«Здравствуй, папа… Это я, твой байстрюк»

«Здравствуй, папа… Это я, твой байстрюк»

Какие-то шаги… Вроде бы по траве. Мягкие, неслышные.

– Вот мы и встретились. Наконец-то…

Его руки ощущают мягкую шею.

– Здравствуй, папа… Это я, твой байстрюк.

Голова выворачивается, дергается…

Бикфордов шнур. Огонь, ползущий по нему, обжигает пальцы, ладони… Он открывает глаза. Никакого света. Можно опять закрыть их. Кто-то подступает все ближе и ближе… Шаги мягкие, почти неслышные…

На его лице пот – липкий и пахучий. Наконец-то… Снова мрак, черная завеса перед светом, так и не впустившая его.

А ведь он ждал этого. Может, всю предшествующую жизнь.

– Здравствуй, здравствуй, папаша, я так давно тебя жду. Очень давно.

Пальцы впиваются в мягкую, вздрагивающую плоть.

– Ты готов или нет? Вы так долго измывались надо мной. Может, целую жизнь или даже больше…

– Нет, нет, все, что происходит с тобой – ненормально. Взгляни на себя со стороны… Без этого ничего не случится.

Его голова скатывается с мокрой подушки.

– А что произойдет?

– Ничего, ничего. Просто ты должен уйти. Многие должны уйти, иначе не буду жить я. Так предрешено. Не мной, не тобой…

– А кем же?

– Я не знаю его имени. Я ничего не знаю…

– Может быть, знаем мы?

– И вы ничего не знаете… Мы временные тут, мы только думаем, что все понимаем.

Снова перед ним проплыла безликая тень. В очертании мрака, давящей тяжести.

– Я с тобой. Действуй решительнее, прямее. Ты ничего не потеряешь. Жизни нет. Это придумка, ложь…

Он начал сдавливать горло или еще что-то трепещущее.

– Ты так не можешь… Мы друзья. Мы породили тебя на свет. Ты клялся…

Голос хрипел.

– И я не могу иначе, не могу, поймите вы… Меня всю жизнь душили, вы представить не можете как… Душили и избивали. Все вы… Своими руками. Вы выдавливали мне глаза, лишали слуха и разума.

– Почему ты такой?

Он очнулся. Сердце вырывалось из груди. Нина ушла? Была она или нет? Кого он душил на самом деле? Это был сон? Или явь? Он принялся хватать простыни, подушки, все вокруг себя… Слава богу, никого нет. Значит – сон. Перевернулся на спину. Светало. Горло сводило от тошноты. Он вскочил, взял стакан, налил холодной воды, проглотил таблетку галопередола.

Сейчас все пройдет, сейчас… Все нормально. Он председатель комиссии. Все произошло на самом деле. Он никого не задушил. Постель пуста. Он есть, он жив. Все, чего он так хотел, существует на самом деле…