Глава 14. Хорошая погода в Сиэтле

Глава 14. Хорошая погода в Сиэтле

Для многих людей Сиэтл и «Майкрософт» — синонимы, и именно майкрософтовские владыки создают общую атмосферу города, руководя его образом жизни, делая его, как некоторые говорят, еще более убогим. Но, как и дру-гие люди и компании, ни Балмер, ни «Майкрософт» не в силах контролировать погоду. Четверг 28 июня 2001 года был нетипично облачным для сиэтлского лета. Обычно к этому времени пелена облаков, практически все время окутывающих город, рассеивается. Зимой тучи собирались, как обычно, но дождей было мало, как и снега в горах, а ведь он, растаяв, питает реки, текущие через гидроэлектрические турбины, которые крутятся, крутятся, крутятся, чтобы произвести дешевое местное электричество.

Сиэтлцы опасались, что к концу лета турбины будут томиться от жажды, а город столкнется с дефицитом мощности вроде испытанного Южной Калифорнией, который вызовет повторяющиеся отключения энергии, подавая хрестоматийный пример того, что произойдет, если отменить регулирование государственных монополий. В середине года Сиэтл несло; проблема была в том, что несло вниз по склону.

Серьезный удар был нанесен по имиджу Сиэтла за два года до этого — во время ежегодной встречи Всемирной торговой организации, когда его воистину никуда не годная полиция скорее подстрекала, чем усмиряла хорошо организованные протесты, доведя дело до беспорядков, известных во всем мире как битва в Сиэтле. Потом обещанное Интернет-компаниями мгновенное обогащение оказалось просто фантазией, их экономические модели не оправдали себя, у множества доверчивых сотрудников осталось ощущение, что их надули.

После битвы в Сиэтле и заявления судьи Джексона о расследовании курс акций «Майкрософта» упал вдвое — до 119 долларов. Пока страна, фондовая биржа и город привыкали к администрации Джорджа У. Буша и третьему тысячелетию, наступили сиэтлские февральские масленичные беспорядки, когда банды черных осуществили свои клятвы «избить несколько белых парней», убив одного. Государственные СМИ не уделили этому почти никакого внимания, когда двадцать часов спустя город встряхнуло землетрясение силой 6,2 балла. Даже Земля била Сиэтл. Потом «Боинг» объявил, что покидает город. Синатра не пел «It Was a Very Good Year» — «Это был очень хороший год».

Вскоре после этого женщина-самоубийца уселась в утренний час пик на перекинутый через канал 160-футовый мост на междуштатном шоссе, вынудив полицию остановить движение в обе стороны, потому что проезжающие кричали что-то вроде «Давай прыгай, сука!». И это в городе, где подача звукового сигнала считается дурными манерами. После трех часов разговоров с сиэтлской полицией женщина прыгнула (к счастью, она осталась в живых). В то лето была опубликована странная статистика: штат Вашингтон занял первое место в стране по продаже солнцезащитных очков. Как объясняет менеджер «Сиэтл сангласс хат» Фил Нейджин: «Просто, поскольку солнце исчезает надолго, когда оно появляется снова, люди забывают, куда положили свои очки, так что идут и покупают новые».

В то июньское утро Стив Балмер отправился в летний турпоход, как делал почти каждый год с самого детства. Только теперь, в сорок пять лет, он взял с собой Конни и трех сыновей. Балмеры решили отправиться в лесной заповедник Шаста над Редцингом, штат Калифорния. Балмер прервал отпуск, чтобы ответить на телефонный звонок Билла Гейтса. Гейтс сообщил, что апелляционный суд США в Вашингтоне, округ Колумбия, только что официально объявил единогласное (со счетом 7:0) решение по антимонопольному делу «Майкрософта».

В то время как Гейтс и Балмер надеялись, строили планы и договаривались, суд действительно взялся за судью Джексона и распорядился приостановить его решения о разделении компании. Многие майкрософтовцы описывали постановление как победу. Несколько часов спустя Гейтс устроил пресс-конференцию; Балмер участвовал в ней из «Калифорния ред руф инн». Согласно «Тайм» и местным газетам, Балмер торжествовал: «Туча над компанией рассеялась. Сегодня определенно светит солнце от Сиэтла до самого озера Шаста». Солнце и в самом деле светило в Калифорнии, но дома оно просто дразнило — сиэтлцы называют это «солнечные паузы». В тот день продажи в «Сангласс хат» Фила Нейджина были на 69 процентов ниже обычного.

Все было так, словно Гейтс и Балмер начали читать «Старик и море», но остановились на моменте, когда Сантьяго привязал марлина к лодке. Ибо апелляционный суд точно так же единогласно постановил, что признаков явной пристрастности в решении судьи Джексона не найдено, что «Майкрософт» является злостным монополистом и нарушил одно, а возможно, и два положения Антимонопольного акта Шермана и что дело отправляется на доследование другому судье, который и решит, как наказать корпоративные преступления «Майкрософта» — вплоть до разделения. Они полностью поддержали постановление Джексона о том, как «Майкрософт» искорежил «Java».

