3. В Калифорнии. — Программа замечательной жизни

3. В Калифорнии. — Программа замечательной жизни

Калифорния могла привлечь Бербанка только как естественная теплица, где можно заниматься выращиванием всевозможных растений круглый год, не опасаясь осенних холодов и зимней стужи.

Быстро заселявшаяся в то время Калифорния еще почти совсем не имела развитого садоводства. Вновь возникавшие поселки и города строились там, где было золото. Но молодого Бербанка в Калифорнию привлекала не жажда наживы. Его при первом знакомстве со страной поразило обилие цветов и яркость окрасок заткавшего пригорки и склоны крупноцветного калифорнийского мака — эшольции. Долину, привлекшую внимание Бербанка, под названием «Санта-Роза», он избрал местом своей жизни и деятельности. Первые месяцы ушли на ознакомление со страной, подыскание места для поселения и работы.

Денег, вырученных от продажи «картофеля Бербанка», хватило только на переезд. В Калифорнии, чужой и совершенно незнакомой стране, Бербанку пришлось пережить много невзгод и всяческих лишений, о которых он не любил после и вспоминать. Поставив своей целью основать садоводство, Бербанк первые два года после переселения в Калифорнию вынужден был выполнять всякую работу — поденщика, землекопа, плотника, лишь бы прокормиться и поддержать заложенный питомник. Полученная еще на отцовской ферме привычка к неустанному труду и знание нескольких ремесл спасли его в самый тяжелый период жизни после приезда в Калифорнию.

В стране пальм. Калифорнийский ландшафт

Несмотря на тяжелые условия жизни, Бербанк не терял ни одного дня. Он быстро ознакомился с местными дикими и культурными растениями и немедленно приступил к своим опытам. Особенно привлек его внимание калифорнийский мак, которому он позднее уделил много времени и вывел с помощью скрещивания все его цвета — от белого до тёмнокрасного.

В 1877 г. вышла в свет и скоро попала в руки Бербанка новая книга Дарвина «Действие самоопыления и перекрестного опыления в растительном царстве». Чтение этой книги было крупнейшим событием его жизни, так как она подсказала ему путь дальнейшей деятельности. Прочитав описания удивительных приспособлений к перекрестному опылению у цветов, изложенные во вступительной главе, Бербанк был в сильнейшей степени поражен замечанием Дарвина: «Поскольку растениям свойственно столько различных и приносящих результаты способов оплодотворения путем скрещивания, из этого факта можно было бы заключить лишь то, что они извлекают отсюда большую пользу, и задача настоящего труда и состоит в том, чтобы показать характер и значение полученных таким путем преимуществ».

Что же изумило Бербанка в словах Дарвина? Он впервые ясно увидел, что все бесконечные особенности форм, разнообразие окрасок, запахов — не случайны и не безразличны растениям: это их преимущества в жизненной борьбе, от этих особенностей они получают пользу!

Дарвин установил научную истину, в этом его бессмертная заслуга. Бербанк сделал следующий шаг — он задумался о людях, о применении выработанной природой системы совершенствования организма для пользы человека.

Сделать землю более приятным, удобным, богатым обиталищем для человека — такую задачу поставил перед собою Бербанк. Это была не отвлеченная формула, — молодой растениевод ясно представлял себе, что нужно делать. Программа его работы — грандиозный план перестройки растительного мира земли. И вместе с тем Бербанк не строил широких планов, его намерения были просты, ясны бесспорны, но смелы и необычны для того времени.

Если в процессе эволюции путем естественного отбора в природе вырабатываются разнообразнейшие формы, каждая черта которых есть свидетельство выдержанной борьбы и пригодности к самостоятельному существованию, почему в таком случае человеку не воспользоваться способностью растений изменяться и не направить их дальнейшее совершенствование для своих целей?

