Кононенко Михаил Михайлович В упор начали расстреливать колонну, идущую по берегу реки
Кононенко Михаил Михайлович
В упор начали расстреливать колонну, идущую по берегу реки
Я родился 03 марта 1952 года. Сейчас — полковник запаса.
В 1983 году проходил службу в Военной академии бронетанковых войск в должности инженера учебной лаборатории в воинском звании капитан-инженер. К середине 1983 года я «перехаживал» в этом звании более одного года и перспектив получения звания майора в «Арбатском военном округе», как в среде военных иногда называют Москву, у меня не было.
Учитывая, что я был женат и к тому времени имел двух дочерей 1977 г. и 1981 г. рождения, 2-х комнатную квартиру, переезжать вместе с семьей к другому месту службы, без перспективы даже в отдаленном будущем вернуться в Москву, я не хотел.
Другое дело было продолжить дальнейшую службу, в так называемых, «заменяемых» районах, одним из которых был тогда Афганистан. Тем более, что семью туда везти не надо было.
Так что основной причиной написания мною рапорта с просьбой о направлении меня для прохождения дальнейшей службы в ОКСВА («псевдоним» 40-й общевойсковой армии) было получение очередного воинского звания. Кроме того, в тот период времени я был твердо уверен, что Советский Союз проводит правильную политику по отношению к Афганистану, что мы действительно помогаем соседней стране преодолеть ее отсталость, помогаем бороться с внутренними врагами. Одновременно, я полагал, что человеку, добровольно вступившему в ряды Вооруженных Сил в 1969 году и к тому времени 10 лет носящему погоны офицера, как минимум, полезно собственными глазами увидеть и принять участие в боевых действиях.
Таким образом, в конце июня 1983 года я оказался в Ташкенте в распоряжении штаба Туркестанского военного округа для дальнейшего откомандирования в Кабул.
Поскольку я прибыл в Ташкент, не имея оформленного заграничного паспорта, мое пребывание в нем затянулось дней на десять. Это дало мне возможность впервые почувствовать, что же такое летний период в Средней Азии (до этого момента я нигде южнее Черноморского побережья, да и то в детстве, не был). Позднее, по прибытии в Кабул, а в дальнейшем и Баграм, мне показалось, что там даже прохладнее, чем в Ташкенте.
Итак, в июле 1983 года я приступил к исполнению обязанностей зампотеха (заместителя командира по технической части) 3-го танкового батальона 285-го танкового полка 108-й мотострелковой дивизии (МСД) 40-й общевойсковой армии.
Танковый полк, штаб дивизии и некоторые другие части, входящие в ее состав, дислоцировались в населенном пункте Баграм. Точнее, советский военный городок располагался рядом с афганским Баграмом, крупнейшей афганской военно-воздушной базой, куда с территории Советского Союза шла одна нитка трубопровода, по которой качали авиационный керосин.
Ограниченные возможности использования танковых частей и подразделений в горных условиях накладывали ограничения на выполняемые ими задачи.
В основном танки использовались в охранении мест постоянной дислокации, в выдвижных и стационарных постах вдоль дороги Кабул-Хайратон для охраны трубопровода и обеспечения прохождения автомобильных колонн, а также в замыкании колонн бронетехники при проведении дивизионных или армейских операций.
Вполне естественно, что за период прохождения службы в танковом полку мне пришлось принимать участие, в том или ином качестве, в выполнении перечисленных задач.
Осенью 1983 года переболел гепатитом, отлежав некоторое время в Баграмском инфекционном госпитале, а затем в госпитале в городе Кызл Арват (Туркмения). Вместо положенной реабилитации в одном из санаториев в Туркмении сбежал во «внеочередной отпуск» домой.
В марте 1984 года 285-й танковый полк был выведен из состава 108-й МСД и передислоцирован в город Термез (Узбекистан), а на его месте был сформирован 682-й мотострелковый полк (МСП), где я продолжил службу в должности зампотеха 1-го мотострелкового батальона (МСБ).
Для формирования МСП из Союза в Баграм были введены три мотострелковых батальона, два из которых имели на вооружении боевые машины пехоты БМП-2, а один — бронетранспортеры БТР-70.
Должен сказать, что, по моему мнению, мотострелковые части и матушка-пехота несли основную тяжесть ведения боевых действий и несли основные потери на протяжении всего периода пребывания Советских войск в Афганистане.
Возрастной состав офицеров-танкистов и пехоты очень сильно отличался друг от друга. Если в управлении танкового батальона я был самым молодым, то в МСБ старше меня оказался только командир миномётной батареи, а ровесником — начальник связи батальона. Кроме того, я оказался единственным майором (присвоили звание еще в танковом полку) в батальоне. Командир батальона, заместитель командира по политической части и начальник штаба батальона — капитаны, командиры 1-й и 2-й рот — лейтенанты, 3-й — капитан. Не было ни одного командира взвода в звании старшего лейтенанта — все лейтенанты, отслужившие по одному году после окончания училищ.
Помню, как эти молодые ребята буквально через две недели после прибытия в Баграм обсуждали вопрос о том, как же будет происходить их замена через два года, что же весь командный состав батальона заменится одновременно?
Очень жалко, что абсолютному большинству из них не пришлось дожить до своей замены.
В апреле 1984 года началась очередная Паннджерская операция.