Но вы бы не узнали ничего этого, слушая Гейтса, Балмера и пропагандистскую машину «Майкрософта», вращающуюся быстрее водозаборных турбин западного Вашингтона и мастерски защищающую бурную майкрософтовскую реку доходов, выкачивая больше экономической мощности, чем когда-либо знал Сиэтл. В тот же самый день Слободан Милошевич выступал по своему делу в Международном суде в Гааге, занимающемся преступлениями югославской войны на основании закона, который разработал судья Верховного суда Роберт Джексон — с помощью Фреда Балмера — в Нюрнберге. «Нью-Йорк таймс» написала, что Милошевич «отрицает реальность своего положения».

Решение апелляционного суда вызвало колебания на Уолл-стрит и подняло акции «Майкрософта» на несколько пунктов, прежде чем до инвесторов дошла суть решения и курс акций опустился ниже, чем был до постановления. Несколько недель спустя «Майкрософт» с самым серьезным -видом объявил о своей победе в апелляционном суде. Суд быстро отверг аргумент компании в духе «он идиот» (мол, «свидетель со стороны «Майкрософта» знает о программном обеспечении больше свидетеля со стороны правительства»), заявил, что компания «неправильно истолковала наше решение», и отправил дело в другой суд низшей инстанции; судья должен был быть выбран случайно, установленным в здании суда компьютером — с использованием операционной системы «Windows».

Вскоре после этого в Сети появилась видеозапись Балмера-Обезьяны. Один наблюдатель поинтересовался, не был ли показ записи подстроен для отвлечения внимания от постановления апелляционного суда. О видеозаписи первым сообщил Томас Грин в британском техническом издании «Реджистер». Реакция на запись показывает амплитуду чувств людей к Балмеру и «Майкрософту». Грин писал: «Мне кажется, видеозапись показывает настоящего Балмера. Наблюдая за его публичными выступлениями, я часто замечал вулканическое, бездумное эго, которое он изо всех сил старается обуздывать». В чате веб-сайта www.NetSlaves.com размышляли над вопросом «Направляется ли Стив Балмер в Бельвью?» (нью-йоркская больница; Балмер же живет в Бельвью, штат Вашингтон).

Один обозреватель писал: «Если бы я был одним из богатейших людей Америки и заработал состояние, руководя компанией, не вовлеченной напрямую в загрязнение окружающей среды, — не управлял кочегаркой из «третьего мира», вызывающей рак, болезни, сердца, болезни легких, — если бы имел продукцию, которая иногда бывает крутой, и жил в по-настоящему прекрасном уголке страны, я бы, вероятно, прыгал точно так же». Еще один вторил этой мысли: «Если бы компания, для которой я работал, сделала меня мультигазиллионером[99], я бы ради нее и не такого дурака свалял». Вот еще мнения: «От этого он выглядит более человечным», «Интересно, занимался ли он спортом в старших классах?», «Думаю, кусочек, где он орет: «Оставь это мне-е-е!», означает: оставь все возможные независимые мысли, все деньги, частную жизнь, жену — в общем, оставь все хозяину «Майкрософта»...»

Один критик, утверждающий, что раньше работал в «Майкрософте», написал: «В известной степени энтузиазм Балмера, так же как и способность заразить им подчиненных, — одно из тех качеств, которые делают его лидером, а не просто менеджером».

«Майкрософт» не комментировал мероприятие, даже не сообщил, когда оно имело место, но представительница компании сказала «Нью-Йорк таймс»: «Сотрудникам «Майкрософта» нравится, как Стив относится к работе, им нравится и его энтузиазм. Мы все рады, что он руководит «Майкрософтом».

Воспитывая трех юных сыновей, Стив Балмер вернулся к своим истинным религиозным корням (в противоположность его религиозной вере в «Майкрософт») и стал более открыт со своей семьей и верой. Частью кампании по опровержению подтвержденной судом репутации черствого, хищного монополиста было продемонстрировать Балмера в качестве мягкого, семейного человека. Хотя кое-кто, возможно, вспомнит хозяина агентства по продаже автомобилей, выставляющего напоказ своих детей в телевизионной рекламе, чтобы продать машины, Стив — преданный, заботливый, любящий отец, который каждое утро по дороге на работу завозит старшего сына Сэма в школу и ограничивает его сидение за компьютером двумя часами в день. Как когда-то Фред, Стив играет с Сэмом в шахма-ты (Аарон и Питер еще не доросли); Сэм так любит игру, что регулярно устраивает матчи с приятелем из Китая. И имя Сэма начало возникать в столкновениях папы Стива с прессой. После того как судья Джексон официально объявил о своем решении, Балмер сказал «Нью-Йорк таймс»: «Я предупредил сына, что будет такое решение. Он сказал: «Ну, папа, надеюсь, это хорошо для тебя. Папа, если они не согласны с тобой, вы будете подавать апелляцию, верно? Потому что ты все делаешь как надо, верно, папа?» И я ответил: «Верно, Сэм». Я хочу сказать, это не наш юридический стратег или что-то такое, но он понимает нашу точку зрения».

