РОДЖЕР УОТЕРС: ТЕМНАЯ СТОРОНА TV

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

РОДЖЕР УОТЕРС: ТЕМНАЯ СТОРОНА TV

Арт-рок. «Pink Floyd». «Dark Side Of The Moon». Можно многое сказать о том, что я думаю о Роджере Уотерсе, когда слышу эти слова.

Будучи основной движущей силой «Pink Floyd» с конца шестидесятых до середины восьмидесятых годов, Уотерс стал пионером музыкального экспериментирования с элементами театрального представления, задавшего тон в прогрессивном роке. Это была деятельность, на которую одни смотрели как на честолюбивую реализацию созидательного рок-потенциала, а другие — как на предательство первоначальных рок-инстинктов.

Честолюбие пересекалось с доступностью на диске «Dark Side Of The Moon» (1973), одном из самых продаваемых и самых важных альбомов эры рока, и на столь же блистательном диске «The Wall» шесть лет спустя. Эти альбомы создали Уотерсу репутацию думающего, язвительного социального наблюдателя — что-то вроде рассудочного Пита Тауншенда, влюбленного в свои пристрастия и пытающегося затронуть глубокие темы при помощи рок-музыки.

Группа со скандалом распалась в 1983 году, и Уотерс обнаружил с выходом двух своих сольных альбомов — «The Pros And Cons Of Hitch Hiking» и «Radio KAOS», — что у него осталась только часть огромной флойдовской аудитории. Уотерс получил еще один удар, когда его коллеги по группе выиграли в суде право использовать название «Pink Floyd».

В 1990 году Уотерс нанес ответный удар постановкой благотворительного шоу «The Wall» на месте бывшей Берлинской стены с участием звезд рока. Его первый за пять лет альбом «Amused To Death» только что вышел; идеально структурированный, он поднимает нестандартную тему — влияние телевидения на человечество.

Сорокадевятилетнему Уотерсу не терпится поставить сложное сценическое действо на основе своей новой работы, однако он отправится в турне, только если альбом продастся в таком количестве, чтобы на концертах были аншлаги. Ждущий в арендованном на Лонг-Айленде (Нью-Йорк) доме прибылей, которые начнут поступать с продажи, постоянный житель Гемпшира (Англия) Роджер Уотерс рассказал по телефону нашему корреспонденту о новом альбоме и о принципах, лежащих в основе его музыки.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Как возник замысел «Amused To Death»?

РОДЖЕР УОТЕРС: Название альбома появилось благодаря Нилу Постмэну, написавшему короткую книжку под названием «Amused To Death», книжку об истории средств массовой информации, в частности как они связаны с политикой — то есть как изменилась ситуация с тех времен, как речи Линкольна стали доступны большинству людей.

В какой-то момент у меня возник довольно гнетущий образ неких пришельцев, наблюдающих гибель нашей планеты, которые прилетают на своих космических кораблях, обнюхивают все вокруг, находят наши скелеты, сидящие у телеприемников, пытаются определить, почему мы умерли раньше срока, и приходят к заключению, что мы развлекли себя до смерти.

Работа потихоньку пошла, поскольку я начал все больше и больше интересоваться чрезвычайно мощным и всеохватывающим влиянием телевидения на человечество. Моя главная мысль такова: когда телевидение становится коммерческим и превращается в источник дохода, оно делает нашу жизнь банальной и бесчеловечной.

Итак, я заинтересовался идеей телевидения, имеющего две стороны, которое может быть прекрасным средством для распространения информации и понимания между народами, но когда оно становится инструментом нашей рабской идеологии, что свободный рынок — это бог, которому мы все должны поклоняться, оно превращается в очень опасное явление.

Я думаю, причина кроется в самом устройстве общества, в том, что компаниям приходится конкурировать на свободном рынке, который заставляет их снижать стандарты, поскольку процесс производства должен быть максимально дешевым… Я не верю, что желание уничтожить конкурента хорошо влияет на процесс производства, но этой идеологии до сих пор строго придерживаются.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Это твой первый альбом с 1987 года. Ты доволен таким медленным темпом?

