1. Самая крупная слива в мире

1. Самая крупная слива в мире

В длинном списке новых форм культурных растений Бербанка одно из первых мест должна занимать слива — самое обыкновенное, издавна культивируемое фруктовое дерево, превращенное калифорнийским волшебником в ряд новых сортов. Слива, плоды которой засыхают на дереве, не осыпаясь и не загнивая, и дают готовый чернослив,— разве не чудо, равное только «сливе без косточки», также созданной Бербанком? Огромные выгоды садоводству принесли многие сорта его слив, внешне менее эффектные, но чрезвычайно ценные в хозяйственном отношении.

«Со многими другими деревьями и цветами мне приходилось выдерживать более трудную борьбу, я большему научился во время опытов, — говорил Бербанк, — и они мне лично дали большее удовлетворение, но самое большое практическое значение имела моя работа с различными выведенными мною разновидностями слив».

И действительно, значение слив как фруктов массового разведения в Калифорнии и даже во всей Северной Америке во многом обязано Бербанку. Работе над сливам Бербанк уделил очень много внимания и сил.

Сливы, улучшенные Бербанком

Сливу он выбрал в первые годы по приезде в Калифорнию, как фруктовое дерево, обещавшее надежные результаты при выведении новых сортов, а также и хороший сбыт, так как разведением слив стали в то время заниматься уже многие садовладельцы в Калифорнии. Около 80-х годов прошлого столетия Бербанк приступил к опытам со сливами. В Калифорнии разводили их всего три сорта. Один сорт был Бербанком признан совсем негодным даже для опытов, а два остальные были пригодны только для потребления на месте, так как не выносили перевозок.

Занятый мыслями о путях создания новых слив, роясь в книгах технической библиотеки Сан-Франциско, Бербанк наткнулся на изображение «кровавокрасной сливы Сатсума» в книге одного моряка, странствовавшего в Японии и описавшего эту замечательную сливу. Бербанк решил добыть «сливу из Сатсума» для своих опытов. В 1884 г. он получил из Японии первую партию сливовых деревцев, которые у него через некоторое время погибли. Эта неудача его не остановила. В 1885 г. он снова получил 12 деревцев тех же слив, на этот раз хорошо принявшихся и послуживших в дальнейшем исходным материалом для его многолетних опытов, Мы знаем, что Бербанк только приемами воспитания и ухода сумел получить из своих японских питомцев два новых для садоводства сорта — сливу «Сатсум» и «Бербанк». Остальные десять деревцев послужили ему прекрасным материалом для дальнейшей работы. Каждое из этих деревцев имело ценные и желательные свойства, и Бербанк захотел эти лучшие качества объединить, чтобы создать новые формы слив.

Он понимал, что многого нельзя добиться от выращиваемых растений только одним отбором, и приступил к скрещиванию японских слив как между собою, так и с другими сливами, какие ему удалось достать со всех концов земли. Началась большая и упорная работа, составившая лучшие страницы в истории достижений человеческого гения в области преображения растительности земли.

Бербанк поставил перед собой огромную, но вполне определенную и хозяйственно необходимую задачу: из мирового ассортимента слив выделить наилучшие и создать наиболее совершенные сливы, пригодные для выращивания в полосе широколиственных лесов. Хорошая слива для промышленного разведения должна была удовлетворять целому ряду различных требований. Надо было получить в одном сорте большинство важнейших свойств. Как этого добиться? В саду Бербанка на протяжении полутора десятков лет была собрана мировая коллекция слив, — тем труднее было вести с ними работу.

Ведь скрещивание даже трех-четырех пар признаков дает большое разнообразие возможных сочетаний. А когда оригинатор ставит перед собой цель — слить воедино два-три десятка признаков и свойств, это значит, что он должен иметь перед собой миллионы возможных комбинаций, сочетаний признаков. Но механическим сочетанием не ограничивается процесс гибридизации, — каждый менделирующий признак, который может учитывать селекционер, находится в разнообразных связях с другими, «коррегирует», что отчасти облегчает работу селекционера и одновременно ее очень осложняет. Современная наука, исследующая материальную основу наследственности (гены) и ее проявления во внешних признаках и свойствах, опускает важнейший этап: процесс появления этих качеств и свойств по мере индивидуального развития растения, — это до сих пор мало привлекает генетиков и остается предметом наблюдения практиков-растениеводов. Наиболее выдающиеся из них умели видеть закономерности индивидуального развития растения, на основе чего и достигали замечательных успехов в создании новых растений. Новейшие открытия наших дней, сделанные Т. Д. Лысенко, ярко подтверждают правильность путей Мичурина, открывшего заново для науки процесс индивидуального развития плодового дерева, и его заокеанского коллеги Бербанка, строившего всю свою оригинаторскую работу на строгом учете изменений, происходящих в складывающемся, формирующемся сеянце или гибриде.