Под лозунгом «Какой я хороший парень» Балмер вернулся и к своим географическим корням. Он произнес хорошо принятую речь перед огромной толпой людей в синагоге в нескольких милях от дома его детства на Линфорд-роуд в Фармингтон-Хиллз (кстати, дом по-прежнему принадлежит ему). Вечером накануне речи в храме он выступил на обеде в честь Дня отца и сына в школе «Детройт кантри дэй». А после решения суда дал интервью «Детройт джуиш ньюс» — о семье, особенно о матери Беа. В храме Балмер говорил не о религии, а о важности родительских чувств.

В сущности, Балмер не очень религиозен, но в компьютерной индустрии его религия — достоинство. Учитывая немногочисленность преград при входе в мир компьютеров и огромное значение, придаваемое иудейской верой (и Балмером) формальному образованию, подготавливающему человека к производству интеллектуальной собственности, неудивительно, что примерно 30 процентов руководителей компьютерной отрасли — евреи. По сравнению с автомобильной промышленностью, где, когда Балмер рос, единственным евреем, достигшим уровня генерального директора, был Джеральд Мейерс из «Америкен моторс», возможности были безграничны. Кроме того, еврейская концепция хуцпа помогает удержаться на плаву в потоке программного обеспечения.

Как объясняет гарвардский профессор права Алан Дер-шовиц: «Хуцпа — это дерзость, уверенность в себе, готовность требовать то, что причитается по праву, пренебрегать традициями, отрицать авторитеты, поднимать брови», — качества, в полной мере подходящие компьютерной индустрии вообще и «Майкрософт» в частности.

Дершовиц замечает: «Иногда хуцпа может казаться вульгарной более сдержанному христианскому миру, но эта самоуверенность хорошо служит евреям в мире конкуренции. В бизнесе пассивность не является добродетелью». Евреи составляют около 36 процентов от главных пятидесяти американских миллиардеров и 33 процента всех американских миллионеров, более чем в шестьдесят раз превышая соотношение к населению вообще. Почему? Задолго до того, как Стив Балмер родился и начал проявлять выдержку и безмерную энергию, над подобным вопросом размышлял Марк Твен.

В журнале «Харпер» Твен писал:

«Если верить статистике, евреи составляют всего лишь малую долю процента мирового населения. Они — пятнышко звездной пыли в сиянии Млечного Пути. Если по справедливости, то о евреях вообще не должно быть слышно; но о них слышно, и всегда было слышно. Евреи занимают видное место на планете, не уступая в этом другим народам, а их важность в торговле неизмеримо больше их доли в населении. И процент евреев в списках всемирно известных имен в литературе, науке, искусстве, финансах, медицине и трудных для понимания областях исследований также явно превышает их процент в населении. Во все века они вели борьбу по захвату — и вели они эту борьбу со связанными за спиной руками. Быть может, они тщеславны, но им можно это простить. Египтяне, вавилоняне, персы поднимались, наполняя планету шумом и великолепием, чтобы превратиться в призраки и исчезнуть с лица земли; им на смену пришли греки и римляне, и эти произвели большой шум, и они ушли; другие народы появлялись и высоко несли свой факел какое-то время, но их факелы догорели, и они погрузились в сумерки или исчезли совсем. Евреи видели их всех, превзошли их всех и остаются такими, как прежде, не проявляя признаков упадка, старческой немощи, слабости тела, потери энергии, притупления бдительности и агрессивного ума. Все на свете смертно, но только не евреи; все силы уходят, но они остаются. В чем же причина их бессмертия?»

Да уж.

* * *

Потом наступило 11 сентября. В Сиэтле солнце едва поднялось над горизонтом, когда реактивные самолеты с террористами врезались в башни-близнецы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и в землю близ Питсбурга. Подвергнется ли Западное побережье нападению, когда начнется рабочий день? Никто не знал, и, как и все на левом берегу, сиэтлцы решили не рисковать. Пока за три тысячи миль от них развивались события, городские власти объявили, что телебашня «Космическая игла» будет закрыта. «Майкрософт», компания военного образца, часто говорившая о своей стратегии бизнеса в терминах джихада, считалась возможной целью Усамы бен Ладена.

По совету службы безопасности Стив Балмер предпринял поистине беспрецедентные меры и просто закрыл кампус, разослав по электронной почте соболезнующие письма, сообщая сотрудникам, что они могут взять внеплановый отгул. (Кампус не прекращал работу даже во время землетрясения в Сиэтле.) Говорит один бывший майкрософтовец: «Вероятно, у них просто был приступ паранойи». Возможно. Но как отмечала мантра 60-х годов, то, что ты параноик, не означает, что на тебя не точат зуб. По сообщениям, ни один майкрософтовец не погиб 11 сентября. Позже, во время последовавших нападений с применением биологического оружия, офис «Майкрософта» в Рино, штат Невада, получил некий порошок, принятый за сибирскую язву. После повторного исследования выяснилось, что проба не токсична.