РОДЖЕР УОТЕРС: Мне говорят: «Если ты не выпустишь вовремя альбом, тебя забудут». Майк Резерфорд, гитарист «Genesis», сказал мне эту фразу — имея в виду не меня, а себя — пару лет тому назад, когда он бешено работал над сольным альбомом, что означало, что он не может пойти в отпуск или что-то вроде того.

В чем проблема? Ну и что, если тебя забудут? Сколько денег тебе нужно? Если ты заперся в студии и не можешь отправиться в отпуск со своей семьей, поскольку испытываешь потребность выразить свои чувства, — это я могу понять. Но идти в студию, чтобы люди тебя не забыли, — это нонсенс.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Каким ты пытался сделать новый альбом в музыкальном плане?

РОДЖЕР УОТЕРС: Он отличается от «Radio KAOS», но не думаю, что он отличается от всего того, что я делал раньше. Я думаю, на «Radio KAOS» я несколько сбился с пути, применив современную компьютерную технологию и поддавшись на уговоры, что мне следует немного больше поработать с ней.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Кто тебя уговорил?

РОДЖЕР УОТЕРС: Наверное, отчасти виноваты люди из звукозаписывающей компании, да и я сам виноват — вспомни, это было как раз в разгар судебной тяжбы, и я был не совсем уверен в том, чего я стою, кто я и все такое… Я позволил им отправить меня на гастроли, чего я на самом деле не должен был делать. Я был абсолютно уверен, когда начал работать над «Amused To Death», что буду делать этот альбом абсолютно простыми, традиционными способами с помощью настоящих музыкантов, играющих на реальных инструментах.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Не испытываешь ли ты желание сочинить другую музыку, чтобы не повторять самого себя?

РОДЖЕР УОТЕРС: Нет, не испытываю. Понимаешь, это мой стиль, и потребовалось много лет, чтобы его усовершенствовать. Я думаю, каждый художник имеет свой стиль, и они стремятся придерживаться его, они исследуют пространство в пределах основного направления своей работы, и важно найти в пределах этого основного направления новые способы выразить их отношение к этому миру и передать их идеи другим людям. Думаю, то же самое относится и к музыкантам.

РИЧАРД КРОУМЛИН: На кого рассчитан твой новый альбом? Он не очень-то соответствует сегодняшней моде.

РОДЖЕР УОТЕРС: Мы скоро это выясним. Надеюсь, хорошая музыка никогда не выйдет из моды. Похоже, публике уже наскучили подростки в бейсбольных кепках, надетых задом наперед, и рэпперы, бормочущие бессмысленные слова на фоне чужой музыки. Есть масса людей, которые с удовольствием послушают мой альбом, радуясь возможности выбрать что-то другое.

Понимаешь, когда я иду в кинотеатр, я не хочу смотреть на этого гребаного Брюса Уиллиса. Мне наскучила вся эта чушь. Я хочу увидеть что-то волнующее. Хочу выйти из кино со словами «Вот это да!», оказаться по-настоящему пораженным или взволнованным… Фильмы сегодня такие скучные. Они очень блеклые и однообразные.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Тебе никогда не хотелось сочинить что-нибудь простое, например песню о любви?

РОДЖЕР УОТЕРС: Я никогда не сочинял того, чего мне не хотелось. Тысячи и тысячи музыкантов сочиняют песни о любви, записывая их на диски; им хватает конкурентов и без меня.

Не так много музыкантов занимаются звуковыми эффектами, мало кто — сюжетно-тематическими произведениями, мало музыкантов, старающихся сделать так, чтобы одна песня перетекала в другую, чтобы весь альбом имел форму и содержание, старающихся сделать нечто драматическое, диск, который ты ставишь на проигрыватель и слушаешь с начала до конца, — мало музыкантов занимаются теми вещами, которыми предпочитаю заниматься я, когда записываю альбом.

Меня также спрашивают: «Почему ты не поешь песни под акустическую гитару?» Что ж, кто знает, может быть, когда-нибудь я этим и займусь. Однако это все равно что спросить Ван Гога: «Зачем все эти широкие мазки кистью, яркожелтые и лиловые цвета? Почему ты не рисуешь чернильной ручкой какие-нибудь маленькие картинки и кошечек, сидящих на стуле?» Ван Гог совершенно резонно ответил бы: «Ну ты и дурак». По-моему, если ты часто меняешь стили, ты плохой художник.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Тебя не волнует, когда тебя называют претенциозным, чересчур амбициозным?

