Огонь на себя

Огонь на себя

С развитием микроэлектроники, с увеличением степени интеграции в кристалле микросхемы размещалось все больше и больше аппаратурных узлов, и тем самым процесс проектирования и производства радиоаппаратуры все больше перемещался в институты и на заводы электронной промышленности. В 1979 году в объединении "Светлана" была разработана первая в СССР однокристальная микроЭВМ, содержавшая все необходимые для вычислительной машины узлы: арифметическо — логическое устройство (АЛУ), постоянное и оперативное запоминающие устройства (ПЗУ и ОЗУ), интерфейсы узлов ввода и вывода информации. В однокристальных вариантах в МЭПе выпускались аналого-цифровые и цифро-аналоговые преобразователи (АЦП и ЦАП) и другие законченные аппаратурные схемы, все более сложные и разнообразные.

Так же как во времена перехода от электронных ламп к транзисторам, при переходе к СБИС и микропроцессорам возник системный кризис, в основе которого лежали психологические проблемы разработчиков, усугубленные принятой в стране специализацией отраслей и амбициями их руководителей.

По инициативе А.И. и при поддержке Министерства обороны в МЭП были разработаны необходимые для внедрения новых принципов совместного создания аппаратуры документы. В ведущих зарубежных концернах работка СБИС начиналась сверху, от блок-схемы аппаратуры. В дальнейшем этот подход вылился в создание программно-аппаратных комплексов сквозного проектирования аппаратуры от задания ее функций на верхнем уровне, постепенного увеличения детализации вплоть до последнего вентиля на кремниевой подложке и обратный синтез в виде СБИС, печатных плат, блоков, приборов и аппаратуры в целом. В такой цепочке роль электронщиков состоит только в обеспечении соответствующего технологического процесса и качественного изготовления кристалла, а за качество функционирования микросхемы и методы контроля ее характеристик отвечают схемотехники.

Тогда до сквозного проектирования было еще далеко, но уже был сделан первый шаг — появились так называемые матричные кристаллы для заказных микросхем. Появились они и в МЭПе, но продвигались в дело туго: в других министерствах было мало системо- и схемотехников, которые бы полностью владели пониманием возможностей электроники, и смогли бы найти оптимальные пути взаимодействия с разработчиками и изготовителями матриц, а в Минэлектронпроме не хватало системотехников. Электронщики боялись отойти от понятия "законченное изделие" применительно к микросхеме, причем зачастую из мелких соображений престижности; потребители в свою очередь, не имея понятия о системе контроля качества микросхем, боялись взять на себя ответственность за конечный результат.

В тех случаях, когда конструкторы аппаратуры были готовы к совместной работе с создателями микросхем, задача решалась успешно. Генеральный конструктор ЦКБ "Алмаз" академик Б. В. Бункин, начиная работу над новой системой ПВО страны, сам пришел к А.И. договориться о совместной работе, и получил от него полную поддержку и обещание использовать все возможности МЭПа. Многолетняя умелая, хорошо продуманная работа со специалистами СВЧ-техники и микроэлектроники привела к созданию лучших в мире зенитно-ракетных комплексов для ПВО страны С-300ПМУ. Удачно шли работы под руководством В. П. Ефремова по системе войсковой ПВО С-300В, способной поражать даже боеголовки баллистических ракет средней дальности. Так же успешно завершились работы по созданию бортовой аппаратуры для стратегического сверхзвукового бомбардировщика ТУ-160, других бортовых и наземных авиационных систем, некоторые из которых в настоящее время стали символами успехов отечественной военной техники.

К великому сожалению, чаще конструкторы аппаратуры, особенно гражданской (а ее роль становилась все заметнее), старались уклониться от участия в проектировании БИС и тем более СБИС. Психологический разрыв между разработчиками аппаратуры и элементной базы, неумение, а зачастую и нежелание первых пользоваться возможностями последней с годами не исчез, а кое-где и возрос. Вот и приходилось электронщикам заниматься не своим, в общем-то, делом.

Когда возможностей спроектировать БИС в МРП или в других министерствах не было (а так почти всегда и было), то приходилось пользоваться готовыми схемотехническими решениями зарубежной техники. Отсюда и сложившаяся практика копирования, которую для телевизоров, например, оправдывали наличием довольно широкого экспорта и необходимостью полной совместимости элементной базы для упрощения технического обслуживания и ремонта, поскольку собственную службу сервиса не могли толком организовать даже у себя в стране.