Во главе армейской колонны в Паннджерское ущелье входил 682-й МСП со средствами усиления, 1-й батальон был в голове колонны полка.
В принципе, никакого сопротивления продвижению громадного количества бронетанковой и автомобильной техники по Паннджерскому ущелью не оказывалось.
Основные потери несли от очень большого числа противопехотных мин. В прямом смысле слова, любой шаг в сторону от разминированной саперами дороги был весьма опасен. Хотя противопехотные мины типа ПМН-3 сконструированы таким образом, чтобы вывести солдата из строя, а не убить его, в случае создания минного фугаса с использованием дополнительной взрывчатки, подрыв на нем означал смерть.
Тем не менее, колонна бронетехники прошла населенный пункт Анова, где по соглашению с Ахмад Шахом Масудом с 1982 года располагался усиленный батальон 145-го парашютно-десантного полка, и дошла до населенного пункта Руха, по слухам — родного селения Ахмад Шаха Масуда. При этом слова «населенный пункт» я употребляю скорее по привычке. Никакого населения не было. Были пустые дома, засеянные участи земли, иногда попадались животные, в основном ишаки, но людей не было. Позже начали циркулировать слухи о том, что Ахмад Шах Масуд, зная об окончании «перемирия» с «шурави» (советскими) в марте 1983 года вывел все население Паннджера в Баграмскую «зеленку» и другие более или менее опасные места. Как такой «исход населения» сумела прозевать наша разведка, для меня до сих пор остается загадкой.
Как выяснилось позднее, армейское командование планировало создать в Рухе мощный опорный пункт, «посадив» там основные подразделения 682-го МСП со средствами усиления, для получения возможности проникновения в глубь Паннджера и обеспечения безопасного движения автомобильных колонн по дороге Кабул-Хайратон, проходящей по практически параллельному ущелью Саланг.
Расположившиеся в Рухе подразделения 682-го МСП и другие армейские части и подразделения, начали приступать к «обычной» жизни, то есть, в том числе, и совершать выходы в ближайшие «населенные пункты» и ущелья для поиска складов с оружием, медикаментами и продовольствием.
Так, 30 апреля 1984 года 1-му МСБ 682-го МСП была поставлена задача по проведению выхода в отрог Паннджерского ущелья ущелье Хазарат. При этом необходимо было углубиться в Хазарийское ущелье на глубину около 10 км и провести «зачистку» (проверку) двух кишлаков (их названия, к сожалению, я не помню). Пехота спешилась практически в устье Хазарийского ущелья и начала выдвижение двумя колоннами, одна из которых шла по берегу реки, а вторая по склону гор. Основные силы 1-го МСБ-го 682-го МСП состояли из 2-й и 3-й мотострелковых рот (МСР), одного взвода минбатареи, 10 приданных саперов из саперного батальона дивизии, авианаводчика и арткорректировщика (оба офицеры).
Засада «душманов» была очень грамотно организована. Батальону позволили втянуться на относительно прямой участок тропы. Позволили сделать привал для завтрака, и, после того как была выполнена команда «Становись», был открыт огонь.
Два пулемета ДШК вели огонь по голове и хвосту колонны, идущей по склону, подразделения «зеленых» (афганская армия, данные не подтверждены проведенным позднее расследованием) развернулись и в упор начали расстреливать колонну, идущую по берегу реки.
В результате этой засады батальон потерял людей — 41 убитыми и 53 ранеными. Погибли все 10 саперов, авианаводчик, арткорректировщик, командир батальона, командиры 2-й и 3-й рот, был ранен замполит батальона, в третьей роте остался в живых командир 3-го взвода лейтенант Александров и замполит, лейтенант, которого все звали Федор Федорович, так как у него к тому времени уже было двое детей. Во второй роте остался в живых командир взвода. Погиб командир гранатометного взвода лейтенант Слава Бугара и много солдат и сержантов.
Я не помню фамилии многих офицеров, прапорщиков, солдат и сержантов, которые принимали участие и в этом «последнем» бою, и в других операциях, которые проводил и 682-й МСП и другие части, и подразделения нашей дивизии. Но могу сказать с уверенностью, что большинство солдат, сержантов и офицеров исполняли честно свой воинский долг.
В дальнейшем я был назначен на должность зампотеха (заместителя командира по вооружению — начальника технической части) 181-го МСП, который дислоцировался в Кабуле, в районе, который наши соотечественники называли Теплым Станом, а афганское наименование Хайра Хана.
Было много всего и хорошего и плохого.
Для себя я сделал несколько выводов из пребывания в Афганистане:
— впервые поставил под сомнение правильность решений Коммунистической партии Советского Союза в целом, а не отдельных членов ее руководящих органов;
— начал задумываться о том, что ускорять прогресс (развитие страны или стран) достаточно неблагодарное занятие;
— скорее всего, мы задержали дальнейшее промышленное развитие Афганистана, несмотря на то, что север этой страны, скорее всего, богат полезными ископаемыми;
— нельзя воевать в пол силы: если принял решение о ведении войны, то используй все имеющиеся ресурсы, без оглядки на так называемое «мировое» общественное мнение.
Я был очень рад, что все то, что выпало на долю Афганистана, происходит не на территории Советского Союза. К сожалению, позже время показало, что радость моя была преждевременной.
Декабрь 2008 г.