РОДЖЕР УОТЕРС: Если кто-то захочет назвать меня претенциозным и амбициозным, поверь мне, он не будет первым и не будет последним. Но должен ли я думать: «О боже, мне лучше не записывать эту песню, кто-то может сказать, что она претенциозная или чересчур амбициозная!»? Пошли они на хер.

Возможно, мои притязания на грандиозность необоснованны. Однако в некотором отношении и «Dark Side Of The Moon» и «The Wall» тоже были претенциозными в свое время, и, однако, оба альбома популярны спустя много лет, это хорошие произведения. Поэтому меня не волнуют подобные высказывания.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Как коммерческая неудача твоих сольных альбомов и турне повлияла на тебя?

РОДЖЕР УОТЕРС: Признаюсь, особенно на гастролях с «Pros And Cons», это был большой сюрприз для меня. Поэтому это было что-то вроде процесса обучения. Не знаю. Тогда я был расстроен. Но теперь я понял, что никто не знает, кто я такой, и все пришлось начать сначала… Я ожидал, что большее число людей знает, кто я и что сделал. Но они не знали. Они до сих пор не знают. Если альбом «Amused To Death» будет иметь успех, большой процент людей, купивших его, так и не обнаружат связи между мной и группой «Pink Floyd». И это хорошо. В некотором отношении я предпочел бы, чтобы они остались в неведении.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Ты знаешь, кто твоя публика?

РОДЖЕР УОТЕРС: Да, я знаю, кто эти люди. У них нет возраста. Это люди, читающие стихи, люди, которых волнует музыка. Люди, подобные мне. Люди, которые не хотят смотреть на Брюса Уиллиса. Они хотят смотреть «Рокко и его братья» или «Похитители велосипедов». Я помню «Похитителей велосипедов», мне было лет одиннадцать-двенадцать, и, я помню, я был тронут до слез этим фильмом.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Какие фильмы тебе нравятся?

РОДЖЕР УОТЕРС: Реальные истории с реальным началом, реальной серединой и реальным концом, рассказывающие о реальных человеческих чувствах. Персонажи должны пробуждать сочувствие, они не должны быть поверхностными. Мне совершенно не интересны ни Арнольд Шварценеггер, ни Сильвестр Сталлоне, ни Брюс Уиллис, вся эта чушь в стиле «экшн», потому что их персонажи абсолютно бессодержательные, картонные персонажи… Они должны быть реальными людьми, с которыми происходят реальные истории.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Какую пользу ты приносишь своим творчеством?

РОДЖЕР УОТЕРС: Надеюсь, в моем творчестве присутствует тема борьбы за права человека… И озабоченность тем, как мы, люди, общаемся друг с другом. Поэтому если оно заставляет обсуждать эти вопросы и находится при этом в авангарде рок-музыки, оно выполняет полезную функцию.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Ты о многих вещах говоришь оптимистично.

РОДЖЕР УОТЕРС: Ну, мы должны быть оптимистами, не так ли? Не вижу особого смысла быть пессимистом.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Почему же журналисты называют тебя циником?

РОДЖЕР УОТЕРС: Это абсолютно типичное и стандартное для них поведение — то, что на тебя навешивают ярлык, и однажды созданный образ очень трудно изменить. Двадцать лет назад на меня навесили ярлык, что я циничный, тяжелый, мрачный, неприятный человек, и до сих пор он на мне висит. То, какой я на самом деле, никак не отражается на этом образе.

РИЧАРД КРОУМЛИН: Почему на тебя навесили именно такой ярлык?

РОДЖЕР УОТЕРС: Двадцать лет назад у меня были длительные периоды, когда я не общался с журналистами, и часто это интерпретировалось негативно. Также я иногда был несправедливо суров с журналистами. Впрочем, я по-прежнему не выношу дураков. Я ведь не идиот.

«Los Angeles Times Calendar», 13 сентября 1992 г.