Глава 26 ЧАВЕС И РОССИЯ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 26

ЧАВЕС И РОССИЯ

Санкции, объявленные Вашингтоном в отношении «Рособоронэкспорта» и российской компании «Сухой», у Чавеса не вызвали обеспокоенности. Обсуждая этот шаг Соединённых Штатов с министром обороны, президент убеждённо сказал, что русские далеко не те, какими были десять лет назад: предостерегающие окрики из Вашингтона на них уже не действуют. Санкции мотивировались военно-техническим сотрудничеством России с Ираном и были введены на основании внутреннего американского закона, запрещающего отношения подобного рода с этой страной. В Министерстве обороны России объяснили со знанием дела, что Иран тут ни при чём: санкции вызваны солидными контрактами «Рособоронэкспорта» на поставки оружия Венесуэле и «недобросовестной конкуренцией со стороны США на рынке вооружений».

Визит президента Венесуэлы в Россию 28 июня 2007 года начался с культурной программы. В Москве, в Библиотеке иностранной литературы, Чавес открыл Латиноамериканский культурный центр имени Симона Боливара. По мнению журналистов из левых изданий, «Иностранка», «цитадель прозападных настроений», была избрана для встречи Чавеса с общественностью специально. Как пишет один из этих авторов, библиотека «отнюдь не является оплотом прогрессивной мысли», вокруг неё «кучкуются самые махровые прозападные антироссийские личности и общественные организации. Замысел явно был в том, чтобы “упаковать” революционный порыв Чавеса в Москве в душную, пропитанную антироссийским нафталином обстановку учреждения», которое специализируется «на борьбе с идеалами социализма XXI века, одним из лидеров которого как раз является Чавес»(1См.: Тетёкин В. Неудержимый // Советская Россия. 2007. 30 июня. Журналист оказался прав: со временем Латиноамериканский центр был вынужден «переехать» в Большой Каретный переулок в посольство Венесуэлы.).

Во время одного из предыдущих визитов Чавес выступил в Институте философии РАН, где его принимали очень тепло, как соратника, единомышленника, подлинного революционера. На этот раз «принимающая сторона» не хотела подобных манифестаций.

Главным официальным лицом на церемонии был мэр столицы Юрий Лужков. В соответствии со схемой «рассадки» слева от президента оказался Михаил Швыдкой, руководитель Федерального агентства по культуре и кинематографии. Было заметно, что Чавес успел получить от своего посла характеристики на участников церемонии и поэтому предпочёл общаться с «русским патриотом» Лужковым. Со Швыдким президент обменялся скупыми протокольными словами, точно зная, что он — ультралиберал.

Но там, где появляется Чавес, спокойные академические речи невозможны. Пример подал сам Юрий Лужков. В своём выступлении он с истинно латиноамериканским темпераментом критиковал глобалистскую концепцию Вашингтона: «Не может быть однополярного мира, который навязывает нам одна страна, которая хочет подчинить себе весь мир, навязывает голливудскую культуру — эта культура не всегда отражает глубинные потребности человечества».

В ответном слове Чавес говорил о славной истории России, её, несомненно, великом будущем. В своей эмоциональной речи он сказал тёплые слова о героическом и трудолюбивом русском народе. Венесуэльский президент продолжил тему, начатую Ю. Лужковым, — о многополярном мире, о необходимости противодействия Империи, о блестящих перспективах, которые объединяют Россию и Венесуэлу на путях к возрождению. Он поблагодарил Россию, которая, не оглядываясь на США, помогает его стране оставаться независимой, и рассказал, почему Венесуэла была вынуждена обратиться к Москве, после того как некоторые страны под давлением США отказались помогать Венесуэле модернизировать армию.

