3 В. Г. Белинскому

3

В. Г. Белинскому

3 марта 1836 г. Питер.

Любезнейший Виссарион Григорьевич! Позвольте вам из Петербурга засвидетельствовать почтение. Я знаю, это нынче не в моде; но я ничего более не имею, как только одно лишь это: почитать людей, которых я душою почитаю. Вы меня приняли в Москве довольно ласково; и мне из-за вас Москва показалась гораздо теплее, нежели была прежде. Да, вы под доброю планетой рождены, и эта планета велика собой: по крайней мере, она через пространство 700 верст имеет сильное влияние на того человека, на которого вы бросили отблеск своего луча. Известный вам довольно Януарий Михайлович г. Неверов о быте моем составил биографию (которая печатается в «Сыне Отечества»). И здесь я перед вами много грешен: принужден был отдать в нее «Косаря», которого прирядил уж вам. Извините меня великодушно: ей-Богу, было перед ним и другими совестно и стыдно, что не мог ничего кроме его отдать более лучшего. Согрешил — простите. Если он еще нигде не помещен, прошу вас, нельзя ли никуда не помещать; в противном случае, что делать, не знаю сам. Проклятой свет: в нем часто встречаются такие вещи, что и Боже упаси. Сначала все идет хорошо, потом и еще хорошо, потом посмотришь, беда на носу, а двери заперты; тут в петлю рад, — на тот грех судьба забыла петлю прицепить. Я не смею просить вас ко мне писать, но прошу вас, на первой почте, — и то, если можно и если удобно будет вам и не в труд, — прислать ко мне 20 моих книжек. Если же вы не имеете на это у себя время, простите меня, что я хотел вас утрудить. Я и так много чувствую ваше доброе расположение, которым должен бы был дорожить более с такой стороны, с которой — стыдно — сказать не умею. По доброте своей часто Бог дает нам понятия выше наших чувств. За дурное письмо не ругайте, потому что проза со мною еще при рождении разошлась самым неблагородным образом. Желаю вам здоровья и желаю здоровья вам. Остаюсь с истинным почтением и уважением ваш покорнейший слуга Алексей Кольцов.