«Я ХОЧУ СРАЖАТЬСЯ НА ТОЙ СТОРОНЕ, ГДЕ ЖИЗНЬ…»
«Я ХОЧУ СРАЖАТЬСЯ НА ТОЙ СТОРОНЕ, ГДЕ ЖИЗНЬ…»
Никогда еще ни одно известие так не потрясало мира, как то, которое разнеслось 7 ноября 1917 года. Это ленинское воззвание «К гражданам России!», возвестившее о первых победах пролетарской революции в России. Великая победа, одержанная в Петрограде рабочими, крестьянами и> солдатами над Временным правительством, привела Клару Цеткин в восторг. Ее мысли обратились к Осипу, так рано умершему мужу. Как бы он гордился этим днем, которого он страстно ждал!.. Уже 16 ноября 1917 года в женском приложении «Лейпцигской народной газеты» было напечатано: «Революция в Петербурге и ее победа — это триумф последовательно выдержанных и проводимых в жизнь принципов и тактических установок большевиков». Эти слова принадлежали Кларе Цеткин.
«Мы с вами головой и сердцем!» — еще в 1913 году воскликнула Клара, обращаясь к русским социалисткам, которые, несмотря на царский террор, в Международный женский день вышли на демонстрацию. И теперь снова «головой и сердцем» она была с героически борющимся русским народом.
Клара Цеткин, так же как и Франц Меринг, безоговорочно объявила себя сторонницей молодой Советской республики. Она всегда, используя любую возможность, разоблачала как гнусную ложь распускаемые по всему свету жуткие небылицы о борьбе, которую вели рабочие России. В начале 1918 года в письме к Ленину она заверила большевиков в своей полной симпатии. И Ленин — сердце и мозг революции — нашел время написать ей, как гордятся товарищи поддержкой такого борца, как Клара.
Победоносная революция в России! Выступления Клары Цеткин и Франца Меринга в защиту русской революции, опубликованные в легальной прессе, и распространяемые нелегально листовки «Союза Спартака» заставили немецких рабочих и солдат насторожиться. Что удалось их русским братьям, должно удаться и им! Рационы питания как в самой Германии, так и на фронте становились с каждым днем все меньше и хуже. Обмундирование солдат превратилось в лохмотья, — даже в амуниции чувствовался недостаток. «К черту победный трезвон и крики «ура»!» — говорили обовшивевшие, оборванные и голодные солдаты. Хватит дурачить! Эта война, которая вообще ведется не в их интересах, уже проиграна! Подыхать ради сытых и хорошо одетых пушечных фабрикантов и генералов? Нет!
Клара Цеткин вела нелегальную работу на военных предприятиях и в рабочих кварталах. Она знала, как немецкие солдаты и рабочие проклинали войну. Вряд ли хоть одна пролетарка верила еще в победу Германии. А летом 1918 года даже кое-кто из генералов признал, что Германия не может навязывать своим противникам угодного ей мира, что война проиграна. Надо положить конец дальнейшей гибели людей и материальных ценностей!
Изо дня в день множились сообщения о бунтующих солдатах и матросах, о бастующих рабочих. Клара Цеткин прислушивалась: не пробил ли и в Германии час революции? В октябре 1918 года Карла Либкнехта выпустили на свободу. Этого добились рабочие и солдаты. После освобождения из тюрьмы Карл Либкнехт не дал себе ни минуты отдыха. Он, мозг «Союза Спартака», всегда опирался на деятельную помощь Клары Цеткин и Франца Меринга. Тысячи напечатанных в подполье листовок попадали на военные предприятия, в окопы и даже на военные корабли. Но машина войны, несущая смерть и разрушения, еще не остановилась, — скрипя и кряхтя, она все еще перемалывала людей и уничтожала плоды человеческого труда. Голод разросся до гигантских размеров. В городах женщины и старики падали на улицах от истощения. То там, то здесь вспыхивали эпидемии. Чахли дети. Смертность грудных младенцев достигла ужасающей цифры. В отчаянии, но все более гневно сжимали кулаки рабочие, солдаты и матросы. Пора положить безумию конец! 4 ноября 1918 года матросы Киля обратили свои пушки против врага в своей собственной стране. В Германии началась революция.
Это был великий день в жизни Клары Цеткин. Только болезнь омрачала ее радость. На протяжении уже нескольких месяцев она боролась с растущей слабостью. Сейчас, когда буревестники революции кружились над Германией, тяжелая болезнь свалила Клару в постель. Шум революции доходил до штутгартского дома, где лежала Клара, только приглушенно. Опять началась загадочная лихорадка, которая так часто изнуряла Клару. В середине ноября на несколько дней кривая температуры совершенно неожиданно спала, и Кларе сообщили, что Роза Люксембург, как и Карл Либкнехт, тоже вышла на свободу. Клара в полном сознании поставила свою подпись рядом с подписями Карла Либкнехта и Франца Меринга под составленным Розой Люксембург обращением к пролетариям всех стран. Вскоре оказалось, что лихорадка дала только передышку. На следующий день Клара снова погрузилась в бессознательное состояние — и теперь уже надолго. Врачи признали ее почти безнадежной.
