СОЛДАТСКИЕ ГОДЫ

СОЛДАТСКИЕ ГОДЫ

Василий Дегтярев и другие новобранцы думали, что их везут в Москву.

— Не горюй, ребята, — говорил веселый краснощекий парень, — от Москвы до Тулы рукой подать. В случае чего и на побывку дернем.

Кто-то заиграл на гармошке, кто-то затянул песню. До Москвы доехали незаметно.

В Москве сообщили, что эшелон пойдет в Петербург. Но Петербурга новобранцы так и не повидали. У самого вокзала эшелон отправили в тупик. А через несколько дней всех прибывших распределили по разным частям и городам.

Василий вместе с группой других туляков попал в Ораниенбаум. Их свели в баню, обрядили в солдатское обмундирование, поместили в унылые, мрачные казармы.

На другой же день началась обычная солдатская муштра. Новобранцы часами маршировали на широком поле полигона. Учились отдавать честь, изучали воинские уставы.

В Ораниенбауме в то время находилась офицерская стрелковая школа. При школе была большая оружейная мастерская. Работали в ней солдаты, отбывающие службу. Василий надеялся попасть в эту оружейную мастерскую.

Однако вскоре он понял, что при его скромности нечего и думать об оружейной мастерской: туда попадали единицы, да и то лишь после строевой подготовки.

Помог случай.

Через несколько месяцев после приезда в Ораниенбаум новобранцев начали обучать стрельбе из только что появившихся тогда пулеметов. Пулеметы были несовершенны и очень часто ломались.

Однажды пулемет отказал в стрельбе, и ни солдаты, ни офицеры, ни прибывший из мастерской механик ничего не могли с ним поделать. Офицер, обругав механика, пошел к начальнику полигона.

Василий, наблюдавший за тем, как механик разбирал и собирал пулемет, вдруг встрепенулся и побежал догонять офицера.

— Ваше благородие, дозвольте мне посмотреть пулемет, — может, сумею починить.

Офицер сердито взглянул на него и, с досадой махнув рукой, пошел дальше. Дегтярев, истолковав этот жест за разрешение, подбежал к пулемету и качал его разбирать. Василий обрадовался, увидев любимые предметы. Ободряющие возгласы солдат придали ему уверенность, и он начал исправлять повреждение. Прошло не больше двадцати минут, как пулемет был исправлен и собран.

— А ну, братцы, кто желает испытать?

Подошедший солдат дал короткую очередь.

— Идет, ребята! — закричал он. — Вот что значит туляки-казяки!.. [2]

Услышав стрельбу, офицер вернулся и спросил Дегтярева:

— Починил?

— Так точно, ваше благородие.

— Молодец. Как фамилия?

Василий вытянулся и отрапортовал:

— Дегтярев Василий Алексеев...

После ученья офицер доложил о случившемся начальству, и смышленого солдата перевели в оружейную мастерскую.

Оружейная мастерская при офицерской школе поразила Дегтярева чистотой, опрятностью, обилием света. После прокопченных и грязных заводских помещений Василию она казалась необыкновенной.

Это первое и неожиданное впечатление вызвало в нем растерянность и смущение. Перешагнув порог, Василий остановился в нерешительности и стал осматриваться, к кому бы обратиться.

У станков и верстаков работали солдаты. Это показалось ему странным, но в то же время несколько успокоило: «свои», — подумал он и направился к столику, за которым сидел человек в штатском, с бритой головой.

Тот, заметив Дегтярева, закричал:

— Гуляй сюда!.. Дегтярев будешь?.. Работать пришел?

Этот бритый коренастый человек со скуластым лицом и бойкими черными глазками оказался мастером. Он говорил с сильным татарским акцентом, но фамилия у него была русская — Елин.

Расспросив Дегтярева о том, где он работал и что умеет делать, Елин хитровато посмотрел на него и подвел к верстаку.

— Вот твоя место, вот твоя инструмент, покажи, что умеешь.

Он отошел от верстака и скоро вернулся с винтовочным затвором.

— Смотри затвор: туда-сюда нажимаешь — работы нет, чинить надо.

Василий взял затвор и стал разбирать. Мастер постоял, посмотрел и, потирая руки, ушел к своему столу. Он был доволен, что задал новичку трудную задачу. Над этим затвором накануне долго возился опытный мастер, но так и не починил его.