Ветвь выведенного Бербанком сорта

в один метр длиной с урожаем

слив

«Когда я начинал свои эксперименты, — пишет Бербанк,— слива была мала, обычно кисла, с большой косточкой. То ограниченное количество сортов, которые продавались в Америке, было вообще не пригодно для экспорта; я хотел вывести такую сливу, которая была бы пригодна для перевозки и сушки, хотел получить красивую, сочную и большую сливу, пригодную для варки, с маленькой косточкой или вообще без косточки. Я взялся за дело с большой тщательностью. Это была большая глубоко продуманная программа на много лет работы. Подбирать родительские пары для скрещивания нужно было для каждого возможного или желательного сорта, строго учитывая очень многие качества родительских деревьев, из которых отрицательных или просто нежелательных больше, чем положительных». Скрещивая сорта, Бербанк подвергал гибриды испытанию и отбору, выискивая среди потомства приближающееся к идеалу и беспощадно уничтожая все посредственное. Чтобы по возможности ускорить опытную работу, Бербанк широко применял прививку гибридных сеянцев в кроны взрослых плодоносящих деревьев, хотя и знал, что получаемые в результате такого ускоренного плодоношения на чужом дереве плоды испытываемого гибрида только приближенно похожи на те, которые могут быть получены на нормально развивающемся и вступившем в плодоношение дереве. Но Бербанку нужны были хотя бы предварительные данные, в которых он умел различать будущие задатки, еще не вполне проявившиеся в плоде молодого гибридного сеянца. Выигрыш во времени был огромный. Кроме того, окончательное испытание плодов нового сорта Бербанк производил, выращивая взрослые деревья, на которых плодам уже не грозили какие-нибудь изменения в дальнейшем. Скрещивание давало Бербанку материал для отбора, который в свою очередь приводил к необходимости новых и новых сочетаний различных сортов и форм.

В хаосе бесчисленного разнообразия гибридных сеянцев Бербанк разбирался, как художник, отыскивающий новый оттенок, недостающий штрих, пытающийся устранить неудачную черту, излишний мазок. Когда на гибридных прививках начинали созревать сливы, Бербанк неустанно следил за каждым плодом. В саду у него много сливовых деревьев с сотнями привитых одновременно гибридов на каждом. «Солнце, ветер, воздух и земля делают свое дело, и плод начинает исподволь приобретать окраску и оптимальную форму. Я наблюдаю за ним с таким же любопытством, с каким ребенок бежит к наполненной листьями коробке, чтобы посмотреть, не превратилась ли его куколка в бабочку. Даст ли дерево хороший урожай? Хорошо ли плоды раскинуты по ветвям? Хорошо ли висит зеленый плод, сопротивляется он ветру и встряхиванию дерева? Какое сопротивление он оказывает болезням и гниению? Это лишь некоторые из многих вопросов, которые я должен поставить и на которые плод должен хорошо ответить, иначе он не выдерживает экзамена. Созревает ли он, не отвалившись до срока? Удобно ли его срывать? Хорошо ли он сохраняется?.. Вопрос за вопросом, проба за пробой, опыт за опытом, принятие, условное согласие, сомнение, отказ — плод должен удовлетворять не одному и не двум, а целому десятку, пятидесяти, сотне требований; если этого нет, то он выходит из соревнования. И не следует думать, что это — работа на два-три года. Я уже двенадцать лет работал над одной нектариной (слива), которая, как я надеюсь, лишь в этом году будет настолько крупной, что я смогу ее выпустить в свет»... Так Бербанк торопил о своей работе над сливами уже на склоне лет, подытоживая свою «жатву жизни». Он был очень скромен в своих высказываниях, хотя вывел шесть десятков отличных сортов, из которых двенадцать оказались выдающимися, чрезвычайно поднявшими культуру слив во всем мире и особенно в Америке. Бербанк вывел эти сорта в результате двадцати пяти тысяч опытов. Нелегко это поддается учету и нелегко укладывается в сознании всякого, кто понимает, какого внимания и терпения требовал каждый отдельный опыт. В конце-концов Бербанк вывел и сливу без косточки, о которой думал с первых дней работы над сливами. Слива без косточки получена в результате длинного ряда опытов. Исходным предком была мелкая, величиной с ягоду клюквы слива, кислая и несъедобная, но с недоразвитой косточкой. Эту сливу Бербанку прислал из Франции, где она считалась негодной, один из его корреспондентов. Многократно скрещивая сливу с недоразвитой косточкой с многими культурными сортами, Бербанк высевал семена гибридов, но косточка упрямо сохранялась в улучшенных и частично отсутствовала только у гибридов, воспроизводивших признаки родительской дикой, привезенной из Франции. Упорство Бербанка победило. Он получил несколько замечательных сортов слив, крупных и почти лишенных косточек.

Слива без косточки

Все сорта бербанковских слив были сложными гибридами. В одной и той же сливе можно обнаружить яркую окраску и нежный аромат китайской сливы, красную мякоть и крупные размеры японской, выносливость американской и сахаристость европейского предка. Тринадцать сортов выведено Бербанком из европейских слив, четырнадцать из американских и тридцать восемь из азиатских — китайских и японских.

Наиболее ценные сливы, выведенные Бербанком путем скрещивания, стоили ему колоссального труда и сложнейших творческих исканий.