«Читал свои Ноэли Пушкин»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

«Читал свои Ноэли Пушкин»

Целью тайного общества было спасти Россию. Но как? Об этом много говорилось на сходках у Муравьева.

Тут Лунин дерзко предлагал

Свои решительные меры

И вдохновенно бормотал.

Читал свои Ноэли Пушкин.

Меланхолический Якушкин,

Казалось, молча обнажал

Цареубийственный кинжал.

Одну Россию в мире видя,

Преследуя свой идеал,

Хромой Тургенев им внимал

И, плети рабства ненавидя,

Предвидел в сей толпе дворян

Освободителей крестьян.

М. С. Лунин. Литография А. Скино по рисунку П. Соколова. 1822 год.

У Пушкина навсегда остались в памяти многолюдные собрания, где в колеблющемся свете свечей смешивались яркими пятнами цветные мундиры офицеров, а среди них кое-где проглядывали черные фраки штатских. Было шумно. Кто-то стоя ораторствовал, кто-то возражал. Иные слушали и курили. Иные в волнении ходили по комнате.

Описывая эти собрания, Пушкин выделил троих: двоюродного брата «беспокойного Никиты» — Михаила Лунина, подпоручика Семеновского полка Ивана Якушкина и Николая Тургенева.

Не видя иных путей осуществить свою заветную цель — добиться уничтожения в России рабства, Николай Тургенев вступил в тайное общество. Он действовал красноречием, словом.

И. Д. Якушкин. Рисунок П. Соколова. 1818 год.

Михаил Лунин предпочитал другое оружие.

Рослый красавец с русыми волосами и темными глазами на бледном лице, он мог поразить воображение и не столь пылкое, как у Пушкина. Глубокий ум, обширные познания и при этом отчаянная храбрость. Лунин не раз ее доказывал в 1812 году, когда служил в кавалергардах. Рассказывали, что он просил главнокомандующего Барклая-де-Толли послать его парламентером к Наполеону. Не для того чтобы вести переговоры с императором французов, а чтобы убить его. И выполнил бы это, если бы его послали.

Лунин смеялся над теми, кто, вступив в тайное общество, собирался «наперед Енциклопедию написать, а потом к революции приступать». Сам он жаждал действий, был за «решительные меры». Он предлагал с отрядом в масках подкараулить царя на царскосельской дороге и убить его.

Членам тайного общества хотелось как можно скорее осуществить свои планы. Момент смены царей был для этого удобен.

К тому же в Александре изверились. Разыгрывая либерала, он клялся в парижском салоне известной французской писательницы госпожи де Сталь, что уничтожит в России рабство. Сулил и конституцию. А дал аракчеевщину, военные поселения.

Россию и русских царь явно презирал. Чего только стоило его поведение на смотре при Вертю! Когда английский герцог Веллингтон, глядя на выправку, чеканный шаг русских войск, заметил: «Я никогда не воображал, что можно довести армию до такого совершенства», царь громко сказал ему: «Этим я обязан иностранцам, которые служат у меня».

Слова его прозвучали как пощечина русским.

После разгрома Наполеона Александр кроме русского занял и польский престол. И вот осенью 1817 года пошли упорные слухи, что царь собирается отдать Польше исконные русские земли на Украине и в Белоруссии. Тогда-то и вызвался «меланхолический Якушкин» убить царя. Он сам рассказал, как это было. «Я ходил по комнате и спросил у присутствующих, точно ли они верят… что Россия не может быть более несчастна как оставаясь под управлением царствующего императора: все стали меня уверять, что… несомненно. В таком случае, сказал я, тайному обществу тут нечего делать, и теперь каждый из нас должен действовать по собственному убеждению. На минуту все замолчали. Наконец Александр Муравьев сказал, что для отвращения бедствий, угрожающих России, необходимо прекратить царствование императора Александра и что он предлагает бросить между нами жребий, чтобы узнать, кому достанется нанести удар царю. На это я ему отвечал, что они опоздали, что я решился без всякого жребия принести себя в жертву и никому не уступлю этой чести». Якушкин собирался взять два пистолета: из одного застрелить царя, из другого себя, чтобы было похоже на дуэль со смертельным исходом.

Описывая сходки молодых вольнолюбцев, Пушкин помянул и себя: «Читал свои Ноэли Пушкин». Ноэли — остроумные и злободневные политические песенки — родились во Франции. Они писались к рождеству. Изображалось в них рождение Христа и поклонение ему волхвов. Но изображалось необычно. Соль была в том, что вместо волхвов к младенцу Иисусу являлись совсем другие лица — современники автора ноэля, те, кого хотел он высмеять.

По рассказам очевидцев, да и по собственному свидетельству Пушкина, известно, что написал он несколько ноэлей. Но сохранился лишь один — «Сказки». Пушкин приурочил его к рождеству 1818 года.

Как раз в это время в Россию из очередной поездки за границу возвратился царь. Он ездил на конгресс в немецкий город Аахен и там вместе с прусским и австрийским правительствами заявил о своей готовности бороться с революциями — «увлечениями» народов. Подтвердил свою роль буки-пугала, устрашителя Европы.

И вот когда Александра торжественно встречали в Зимнем дворце, на сходках молодых вольнодумцев звучал задорный ноэль, где изображался приезд царя. И как полагается в ноэле, визит к младенцу Христу-спасителю и его матери Марии:

Ура! в Россию скачет

Кочующий деспот.

Спаситель громко плачет,

За ним и весь народ.

Мария в хлопотах

Спасителя стращает:

«Не плачь, дитя, не плачь, сударь:

Вот бука, бука — русский царь!»

Царь входит и вещает:

«Узнай, народ российский,

Что знает целый мир:

И прусский и австрийский

Я сшил себе мундир.

О радуйся, народ: я сыт, здоров и тучен;

Меня газетчик прославлял;

Я пил, и ел, и обещал —

И делом не замучен».

Чтобы это понять, надо вернуться несколько назад, к весне 1818 года. В марте этого года царь ездил в Польшу. Нарядившись в польский военный мундир, он открывал в Варшаве первое заседание парламента — сейма — и произнес там речь. В речи обещал, что даст России конституцию, как дал уже Польше.

И людям я права людей,

По царской милости моей,

Отдам по доброй воли…

Так обещает царь в ноэле.

И многие в России ему поверили. Ведь царь не уставал обещать. После конгресса в Аахене иностранные газеты сообщили, что в беседе с французским генералом Мелоном царь заявил: все народы должны освободиться от самовластия, и то, что он сделал в Польше, он хочет сделать и в других своих владениях. Царь даже дал честное слово, что таковы его искренние чувства и что генерал может ему верить, потому что он, Александр, честный человек.

Наивные верили. А такой выдающийся ум, как генерал Ермолов, был убежден, что все «останется при одних обещаниях всеобъемлющих перемен». Он не верил царю. Не верил царю и Пушкин. И в ноэле более опытная дева Мария дает понять неопытному младенцу Христу, чего стоят обещания царя и что особенно радоваться нечему:

             От радости в постеле

             Расплакалось дитя:

             «Неужто в самом деле?

             Неужто не шутя?»

А мать ему: «Бай-бай! закрой свои ты глазки,

             Уснуть уж время наконец,

             Ну, слушай же, как царь-отец

             Рассказывает сказки».

Потому ноэль и был назван «Сказки».

Вскоре весь Петербург знал ноэль наизусть. Эти стихи ходили по городу в многочисленных списках, и, как рассказывает Якушкин, их распевали повсюду, «чуть не на улицах».

В лице юного Пушкина правительство приобретало врага. Тем более опасного, что он был необычайно талантлив.