Профессор Молотков

Профессор Молотков

Однажды наш профессор Молотков, преподававший органическую химию, умер.

Это был богатырского вида седой, бородатый дядька.

Расхаживая перед нами, он рубил ладонью воздух и отбивал ритм:

- Та-та-та-та-та-бутан. Та-та-та-та-та-пропан.

Потом брал мел, рисовал ломаное кольцо, присобачивал радикалы. Грассируя, объяснял:

- Это - аспиринчик. А это - анальгинчик.

Он слыл ловеласом, и мои однокашницы писали шпаргалки на бедрах. Все равно же поймает. И уже подумывали, чтобы написать их на груди.

Умер он внезапно. Каким-то бесом меня занесло в аудиторию, где шла панихида. Люди в строгих костюмах отловили меня, надели мне траурную повязку и поставили стоять возле гроба. В почетном карауле.

Зал, устроенный амфитеатром, был полон. Девицы из параллельной группы плакали навзрыд. Это были странные девицы. Позднее, через пару курсов, они вдруг все родили, и Леня Спокойный, составлявший в их коллективе мужское меньшинство, от ярости даже перестал заикаться. Он шептал мне, выпучивая глаза: "Эти бабы со своими детьми заебут кого хочешь".

Но тогда, на момент панихиды, детей еще не было, и они плакали о Молоткове.

Я чувствовал себя довольно неуютно. Мне было грустно, что Молотков умер. Но я не понимал, почему они так плачут. И еще мне было неловко стоять в почетном карауле. Получалось, что я имею некое тайное отношение к администрации и не такой простой, каким кажусь, раз имею право дежурить при гробе.

Потом подошел коллега покойного, тихонько оттеснил меня со словами:

- Хватит, иди.

И замер сам вместо меня.

И я ушел. Какое-то время я думал об усопшем и недоумевал, как же он так. Ведь все же было нормально, ведь еще накануне, считай, рисовал аспиринчик. Но вскоре я отвлекся на какое-то молодое дело, и все кончилось.