Виктор Мазаный ПАМЯТЬ БЕЛОГО КВАДРАТА
Виктор Мазаный
ПАМЯТЬ БЕЛОГО КВАДРАТА
«Важную работу по разоблачению вражеской агентуры провела контрразведка партизанских соединений Ровенщины. С апреля 1943 по январь 1944 года она обнаружила и уничтожила 95 шпионов и предателей».
(ПА ИИП при ЦК Компартии Украины, ф. 1,on. 9-а, д. 157, л. 138).
Прильнув к иллюминатору, Виктор лбом почувствовал мерное дребезжание фюзеляжа. Самолет, казалось, никуда не летит, просто завис в этой кромешной тьме.
«А ведь, наверное, уже подходим к точке выброса, – подумал, напрягая зрение, пытаясь хоть что-то разглядеть там, за стеклом. – Внизу скоро будет земля, где он проходил, проскакал верхом на коне не одну сотню километров за полтора года – с конца 1939-го, когда был в Ровно старшим оперуполномоченным НКГБ, по горький июнь сорок первого… А нынче уже март 1943-го. Почти два года войны».
– Март, – повторил вслух, представляя себе раскисшие дороги, промозглые неуютные леса, которые через несколько минут будут для него не пятнышком на карте-пятикилометровке, а местом его, капитана Тимофеева, обитания. «Причем постоянным», – пытался подбодриться.
Виктор опять поймал себя на движении, возникшем как-то самопроизвольно: пальцы зашарили по подкладке, нащупали под ней зашитый лоскуток парашютного шелка… «Все в порядке». С того времени, как небольшой квадратик ткани был вручен ему, такую «процедуру» он проделывал довольно часто. Что это, проверка себя? Да нет. Видимо, нервы сдают. Заволновался – вот и жест этот к сердцу.
В момент падения показалось: уже ничто не остановит это кувыркание. Но вот тело словно ударилось о препятствие – раскрылся купол парашюта. «Как непохожи прыжки тренировочные и такие», – подумал Тимофеев, подтягивая стропы в сторону квадрата, очерченного внизу огнями костров.
В одном из отрядов партизанского соединения А. Н. Сабурова человек с Большой земли впервые предъявил свой документ. Луч карманного фонарика упал на аккуратный белый лоскут, лежавший на ладони гостя. Проверявший сосредоточился: «Предъявитель сего т. Тимофеев Виктор Георгиевич действительно является членом областной оперативной группы по специальному заданию ЦК КП (б) Украины и Украинского штаба партизанского движения. Находится в распоряжении члена ЦК КП (б) Украины тов. Бегмы В. А.». – Подпись, – прервал молчаливое чтение мандата проверяющий, – секретарь ЦК Корниец, начальник Украинского штаба партизанского движения Строкач.
* * *
«Вот так, капитан. Только сейчас, после слов Василия Андреевича Бегмы, ты представил себе всю сложность борьбы, к которой готовился. На первом заседании Ровенского подпольного обкома партии тебя избрали его членом. К тому же ты теперь помощник начальника областного штаба по руководству партизанским движением на Ровенщине и начальник его разведки. Начальник разведки. Уже сейчас не мешкая придется браться за дело. Вот перед тобой справка, из которой один вывод: только самонадеянная беспечность стала причиной гибели десятков бойцов и командиров партизанских отрядов. Как напакостили не раскрытые вовремя вражеские лазутчики, притворявшиеся то сиротами безродными, пострадавшими от фашистов, то мстителями-одиночками, понявшими, дескать, что одним своим автоматом не принесешь существенной пользы, то бывшими военнопленными, бежавшими из лагерей и ищущими спасительную пристань – отряд… Как же так, что всем побасенкам верили? А впрочем, чего винить тех, кто доверчиво принимал пришельцев? Они чужую боль соизмеряли со своей, потом и становились доверчивыми. Этим и пользовались зачастую предатели. Вот и задача твоя: упредить действия вражеской разведки».
Упредить – значило не выжидать.
Вскоре Тимофееву стало известно, что в Пинске действует школа абвера, в которой проходят обучение разного рода отщепенцы. Пришлось послать туда своего верного хлопца. Как-то связные передали Тимофееву записку от него. В записке сообщалось, что в отряд имени Кармелюка должен прийти некто Миша, знавший командира Алексея Ниловича Шитова. Агент специально подготовлен в СД и направляется с тем, чтобы собрать сведения об отрядах, базирующихся на севере Ровенской области.
Когда капитан прибыл к Шитову и показал измятый клочок оберточной бумаги с сообщением своего разведчика, Алексей Ни-лович не поверил:
– Не может быть. Считаю, что тебе подбросили материал, дабы отвлечь внимание, а заодно бросить тень и на меня. Жди удара с другой стороны.
Тимофеев слушал, курил папиросу за папиросой. Оставить без внимания полученные сведения он не мог. Но ведь Шитов утверждает, что Миша, которого он спас в бою под Барановичами, не способен на предательство.