Чавес показал, что он изучал историю российских народных революций, призвал по-новому перечитать труды Ленина и не спешить с отказом от его наследия. Он коснулся темы развала Советского Союза, подчеркнув, что с сожалением относится к трагическому финалу его существования. «Но не исчезли Россия и народы, которые её составляют, — сказал президент. — Сегодня они живы, как никогда. Сегодня Россия возрождается. Россия снова воспрянула как центр силы». Чавес сказал, что на встречу в библиотеку пришли венесуэльские военные пилоты: «США запретили поставку в Венесуэлу самолётов, построенных по их технологиям, но уже через четыре месяца над Каракасом летали российские СУ. Американцы не хотят сильной России. Поэтому они намерены разместить системы ПРО рядом с вашими границами. Мы хотим продолжить сотрудничество с Россией, и именно поэтому я приехал сюда опять. Давайте спасём мир и спасём человечество!» Острых выпадов в адрес США Чавес не делал, понимая, что не должен создавать трудностей Путину перед его визитом в США. Но и совсем отказаться от критики он не мог: «Мы собрались здесь, чтобы поговорить о свободе, настоящей свободе, а не свободе суперменов, не о той свободе, о которой говорит североамериканский империализм, угрожая народам планеты, вторгаясь в другие страны, разрушая города, уничтожая культурные ценности с тысячелетней историей. Или мы победим американский империализм, или он нас. Так когда-то сказала Роза Люксембург. И я хочу ещё раз повторить эти важные слова. Мы боремся за многополярный мир и справедливость. Если американская Империя захочет напасть на Венесуэлу, пусть она знает: мы готовы умереть, защищая суверенитет нашей страны. Мы все умрём ради независимости Венесуэлы!» Несмотря на специфический характер слушателей — преобладали официальные лица, дипломаты, западные журналисты и чиновники «среднего звена», — Чавес сумел расшевелить аудиторию. Его речь неоднократно прерывалась аплодисментами.

Встреча Путина и Чавеса проходила в Ново-Огарёве. На переговорах были затронуты ключевые темы сотрудничества: энергетика (цены на нефть и газ, участие России в нефтегазовых проектах на территории Венесуэлы), взаимные инвестиции, а также поставки российских вооружений оборонительного характера. Чавес поддержал позицию России в отношении планов США по развертыванию ПРО в Чехии и Польше. По оценкам западной прессы, встреча не отличалась «особой теплотой», но желаемое было выдано за действительное: беседа была тёплой, откровенной и дружественной. Журналисты отметили, что в зал переговоров Путин и Чавес вошли вместе. Обычно президент России встречает гостей уже в зале.

В заключение Владимир Путин пригласил Уго Чавеса поужинать вместе. Такие предложения президент России делает в исключительных случаях — гостям, которых ценит и к которым относится с доверием.

Да, публичности было меньше, чем обычно. Создавалось впечатление, что российская сторона старалась придать этой встрече более сдержанный характер. Путин готовился к визиту в Соединённые Штаты и, судя по всему, не хотел, чтобы традиционные выпады гостя в адрес Буша, «нашего американского партнёра», прозвучали с российской территории.

На бизнес-форуме в Торгово-промышленной палате России Чавес подробно рассказал об особенностях развития венесуэльской нефтедобычи и промышленности и о перспективах совместного сотрудничества. Там же, знакомясь с Евгением Примаковым, Чавес сказал, что много слышал о нём и всегда его имя ассоциировалось с такими понятиями, как Достоинство и Честь.

По-своему знаковой была встреча венесуэльского лидера с депутатами Госдумы. Она прошла в небольшом Гербовом зале, в котором все 450 парламентариев поместиться не могли. Было принято решение делегировать по несколько депутатов от каждой фракции. По неофициальным сведениям, руководство Думы предпочло такой вариант приёма венесуэльского президента, дабы не раздражать американцев. Западная печать, в том числе «The Washington Post», одобрила снижение статуса встречи. Би-би-си отметила, что «предоставлять большую трибуну в Думе накануне визита Путина в США было бы не очень кстати».

Мало кто из российских журналистов сумел попасть на встречу, но на Венесуэлу она транслировалась полностью. Общение с депутатами продолжалось два часа. Чавес выступал довольно сдержанно. Он оживился только после того, как депутаты аплодисментами поддержали его утверждение об исторической значимости идей социализма. Он рассказал об особенностях социалистического строительства в Венесуэле, о своих беседах с Фиделем Кастро.

Потом Чавес ответил на вопросы депутатов. Г. Зюганов спрашивал о создании единой социалистической партии. С. Бабурин — о том, как готовится Боливарианская революция защищать себя. Отвечая на вопрос К. Затулина, какой позиции придерживается Венесуэла в вопросах возможного отделения Косова, Чавес ответил, что расчленение стран — это империалистические попытки их ослабить. Он подчеркнул, что США финансируют сепаратистские движения, особенно на нефтеносных территориях — в Венесуэле и Боливии, например.

