МАРИНА-ДЕПУТАТ

МАРИНА-ДЕПУТАТ

Однажды утром к нам пришли несколько женщин, спросили Марину. На мой вопрос: «Зачем она вам?» — ответили:

— Мы должны ей об этом сами сказать.

Марина ещё спала. Пришлось разбудить её. Это была делегация с фабрики имени Клары Цеткин. Одна из делегаток передала Марине просьбу всех работниц фабрики:

— Коллектив нашей фабрики выдвигает вас кандидатом в депутаты Моссовета. Мы пришли просить вашего согласия.

Марина поблагодарила женщин за доверие:

— Конечно, я согласна… Для меня это большая радость и честь…

На предвыборном собрании 3–го Молотовского избирательного округа Марина выступила перед своими избирателями.

Она рассказала о своей жизни, о своих полётах, о готовности служить народу.

Горячо приветствовали её избиратели. Говорили, что жизнь её яркая и интересная, полная исканий, волнующих подвигов, совершённых во славу великой Родины, во славу партии Ленина — Сталина.

Говорили, что жизнь Марины — прекрасный пример для советских юношей и девушек. Называли её любимой дочерью народа…

Ещё полнее стала жизнь Марины с этого дня.

Оказалось, что моя дочь нужна очень многим людям. В часы, когда Марина приезжала домой на обеденный перерыв — с пяти часов вечера, — у нас во дворе её ждали люди. По депутатским делам она принимала дома и в Московском Совете. Принимала всегда, когда только могла.

В первую очередь Марина занималась всем, что касалось детей.

— Это самое нужное, самое срочное, — говорила она. — Дети должны незамедлительно получать всё, на что они имеют право.

Она не задерживала выполнение взятых на себя обязательств, всегда старалась быть точной и исполнительной, как во всём.

Чтобы помочь дочери, я взяла на себя некоторые технические дела. В шутку я называлась: секретарь депутата.

Дел было много: отправляли на лечение больных детей, определяли в детдома сирот, устраивали на работу или учёбу подростков.

Марина хорошо запоминала всех ребят, так или иначе столкнувшихся с ней; не раз она навещала их в школе, отряде, в детском саду, в санатории или больнице, не раз сама возила на машине.

В моей памяти сохранилась история одного подростка.

Он пришёл к нам в непривлекательном виде: грязный, оборванный; назвал свою фамилию и деревню, где родился.

— Я беспризорник, сирота, — сказал он.

— Чего же ты хочешь? — спросила Марина.

— Надоело так жить! Хочу работать в театре.

— Почему же непременно в театре?

— Там интересно. И вообще люблю театр.

Мальчик понравился Марине. Она устроила его на работу в областной театр. Стал он рабочим сцены и долго не показывался. А через некоторое время пришёл смущенный и сказал:

— Проворовался… меня уволили… Если ещё раз поможете мне устроиться, никогда больше не подведу вас!

— Откуда же я знаю, что ты опять не поддашься своим привычкам?

— Даю вам честное слово!

Марину подкупило то, что он пришёл к ней с повинной, что откровенно во всём признался. Да и «честное слово» очень уж убедительно прозвучало в его устах.

М. М. Раскова — депутат Московского областного Совета депутатов трудящихся — за разбором писем от населения.

Марина поверила. Мальчик был снова устроен на работу, на этот раз на телеграф.

Его одели в новый форменный костюм, дали хорошую обувь, и он не ходил, а буквально летал по этажам московских домов, разнося телеграммы. К нам он «залетал» довольно часто.

Началась война. Мальчик стал юношей. Он ушёл в армию, и на некоторое время мы потеряли его из виду.

Был конец 1942 года. Мы с Танюшей уже вернулись из эвакуации.

И вот однажды вечером к нам позвонили. Я открыла дверь.

На пороге стоял высокий военный. На гимнастёрке — ордена и красная нашивка за ранение.

— Не узнаёте, Анна Спиридоновна?

Узнала я его, признаться, только по голосу. Трудно было сразу узнать в этом складном военном бывшего беспризорника.

Он просидел с нами весь вечер. Рассказал о своих боевых делах, о ранении.

— И вот, прямо из госпиталя — к вам. Очень хотелось Марину Михайловну повидать.

Я сказала, что Марина сейчас в своей части, может быть и прилетит к нам денька на два, но неизвестно когда.

— Ну ничего, — сказал он, прощаясь, — может, на фронте встретимся.

Я и сама пожалела, что Марина не видела его. Наверно, ей была бы очень приятна эта встреча…

Немало подростков и матерей приходило к Марине поблагодарить за оказанную помощь.

Помню одну женщину. Она несколько раз приходила к нам, но никак не могла застать Марину. Наконец я сказала ей:

— Да вы мне всё изложите, я Марине Михайловне передам.

— Я ей лично хотела… У меня ведь никакого дела нет… Просто своё материнское спасибо хотела ей сказать. Спасла она своей помощью сына моего больного, выздоравливает теперь…

Кроме личных встреч, была у Марины большая депутатская переписка. Писали ей со всех концов страны. Иногда приходилось отвечать через газету целой группе детей, приглашавших её, например, приехать к ним в далёкую Сибирь на ёлку, рассказать о своей жизни, о работе.

Дети расспрашивают Марину о жизни в тайге.

Вот одно из таких писем Марины к пионерам Сибири:

МОСКВА, 1 ЯНВАРЯ 1941 ГОДА Дорогие ребята!

Поздравляю вас с Новым годом и желаю вам вырасти сильными, смелыми и отважными, а в 1941 году закончить учебный год с отличными отметками.

Дорогие ребята, вы приглашаете меня к себе в гости на самолёте, но я сейчас выполнить этого не могу, так как у меня очень много работы. А биографию мою вы прочтите в книжке «Записки штурмана», которую я написала после перелёта на Дальний Восток.

Эту книжку я вам посылаю с этим письмом. В ней вы прочтёте и мою биографию и о том, как мы, три подруги, летали на Дальний Восток. Если вам всё рассказать, надо у вас прожить недели две.

О моей дальнейшей работе, если я её выполню, вы прочтёте в газете, когда она будет закончена. Мы, лётчики, никогда раньше времени не хвастаемся своими планами: сделаем, тогда расскажем. Ну, а если вас интересует, что я делаю сейчас, то я могу сказать вам, что я военный лётчик — штурман, командир Красной Армии, и каждый день работаю над освоением новой авиационной техники, изучаю её, летаю на боевых кораблях.

Больше сказать вам о своей работе мне нечего.

Ещё раз желаю вам хороших достижений в будущем году и таких успехов, чтобы наш дорогой товарищ Сталин мог сказать: «Отлично, ребята!»

С новогодним приветом М. Раскова