– И все же я приказываю тебе, старший лейтенант, принять все меры предосторожности, – встал капитан, приняв наконец твердое решение. – А я с группой пойду встречать этого Мишу.
Тимофеев знал: вокруг лагеря – непроходимые болота, только одна дорога, возле села Нобель, может привести гостя в отряд. На ней и решил капитан устроить засаду. Ждать, пока он, гость, окажется на партизанской стоянке, нельзя. Если это действительно вражеский лазутчик, то наверняка будет идти не с пустыми руками. Взять с поличным – вот залог успеха.
Бойцы залегли по обе стороны небольшого оврага. «Благо, луна показалась, и, видать, надолго», – Виктор посмотрел на небо, где еще час назад холодный апрельский ветер споро гонял тучи.
Приближалось утро. Миша не появлялся.
Тимофеев стал еще раз излагать перед самим собой свои же доводы. Значит так. Дорога эта в отряд в весеннюю распутицу – единственная. Днем ждать нечего, коль затемна не получилось. Засветло здесь сосредоточиваются гитлеровские кордоны, и появись незнакомый днем на подступах к лагерю – сразу же возникнет подозрение: как мог пройти целым и невредимым, минуя вражеские патрули?
«Визитер» пришел лишь следующим вечером. Когда перед ним внезапно выросла мощная фигура партизана, он не оробел, словно был готов к нападению, лишь быстро сунул руку во внутренний карман легкого пиджака. Но стоявшие рядом мгновенно перехватили ему запястья. Тимофееву показалось странным: при обыске у задержанного оружия не оказалось.
– Хорошо проверьте карманы, – приказал чекист, когда «посланца патриотов» (именно так он отрекомендовал себя) привели в расположение отряда.
Одна за другой легли на стол ампулы: шесть… двенадцать… Яд!
Теперь лазутчик уже не требовал командира, не говорил о том, что должен от верных людей передать важные сведения. Было и так ясно: попался.
Шитов, войдя в землянку и увидев на столе ампулы, казалось, окаменел. Их содержимое предназначалось для него…
Из воспоминаний В. Г. Тимофеева: «Весной 1943 года на севере Ровенской области создаются подпольные райкомы партии – Сарненский, Рокитновский, Степанский, Высоцкий, Дубровицкий и другие. Местные патриоты везде становились моими верными помощниками. Удачно справлялись с заданиями связные София Гладкая и Мария Кринко. Благодаря им нам удалось диктовать свою волю сарненскому гарнизону, состоявшему в основном из власовцев»
У Тимофеева накопилось достаточно данных о том, что из себя представляет, в частности, «Второй Донской лейб-гвардии казачий полк». (При упоминании этого названия Виктор улыбался: ах, скажите на милость, какая помпезность, какой шик!). София и Мария, играя роль девушек, у которых можно красиво погулять такой «галантной» публике, хорошо изучили состав «гвардейцев». В основной массе это – бывшие белогвардейцы, рецидивисты. Есть и такие, которые перешли к врагу, ведомые трусостью. Заблудшим девушки сумели раскрыть глаза и указали путь в партизанские отряды.
Однажды Тимофеев передал записку командиру этого полка Яковлеву. В ней было предложение о встрече. Поступил ответ: «Согласен. В моей резиденции».
Опасность такого шага все хорошо представляли. Виктор тоже знал, что может не возвратиться к своим, хотя о мерах предосторожности партизаны позаботились.
Из воспоминаний В. Г. Тимофеева: «Я шел безоружным. В доме меня встретил адъютант. Заметил: в особняке много комнат – апартаменты под стать замашкам. Полковник оказался словоохотливым, начал разводить речи о патриотизме. Я предложил ему перейти на нашу сторону. Ушел я, не дождавшись удовлетворительного ответа. А вскоре Яковлев застрелился. Около 180 бывших его солдат потом стали партизанами. Случай не единичный. Наши разведчики-агитаторы успешно поработали и по разложению 104-го казачьего батальона, находившегося в Высоцке. Из бывших «казаков» создался отряд имени Чапаева, который возглавил опытный партизан Василий Кабанов».
* * *
Часто вспоминает Тимофеев и такой эпизод.
После длительного пребывания на хуторе Шугали вблизи партизанского аэродрома (Житомирская область) отряды должны были выйти в район боевых действий, преодолев Горынь. По предложению начальника штаба отряда «За Родину» Сергея Чинцова переправу начали готовить у Лютинских хуторов – здесь оказалось наиболее безопасное место, немцы сюда редко заглядывали.
В тот день все шло по плану. Под вечер начали наводить мосты, чтобы ночью быстро перейти на западный берег. Но еще не наступила темнота, как лагерь подняли по тревоге. Разведка донесла, что со стороны Столина к стоянке следует около двух десятков автомашин с гитлеровцами.
Партизаны приняли бой. В той схватке в плен захватили гитлеровского офицера. Его вели на допрос к Тимофееву. Капитан как раз шел навстречу. Увидел впереди себя партизанку Лидию Маляренко, которая, поровнявшись с пленным, приостановилась, как-то странно посмотрела на гитлеровца.