В результате на МЭП обрушился поток требований по воспроизведению номенклатуры едва ли не всех ведущих зарубежных фирм. Соответствующие решения штамповались ВПК, а далее начинались многолетние проволочки и со стороны заказчиков, которым иногда не выделялись средства, и со стороны разработчиков компонентов, запутавшихся в этой огромной номенклатуре и ничего не успевавших. Ответственность за БИС или СБИС как за прибор возлагалась тоже на МЭП, так же как и за контроль выходных параметров, поэтому время согласования технических заданий безмерно возросло. Традиционные меры, применявшиеся для ограничения потока заказов на разработки, уже не срабатывали.

Неумение в полной мере пользоваться возможностями электронной промышленности приводило к тому, что электронные средства управления военными и народнохозяйственными объектами за исключением ракетно-космических систем все чаще и все дальше отставали от зарубежных аналогов. Как и предсказывалось, естественные для электронных систем отказы в большинстве случаев даже у таких легендарных конструкторов как С. П. Королев объяснялись отказом электронных компонентов. Даже созданная в МЭПе по инициативе А.И. сеть центральных бюро применений электронных приборов в радиоэлектронных системах, призванных оптимизировать конструкции и режимы систем радиоэлектронного вооружения до телевизоров не смогла справиться с нарастающим потоком жалоб потребителей электронных приборов.

Хотя А.И. в разговорах резко отрицал наличие "ведомственных барьеров", о которых любили писать наши экономисты и журналисты, но, пожалуй, здесь такой барьер все же был, только не в виде забора из чиновничьих запретов, а как разница достигнутых уровней отраслей, а особенно в оснащении разработчиков технологическими и вычислительными возможностями, в систематизации, стандартизации и унификации схемо- и системотехнических решений в аппаратуре и отсутствие взаимопонимания разработчиков о разумном разделении труда.

Видя несообразности взаимоотношений с заказчиками из министерств-потребителей, А.И. понимал их подспудные причины. Понимал и огорчался из-за того насколько хуже в результате использовались даже те возможности, какими обладала его отрасль. Со своей деятельной натурой, А.И. просто не мог ждать, пока кто-нибудь из "ответственных" дорастет до нужного уровня понимания и технологических возможностей и начнет реализовывать в аппаратуре достижения разработок электронной промышленности.

Если вертикальная интеграция разработок аппаратуры на межотраслевом уровне складывалась слишком медленно, то А.И. по собственной инициативе, руководствуясь только государственными интересами, как он их понимал, стал поручать своей отраслевой науке изучение принципов построения радиоэлектронной аппаратуры с последующей разработкой радиоэлектронных узлов, а в дальнейшем систем. Собственные разработки и производство аппаратуры — от бытовой до военной — должны были не только показывать, чего можно добиться, используя элементную базу, выпускаемую Минэлектронпромом в сочетании с технологическими возможностями его предприятий, но и давать возможность потребителям решать насущные задачи уже сегодня, не теряя времени на раскачку аппаратостроительных министерств.

Его девизом было: "Если можно сделать — надо делать"!

А.И. остро переживал отсутствие должного достатка советских людей. Для него, сумевшего наладить выпуск изделий электронной техники по сложнейшим, самым тонким технологиям, было непонятно, почему в стране является дефицитом посуда, или утюги. И одним из первых его действий после образования МЭП было связано с организацией собственного производства бытовой радиотехники на транзисторах. Решение было принято министром, как мы помним, самостоятельно и оказалось удивительно прозорливым.

По своему положению союзного министра и члена ЦК А.И. получал множество документов, определявших развитие страны и отражавших текущую политику руководства. Среди них были и протоколы заседаний Секретариата ЦК, и даже Политбюро, и постановления правительства. Однако его интерес к общегосударственным проблемам не удовлетворялся сведениями только из закрытых документов. Он читал много газет: "Правду", "Известия", "Комсомолку", "Литературную газету" и др. Каждый вечер смотрел по телевизору программу "Время", где особенно его интересовали проблемы урожая, начиная от посевной кампании и кончая уборочной и закупочной. Казалось, ну что здесь может быть интересного, когда из дня в день говорят одно и то же, но он-то прекрасно понимал, что именно в этой области закладывается фундамент благополучия государства и благосостояния людей, его населяющих. Ведь три четверти розничного оборота составляли товары, производство которых было основано на сельскохозяйственном сырье, а эта отрасль, получавшая инвестиций никак не меньше оборонки, хронически топталась на месте.

Провозглашенный в стране курс на приоритет роста народного благосостояния, из пятилетки в пятилетку выполнялся в полном соответствии с планами только по росту средней зарплаты, который все больше опережал рост производства товарной массы.