Мир компьютеров поддерживал необходимый уровень безопасности и стабильности, и Интернет по-прежнему функционировал в полной мере. Уходила и приходила электронная почта. Словно нужно было еще доказательство вездесущности «Майкрософта», по крайней мере один из угонщиков для подготовки к своей миссии пользовался, как и пилоты военно-морского флота США, майкрософтовской игрой «Имитация полета» («Flight Simulator»); он и его товарищи связывались друг с другом и ячейками в Европе и Афганистане, используя майкрософтовский «Hotmail». Когда Балмер узнал, что один выпускник «Детройт кантри дэй», застигнутый терактом на девяносто втором этаже южной башни ВТЦ, пропал, то немедленно выразил соболезнования и предложил помощь. (Легко можно вообразить Балмера на «Нулевом меридиане» в Нью-Йорке: вот он, похожий на Джорджа С. Скотта в роли генерала в фильме «Паттон», регулирует транспортный поток, чтобы движение не останавливалось; кричит, вопит, жестикулирует — и делает все, что требуется, чтобы работа была выполнена.) Позже обнаружится, что фотографии сиэтлской «Космической иглы», местного авиастроительного завода и крупнейшей в Северной Америке гидростанции Гранд-Кули штата Вашингтон находились в штаб-квартире «Аль-Кайеды» в Пакистане, однако фотографий офисного парка «Майкрософта» найдено не было. Майкрософтовцы больше не говорили о джихаде. Удивительно, но атаки пошли «Майкрософту» на пользу.

Через несколько недель, когда национальное оцепенение прошло и мы снова смогли смеяться, Майкл Кинсли из «Слейта» отозвался на последовавшую за терактом истерию и множество ура-патриотических маркетинговых кампаний с лозунгами «Борись с терроризмом, покупай американское», написав сатирическую колонку для «Вашингтон пост», где предложил свои непочтительные решения для слабеющей экономики. Спрятав в кармане фигу, Кинсли предложил свою программу для победы, включающую и рекомендацию министерству юстиции прекратить антимонопольный процесс против «Майкрософта».

Кинсли писал: «Как сотрудник и акционер я знаю, какое удручающее воздействие этот судебный процесс оказывает на людей в одной из самых важных для экономики США компаний... нашему правительству не следовало бы затевать драку с американской компанией, которая могла бы своим программным обеспечением внести вклад в военную экономику». Невероятно, но министерство юстиции действовало так, словно восприняло статью Кинсли всерьез. Новый глава Антимонопольного комитета Минюста Чарльз Джеймс уже объявил, что не будет добиваться структурных изменений (то есть разделения компании), таким образом буквально отбрасывая главный козырь правительства, при этом не получив от признанной виновной стороны ничего взамен, — метод ведения переговоров, вызвавший недоумение во всем мире.

Читая новости, Джефф Данцигер нарисовал карикатуру с подписью «Добрые вести из штаба "Майкрософта"». "Напыщенный Балмер стоит за спиной сидящего Гейтса (у того на голове эсэсовская фуражка) и смотрит, как двое помощников оттесняют армию людей с портфелями от слова «монополия». Балмер говорит: «Ха-ха! Видишь? Враг отступает». Некоторые считали, что министерство юстиции Буша действует в духе сказанных 150 лет назад слов бизнесмена-республиканца Саймона Камерона: «Честный политик — тот, кто, будучи подкупленным, остается подкупленным».

28 сентября третий федеральный судья, ведущий дело «Майкрософта» и монопольной полиции, Коллин Коллар-Котелли, сказала обеим сторонам: «Недавние трагические события, воздействовавшие на нацию, требуют срочного окончания судебного процесса», который уже взволновал фондовую биржу и породил экономические колебания. Генеральный прокурор штата Коннектикут Ричард Блюменталь заявил «Уолл-стрит джорнэл»: «Мир изменился: война за границей, угрозы дома и ухудшающаяся экономика создают мощную динамику к улаживанию». В сущности, «Майкрософт» и монопольная полиция назначили переговоры о соглашении на И сентября в Вашингтоне, но отменили из-за эвакуации здания министерства юстиции. Однако обсуждения соглашения ни к чему не приводили, пока 15 октября судья Коллар-Котелли не назначила посредником профессора права Бостонского университета Эрика Грина.

За несколько месяцев до того, как Минюст администрации Буша начал капитуляцию, Стив Балмер, по-видимому, подготовил почву для проекта соглашения, когда отправился в Вашингтон и тайно встретился в Белом доме с вице-президентом Диком Чейни. Канцелярия Чейни отказывается опубликовать какие-либо записи по этой встрече (в феврале 2002 года двухпартийное Главное контрольно-финансовое управление при конгрессе США предприняло беспрецедентный шаг, запросив у Белого дома записи по переговорам вице-президента с руководителями «Энрона» и другими). Пропагандисты «Майкрософта» молчали о встрече Балмер — Чейни, пока знаменитое либеральное издание «Уолл-стрит джорнэл» не пронюхало об этой дружеской встрече. Потом и пропагандисты «Майкрософта», и канцелярия Чейни убеждали журналистов, что Чейни и Балмер не говорили об антимонопольном процессе. Представитель Чейни заявил, что вице-президент попросил присутствовать юриста и что «Балмер и Чейни обсуждали широкий круг вопросов, включая торговлю, пиратство, образование, проблемы рабочей силы, налоговые скидки на научные исследования и визы для иностранных рабочих». Представительница «Майкрософта» Джинни Теразано заявила: «Выбор времени Балмером не имеет никакого отношения к апелляционному суду, и подобное мнение глупо».

