8. Яблоки

8. Яблоки

За это время я видел Председателя в разных ситуациях и в разных ипостасях. Чаще всего он выступал как суровый и тяжелый человек. Его боялись и старались лишний раз не попадаться на глаза. Но и само это время, и огромная ответственность, возложенная на него, не располагали к особому добродушию. Я только поражался тому, как быстро входил Щербина в курс все новых и новых проблем, несмотря на свои, далеко уже не молодые годы.

Разные были ситуации...

***

К осени из зоны было эвакуировано более ста тысяч человек. Вывезли и вывели скот. Деревни опустели, и дома смотрели мертвыми глазами. На полях остался неубранный хлеб, и огромное количество полевых мышей суетилось среди полегших колосьев. Вечерами десятки сов начинали кружиться над посевами, напоминая эскадрильи самолетов, заходящих на бомбежку. В садах на земле гнили самые разнообразные фрукты. Поздние яблоки еще держались на ветках и мои товарищи, вернувшись с блока, с удовольствием собирали и ели их. Я не ел, не из-за боязни радиоактивности – после того, как очищали кожу, яблоки вполне можно было есть, но из-за своей давней нелюбви даже к чуть-чуть кислым плодам.

***

Ранним утром мы прилетели на вертолете в одну из покинутых деревень. Надо было отобрать пробы почвы и отвести их на анализ. Несмотря на солнечное утро, красоту осеннего леса, который начинался сразу за последней хатой, на душе была постоянная тяжесть, как будто мы прилетели на кладбище.

Дела наши уже подходили к концу, когда из-за соседнего дома вышла странная процессия. Впереди старуха с кошкой на руках, а сзади еще одна старуха и старик, которому она помогала идти. Мы совершенно остолбенели. По всем представлениям на многие километры вокруг простиралась безлюдная территория Зоны. Первое, что мне пришло в голову, что армейские части, помогавшие проводить эвакуацию, из-за какого-то упущения или торопливости забыли вывезти этих стариков.

Я кинулся навстречу и когда подбежал, то сразу же задал далеко не самый умный вопрос – "Откуда вы здесь?"

- "Мы здесь родились" – ответил старик, – "а военные ваши нас не нашли – здешних в лесу не найдешь. Немцы в войну и то найти не могли. Большие были специалисты, с собаками искали и не нашли. Где уж солдатикам. Мы мимо их постов по тропкам свободно ходим. За зону ходили, исповедовались и причастились. Назад вот дошли". - В словах его звучала гордость.

- "Ты вот, что нам скажи, и не бойся, говори правду. До зимы доживем ли с радиацией этой? Или раньше помрем? Мы смерти не боимся, но знать надо, дрова на сколько запасать, как с провиантом быть? Мы потому вышли, что спросить не у кого, а ты вроде с приборами возишься. Скажи, пожалуйста".

Сильно тогда запершило у меня в горле, и не от чернобыльских горячих частиц.

- "Здесь небольшая радиация и она будет довольно быстро спадать. Свою главную дозу вы уже получили в первые недели после аварии. Но и она очень-очень далека от смертельной. Вам сколько лет?"

Оказалось, что старику более восьмидесяти, а старухам за семьдесят.

- "Ну, вот видите, за свою жизнь вы уже болезнями обзавелись. От чего помрете, это – Богу решать, только не от радиации".

- "Животное по земле можно пускать?" – спросила старуха с кошкой, "А то тяжело мне носить, но боюсь, чтобы уродом каким не стала, лапы не пожгла".

- "Пускайте, ничего ей не будет".

- "С деревьев, что можно есть, яблоки можно?"

- "Можно, если от кожуры очистить".

- "Съешь яблоко" – говорит хитрый старик.

Я срываю яблоко и ем. Боже! Никогда в жизни не ел более кислого яблока. Скулы у меня сводит, но я вспоминаю путь, который прошли они до церкви и назад, путь по лесным чащобам, в десятки километров длиной, старика, которого вела старуха, кошку... И не только ем, но даже улыбаюсь. Наконец с яблоком покончено.

- "Съешь еще", – просит старик.

Ем...

Мои товарищи, подбежавшие чуть позже и отлично знающие мою "любовь" к яблокам, делают вид, что любуются окрестностями.

Время наше истекло.

Мы переговорили с пилотами и оставили старикам все консервы и шоколад из неприкосновенного запаса.

***

Вечером я дождался, когда в кабинете Щербины не было посетителей, и попросил секретаря пустить меня на три минуты. Рассказал Председателю про стариков и то, как я нарушил все инструкции и правила, посоветовав им остаться. Щербина поднял на меня красные от недосыпания глаза.

- "От немцев спаслись, а свои снова в лес загнали. И просят, чтобы дали право на родной земле умереть? Как можно отказать? У кого рука поднимется? Пусть живут. У Вас еще какие-нибудь предложения есть?"

- "Там недалеко расположена воинская часть. Нельзя ли приказать раз в день полевую кухню присылать в деревню? Подкормить их. Питание будет чистое, а внешняя радиация незначительна".

- "Хорошо. Идите".

Выходя, я слышал, как он приказал соединить себя с военным начальством.