В свое время на А.И. произвела большое впечатление записка Госплана в Правительство о скрытой инфляции за счет снижения качества основных продовольственных товаров. Своими впечатлениями он поделился дома, рассказав основные ее моменты об использовании недопустимых добавок в хлеб, колбасу, масло, печенье и т. д. Записка эта произвела впечатление не на одного А.И., а А. Н. Косыгин был настолько недоволен, что вместо принятия каких-либо мер по существу, распорядился просто изъять ее из рассылки и уничтожить.

Однако перед оборонными отраслями промышленности все более резко начали ставить задачи по резкому увеличению выпуска товаров для населения, чтобы закрыть прореху в товарообороте, вызванную отставанием сельского хозяйства. В качестве одного из основных показателей для предприятий оборонки сделали отношение объема выпуска товаров для населения к фонду заработной платы, которое должно было быть равным как минимум единице. И примером здесь для остальных являлся Минэлектронпром.

В том, что доля продукции народнохозяйственного назначения от простейших предметов быта до автомобилей в оборонных отраслях промышленности доходила до сорока процентов и выше, что это стало восприниматься как норма, велик вклад личных усилий А.И., для которого государственная необходимость организации крупномасштабного производства товаров для населения, используя технологические возможности оборонных отраслей, была абсолютно ясна давно, еще с тех пор, когда он уже преодолевал путь от радиолокации к телевидению.

Предприятия МЭПа выпускали большую номенклатуру изделий культбыта. Здесь были яйцерезки и мебельные петли, фонари и игрушки, инструмент. Выпускались всевозможные изделия из стекла — рюмки и фужеры, хрустальные вазы, термосы и т. д. Таким образом, задействовались высвобождавшиеся мощности по выпуску радиоламп. Термосы с широким горлом начали выпускать с подачи самого Л. И. Брежнева, транслировавшего А.И. обращение знаменитого комбайнера Гиталова. Во время уборочной кампании в этих термосах мыслилось для экономии времени подавать горячую пищу прямо на поля на трактора, комбайны и автомашины. А Псковский конденсаторный завод выпустил игрушку для запуска мыльных пузырей да еще добился присвоения ей Знака качества. За это завод вместе с министерством был удостоен сюжета во Всесоюзном сатирическом киножурнале "Фитиль". Почему-то было принято делить эту продукцию на серьезную и несерьезную, и считалось, что предприятия, владеющие высокими технологиями, должны выпускать и соответствующие товары, хотя с точки зрения здравого смысла алюминиевый баллончик от конденсатора очень подходил для наполнения мыльным раствором.

А.И. смотрел на товары для народа намного шире "зоны ответственности" своего ведомства и считал необходимым осваивать у себя производство высококачественной бытовой радиоаппаратуры, демонстрируя возможности элементной базы, выпускаемой МЭПом.

Малогабаритные переносные черно-белые, а затем и цветные телевизоры прочно утвердились за МЭПом.

Первым был полностью транзисторный телевизор "Электроника-ВЛ100", выпущенный в 1970 году и получивший такое название в честь столетнего юбилея В. И. Ленина. К середине семидесятых появились безламповые цветные переносные "Авроры" ленинградского объединения "Позитрон" с кинескопом 25 см по диагонали и "Электроника Ц401"МЭЛЗа (32 см), бывшие вполне на уровне современности. Но если финская фирма "Салора", телевизор которой стал прообразом для Ц401, покупала все лучшее, что есть в разных передовых в техническом отношении странах, и компоновала телевизор просто из модулей, как из кубиков, то наш телевизор, ничуть не уступавший салоровскому варианту, комплектовался целиком продукцией МЭПа. Стали весьма популярны и заняли прочные позиции на рынке переносные магнитофоны "Электроника" воронежского и зеленоградского производства Освоение производства лентопротяжных механизмов для них позволило перейти к освоению нового класса аппаратуры — видеомагнитофонов. Хотя их первые катушечные модели, выпускавшиеся в Воронеже в ограниченном количестве, были еще очень далеки от совершенства, но начало на рубеже семидесятых и восьмидесятых годов было положено.