Глупая «Вашингтон пост» написала, что 17 августа Филип Дж. Перри был назначен исполняющим обязанности помощника генерального прокурора, надзирающим, помимо всего прочего, за Антимонопольным комитетом министерства юстиции. Перри женат на дочери вице-президента Чейни, Элизабет. В статье, озаглавленной «Семейные связи и антимонопольные резоны», Джеймс Гримальди спрашивал: «Означает ли это, что Перри будет вести внесудебные переговоры с «Майкрософтом»? Было ли ему поручено обеспечить «Майкрософту» мягкое соглашение? Является ли положение Перри как мальчика на побегушках у Белого дома по делу «Майкрософта» частью вознаграждения за пожертвования софтверного гиганта на кампанию Великой старой партии[100]? [Перри отклонил просьбу Гримальди об интервью.] И конечно, это, возможно, всего лишь глупые, преувеличенные слухи, возникающие вокруг родственников высокопоставленных выборных лиц».

Билл Гейтс помог восстановительным работам на Нулевом меридиане, появившись в Нью-Йорке на презентации «Windows XP» вместе с мэром Руди Джулиани. Возможно, никакой связи нет, но вскоре после этого штат Нью-Йорк согласится уладить свое антимонопольное дело против «Майкрософта». В Редмонде было много шума из-за того, что выпуск «Windows XP» назначен на 25 октября, и Балмер, выступая по национальному телевидению, пообещал Чарли Роузу уложиться в срок. И он справился. За два месяца было продано более семи миллионов комплектов — одна из причин, по которым «Бизнес уик» назвал Балмера среди лучших двадцати пяти генеральных директоров 2001 года (другой причиной была игровая приставка «Xbox»).

И эта операционная система стала лучшей за все время существования «Майкрософта». Впервые в истории «Майкрософт» попал прямо в яблочко. Впервые в истории «Майкрософта» продукт соответствовал рекламе. «Нью-Йорк таймс» посвятила «Windows XP» пылкую рецензию, присоединившись к подавляющему большинству прочих критиков. Наконец-то «Windows», которая не сбоит! Успешный выпуск «Windows XP», в сочетании с сообщением через несколько дней о проекте соглашения с федеральной монопольной полицией, сулил полную событий встречу акционеров в первую неделю ноября.

После того как я начал писать эту книгу, я купил одну акцию «Майкрософта» (весь мой пакет акций высокотехнологичных компаний) и потому мог присутствовать на ежегодной хоровой проповеди, называемой собранием акционеров. (Зелено-белый сертификат висит у меня на стене, когда я пишу эти слова.) Формально Стив Балмер работает на меня — и на миллион с лишним других держателей акций «Майкрософта». Никто не ценит «Майкрософт» больше, чем акционеры. И не без основания. Если бы человек вложил двадцать один доллар в акцию «Майкрософта» на ПНР в марте 1986 года и сохранил ее до собрания акционеров 2001 года, то она стоила бы 9269 долларов. Его капитал увеличился бы примерно в 440 раз — более 44 000 процентов — за последующие пятнадцать с половиной лет. Если бы майкрософтовец сохранил свои первоначальные две тысячи пятьсот опционов, данных на ППР, они стоили бы гораздо больше двадцати миллионов долларов. Если бы население Соединенных Штатов выросло за этот период так же резко, американцев было бы больше ста миллиардов; несколько миллиардов из них, вероятно, искали бы место для парковки. (За год владения акцией я потерял 4,78 долларов, не считая комиссионных за каждую операцию.)

Во вторник, 7 ноября 2001 года, в 7.30 утра я явился на собрание в похожий на пещеру Дворец съездов штата Вашингтон, избегнув регистрации для СМИ. Во время обыска во внешнем вестибюле, предположительно на предмет огнестрельного оружия или бомбы, охранник спросил, что у меня в руке. «Магнитофон», — ответил я. «Не положено», — указал он на плакат, объявляющий, что записывающие устройства запрещены. Не поверив, я подошел к столику для прессы и спросил о причине. Хотя полная видеозапись собрания акционеров появится на майкрософтовском веб-узле и расшифровки там тоже доступны, по каким-то причинам вести запись было нельзя. Представители СМИ не могли объяснить антизаписывающее правило, но предложили взять меня на работу. Я уступил (и сохранил магнитофон). Я был в мире «Майкрософта», а «Майкрософт» играет по своим правилам.