Когда Клара бредила, ей казалось, что она стоит рядом с товарищами на баррикадах и ораторских трибунах. В это время Карл Либкнехт, Роза Люксембург, Лео Иогихес, Вильгельм Пик и другие были вынуждены вести борьбу в необычайно тяжелых условиях. Обстановка осложнялась еще и тем, что маленькая, но очень влиятельная группка правых социал-демократов, засевших в правлении партии, изо всех сил пыталась помешать революции, сдержать ее и задавить. Исторические ноябрьские дни 1918 года показали левым их роковую ошибку: у них не было ни собственной партии, ни твердой программы, ни достаточного количества хорошо политически подготовленных борцов. «Союз Спартака» сам по себе был недостаточно силен, чтобы организовать революцию и руководить ею. Позже Клара Цеткин часто вспоминала о предостережениях русских революционерок…
Но болезнь все еще приковывала Клару к постели. До нее не доходило никаких известий о событиях в Германии. Она не знала, что уже через двадцать четыре часа после начала боев в Берлине правые социал-демократы вступили в сговор с контрреволюцией. Контрреволюция подняла голову: была расстреляна рабочая демонстрация и арестованы вожди НСДПГ и «Союза Спартака».
Незадолго перед рождеством здоровье Клары Цеткин улучшилось. Температура снизилась. Больная избавилась от лихорадки, однако была по-прежнему очень слабой. Но ум ее не хотел мириться с бездеятельностью, и родственники должны были дать ей газеты. Клару охватило чувство горечи и гнева. Бывшие товарищи по партии оказались предателями! Она хотела немедленно отправиться в Берлин, но сильная слабость помешала ей осуществить это намерение. Незадолго до Нового года выздоравливающей разрешили встать. В это время Германией правили социал-демократы Эберт, Шейдеман и Носке[38] — будто бы по поручению Советов рабочих и солдатских депутатов, а на самом деле в союзе с реакцией. Кларой овладело глубокое возмущение, когда она узнала, что эти предатели послали правительственные войска против дивизии революционных моряков и на улицах столицы идут бои.
Теперь ничто не могло удержать Клару дома. Она телеграфировала друзьям, договорилась о встрече и, несмотря на большую слабость, отправилась в Берлин. Там ей рассказали, что «Союз Спартака» в ближайшие дни создаст Коммунистическую партию Германии. Клара, еще не совсем оправившаяся от болезни, тотчас же высказала готовность бороться в самой гуще событий — в Берлине. Друзья долго совещались…
На следующий день Клара поехала обратно в Штутгарт. Вокзалы и поезда были переполнены. Старую, скромно одетую женщину часто толкали, но она даже не замечала этого. По ее сумрачному лицу было видно, что она напряженно думала о чем-то неприятном. Но постепенно суровая складка, лежавшая между насупленными бровями, разгладилась. Может быть, друзья, и прежде всего Роза, правы, когда советуют ей еще некоторое время оставаться в рядах НСДПГ и продолжать работать в Штутгарте, на своем старом поприще? Разве всем сердцем не принадлежит она женскому движению, которое составляет смысл ее жизни?! Нет, совет друзей не так уж плох!.. Если она его примет, то еще целые недели и месяцы она будет оказывать влияние на работниц из рядов НСДПГ, большая часть которых знает Клару на протяжении долгих лет в прислушивается к ее словам.
Тяжелая поездка стоила Кларе много сил. Вопреки своему желанию, она должна была хотя бы на несколько дней дать себе передышку. Все ее мысли были с друзьями. Она следила по газетам за ходом боев, писала статьи, а как только ей позволило здоровье, сразу же стала выступать на собраниях. Правительство, во главе которого стали «социалисты», уже начало преследовать молодую Коммунистическую партию Германии. Контрреволюция, перейдя в наступление, стремилась уничтожить коммунистов. В последние ночи, когда Клару мучила бессонница, она сквозь ставни окна замечала у своего дома какие-то подозрительные фигуры. Или ей мерещились привидения?
Кларе долго не пришлось раздумывать, является ли сброд, шныряющий вокруг дома, порождением ее фантазии. Она потеряла на мгновение сознание, когда до нее дошла страшная весть: Роза и Карл убиты, убиты наймитами реакции! Не сразу осознала она весь ужас происшедшего. Родственники стали опасаться рецидива болезни. Но Клара — воплощение энергии, она больше не даст недугу свалить себя! Горе и возмущение охватили Клару. И в этот самый тяжелый час своей суровой и трудной жизни она поклялась, что будет до последнего дыхания бороться за победу революции в Германии, за то, чтобы убийство Карла, Розы и бесчисленного множества рабочих не осталось бы неискупленным!