В то время Бербанк вывел еще только один сорт картофеля, но Дарвин с предельной четкостью и глубиной развил его собственные мысли и подсказал молодому садоводу пути дерзаний. Пища, одежда, жилище, — все, что составляет материальную основу существования человека, — прямо или косвенно зависит от растений. Люди к этому с давних времен так привыкли, что считают съедобность растений и пригодность древесины для технических надобностей само собой разумеющимися свойствами. Но с каждым шагом человеческой культуры увеличиваются и расширяются потребности, изменяются и усложняются запросы к растениям. Человек приступил к земледелию только тогда, когда ощутил необходимость внести поправку в окружавший его растительный мир, и от глубокой древности до последнего столетия лишь отдельные, выхваченные из огромного разнообразия формы подвергались одомашниванию, частичной перестройке. Всю основную массу растительных видов человек еще не освоил и по отношению к ним все еще остается дикарем, не умеющим распорядиться растениями по-хозяйски. Все прославленные достижения земледелия и растениеводства — капля в море дикой зеленой стихии, над которой еще не властен человек. В то же время все пригодные для земледелия площади обрабатываются и часто переобременены и истощены; наиболее доступные леса, особенно в умеренном климатическом поясе, либо истреблены, либо испорчены и обесценены — человек наложил свою тяжелую руку на растительность с силою современной техники и культуры, но с неразборчивостью предков-дикарей. Бербанк все это видел с детства в фермерской семье и особенно остро почувствовал в своей практике начинающего садовода.

Что представляло собой садоводство в Америке до Бербанка?

С того времени, как европейцы проникли в Новый Свет, они назвали новую землю Винланд, что значит «виноградная страна». В. 1562 г. испанцы посадили апельсины во Флориде, и приблизительно в то же время иезуиты ввели грушу в страну Великих Озер.

Имя лорда Делавэра из Мериленда сохранилось как имя первого владельца виноградника с европейской лозой. Первые переселенцы-колонизаторы англичане в XVII в. нашли очень много ягод и несколько местных сортов винограда. Яблоки появились в Нью-Йорке, очевидно, до 1699 г., когда там уже продавали яблочный сидр. Но понадобилось два столетия на то, чтобы яблоко стало хоть сколько-нибудь удовлетворительным съедобным плодом (раньше оно применялось только для изготовления сидра). В Калифорнию оливковое дерево, грушу и виноград занесли испанские католические монахи из Мексики в начале XVIII столетия. И, несмотря на сравнительную давность культуры, ассортимент фруктов в Калифорнии (каким его видел Бербанк) был так беден, что первой заботой начинающего садовода было выписать из других мест недостающие сорта. В течение почти двух с половиной веков плодоводство в Соединенных штатах Северной Америки оставалось делом частных лиц, и только в 1900 г., когда деятельность Бербанка уже была в расцвете, правительство приступило к осуществлению государственных мероприятий по улучшению плодового хозяйства.

В то время никому не было никакого дела до садоводства страны, а частные предприниматели рассматривали садоводство как «темную» отрасль, третьестепенную и доходную только в случае самых минимальных вложений и прямого обмана покупателей. В такой обстановке заброшенности и неустойчивости садоводства, без всяких средств и профессиональных навыков молодой Бербанк не только основал промышленный питомник, но и приступил к осуществлению перестройки культурной флоры земли. Мы не будем излагать многократные и подробные высказывания Бербанка, как он проектировал развить свою деятельность. Важно установить лишь разительный факт: на протяжении всей своей долгой и деятельной жизни калифорнийский труженик изо дня в день, последовательно осуществлял свою программу жизни, которую в его время не могло взять на себя ни одно научное учреждение. К Бербанку вполне применимо замечание Гете об Александре Гумбольдте, что «замечательные люди XVI и XVII столетий сами представляли собою академии». Бербанк для XIX в. представлял собою также прообраз академии растениеводства, на деле впервые организованной в Советской стране (Всесоюзный институт растениеводства — «ВИР», Институт северного плодоводства им. Мичурина, Всеукраинский научно-исследовательский институт генетики и селекции и др.), практически разрешающей всю сумму вопросов растениеводства. Во времена Бербанка, особенно в начале его деятельности, в Америке не было ничего, хотя бы напоминающего организованное много позднее правительством Соединенных штатов «Бюро растительной индустрии».

Широко и разносторонне задумал Бербанк свою работу. Он был намерен «прокладывать новые пути по всем возможным направлениям — улучшать декоративные деревья, открывать основные законы, касающиеся полезных деревьев, создавать более красивые, более изящные цветы и дарить сельским хозяевам и садоводам всего мира более устойчивые в отношении погоды и более урожайные злаки и приносящие большую пользу сорта всевозможных растений». Припоминая свои планы и устремления молодости, Бербанк в «Жатве жизни» скромно добавил: «это была большая задача!»

В действительности эта задача была небывалой по смелости, величественной по глубине, широте и новизне замысла.