Я размышлял об этой таинственности, стоя в огромном внутреннем вестибюле Дворца съездов, и, склонив голову, читал какую-то майкрософтовскую пропаганду об их свободе инноваций, когда воздух вокруг меня загудел; по залу словно пронесся порыв ветра, и меня едва не подхватило вихрем. Будь я флюгером, я бы завертелся. Я поднял голову и увидел Стива Балмера, почти летящего к сцене. Таков Балмер. Он, кажется, всегда спешит (когда он пишет свое имя, черточка буквы «т» в «Стивен» всегда оказывается над «н»), и сотрудники говорят, что он часто вторгается в личное пространство (многие конкуренты согласны), но это из тех качеств, которые кое-кому из сотрудников в нем нравятся.

Камерон Мирволд рассказал мне: «Стив всегда проводил политику открытых дверей, когда любой мог зайти и поговорить с ним о чем угодно. Человек мог работать на менеджера данного продукта, но он чувствовал, что на самом деле работает на Стива. Однажды Стив заскочил ко мне в кабинет и начал расспрашивать о чем-то, над чем я работал. За пять минут он выделил ключевые вопросы. Менеджер моего проекта не мог выделить ключевые вопросы два года. Класс, подумал я, вот парень, который знает, что делает. Это вдохновляет. Говорили, что Гейтс — это парень, перед которым все склонны благоговеть, тогда как Стив — парень, на которого хочется работать. Это правда. Я бы ради него прошелся по углям».

А романист Дуглас Капленд рассказал мне, что в начале 90-х, когда он собирал материал для «Майкросервов», и Гейтс, и Балмер проводили политику открытых дверей. По рассказу Капленда, он просто подходил к двери Гейтса, стучал и быстро задавал ему несколько вопросов; то же самое и с Балмером. Но когда он посетил кампус через несколько лет, на границе тысячелетия, доступ к Гейтсу и Балмеру, как и ко многим другим майкрософтовцам, был строго ограничен.

В главном зале Дворца съездов я занял место в двух проходах от загончика для прессы, положил рюкзак и начал общаться. Один акционер, с которым я говорил, пришел, «потому что если прийти сюда достаточно рано, то достанутся бесплатные «старбеки» и легкий завтрак». (В сущности, полученные мной две чашки кофе «Старбек» и рогалик окупили стоимость моей акции, не считая операционных издержек.) Другая владелица акций сказала, что «просто хотела посмотреть на Билла Гейтса». Третий хотел попробовать «Windows XP» в расставленных по вестибюлю киосках. Большинство владельцев помалкивали. Когда собрание началось — ровно в восемь, — большинство кресел были пусты. Зачем идти в театр, когда можно посмотреть по Интернету?

На помосте Стив Балмер сидел слева от Билла Гейтса, еще шесть членов совета директоров расположились вокруг. Балмер откинулся на спинку стула и разрешил Рику Белуццо, человеку, которого он выбрал наследником своего положения президента девять месяцев назад, вести собрание. В 1999 году Балмер переманил Белуццо из «Силикон графике», где тот работал генеральным директором, проработав двадцать три года в «Хьюлетт — Паккард».

Взяв на себя многие административные обязанности Балмера — те, что Балмер именует «администрюшки», — Белуццо позволил Балмеру уделять больше времени стратегическим вопросам.

Белуццо представил членов правления, обратил внимание на экспонаты во внутреннем вестибюле, потом заявил, что «рад отметить, что к нам присоединилась сеть «Свободу инновациям»... основа и инструмент связи». В сущности, сеть «Свободу инновациям» финансируется «Майкрософтом» и далеко не является основой. Вашингтонские лоббисты называют такие группы «искусственной травой» — из-за их поддельной природы. Учитывая огромное преимущество в компьютерной технологии, любой современный персональный компьютер и принтер могут быстро произвести сотни писем, говорящих в основном одно и то же различными шрифтами и на различной бумаге, потом разослать их любым должностным лицам, которых они хотят обработать.

Генеральный прокурор Айовы Том Миллер удивлялся, почему во многих из полученных им писем с призывами прекратить участие штата в антимонопольном деле встречаются одни и те же предложения. Генеральный прокурор Миннесоты Майкл Хэтч получил триста одинаковых писем, призывающих его назвать кампанию «постыдной». Когда один автор письма узнал, что невольно стал инструментом «Майкрософта», обманутый человек написал Хэт-чу письмо от руки, извиняясь за предыдущее письмо: «Я был полностью введен в заблуждение. Пора вам выйти и забить гол головой».

Но этим генпрокурорам повезло больше, чем генпрокурору Юты, который получил два письма в поддержку свободы инноваций «Майкрософта» от давно умерших людей. Действительно инновация.