История создания и выпуска в стране такой сложной бытовой аппаратуры, как кассетный видеомагнитофон хорошо показывает гибкость и восприимчивость к новым задачам советской электронной промышленности. В кратчайшие сроки под руководством В. Г. Колесникова была создана мощная кооперация предприятий во главе с воронежским НПО "Электроника". Были заново разработаны и освоены видеоголовки, десятки новых компонентов, включая уникальные микросхемы, точнейшие механические детали блока вращающихся головок и лентопротяжного механизма, печатные платы, пластмассовые корпусные детали и многое другое. Хотя первые образцы получились еще не вполне совершенными, но качество "Электроники-ВМ12" — такое название получила модель — росло с каждой новой партией. Характерно, что одновременно в МЭПе был налажен выпуск чистых видеокассет и организована первая в стране студия для производства видеозаписей.

Еще одним крупным достижением Минэлектронпрома стало освоение производства цифровых электронных часов: настольных, настенных, а потом и наручных. Первыми в продаже проявились наручные часы с индикаторами на светодиодах, разработанные и выпускавшиеся "Пульсаром". Затем к ним добавились более экономичные и удобные (не нужно было нажимать на кнопку, чтобы увидеть время) часы минского ПО "Интеграл" на жидкокристаллических индикаторах. И здесь инициатива полностью принадлежала А.И. - никто ему не подсказывал, и никто не заставлял заняться электронными часами.

Видеомагнитофоны, выпускавшиеся также в Ленинграде и Новгороде, несмотря на высокие цены, шли нарасхват, а вот печи СВЧ для дома, покупатели брать не торопились. Нужна была хорошая реклама, нужны были полуфабрикаты, подходящие для готовки в печи, но условий в стране для продвижения на рынок этой, безусловно, нужной продукции не было.

Нужно заметить, что хотя А.И. уделял много внимания увеличению выпуска товаров народного потребления, расширению их ассортимента и улучшению качества, но применить к организации производства этого вида продукции такие же подходы, как по основной, даже он не смог. Опыт концентрации, специализации и кооперации здесь применялся довольно слабо, и большинство заводов сражалось в одиночку. Далеко не каждый из них, действуя на свой страх и риск от разработки документации до сбыта торговле, смог достичь заветной единицы.

Самыми массовыми изделиями ширпотреба, выпускавшимися многими заводами, были микрокалькуляторы. Хотя по сравнению с мировой практикой их выпуск на душу населения был мал, торговля довольно быстро затоварилась этими непонятными для большинства населения изделиями, а сами продавцы при этом продолжали подсчитывать выручку, пощелкивая костяшками на счетах. Продукция явно нуждалась в продвижении на рынок, но рекламная деятельность была еще в зачаточном состоянии. Именно А.И. стал поднимать в нашей стране на государственный уровень проблему компьютерной грамотности, еще в конце семидесятых годов обращаться в Министерство народного образования о введении в школах обязательного обучения работе хотя бы на калькуляторах. В образовательных кругах эта идея была тогда воспринята скорее негативно, и никакие ссылки на зарубежный, даже японский опыт не помогали, поэтому первые компьютерные классы на основе первой нашей настоящей персональной ЭВМ "Электроника 85"и бытовых компьютеров "Электроника-БК100"в школах Зеленограда создавались тоже по инициативе МЭПа. И только потом началась кампания по компьютеризации школ, и как всегда инициаторы оказались в роли страдающей стороны. Теперь уже райкомы партии заставляли предприятия приобретать эти самые классы и бесплатно передавать школам для выполнения планов по охвату учащихся компьютеризацией, спускаемых Районо.

В августе 1983 года за участие в создании отечественной вычислительной техники А.И. была присуждена Ленинская премии. То, что министра оставили в творческом коллективе, было весьма редким случаем, для которого нужны особые обоснования. Но его заслуги в этой области не ограничены только разработкой и выпуском элементной базы для ЭВМ, выпускавшихся в других министерствах, поскольку он и Минэлектронпром сделал крупнейшим производителем (и потребителем) вычислительной техники: мини и микро-ЭВМ, инженерных калькуляторов, комплексов САПР и т. д.

Более высокое качество и современная технология МЭПовских средств вычислительной техники привели к альянсу с Министерством станкостроительной промышленности по созданию управляющей микроЭВМ для станков с числовым программным управлением нового поколения. Начались совместные работы предприятий НЦ и ведущего станкостроительного предприятия СССР — НПО "Красный пролетарий" по применению ЧПУ "Электроника НЦ-31" в станках 16К20. Эту работу курировали лично А.И. и министр станкостроительной промышленности Костоусов, и в конечном итоге добились успеха, хотя по ходу дела пришлось столкнуться с проблемой качества этих изделий, вызванную во многом непознанностью новой области применений.

