КРУТОЙ ПОВОРОТ

КРУТОЙ ПОВОРОТ

«Я, описывая свою жизнь, вперёд ничего не знаю. Я пишу обо всём, что волнует меня. Может быть, один из маленьких случаев будет потом целой эпохой в моей жизни» (строки из Марининого дневника).

Дочь Марины Расковой Таня в трёхлетием возрасте.

Когда эта «эпоха» наступила, Марине было девятнадцать лет.

Она пришла в авиацию через черчение. Не раз с благодарностью вспоминала она своих школьных учителей, научивших её искусно владеть рейсфедером и быстро, безошибочно считать.

Как хорошо, что они были так требовательны, что много задавали на дом уроков! Иногда в школе это казалось непосильным, но как же теперь, в «большой жизни», всё это пригодилось Марине! Она умела превосходно и быстро делать любой расчёт, а это так важно в штурманском деле! Став штурманом…

Но я забегаю вперёд. Когда Марина пришла в аэронавигационную лабораторию академии, она ещё не знала, что из чертёжницы станет штурманом. Она попала в совершенно новый мир и с любопытством приобщалась к нему.

Всё здесь было непонятным и интересным. Новые слова: секстант, визир, ветрочёт; новая обстановка: большие чертёжные столы, таблицы, плакаты, диаграммы, длинные, во всю стену, шкафы с приборами; новые люди: бывший морской штурман, ставший преподавателем Военно — Воздушной академии, — Николай Константинович Кривоносое, прославленный на весь мир авиатор — Александр Васильевич Беляков.

Это была заря штурманского дела в авиации. Марине посчастливилось — она стала ученицей и сотрудницей пионеров этого дела.

В обязанности Марины входило черчение и помощь преподавателю в учебные часы. Она должна была присутствовать на лекциях, по мере надобности приносить те или иные чертежи и приборы. Марина вслушивалась в слова лектора, невольно запоминала их.

Увлекательное штурманское дело незаметно заинтересовало её. Она стала слушать внимательней, спрашивала у Кривоносова всё, что не понимала в лекции. Он охотно делился с ней своими знаниями.

Марина Раскова. 1932 год.

По — иному стала относиться Марина к лабораторным приборам; названия их стали звучать для неё по — новому. Мысленно она уже видела их в самолёте, постигала назначение их в лётном деле.

Начальником аэронавигационной лаборатории был назначен Александр Васильевич Беляков. Он так любил свою профессию, так интересно рассказывал о ней, что все, кто окружал его, невольно начинали увлекаться штурманским делом. А он особенно внимательно и чутко следил за теми, кто проявлял интерес и инициативу, выходящие за круг служебных обязанностей.

Марина, заинтересовавшись делом, жадно схватывала всё, что расширяло в этом деле её кругозор. Беляков заметил это. Он стал поручать ей задания, превосходившие её знания. Но Марина упорно сидела за книгами и таблицами, пока задание не становилось понятным. Она ни от чего не отказывалась, ничто её не пугало.

Сама того не сознавая, Марина быстро шла к профессии штурмана — лётчика. Не довольствуясь работой в лаборатории и лекциями, на которых она присутствовала как лаборантка, она поступила на заочное отделение Ленинградского авиационного института.

Наконец наступил день, когда Беляков взял её с собой в полёт. Теоретически она уже овладела профессией штурмана; полёты с Александром Васильевичем научили её применять свои знания на практике.

Всё труднее становилось Марине отрываться от работы. Она мало бывала дома, редко занималась Танюшей.

Иногда она рассказывала мне о тревоге за дочку, которая закрадывалась в её сердце, о тоске по девочке, охватывающей её внезапно, во время самой увлекательной работы.

Так продолжалось полтора года. Я видела и понимала: никакая сила — ни тревога за Танюшу, ни тоска по семье, по дому, — ничто не оторвёт уже мою Марину от избранной цели. Путь, по которому она идёт, — верный путь, и она не свернёт с него, не остановится…

Я получила пенсию за выслугу лет и оставила работу. Воспитание Тани и все домашние дела перешли в мои руки, Марина могла теперь спокойно работать. Ничто не должно было больше отрывать её от любимого дела.

Но зато каким праздником стали для нас выходные дни Марины! Тут уж она целиком принадлежала нам. Она подолгу гуляла с Танюшей, катала её зимой на салазках, по вечерам играла для неё на рояле, пела любимые песни девочки. Она отдыхала сама и много радости приносила нам.

Летом Марину командировали в Научно — исследовательский институт Гражданского воздушного флота. Это был центр молодой штурманской науки. Душой всей творческой работы был известный штурман, будущий участник экспедиции на Северный полюс — Иван Тимофеевич Спирин. Он ещё больше увлёк Марину, ещё глубже ознакомил её с работой штурмана. Каждый день приносил ей новые знания. В сущности, она была уже штурманом. Ей не хватало только практической проверки на большой самостоятельной работе. Она уже мечтала об этой работе и осенью 1933 года получила её.