотя судно еле двигалось, оно все—таки пыталось увернуться от торпеды.

Командир группы Джи кружил над танкером. Внезапно его штурман Фрэнсис увидел след торпеды. При сложившихся обстоятельствах торпеда должна была попасть под углом в левую скулу танкера.

Джи и Фрэнсис, как загипнотизированные, следили, как торпеда ударила в корпус судна и не взорвалась. Она скользнула вдоль корпуса и начала дрейфовать к корме. И внезапно в воде под днищем танкера что—то грохнуло, и судно пропало в столбе воды и дыма.

— Снимай! Снимай! — закричал Хирн—Филипс.

Кулсон был настолько потрясен зрелищем, что едва не забыл, что должен был делать. Однако он успел щелкнуть камерой.

Мэннинг пролетел над танкером на 20 секунд раньше и не видел взрыва. Он все еще мыслями был позади, на танкере, которым занимались «Бисли». Когда пилот наконец оглянулся, танкер был окутан дымом. Однако он уже знал о попадании по воплям, смеху и аплодисментам стрелков. Все летчики, следившие за атакой, радовались. Только много позже они подумали о команде танкера. Но в любом случае они сами рисковали жизнью, и не все самолеты вернулись. Еще следовало долететь от Тобрука до своего аэродрома, а теперь появились вражеские истребители. Это были «Макки» С.202. Истребители начали долгое пологое пике, открыв огонь, когда дистанция сократилась до 800 ярдов. Потом они рванули вверх и ушли, прежде чем попали в пределы досягаемости хвостовых пулеметов «Бофортов». Отойдя на 1500 ярдов, истребители начали новый заход. Пули посыпались в море вокруг «Бофортов».

Летчики имели приказ после атаки построиться в 15 милях севернее Тобрука. Теперь они поспешили к месту сбора, преследуемые итальянскими истребителями. Стрелок Хирн—Филипса командовал, как следует маневрировать. «Макки» атаковали его самолет все настойчивей, так как не видели ответного огня. Команды стрелка на маневры становились все более необходимы. Хирн—Филипс сохранил свой апломб. Он забыл, что хвостовые пулеметы имеют электроспуск, и эта цепь порвана, как и все остальные, когда был разбит распредщит. Но пилоты «Макки» видели грозно торчащие стволы «Браунингов» и остерегались их. Стрелок «Бофорта» мог не пытаться вести огонь, итальянцы не подходили близко. Когда Хирн—Филипс вернулся, он немедленно внес в конструкцию самолета еще одно изменение. Теперь его пулеметы имели ручной спуск, и электричество могло пропадать сколько угодно. Пилоты не могли распоряжаться судьбой. Однако некоторые из них определенно заслужили остаться в живых, и Хирн—Филипс был среди таких.

Когда самолеты уходили в сторону моря, пилоты насчитали около 25 «Мессеров», мчащихся с северо—запада. Однако «Бофорты» и «Бисли» буквально стелились над волнами, и немцы их не заметили. Примерно в 10 милях северо—восточнее Тобрука группа построилась и взяла курс домой. «Бофайтеры», выполнив свою задачу, улетели вперед.

Атаку пережили 7 из 8 «Бофортов» и 3 из 5 «Бисли». Однако произошел трагический инцидент, повлекший за собой новые потери. Хирн—Филипс пытался по радио вызвать лидера, чтобы уточнить, сколько топлива следует оставить на обратный путь. Он обнаружил, что его рация; тоже уничтожена. И тут пилот заметил, что 2 «Бисли» опасно раскачиваются. Один из них прошел прямо под самолетом Хирн—Филипса всего в 30 футах ниже. Либо пилот потерял обзор, либо с самолетом что—то случилось.

На мгновение «Бисли» вроде бы выровнялся, но тут же пошел поперек курса соединения. «Бофорты» шли в разомкнутом строю, но Гэрриок держался справа от Хирн—Филипса на расстоянии 200 футов. «Бисли» пошел ему наперерез, все еще в 30 футах ниже. Теперь Гэрриок попал в опасное положение. Если он еще не видел «Бисли», то теперь и не мог увидеть, так как бомбардировщик оказался под брюхом торпедоносца.

Хирн—Филипс увидел, как «Бисли» судорожно дернулся вверх, и 2 самолета столкнулись. Он был единственным, кто ясно видел «Бисли». Больше никто из летчиков ничего не заметил. Гэрриока можно было легко предупредить по радио, но как раз на единственном самолете отказала рация…

Хирн—Филипс стал невольным свидетелем катастрофы, предотвратить которую не мог. «Бисли» ударил в брюхо торпедоносца. Немедленно кто—то вылетел сквозь носовое остекление «Бофорта» и упал в море. 2 самолета летели, сцепившись. Они как—то еще держались в воздухе почти 15 секунд. Потом, по—прежнему вместе, упали в море.

Это был печальный конец одной из самых удачных операций за всю войну. Для вернувшихся летчиков минареты Александрии выглядели просто изумительно. Их белые колонны величаво поднимались в солнечном сиянии. После ужасной гибели танкера, после гибели стольких друзей это зрелище стало просто незабываемым.

Большой транспорт был в сумерках тяжело поврежден 3 «Веллингтонами» После этого в полночь вылетели еще 6 «Веллингтонов», но судно пропало и его сочли потопленным. Чуть дальше под берегом стоял пылающий от носа до кормы танкер. Его корпус раскалился докрасна. Не спаслось ни одно из 3 судов.

Утром 2 ноября Джи, лидер группы «Бофортов», получил Крест за летные заслуги. Он покинул Египет вместе с остальными экипажами 42–й эскадрильи и отправился на Дальний Восток. Пидсли, лидер группы южноафриканских «Бисли», один из 2 пилотов пробомбивших танкер; Юдельман, его штурман и Литгоу, лидер другого соединения «Бисли», тоже получили Кресты за летные заслуги. Как ни странно, но на этот раз Мэннинг награды не получил. Но через несколько месяцев, после аварийной посадки в Индийском океане, когда он помог спасти свой экипаж, проявив мужество и находчивость, он тоже получил Крест за летные заслуги. В приказе отмечалась его хорошая работа при атаке «Принца Ойгена» в марте 1942 года и атака танкера.

Роммель получил сокрушительный удар. Последняя надежда получить топливо и боеприпасы пропала.