Кажется, нет горя, которое миновало бы Клару Цеткин. В этом же месяце умер Франц Меринг, ее старый, уважаемый друг. Теперь только она одна осталась в живых из «горсточки четырех стойких»! Как и умершие, она будет до самого конца непоколебимо стоять в боевых рядах! Она снова чувствует прилив сил. Болезни, заботы и горе сделали седой голову Клары, избороздили морщинами и складками ее лицо, резко очертили суровую линию рта, но в глазах ее, как и прежде, горела решимость бороться. Теперь и подавно! Она готова!
Ее ничуть не тревожил тот сброд, что по ночам рыскал вокруг ее дома. Много времени спустя Клара узнала, что и она, как Роза и Карл, должна была быть убита наемными убийцами. В конце концов наймиты были отозваны назад. Реакционеры сочли, что убийство Клары Цеткин, которую так любили повсюду в Германии и особенно в Швабии, было чревато для них слишком серьезной опасностью.
Клара с непреклонностью принялась за работу. События, происшедшие в начале 1919 года, вынудили Клару подвести неумолимые итоги всей своей прошлой деятельности в рядах партии, где совсем недавно «кровавая собака» Носке был ее товарищем… Она всю жизнь сеяла семена социалистической революции в умах и сердцах рабочих и работниц. Семена падали на восприимчивую почву, заранее подготовленную эксплуатацией и обнищанием. Посев при тщательном уходе зазеленел, вырос, всходы заколосились. Когда настало время жатвы, не хватает рук, чтобы убрать урожай и снести его в амбары! В партии не было твердого ядра. Теперь Клара осознала и свою ошибку: ради единства партии, ради неправильно понятого единства, она недостаточно настойчиво требовала открытого размежевания действительно революционных членов партии с реформистами и оппортунистами, составлявшими большинство. Она нередко смазывала противоречия, лишь бы только сохранить единство. Теперь она пожинала плоды того, что некогда превратила единство в фетиш.
Клара внимательно следила за событиями в России. Там тоже шли жестокие бои. Чтобы уничтожить молодую Советскую республику, капиталистические государства оказывали русским контрреволюционерам — белогвардейцам — помощь деньгами, оружием и солдатами. Но во главе Советской республики стоял Владимир Ильич Ленин, деяния которого вызывали у Клары Цеткин глубочайшее восхищение. Республика непреклонно увеличивала свои революционные силы. Ленин и партия большевиков крепко держали в руках власть и руководили борьбой масс. И в час великого подведения итогов огромная разница между ходом русской революции и ходом революции в Германии заставила Клару Цеткин, ученицу Маркса и Энгельса, прийти к исключительно важному убеждению, что Ленин — великий наследник ее великих учителей. Клара перешагнула уже порог старости, но это ей, однако, не помешало так же основательно изучить произведения Ленина, как некогда в юности сочинения Карла Маркса и Фридриха Энгельса.
Несколько позже, в марте 1919 года, Клара Цеткин порвала с НСДПГ. Перед своим выходом из партии она сурово свела счеты с руководителями НСДПГ. Почему они отказались от поставок продовольствия, предложенных молодой Республикой Советов? Те пытались объяснить свое поведение ссылкой на голод и нищету русского пролетариата. Клара не признавала избитых и пустых отговорок и дала этим горе-руководителям урок международной солидарности.
— Взять у терпящего нужду брата последний кусок хлеба, которым он готов поделиться, и в лучшие времена воздать ему за его дар — тоже проявление международной солидарности, — сказала Клара.
Эта речь была началом вызвавшего сенсацию разрыва Клары Цеткин с НСДПГ. В своем публичном заявлении она писала: «Положение вещей таково, что я открыто заявляю: дальнейшее пребывание вместе с правыми в НСДПГ для меня невозможно. Я поставлена перед необходимостью самым резким образом провести разграничительную линию между ними и мною. Почти сорок лет борюсь я за осуществление социалистических идей. Какой бы старой я ни была, — а мне, вероятно, осталось жить недолго, — я все же хочу это время, пока у меня есть еще силы, сражаться на той стороне, где чувствуется живая жизнь, а не там, откуда на меня глядят бессилие и разложение. Я не хочу, чтобы на меня, пока я жива, веяло дыханием политической смерти…»
Клара Цеткин сдержала свое слово. До последнего дыхания стояла она в боевых рядах партии, которая борется за счастливое будущее человечества: в рядах молодой Коммунистической партии Германии и в рядах Коммунистического Интернационала.