Глава 14 Ограбление поездов

Глава 14

Ограбление поездов

По организации ограблений поездов, банков, почтовых отделений, а равно террористических актов был исключительным специалистом глава Польской социалистической партии, а впоследствии начальник Польского государства небезызвестный Пилсудский (революционная кличка «Дзюк»). Организованная им в Кракове боевая школа выпускала массами подготовленных убийц и грабителей.

Следует отметить, что при совершении налётов и грабежей преступники убивали не только жандармов и чинов полиции, но и поляков, являвшихся помехою для успешного совершения «экса» (грабежа), так как широко проводился вообще принцип «лес рубят, щепки летят».

На захваченные путём таких грабежей деньги партийные лидеры проживали довольно буржуазно за границею, вне пределов досягаемости русской власти, и спокойно вырабатывали дальнейшие планы грабежей и убийств для осуществления национальных и социалистических стремлений. А оборванные, полуголодные «боевцы», фактические исполнители заданий партии, подвергались тяжким уголовным карам, вплоть до смертной казни.

Ограбления поездов производились обыкновенно по шаблону, поэтому для иллюстрации подобных преступлений достаточно привести один пример.

В 1908 году Варшавским охранным отделением была получена из Седлеца телеграмма, сообщавшая, что на станции Соколово произведено нападение на почтовой поезд и его ограбление. Тотчас же по телеграфу были даны соответствующие инструкции местным властям, и в Седлецкую губернию выехал срочно летучий отряд названного охранного отделения.

На станции Соколово были ещё следы разрушения от брошенных разрывных снарядов; оставались нетронутыми до приезда судебных властей трупы: жандарма, железнодорожных служащих и неизвестных лиц. На запасном пути стоял повреждённый почтовый вагон, из которого была похищена крупная сумма денег. Никто из грабителей в то время задержан не был, но за ними местные власти организовали погоню, а вместе с тем была предпринята проверка населения в окрестностях станции. Вскоре вблизи Соколово, на одной мызе, чинами полиции были арестованы двое молодых людей — мужчина и женщина, которые накануне под благовидным предлогом просили добрых пожилых домовладельцев разрешить им переночевать. Задержанные оказались участниками преступления, причём молодой человек, назвавшийся «Янеком», увлёкшись своею спутницею и не последовав примеру других членов шайки, не ушёл подальше от станции.

Утомлённый, измокший, без гроша денег, «Янек» решил дать откровенное показание и «засыпать» своих товарищей.

«Янек» рассказал следующее:

«Однажды, недели три тому назад, на фабрику к выходным воротам во время обеденного перерыва ко мне подошёл «Титус» и сказал, чтобы я, по получении в конторе расчёта, явился на Волю (местность в Варшаве), в дом своей сестры Гали. В тот день, вечером, я направился к квартире Гали и, осмотревшись, чтобы убедиться, нет ли за мною «шпицеля» (так называли поляки служащих охранного отделения), дал два свистка. На этот условный сигнал тотчас в дверях появилась моя сестра и знаком показала мне, что я могу войти. Я не смел без этих предосторожностей войти в квартиру Гали, так как мне было известно, что там должен находиться «руководитель», который мог иметь секретные дела, не касающиеся рядового боевца. В комнате я увидел «Титуса» и неизвестного мне до того времени молодого человека, которого называли «Радек». Последний расспросил меня о частной моей жизни и семейном положении, а затем, узнавши с моих слов, что я лично убил семь полицейских-городовых и участвовал в трёх грабежах, встал, крепко пожал мне руку и сказал, что о моих подвигах давно известно в партии и что «Дзюк» особенно любит и ценит таких товарищей и их никогда не забудет. Вслед за сим «Радек» дал мне 18 рублей, заметив, что это «пока», и прибавил, что дальнейшие инструкции я получу от «Титуса», который будет за старшего в нашей «пятёрке». Должен пояснить, что у нас в партии каждое «дело» выполнялось пятёрками, т.е. группами в пять человек каждая, которые сводились в отряды численностью до 30 человек, под начальством десятников и общим руководством начальника отряда. Люди одной пятёрки не должны были знать людей другой. При нападении на поезд на станции Соколово принимало участие пять пятёрок: одна — с бомбами, другая была предназначена для похищения ценностей из почтового вагона, две должны были предупредить возможное сопротивление со стороны пассажиров и одна заняла здание станции. В состав пятёрок входили и женщины, из коих некоторые, как, например, Островская, Гатя, Роте и Салецкая, отличались особой жестокостью. В партии ими очень дорожили ещё и потому, что они в поездах обращали на себя менее внимания, чем мужчины. Само собою разумеется, что число назначаемых для «дела» пятёрок находилось в зависимости от обстановки и сложности задуманного предприятия.

Далее «Радек» справился о времени по своим золотым часам и заметил, что мне пора уходить. Откровенно говоря, я сильно позавидовал «Радеку», когда увидел у него такие большие дорогие часы. Он это прочитал в моих глазах и, хлопнув меня по плечу, сказал: «Работай, товарищ, и ты будешь иметь часы и деньги, а Польша будет тебе благодарна всегда».

Через два дня после этого разговора неизвестная девочка лет 12 принесла мне домой хлеб, в котором, разрезавши его, я нашёл завёрнутый в клеёнку «браунинг» и записку «Титуса» из четырёх слов: «В среду 11 вечера». Ранее было условлено, что такое извещение будет означать время выезда из Варшавы для совершения нападения на почтовый поезд. На Брестский вокзал я с сестрою отправились пешком и по пути всё время проверяли, не было ли за нами наблюдения. Вблизи вокзала нас поджидал «Титус», который вручил мне билет 3-го класса, и я поместился в четвёртом вагоне, так как на билете была карандашом отмечена цифра 4. В вагоне я увидел «Вацека», «Вацлава» и «Зигмунда», но, по принятому правилу, мы сделали вид, что друг друга не знаем. По дороге «Титус» передал, что на станции «Соколово» деньги мы возьмём с поезда и что наша пятёрка назначена «к пассажирам». После остановки поезда на указанной станции «Титус» скомандовал нам — по местам! — и мы прошли по всем вагонам с криком «Руки вверх, ни с места!», причём держали револьверы наготове. Одновременно раздавались выстрелы и взрывы бомб, а через 5–7 минут всё затихло и мы услышали свисток и приказание расходиться. Вдали виднелась отъезжавшая повозка, на которой обычно увозили захваченные вещи и деньги. Мы же врассыпную отправились в разные стороны, заранее указанные, с тем чтобы по прибытии в Варшаву всем собраться в явочной квартире на «Старом Месте»».

У названного «Янека» оказались адреса нескольких его знакомых, находившихся в седлецкой боевой организации, по обыскам у которых были взяты заготовленные для следующей экспроприации разрывные снаряды и оружие.

Нужно заметить, что ограбления совершали иногда и непартийные группы, обыкновенно сформированные из недовольных, которые в этом случае уже ничего не давали партийной кассе из похищенных денег. Таких «отщепенцев» партийные пепеэсы[213] называли «бандитами», и иногда между ними происходили серьёзные кровавые свалки.

Характерно, что на упомянутой партийной квартире в Варшаве («Старое Место») полицейской засадой были задержаны все участники ограбления поезда на станции Соколово, причём последний явился лишь на семнадцатый день.