Далее Белуццо предложил выбрать директоров. Очевидно, ни Белуццо, ни кто-либо другой в компании не заметил, что в программке генеральный директор назван «Стивен Э. Балимер» (sic). Все восемь предложенных директоров были избраны. Выслушав и отклонив предложение одного акционера, что «Майкрософту» следовало бы изменить свою политику в Китае (было упомянуто, что Балмер посетил Китай прошлой осенью и встречался с китайским премьером Чжу Жунцзи, а о том, что он назвал «Linux» коммунистом, разумеется, умолчали), Белуццо пробежался по годовым цифрам. Совокупный доход вырос более чем на 10 процентов, до 25,3 миллиарда долларов, однако у компании 4,8 миллиарда долларов «уменьшения инвестиций».

«Ухудшение» Белуццо было, проще говоря, не слишком удачной заменой слова «убытки», обозначающего проблемы, ставшие следствием инвестиций «Майкрософта» в телекоммуникации и кабельное телевидение. Хотя доходы в Европе, Африке и на Ближнем Востоке понизились на 3 процента, они по-прежнему составляли 4,8 миллиарда долларов; Азия показала самый большой рост — до 15 процентов. Белуццо отметил, что текущие расходы «вели себя хорошо» и что более четырех миллиардов долларов было вложено в научные исследования и капиталовложения, — никакого анализа, куда именно. Он заметил, что в прошлом году прибавилось около восьми тысяч шестисот сотрудников. Гораздо важнее для нас, акционеров, было, что, хотя в прошлом году NASDAQ в целом потерял более 45 процентов стоимости, акции «Майкрософта» упали всего на 13 процентов. Затем Белуццо предоставил слово Биллу Гейтсу.

Гейтс поднялся на возвышение и сказал:

— Многие годы я надеялся, что смогу подняться сюда и сказать то, что говорю сегодня утром: мы заключили соглашение с министерством юстиции по антимонопольному делу.

Раздались негромкие аплодисменты. В сущности, все достижения сводились к проекту соглашения, которое не предусматривало наказание «Майкрософта» за прежний хищнический образ действий. Большая часть сопротивления сделке была обобщена главным консультантом «Риэл нетуорк» Келли Джо Макартуром, который сказал:

— Это награда, а не судебное решение. Соглашение позволяет признанному противоправным монополисту единолично решать, что входит в монопольную операционную систему будущего.

Другие критики называли соглашение «беззубым», содержащим «достаточно лазеек, чтобы провести через них Шестой флот». Самым резким критиком был Митчелл Кертц-ман, генеральный директор соперника «Майкрософта» «Либерейт текнолоджиз», который отметил, что оно ничего не делает, чтобы обуздать «.Net». Кертцман сказал «Си-НЕТ ньюс», что проект соглашения «не затрагивает ни одного из перспективных проектов вроде «Passport» («Паспорт» или «Hailstorm» («Хейл сторм»). «Майкрософту» только что сошло с рук фактически корпоративное убийство. И что дальше?»

Соглашение побудило бывшего спичрайтера администрации Никсона, консервативного обозревателя «Нью-Йорк таймс» Уильяма Сэфайра назвать Антимонопольный комитет администрации Буша-второго «собранием безответственных людей». Чарльз Джеймс сказал «Уоллстрит джорнэл», что если у компаний есть вопросы по соглашению, о котором он ведет переговоры с «Майкрософтом», «они могут подавать в суд». В марте 2002 года «Сан Майкросистемс» Скотта Макнили именно так и сделал, еще раз возбудив иск в федеральном суде и вновь заявив, что «Майкрософт» мешает предоставляемой «Java» возможности, написав раз программу, работать с ней где угодно, и на этот раз потребовал один миллиард долларов в качестве компенсации ущерба. Чем больше все менялось, тем больше они... Один экс-майкрософтовец сказал мне, что, похоже, стратегия бизнеса в sсфере программного обеспечения ушла от «Сунь-Цзы к «Сан»-истцу»[101].

МСН-би-си, новостная служба, находящаяся в совместном владении «Майкрософта» и Эн-би-си, сообщила, что бывший сенатор Джон Танни, написавший Акт Танни и содействовавший его продвижению, обвинил «Майкрософт» в провале обнародования всех неформальных переговоров с государственными чиновниками США. За месяцы, последовавшие за удобным соглашением, «Майкрософт» и министерство юстиции сознательно убрали из проекта целый параграф, который, как писала «Сиэтл таймс», мог бы вынудить все компании по производству программного обеспечения, производителей компьютеров и других лиц, пользующихся выгодами соглашения, разделить свою интеллектуальную собственность с «Майкрософтом».

Прежде чем принять соглашение, подобно сделке о признании вины[102], судья Коллар-Котелли, как когда-то судья Споркин, потребовала провести слушания в соответствии с Актом Танни — с привлечением комментариев общественности — за шестьдесят дней. За это время было получено более двадцати пяти тысяч писем (более пяти тысяч по электронной почте), включая одно короткое предложение «Я ненавижу "Майкрософт"». Для обзора Акта Танни Балмер дал записанные на видеопленку показания под присягой, часть которых была послана на веб-странице «Майкрософта». На записи, сделанной через три месяца после собрания акционеров, предстает окультуренный, учтивый, искренний Балмер, словно, если сравнивать с Обезьяной-Балмером, он принял антидепрессант вроде знаменитого прозака. Это по крайней мере создает огромный контраст между ним и Гейтсом — хотя бы в том, какими они появляются в суде.