На допросе пленного чекист услышал фамилию абверовского агента, внедренного в соединение, – Матильда Миллер.
Тимофеев долго не мог уснуть. «Как фашисты могли нас упредить?» – мучился он. И не находил ответа – одни лишь предположения. «Если лазутчица действует у нас, – развивал мысль, – и успела сообщить в Столин о маневре, значит, она имеет связного. Но для встречи с ним нужно отлучаться из лагеря, а это невозможно, ибо сразу бы вызвало подозрение. Вероятнее всего, где-то здесь агент имеет тайник».
Через несколько дней в одном из отрядов случилась беда: отравилось пятеро бойцов – спасти их не удалось. Допросили повара. Тот отлучался на несколько минут от котлов, но присмотреть за ними поручил Лидии Маляренко – та оказалась рядом.
«Снова Маляренко», – мысленно произнес Тимофеев.
Стал сопоставлять факты. Замешательство Маляренко при случайной встрече с вражеским офицером, теперь вот история с кухней… Пока ничего здесь не увязывалось в стройную систему доказательств. Тем не менее теперь контролировался каждый шаг Маляренко.
И вот как-то привели к Тимофееву Лидию Маляренко в лохмотьях.
– Что за маскарад?
– Притворилась дремучей старухой и пыталась вложить в дупло старой вербы записку, – доложил один из бойцов, передавая чекисту клочок бумаги. – По-немецки пишет.
Схваченная с поличным, лазутчица призналась, что она никакая не Маляренко, а Матильда Миллер, прибалтийская немка, завербованная гитлеровской разведкой. Выяснилось, что одной из ее целей было уничтожение партизанских командиров.
Впрочем, этого добивались гитлеровцы не только через свою агентурную сеть.
Из воспоминаний В. Г. Тимофеева: «Летом 1943 года штаб нашего соединения расположился на одном из хуторов Дубровицкого района. Мы спокойно расквартировались по хатам – территория нами контролировалась полностью. И вдруг я узнаю, что в одном из сараев поселились три хлопца, вызвавших подозрение у хозяйки: на улицу не показываются, все переговариваются тихонько между собой. Дай, думаю, посмотрю».
– Кто такие будете? – крикнул Тимофеев, внезапно толкнув дверь сарая.
Незнакомцы были вооружены автоматами, у каждого на поясе болтались «лимонки».
– Да мы от своих отбились, – начал один. – Решили передохнуть маленько – и снова в путь. Мы действуем на Житомирщине.
Что-то не слыхал Тимофеев, чтобы здесь проходили житомирские партизаны. Подозрительных парней арестовали. Все последующие дни они провели врозь – их развели по разным местам. На допросах задержанные по-разному отвечали на вопрос, предполагавший один ответ. Наконец сознались: они – члены одной из оуновских банд. Главари поставили перед ними задачу – убить командира соединения «За Родину» Ивана Филипповича Федорова и комиссара Луку Егоровича Кизю…
* * *
В октябре 1943 года разведотдел Украинского штаба партизанского движения получил задание начальника штаба Т. А. Строкача, которое было доведено всем отрядам: «Организуйте разведку так, чтобы все мероприятия врага, и особенно передвижение войск, становились нам известными немедленно… Основное внимание обратить на военную разведку… Организуйте систематическое наблюдение за работой железнодорожных узлов Коростень, Житомир, Сарны, Ковель…»
Из воспоминаний В. Г. Тимофеева: «Как раз в то время наши люди, внедренные в состав ремонтных железнодорожных бригад Рафаловской и Владимирецкой управ, наладили надежные каналы передачи важной информации. А я взял под контроль Припятскую флотилию, состоящую из пятнадцати катеров разной мощности. Мы знали, что готовится отправка ее под Киев. Наконец стала известна дата начала рейда. За дело принялись наши минеры. Накануне ночью набросали в фарватер неразорвавшихся авиабомб (в округе их находили сотни), к которым были пристроены взрыватели, соединенные проводкой с берегом. Когда ударная группа каравана в составе пяти буксиров достигла одного из поворотов реки, грянули взрывы. Расколотые, покореженные суденышки затонули».
Подготовка любой операции опиралась на данные разведки. А поскольку они были точны, командование вовремя намечало точки, где следовало нанести удар по врагу.
Гитлеровский генерал Найманер, например, возвратившись из инспекционной поездки по участку Ковель – Сарны – Тетерев, писал: «Партизаны ведут постоянные наблюдения за железной дорогой. Их разведке доподлинно известно о времени прохождения патрулей. Даже тогда, когда патрули шли один за другим через 10–15 минут, под рельсы были подложены мины. Партизанская разведка знает о всех слабых местах опорных пунктов…»
* * *
…Слушаю рассказ Тимофеева. Виктор Георгиевич провел ладонью по белому квадратику шелка – его удостоверению тех военных лет. Всматривается в слова, словно читает повесть своей жизни. Жизни, отмеченной орденами Ленина, Отечественной войны, «Знак Почета», жизни, в которой он стал почетным чекистом.