В МОСКВУ!
В МОСКВУ!
— Слыхал, уже слыхал, — говорит, улыбаясь, Афанасий Максимович. — В Москву, в ЦК партии тебя вызывают. Но сначала в крайком заедешь, там все комбайнёры собираются, а уж из Ростова — в столицу.
Прежде мне приходилось бывать в Ростове, участвовать в краевых слётах бригадиров полеводческих бригад. Это были первые 250 передовых бригад, они соревновались между собой за высокий урожай и вошли в историю Азово-Черноморья под цифрой «250». Но с тех пор как я стал комбайнёром, меня в Ростов больше не вызывали. Теперь я ехал туда как посланец колхозной Кубани.
— Как считаешь, Афанасий Максимович, может быть, мне сегодня выехать?
— Не торопись, Костя. Давай сначала об экипировке подумаем. Как бывший старшина, считаю, что в твоём промасленном костюме в Москву являться неудобно. Знаю, что ты заказал новый, но когда его наши портные сошьют? У них заказов на целый год. Вот померь мой френч, он тебе подойдёт. Надевав я его только раз, на первомайский праздник.
И Афанасий Максимович протянул мне новый френч.
Я замахал руками.
— Нет, сначала померь, а потом отказываться будешь, — настаивал Сапожников.
Френч был по мне, будто на меня шили. В нём не стыдно показаться и в столице.
— Я-то, Костя, — сказал Сапожников, — в Москве ни разу не был. Только проездом останавливался. По площади трёх вокзалов походил, видел на здании Казанского вокзала старинные часы с фигурными стрелками, а в центр не пришлось попасть.
Это признание удивило бы многих станичников. Афанасий Максимович рассказывал нам о столице, о Мавзолее Ленина, о чудесной подземной дороге, о красивых висячих мостах, переброшенных через Москву-реку так, что казалось, Сапожников видел всё это. собственными глазами.
— Поработаю ещё с годок в Шкуринской, — заметил он, — встанет колхоз покрепче на ноги, и мы в Москву съездим.
«Мы» — это колхозный актив. С ним мечтал Сапожников побывать в столице.
Заметив на моём лице улыбку, Афанасий Максимович смутился. Вспомнил наш разговор о ночной уборке.
— Неправ я был тогда, Костя. Понятия не имел о кубанских условиях, что здесь можно и ночью хлеб убирать.
— Ну, а теперь как, Афанасий Максимович?
— Теперь верю. Вот ты с ребятами на семь часов удлинил рабочий день комбайна. А что, если по всему Азово-Черноморыо, по всему югу вести уборку круглые сутки? Это, брат, всё равно, что к пятидесяти тысячам действующих комбайнов прибавить ещё примерно столько же. Будешь в НДС и об этом скажи. Комбайнёров для того в Москву и вызывают, что партия хочет вас послушать и с вами посоветоваться, чтобы ваш опыт другим передать. Но и ты тоже не зевай: всё денное бери на заметку. На память не надейся: она часто нас подводит.
Утром я уехал в Ростов.