На собрании акционеров Гейтс продолжал:

— Мы много думаем о том, как стать еще более надежным лидером нашей отрасли.

Билл Гейтс во всей красе. Через несколько минут, после еще более слабых аплодисментов, он уступил место Балмеру.

После вступительных замечаний Балмер сказал, что «сейчас, как мне кажется, самое главное для нас — или самое главное для меня — это понять, как нам, в смысле компании, вести себя. Три года, что тянется судебный процесс, люди спрашивают нас, чему мы научились... Мы понимаем, основываясь на факте, что наша индустрия не сплотилась, чтобы поддержать нас, что нам надо изменить методы взаимодействия и отношений с нашей индустрией». Учитывая, что девять федеральных судей несомненно и убедительно нашли, что «Майкрософт» активно старался устранить конкуренцию, может ли Балмер искренне удивляться, что компьютерная индустрия не сплотилась, чтобы поддержать «Майкрософт»?

Пока Балмер говорил, одна женщина рядом со мной сказала:

— Посмотрите на Гейтса, он пялится на Балмера.

И действительно, тот смотрел на лучшего друга с абсолютным восхищением на лице, словно говоря: «Хорошо сработано». Годовой отчет «Майкрософта» за 2001 год показывает картинку: улыбающийся, довольный, совершенно человеческого вида Гейтс стоит рядом с сидящим Балмером, глядя сверху вниз, словно лучший ученик, только что прекрасно ответивший урок.

Другой акционер сказал:

— Я пришел отчасти, чтобы увидеть, что Билл Гейтс и Стив Балмер существуют, что это реальные люди, но меня удивило, насколько Гейтс маленький.

В сущности, Гейтс на три дюйма ниже Балмера, хотя на общих фотографиях Гейтс неизбежно кажется выше.

Слушая Балмера, я все время сравнивал его и Гейтса публичные заявления с тем, что он теперь говорил акционерам. Балмер продолжал: «Один принцип остается неизменным... мы очень искренни с самими собой [«Ни один из моих родителей никогда не учился в колледже»], мы абсолютно честны в признании того, что, как любит говорить один из наших старейших сотрудников, есть реальность. [«Ты либо с нами, либо против нас, и теперь ты враг».] Мы не лукавим с самими собой [«Я по-прежнему не знаю, что такое монополия»], мы тактичны в общении друг с другом [«Это глупейшая хренотень, какую я слышал в жизни»], мы тактичны в общении с миром [«Мы не сделали абсолютно ничего плохого»]. Мы гордимся подобной искренностью [«Между прикладными программами и операционной системой — Китайская стена»] и честностью [«DOS» не закончен, пока «Lotus» не заработает»] во всем, что говорим и делаем».

Я не сумел сдержать смешок. Федеральные судьи Спор-кин и Джексон, Род Брок из «Сиэтл компьютер продактс», Гэри Килдолл из «Ди-ар-ай», Дэвид Каплан из «Джи-оу», Гэри Клау из «Стак электронике» и Скотт Макнили из «Сан Майкросистемс» были бы в первом ряду многих, очень многих несогласных во всем мире.

Закончив, Стив Балмер сел рядом с Гейтсом и вместе с остальными людьми на помосте отвечал на вопросы. Я полтора года размышлял, о чем бы спросить Балмера, и решил, что лучше просто наблюдать и дать собранию дойти до конца. Два вопроса акционеров касались женщин в «Майкрософте». Одна женщина обратила внимание, что пять лет назад среди двадцати высших должностных лиц было две женщины. Теперь же среди двадцати трех высших должностных лиц женщина всего одна. Белуццо ответил, что они работают над ситуацией. (Кто-то позже заметил, что, учитывая результаты, может быть, им следовало бы перестать работать над ней. Позже две владелицы акций сказали мне: «Мне наплевать, кто там работает. Я просто хочу, чтобы они делали деньги».) Через четыре месяца Линда Стоун ушла из компании после, как рассказали мне некоторые наблюдатели, обмена колкостями со Стивом Балмером, хотя она была бы последним человеком, кто публично признался бы в каком-то разрыве с Балмером. Пока Белуццо и прочие отвечали на остальные вопросы, дьявольский дуэт говорил между собой. Потом Гейтс уставился на меня. Нет, подумал я, это невозможно. У меня ничем не выделяющаяся внешность, и сидел я где-то в двадцатом ряду. Вспомните, что Томас Фридман встретил такой пристальный взгляд в Давосе. С моей точки зрения, это напоминает детскую игру в гляделки в неполной средней школе. Я посмотрел на женщину слева от меня, на женщину справа, на людей позади меня. Никто из них не смотрел на Гейтса. Я снова посмотрел на помост. Билл Гейтс смотрел на меня. Я подался вперед, прищурился и уставился в ответ. Не помню, кто первым отвел взгляд. Хотя собрание закончилось вскоре после этого, многие вопросы остались без ответов.