ЛЮДИ НАЛОГОВОЙ СИСТЕМЫ

ЛЮДИ НАЛОГОВОЙ СИСТЕМЫ

Коллектив Госналогслужбы уже давно привык к частым сменам руководства: Гусев-Лазарев-Артюхов-Починок. Мой приход никого не удивил. Как дважды бывший министр финансов, я не был чужим для всей финансовой системы, а в 1990 году нарождающаяся налоговая служба была частью Минфина.

Было приятно встретиться с некоторыми людьми, продолжавшими работать в старом здании на Неглинной улице еще со времен нахождения в нем Минфина РСФСР. Прежде всего, речь идет о В.Гусеве, который сам дважды возглавлял Госналогслужбу и как классный специалист нужен был любому нормальному ее руководителю.

Я пришел в здание ГНС, где в 1990 году был мой кабинет министра финансов (в нем теперь сидит первый заместитель налоговой службы). Я понимал, что времени будет не так уж много и надо сразу включаться в работу.

Мне удалось освободиться от некоторых, не вписывающихся в мою стратегию, заместителей и нескольких, явно коррумпированных, начальников подразделений. В качестве новых замов привлек и своего бывшего зама в Минфине И.Селиванова, замминистра финансов В.Ковалева, а также М.Мишустина для развития информационных систем. Было еще несколько кандидатов на высокие посты, но взять их на работу не успел.

Сотрудники моего ведомства делились на несколько больших групп. Во-первых, честные и опытные работники, которые не могли себя найти в частном бизнесе и держались за государственную службу, несмотря на мизерную зарплату. Такие люди вели себя тихо и старались особо не высовываться.

Во-вторых, значительная прослойка людей, которые не отличались профессионализмом и усердием, но заменить которых было невозможно из-за отсутствия кандидатов.

И, в-третьих, группа людей «со стороны» (не из финансовой системы), которые пришли в налоговую службу решать свои и чужие проблемы, и небескорыстно. Таких людей уволить было невозможно. Они были готовы работать без зарплаты.

Например, начальник управления кадров А.Жилина (бывший депутат Госдумы и коммерсант) настолько прославилась своей бурной коммерческой деятельностью, что мне тут же представили на нее негативную информацию.

Оказалось, что многочисленные «сигналы» ранее не расследовались, а вся налоговая знала, что начальник управления лично — и весьма своеобразно — контролирует кадровые передвижения тысячи сотрудников по всей стране. Мне в первый же день намекнули, что Госналогслужба — важный инструмент борьбы на будущих выборах.

Я тут же избавился от проблемы, дав телеграмму по системе, что не намерен вмешиваться в назначения руководителей инспекций уровня ниже субъектов Федерации. Из Москвы невозможно и не нужно назначать всех. Надо иметь хороших руководителей инспекций субъектов Федерации. А они будут назначать людей в регионах.

Другое дело, что налоговая полиция, которая должна выискивать коррупцию в налоговой системе и имеет представителей в здании на Неглинной, несмотря на мою просьбу, ничего не дала мне по сотрудникам центрального аппарата. Я продолжал спрашивать и даже пригрозил лишить полицейских помещения в Госналогслужбе, если не будут получать результаты борьбы с коррупцией.

Исключением из этого была не слишком полезная, но обширная подборка документов о коммерческой активности первого заместителя А.Починка В.Бушмина. Я предложил ему уйти, и его с подозрительно большой радостью тут же забрал в Минфин М.Задорнов. Есть над чем задуматься.

Других серьезных назначений в центральном аппарате и в регионах я сделать не успел. Главная проблема состояла в бюрократической медлительности и в хронической нехватке квалифицированных кадров. Меня поражало, что руководители правительства отказывались быстро решать кадровые вопросы и практически ничего не изменили в работе аппарата правительства, который тормозил все мои начинания.

Одной из проблем Госналогслужбы был низкий уровень зарплаты сотрудников, что закономерно вело к отсутствию стимулов к работе, большой текучести и неизбежной коррупции. Зарплата в Госналогслужбе была ниже, чем в любом министерстве и в налоговой полиции. Даже заложенные в бюджете цифры не выплачивались в полном объеме. А наши сотрудники должны были собирать миллиарды, сталкиваясь со многими опасностями.

Я предпринял усилия по исправлению ситуации. Были разработаны варианты новой системы стимулирования налоговиков (работников налоговой системы). Старая система фонда поддержки налоговой системы в виде процента от собранных штрафов была отменена несколько лет назад, и положение в системе последовательно ухудшалось.

Мы рассматривали следующие варианты оплаты труда: в виде процента от штрафов; в виде процента от общего сбора налогов; в виде процента от превышения сбора налогов над предшествующим или плановым уровнем.

Главное было — материально заинтересовать всю систему и всех сотрудников, но не давать выбора конкретному человеку в отношениях с конкретным налогоплательщиком (чтобы избежать искушения взяткой).

Премьер-министр С.Кириенко вроде бы с пониманием воспринял наши предложения, но большая часть правительства реагировала на них чуть ли не с возмущением.

Особенно меня удивили бывшие «яблочники» М.Задорнов и О.Дмитриева, которые, как экономисты, должны были бы соображать. О.Дмитриева, например, начала говорить, что наши предложения означают чуть ли не «феодальную систему кормления». Я вообще не понимал, как эта дама, чей уровень экономического мышления поражал своей дремучестью, могла закончить институт и стать кандидатом наук.

Я пытался объяснить, что Госналогслужба собирает деньги, в том числе и для них всех, и глупо рубить сук, на котором сидишь. Без налогов не будет ни одного министерства. Я даже сказал, что скоро Российское правительство будет сидеть в пределах Садового кольца, как Советское правительство в 1991 году — без денег и без власти. Бесполезно. Вопрос перевели в законодательное русло, где он благополучно «утонул». Результаты такого бездумного подхода налицо и сегодня.

Я пытался поднять моральный дух в налоговой системе, открыто борясь за права и зарплату налоговиков, обращениями к работникам инспекций (в том числе по электронной почте), показывая своими действиями, что нашей профессией можно гордиться, что мы играем важную роль в судьбе страны. Не знаю, насколько это действовало, но все, что было в моих силах, я делал, поэтому совесть моя чиста.