Глава II. «Познавать всегда все ясно и отчетливо»

Глава II. «Познавать всегда все ясно и отчетливо»

Истолкование знания — одна из главных задач философии. Но история ее показывает, что такого рода истолкование возникает не одновременно с самой философией. Ведь она появляется — мы имеем в виду прежде всего древнегреческую философию, открывшую европейскую философскую традицию — как осмысление природы, окружающей человека. Но по мере развития самого человека — не только как члена определенного класса, определенного общества, но и как личности, осознающей свою индивидуальность, — а также по мере того, как философия в качестве понятийного знания увязывала свои построения с результатами естественнонаучной мысли, все большее место в ней стали занимать различные вопросы истолкования знания. И наиболее влиятельные философские учения древности — платоновское, аристотелевское, в значительной мере и демокритовское — свое объяснение бытия в сущности строили в прямой зависимости от того или иного истолкования основных принципов знания.

Вместе с тем история античной философии показывает, что в системе названных, как и других, философских учений вопросы познания, гносеологии рассматривались как производные от вопросов бытия, онтологии. Не имея сейчас возможности входить в рассмотрение причин этого фундаментального историко-философского явления, подчеркнем, что такая преимущественно онтологическая установка философии была даже усилена в средневековых, схоластических философских построениях. Важнейшей гносеологической причиной такой преимущественно онтологической установки схоластики было крайне слабое в условиях средневековья развитие научного знания.

Радикальное изменение философской ситуации в эпоху Спинозы было результатом прежде всего борьбы названных в начале книги, философов и ученых против установок и принципов схоластической философии, которая тогда еще в большинстве европейских стран считалась официальной философской доктриной. Эта борьба против схоластики, если рассматривать ее в гносеологическом аспекте, была борьбой за совершенствование философского знания. А такое совершенствование в свою очередь было возможно лишь в условиях интенсивного научного прогресса, который осуществлялся тогда во многих отраслях знаний, в особенности в области математического и экспериментального естествознания.

Развитие наук, история философии, как и история духовной культуры вообще, свидетельствуют, что прогресс научного знания невозможен, во-первых, без опытного естествознания и, во-вторых, без его математического осмысления. Опыт и математика, эти два могучих двигателя научного знания, существовали уже в древности, хотя в условиях античной культуры они почти всегда выступали в отрыве друг от друга. Философские учения античности отражали как особенности опытных знаний, так и особенности математических знаний древности. Схоластическая же философия, унаследовав многие понятия и категории античной философии, почти полностью утратила связь как с первыми, так и со вторыми. И когда опытное естествознание стало интенсивно развиваться уже в конце средневековья, в эпоху Возрождения, когда в ту же эпоху начался новый подъем математики, названные философы в борьбе против схоластических принципов и установок с необходимостью обратились к осмыслению результатов нового естествознания. Некоторые из них, например Галилей, Декарт и Лейбниц, принадлежали к числу основоположников как экспериментального естествознания, почти не известного античности и тем более средневековью, так и математики, значительно превзошедшей в рассматриваемом столетии достижения всей предшествующей математики.

Стремление передовых философов к совершенствованию философского знания, чему препятствовали схоластические установки и предрассудки, означало, таким образом, осмысление и обобщение результатов и методов новой науки. Поэтому философско-методологические работы принадлежат к числу главных трудов, в которых сформулированы многие принципы новой, антисхоластической философии. Достаточно назвать такие произведения, как «Новый Органон» Бэкона, «Правила для руководства ума» и «Рассуждение о методе» Декарта, методологические главы «Основ философии» и «Левиафана» Гоббса, произведение Спинозы «Трактат об усовершенствовании разума», чтобы методологическая установка передовых мыслителей, стремившихся формулировать свои философские принципы в тесной связи с достижениями научного знания, стала совершенно очевидной.

Критика схоластики и борьба за углубление и совершенствование философского знания производилась передовыми философами с двух основных позиций. Во-первых, констатируя кричащее несоответствие схоластических установок и понятий требованиям жизни, и прежде всего, конечно, производства, они видели в опытно-экспериментальном естествознании основной путь выработки нового понятийного аппарата, посредством которого только и можно рассеять все фантомы схоластической философии и построить надежное здание истинной философии. Наиболее убежденным и красноречивым сторонником этого пути был автор «Нового Органона». Будучи виднейшим представителем материализма в новой европейской философии, он заложил основы того гносеологического направления, которое получило наименование эмпиризма.

Во-вторых, главное препятствие для создания подлинно научной философии они усматривали в авторитаризме схоластической философии, для которой догматы христианского вероучения и положения, содержащиеся в произведениях «отцов церкви» и Аристотеля, были единственным источником знания. Чтобы устранить это препятствие, передовые философы обращались к осмыслению и обобщению методов математики, ибо видели в ее истинах проявление «естественного света» человеческого разума, который собственными силами, без помощи каких бы то ни было авторитетов и даже без помощи сверхъестественного «откровения божия» способен проникнуть в любую тайну и постичь любую истину. Наиболее влиятельным и глубоким критиком схоластики с этих позиций стал Рене Декарт. Он выступил родоначальником того направления в гносеологии Нового времени, которое получило наименование рационализма.

Рационалистами стали также Спиноза, Лейбниц и другие философы, которые в дедуктивноматематической деятельности человеческого ума, приводящей к необходимо достоверным, совершенно бесспорным, для всех очевидным, как им представлялось, истинам, усматривали основу философской методологии, решающее значение ее для всех наук. Что же касается опыта, то они отнюдь не пренебрегали им, не игнорировали его. Это уподобило бы их схоластикам. Однако они видели в нем средство подтверждения и иллюстрации истин, найденных, как они считали, благодаря тому, что человеческий дух обладает собственным «естественным светом». Эту как бы априорную деятельность человеческого духа рационалисты противопоставляли его опытно-чувственным контактам и связанной с ними информации.

Схематически обрисовав, таким образом, ситуацию, возникшую в передовой, антисхоластической методологии, мы должны теперь приступить к более обстоятельному рассмотрению философской методологии Спинозы. Мы будем понимать под ней всю совокупность познавательных установок, какие формулировал мыслитель и из каких исходил при разработке всей своей философской системы.

Автор «Этики» — один из главных представителей рационализма. Познаваемость мира для него аксиома, без которой невозможны никакая наука и никакая философия. Сущность человеческого духа, или души (mens), состоит именно в познавательной деятельности. Она осуществляется благодаря наличию в ней понятий, обычно именуемых Спинозой идеями. Если Гоббс, Локк, а затем и другие английские сенсуалисты, продолжавшие линию эмпиризма, подчеркивали чувственное содержание и чувственную природу идей, то Спиноза, как рационалист, все время указывает на их логическую природу. Заключая в себе прежде всего понятийное содержание, идеи обладают функциями суждения — утверждения или отрицания.

А эти функции определяются в свою очередь степенью истинности идей. Одно дело — идеи чувственного происхождения, а другое — идеи, порожденные светом самого человеческого духа.