А вот аналогичная попытка применить микроЭВМ "Электроника-НЦ" в системе числового программного управления 2У32, разрабатываемой Минприбором закончилась скандально в связи с попытками системщиков свалить на смежника.

Наконец А.И. взялся за создание супер-ЭВМ по типу американского компьютера фирмы Cray. Во главе разработки стал пришедший в МЭП ученик С. А. Лебедева академик В. А. Мельников — один из создателей легендарной БЭСМ-6, отставленный от разработок МРП.

БЭСМ-6, созданная в 1967 году, стала первой в СССР вычислительной машиной класса супер-ЭВМ с огромной по тем временам производительностью. Это была исключительно удачная оригинальная разработка, построенная на новых принципах архитектуры, структурной организации и математического обеспечения.

БЭСМ-6 была построена на элементной базе транзисторных переключателей тока, диодно-резисторной логики и ферритовой памяти. Использована высокочастотная система элементов (впервые в СССР была достигнута тактовая частота 10 МГц) и компактная конструкция с короткими связями между блоками (внутренний монтаж в стойке с двусторонним расположением блоков).

С. А. Лебедев, возглавлявший работы по созданию БЭСМ-6, скончался в 1974 году, а в МРП было принято решение (не без влияния политиков, так как инициатива исходила из ГДР) о создании единой системы ЭВМ для стран СЭВ на базе конструкции американской машины IBM-360 и ее производстве с международным разделением труда.

А.И. видел, что принятый подход обрекает нашу страну на отставание, и предпринял попытку продолжить оригинальную отечественную линию в создании супер-ЭВМ. Команде разработчиков, в которую помимо В. А. Мельникова входили все ведущие создатели БЭСМ-6, были предоставлены все возможности для быстрого проведения разработки.

Многие из необходимых компонентов сверхбыстродействующей по тому времени машины, вплоть до так называемых тепловых труб для эффективного охлаждения интегральных схем, изготовлены на предприятиях Минэлектропрома. Элементную базу разрабатывали в Зеленограде, были привлечены машиностроительные предприятия шестого главка, под серийный выпуск был реконструирован Калининградский машиностроительный завод, имевший большой опыт выпуска мини-ЭВМ.

Хотя и не так быстро, как задумывалось, был создан макет, подтвердивший правильность заложенных идей как в аппаратной части, так и в программной. Уже в годы перестройки в Калининграде были изготовлены четыре серийных образца супер — ЭВМ "Электроника-ССБИС", которые из-за развала страны и ее экономики оказались вдруг никому не нужны и были втихую списаны и уничтожены.

Электроника развивалась быстро, области ее применения расширялись еще стремительнее, и провести новые границы специализации министерств ответственные лица просто не успевали.

В этих случаях благодаря развитой технологической базе, непрерывно обновляемой и совершенствуемой собственным машиностроением, электронная промышленность СССР была наиболее восприимчивой ко всем новинкам, а при продвижении в новые и смежные области удавалось создать совершенно уникальные вещи.

Например, в период перерастания кибернетики в информатику и появления оптоэлектроники — раздела науки по преобразованию электрических сигналов в оптические и наоборот — по инициативе А.И. и под его пристальным присмотром предприятиями министерства во главе с винницким ЦКБИТ была проведена пионерская работа по созданию и установке на стене одного из зданий Москвы на проспекте Калинина (Новом Арбате) информационного лампового экрана ЭЛИН (Э/кран/ Л/амповый/ ИН/формационный/). Он начал действовать с 1972 года для массовой демонстрации рекламы, телевизионных программ, мультфильмов и т. д. и представлял собой замкнутую телевизионную систему, обеспечивающую воспроизведение нормально движущихся цветных изображений. В экране (табло) размером тринадцать с половиной на семнадцать метров было установлено свыше ста тысяч ламп накаливания, каждая из которых была закрыта красным, зеленым или синим светофильтром. Уверенно считывать информацию можно было на расстоянии до 800 м. Яркость табло благодаря импульсному режиму работы ламп была близка к яркости телевизионного экрана, так что видеть изображение можно было даже при дневном освещении, хотя с наибольшей эффективностью ЭЛИН работал в вечернее время, собирая на проспекте толпы зрителей. Таких уличных экранов в то время мировая практика еще не знала.