Дегтярев, разобрав затвор, сразу увидел повреждение и быстро сообразил, как его исправить. За многие годы работы на Тульском оружейном заводе Василий так хорошо изучил винтовку Мосина, что едва ли какая-нибудь поломка в ней могла его смутить.

Прошло не более получаса, как он уже подошел к Елину и положил ему на стол исправленный затвор.

— Готово, исправил!

Елин прищурился, недоверчиво посмотрел на затвор, потом на Дегтярева, затем снова на затвор, попробовал его раз, другой. Затвор щелкал у него в руках.

— Молодца! — сказал он Дегтяреву и, поманив пальцем других слесарей, заговорил скороговоркой: — Смотри: затвор делал всего полчаса, Дегтярев звать, из Тулы приехал. У нас будет...

Слесари, осматривая затвор, одобрительно говорили:

— Хорошая работа!

— Чисто сделано!

— Ну, пошел работать, — сказал Елин, хлопнув Василия по плечу. — Испытание сдавал, похвала получал!

С этого дня Василий стал работать слесарем в оружейной мастерской.

Несмотря на чистоту и порядок в помещении мастерской, оборудование ее почти не отличалось от заводского: станки были старые, инструменты тоже. Но в этой мастерской, что особенно обрадовало Василия, было собрано новейшее автоматическое оружие — пулеметы и пистолеты. Правда, это оружие было еще очень несовершенным, и мастерская существовала для того, чтобы исправлять это оружие, то и дело отказывавшее в стрельбе.

Василий старался как можно лучше ознакомиться с новыми образцами. Мастер Елин, заметив его любознательность, позволял ему после работы задерживаться в мастерской, а иногда и сам помогал разбирать и собирать некоторые системы.

— Учись, Дегтярев. Научишься — будешь сам пулемет делать.

В мастерской узнали об исправлении Василием на полигоне пулемета «Максим». С тех пор стали ему поручать ремонтирование пулеметов.

Прошло два года. Василий до тонкостей изучил эту систему и мог исправить любое повреждение. Его так и звали — «пулеметный мастер».

Специализируясь на ремонте станковых пулеметов, Василий одновременно изучал первые образцы ручных пулеметов и пистолеты различных систем.

Как-то осенью, в тоскливый пасмурный день, когда Василий стоял у верстака, копаясь в разобранном механизме «Максима», послышался чей-то возбужденный голос:

— Ребята, новобранцев пригнали, пошли поглядим!

Василий вместе с другими вышел на крыльцо мастерской и стал всматриваться в пеструю толпу новобранцев.

Среди них он узнал своего старого друга Михаила Судакова. Жестами Василий стал объяснять ему, что рад встрече и что вечером придет в казарму.

За окном лил дождь. Было тяжело и тоскливо. Миша сидел на солдатском деревянном топчане и думал о том, что же сулит ему новая, солдатская жизнь.

Вдруг растворилась дверь, и перед ним вырос Василий, возмужавший, улыбающийся. Мигом исчезли грустные думы, и Михаил с радостью бросился в объятия друга. Они проговорили допоздна. Миша рассказал все новости о Туле, о родных Василия, о его невесте. Было решено, что Василий станет добиваться перевода Михаила Судакова в оружейную команду, где он сам числился.

Но добиться этого оказалось нелегко, хотя Судаков и был хорошим слесарем.

Лишь месяца через три, когда Михаил прошел положенное строевое обучение, его перевели в оружейную команду. Друзья стали работать в одной мастерской, жить в одной казарме.

Мастерская, помимо ремонта оружия, занималась изготовлением прицельных станков для новобранцев. При помощи такого станка новобранец закреплял винтовку в нужном, на его взгляд, положении, а проводивший учение офицер мог проверить, правильно ли тот прицелился.

Василий предложил сделать в этих станках кое-какие упрощения, отчего станки стали более удобными в обращении, а стоимость их изготовления снизилась.

По вечерам, в свободное от работы время, в казарме Василий раскладывал ящик с инструментами и приступал к починке пистолетов. Работы было много, так как по соседству находилась офицерская школа.

Дегтярева офицеры знали как замечательного мастера и всегда обращались к нему. Подрабатывая таким путем, Василий Дегтярев ежемесячно посылал немного денег матери, чтобы поддержать оставшуюся без кормильца семью.