Оптоволоконные линии передачи данных были одним из больших достижений 1970-х годов. Развивать в стране это новое направление связной техники было поручено Минпромсвязи. МЭП должен был освоить производство полупроводниковых излучателей — лазеров и светодиодов. Но к производству самой основы этих линий — оптического волокна из чистейшего кварца — технологически лучше всех подготовленным оказался опять-таки Минэлектронпром. НИИ электровакуумного стекла, начав его производство в начале восьмидесятых годов, долгое время оставался единственным и всегда лучшим поставщиком волоконно-оптических кабелей, пока в других ведомствах (которым это было поручено правительством) чесали в затылках и раскачивались. Да и серийный выпуск первых в нашей стране волоконно-оптических устройств — линий передачи данных для автоматизированных систем управления — также был начат в МЭПе (НИИ "Дельта", 1982 год).

А вот пример, который до сих пор вызывает споры. На основе новых токарных станков со встроенными микроЭВМ "Электроника НЦ" и робототехники на заводе "Элион" было создано металлообрабатывающее гибкое автоматизированное производство (ГАП), которое должно было стать полигоном для отработки подобных систем. Множество восхищенных посетителей со всех концов страны приезжали посмотреть на это чудо автоматизации. Новизна здесь была в попытке применить ГАП для опытного, а не крупносерийного производства. В проекте было много интересного и полезного, было впервые разрешено много нетривиальных проблем, получен бесценный опыт. Однако многими специалистами, в числе которых к большому разочарованию А.И. были сотрудники НИИТМ и завода, да и руководители объединения, работа была воспринята с непониманием и даже с отторжением. Новизны было слишком много. Развития работе не только не придали, а, наоборот, через несколько лет, после смены министра, действующий ГАП тихо, без шума, не привлекая внимания посторонних, изжили.

В предыдущих абзацах речь шла о так называемой народнохозяйственной технике, но в Минэлектронпроме успешно решали задачи и по созданию специальной аппаратуры.

Первыми эти задачи стали успешно решать НИИ и КБ 1-го Главного управления во главе с опытнейшим заместителем министра Андреем Андреевичем Захаровым, в прошлом директора "Светланы" и НИИ-160, перейдя к комплексным разработкам и поставкам СВЧ-приборов для радиолокационных станций. Они стали делать все, кроме источников вторичного электропитания.

Электронная промышленность с успехом сумела разработать и освоить ряд бортовых управляющих ЭВМ для спутников и подводных лодок. В НИИ микроприборов за короткое время была разработана уникальная аппаратура в микроэлектронном исполнении, изготовленная по оригинальной технологии: целая гамма станций радиосвязи "Сургут" от портативных войсковых до правительственных спутниковых, несколько поколений космических систем (среди них спутники разведки, орбитальные станции "Салют" и "Мир"), равных которым не имела NASA, и много другого.

На предприятии был создан ряд технологических линеек, уникальная испытательная и измерительная база. Владея передовой технологией, блестящими специалистами, НИИМП с заводом "Компонент", ставшие основой объединения "Элас", постоянно привлекали внимание аппаратуростроителей всей оборонной промышленности, служили для многих предприятий эталоном в создании надежной и самой малогабаритной аппаратуры. Многие их разработки были потом освоены на предприятиях нескольких других министерств. После первого директора И. Н. Букреева НИИМП возглавлял (и продолжает возглавлять) талантливый создатель радиоэлектронной аппаратуры Герой Социалистического Труда, член-корреспондент АН СССР Г. Я. Гуськов — один из соратников А. А. Расплетина, занимавшийся с ним телевидением еще в Ленинграде в довоенные годы, а потом в 108 институте — радиолокационной станцией наземной разведки. Затем он участвовал в создании систем управления полетом ракет Королева. Все эти годы он находился в поле зрения А.И. и Ф. В. Лукина, так что его приход в Зеленоград в институт, задуманный именно как головной по внедрению микроэлетроники в радиоэлектронные системы, произошел не по воле случая.

В начале афганской войны советские вертолетчики несли большие потери от самонаводящихся ракет противника. Тогда в зелегоградском НИИ "Зенит" (директор В. И. Жильцов) была разработана система противодействия, в которой два разнесенных источника инфракрасного излучения отклоняли ракету от траектории то в одну, то в другую сторону, а при ее подлете отключались. Головка самонаведения среагировать уже не могла, и ракета летела мимо цели. Установка систем на вертолетах в зоне боевых действий спасла жизнь многим летчикам и их создатели были удостоены Государственной премии СССР.

Временами А.И. пытался удержать своих подопечных, когда они самостоятельно предпринимали попытки выхода за установленные границы ответственности, особенно, когда это касалось военной техники, но его же собственные уроки инициативы и предприимчивости были преподаны настолько хорошо, что подчас и он ничего поделать не мог.

Первым лазерным дальномером, принятым Министерством обороны, стал прибор КТД-1 для военных топографов, разработанный в НИИ "Полюс". Оптики из Государственного оптического института имени С. И. Вавилова (ГОИ) отреагировали на эту дерзость очень ревниво и в последующем в Миноборонпроме очень внимательно следили за развитием квантовой электроники в МЭПе, используя в нужные моменты все свои многолетние связи с военными. Так, при проведении конкурса на лучшую разработку малогабаритного лазерного дальномера-бинокля, модель "Полюса" по степени проработанности значительно превосходила вариант ГОИ, но в итоге проиграла.

Зато разработчикам оружия Минмаша, выделившимся в 1968 году из Миноборонпрома, эта монополия не нравилась. Своих бывших коллег они знали хорошо, и решили предпочесть им электронщиков. В 1973 году

А.И. вместе с Министром машиностроения В. В. Бахиревым выслушали предложения главного конструктора В. С. Вишневского и директора НИИ "Полюс" М. Ф. Стельмаха о возможности создания комплексов корректируемого и управляемого артиллерийского вооружения с лазерным наведением и решили эти работы начать. Первый такой комплекс высокой точности "Смельчак" для 240-мм миномета был принят на вооружение в 1983 году. В состав комплекса вошел разработанный в НИИ "Полюс" боевой дальномер-целеуказатель 1Д15 — в Миноборонпроме тогда ничего подобного 1Д15 тогда сделать не могли. За корректируемыми снарядами последовали управляемые артиллерийские снаряды, а за 1Д15 последовали 1Д20 и 1Д22.

Разработчики комплекса были награждены Ленинской премией. Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что применение комплекса управляемого артиллерийского вооружения с лазерным подсвечиванием целей для 152 мм гаубиц сокращает расход снарядов в 10 раз и время выполнения огневой задачи в 5 раз в сравнении с обычными фугасными снарядами. Данные системы стали первыми для Минэлектронпрома системами вооружения, поставляемыми Министерству обороны, а для НИИ "Полюс" — продукцией, пользующейся спросом даже в наши тяжелые времена.

В 1979 году на очередную выставку в "Электронике" Устинов привел с собой всю верхушку Министерства обороны. Вскоре после этого посещения главком ВВС П. С. Кутахов позвонил А.И. с необычной просьбой. Дело было в том, что американские самолеты, в отличие от наших, благодаря своему бортовом радиолокационному комплексу имели возможность одновременно сопровождать несколько воздушных целей в передней и задней полусфере, а также различать и вести несколько наземных целей. Кутахов, понимая куда сдвигается центр тяжести в разработках радиоэлектронной аппаратуры, просил А.И. и МЭП взяться за создание подобного комплекса для очередного нашего самолета.

- От Минрадиопрома решения проблемы вооружения наших самолетов радиолокационным комплексом типа того, что делают американцы, я добиться не могу, — пояснил главком.

А.И. поручил ГНТУ через соответствующие службы достать нужную сведения о радиолокационном комплексе фирмы Huges. Информация была получена достаточно быстро и в довольно полном виде. Основой столь широких возможностей комплекса было включение в его состав быстродействующего преобразователя Фурье (БПФ) на основе компьютера со скоростью вычислений 100 миллионов операций в секунду. Кстати, в МЭП поступила только часть информации, основной же ее комплект достался "Фазатрону" — ведущему предприятию Минрадиопрома по данным системам и другим причастным радийным организациям. Никаких откровений для электронщиков материал не содержал, и в целом задача оказалось довольно понятной. Для достижения успеха при создании подобного комплекса требовалась технология интегральной СВЧ-электроники и микроэлектроники, и предприятия МЭП ими владели в должной мере. Кроме бортового радиолокационного комплекса должна была быть разработана головка самонаведения для ракеты, которой вооружался самолет.

Пожалуй, эту работу А.И. посчитал для себя самой важной — ведь в ней как бы концентрировались итоги всей его работы за почти уже сорок предыдущих лет — от первых магнетронов, выпущенных во Фрязино, до последних достижений в микроэлектронике. Хотя А.И. ставил задачу только по разработке образца с последующей передачей его производства вместе с соответствующими технологиями в МРП, но сама ее постановка в МЭПе вызвала бурную реакцию П. С. Плешакова. Устинов в данном случае поддерживал А.И., но полностью погасить недовольство радистов и следовавшие как результат один за другим наскоки на МЭП он не мог. Но А.И. это не могло остановить, так как он воспринимал в качестве аргументов только интересы государства.

Дело оставалось за немногим: найти соответствующий состав электронной техники от мощных СВЧ-илучателей до всей гаммы транзисторов, резисторов, переключателей и прочего и создать команду людей, которая бы разрабатывала этот радиолокатор вместе с компьютером и головку самонаведения. Организацию, прикрытие и финансирование А.И. взял на себя.

Собственно радиолокатор и головку самонаведения было поручено вести "Истоку" во главе с С. И. Ребровым. Непонятно было, кому поручить задачу создания компьютера с БПФ. Вспомнили, что примерно за год до этого ректор Таганрогского радиотехнического института имени В. Д. Калмыкова (ТРТИ) А. В. Каляев написал письмо Брежневу, в котором рассказал, что за последние несколько лет разработал около двадцати типов компьютеров и все они взяты на вооружение. Письмо с резолюцией: "Плешакову, Шокину, Рудневу. Разобраться и доложить. "попало к А.И. Стиль Минэлектронпрома был таков, что раньше всех прилетел в Таганрог Пролейко, посмотрел все на месте и доложил по возвращении министру. При этом учебном институте на несколько тысяч студентов был еще НИИ вычислительных систем (300 человек), ОКБ (человек 800 конструкторов из лучших выпускников ТРТИ), опытный завод плюс небольшой комплекс по медицинской аппаратуре, ни один ВУЗ в стране такого мощного комплекса не имеет, и этот комплексный институт действительно сумел создать несколько типов ЭВМ в единичных экземплярах, но с применением современной технологии печатных плат, с использованием микросхем и вообще современной комплектации, и все эти ЭВМ работали. Теперь, когда речь зашла об исполнителе разработки быстрого преобразователя Фурье для аналога Хьюзовского радиолокатора, то решили задействовать ТРТИ. Каляев согласился быстро разработать БПФ при условии, что МЭП даст соответствующую комплектацию.

Началась работа. В Таганроге стали происходить регулярные (два — три раза в месяц) совещания под эгидой ГНТУ. Совещания носили удивительный для многих их участников характер, так как были очень оперативными и очень неформальными, практически на них писались только проекты технических заданий, а составить протокол частенько вовсе забывали. Принимался план следующего совещания и через две — три недели все снова слетались в Таганрог для обсуждения очередных проблем. Если, например, нужен был быстрый коммутатор сигналов, то подключалась "Светлана"; если нужны были процессоры, то это быстро поручалось минскому КБ "Интеграла" и там создавался соответствующий процессор; нужна была ортогональная память — задействовали завод в Нальчике; нужно было что-то добавить по СВЧ технике — и на совещание приглашали директора саратовского НПО Умнова.

Примерно через год весь комплекс был показан на выставке. Впервые для Минэлектронпрома в закрытом секретном зале стоял полный комплекс бортового радиолокатора боевого самолета, включавший компьютером с БПФ, антенну, снабженной обтекателем и способной вращаться со многими степенями свободы, а тут же рядом лежала головка самонаведения. Работа, выполненная в рекордно короткий срок всех изумила, поскольку никто не мог себе представить, что учебный институт может сделать такого типа ЭВМ, а МЭП сможет справиться с таким сложным комплексированным изделием.

Демонстрация вызвала сдержанное одобрение Д. Ф. Устинова и несдержанную ярость конкурентов. Плешаков просто рассвирепел из-за того, что его знаменитый (действительно очень заслуженное предприятие) "Фазотрон" так и не смог подойти к чему-нибудь похожему, привычно прикрываясь по стандартной схеме: "Мы не можем сделать этот преобразователь из-за того, что МЭП не дает нам комплектацию", — умалчивая о том, что только согласование каждого технического задания на электронные компоненты идет по полгода, а потом подключаются военные и наворачивают на него свои дополнительные требования, которые для той же авиации совершенно не нужны.

Таков был стандартный вариант пути, и для сложной проблемы он вел в тупик. А.И. же с командой применили путь нестандартный, творческий, и он привел к успеху. Судьба документации, переданной в МРП неясна, но скорее всего результаты работы были каким-то неявным образом использованы. А вот разработка головки самонаведения, проведенная "Истоком", до их пор, спустя почти двадцать лет поддерживает это наше выдающееся заслуженное предприятие наплаву за счет экспортных поставок.

Но эта демонстрация возможностей электронной промышленности и ее ухода вперед была уже чересчур и успешной и наглядной, чаша терпения некоторых оскорбленных потребителей изделий электронной техники наполнелась до краев.