Следующие встречи прошли в Ростове-на-Дону, где вместе с Владимиром Путиным Чавес присутствовал на скачках на приз Президента. Позже Чавес рассказал, что Путин дал ему русских денег, чтобы сделать ставки, но, увы, Чавес поставил не на тех лошадей и проиграл. Путин, кстати, тоже. В Ростове-на-Дону в неформальной обстановке Чавес познакомился с руководителями ряда стран СНГ.

Важной частью визита в Ростов-на-Дону стало посещение завода, на котором изготавливали заказанные Венесуэлой вертолёты. Чавес встретился с венесуэльскими пилотами, проходящими шестимесячную подготовку в учебном центре. Президент был доволен тем, что услышал от них: российские аппараты надёжны, просты в управлении, идеальны для эксплуатации в разнообразных климатических и географических условиях Венесуэлы. Самый крупный в мире вертолёт Ми-26 будет очень полезен при выполнении социальных миссий.

Издевательская тональность некоторых российских СМИ в отношении иностранных политиков, борющихся за права «униженных и оскорблённых», за иной, более справедливый мир, приобретала особую остроту, когда речь заходила о Чавесе. Неолиберальная пресса России обычно использует западные кальки в подаче событий в Венесуэле и оценки её лидеров. «Образ» венесуэльского президента подавался, если можно так сказать, в жанре «элитарного превосходства». Изобилие уничижительных эпитетов в массмедиа сказывалось порой на объективности российских политологов, занимающихся Латинской Америкой. Один из них так однажды отозвался о венесуэльском президенте: «Сам Чавес — выходец из бедноты, из провинции. Он плохо читает и говорит по-испански, у Чавеса плохие манеры, он изъясняется как крестьянин». Здесь верно только то, что Чавес выходец из бедноты, из провинции. Всё остальное — выдумки тех, кто создавал образ корявого, грубого мужика, неведомо как и зачем затесавшегося в «большую политику».

На фоне новой генерации деятелей в России, не имеющей, как правило, прочной мировоззренческой консистенции, выстраданных идеалов и объединяющей оптимистической программы для народа, Чавес действительно смотрится как странный «реликт» эпохи социально-классовых схваток, «десантированный» в наш XXI век из прошлого столетия, а то и века XIX. В нём апологетов Нового порядка раздражало всё. Но особенно — внутренняя независимость, мощный потенциал лидера «от Бога», его вера в социалистическое будущее человечества и, без преувеличения, атмосфера «победоносности», «мессианства», которая окружала этого человека.

Надо отметить, что российские дипломаты и разведчики, работавшие в Венесуэле, объективно оценивали личность Чавеса, игнорируя стереотипы, навязываемые Западом. В чём, по правде сказать, не всегда находили ответное понимание в Москве. Особенно это было заметно в критическом 2002 году, когда западная пресса устами виднейших обозревателей предвещала скорое падение Чавеса, а из нашего посольства в Каракасе таких категорично пессимистических выводов не поступало.

Венесуэла, ориентируемая Чавесом на построение «Социализма XXI века», не выглядит стопроцентно подходящим партнёром для России, в муках рождающей «Капитализм XXI века». Поэтому, считают политологи, несмотря на заявляемую Россией прагматичность внешней политики, углубление «союзнических отношений» между Венесуэлой и Россией имеет свои пределы. С точки зрения правящей элиты России, у Чавеса было слишком много импровизаций, слишком много отжившей идеологии, слишком много лозунгов! Мы через всё это давно переступили, к прошлому возврата нет.

Подтверждением такой точки зрения может служить наблюдение комментатора оппозиционной газеты «Универсаль», сделанное во время встречи на высоком уровне в Каракасе в ноябре 2005 года: «Это произошло в Мирафлоресе в день подписания соглашения с Россией в присутствии вице-премьера Российской Федерации Александра Жукова (который произнёс 813 слов) и Уго Чавеса (который произнёс 3903 слова, в соответствии со своим ежедневным рационом). Многосторонний поиск обозначений для определения идеологии нашего автократа может считаться завершённым после анализа его выступления. Наш президент и революционер с задворков планеты является в глубине своего политического сознания большевиком, ностальгирующим по ленинизму и сталинизму. Он оценивает коммунистическую революцию как универсальную модель прогресса и считает себя призванным судьбой принять в Латинской Америке вахту героев Одессы и Сталинграда. Его “Социализм XXI века” может стать неким “хорошим” отражением Советов, сдобренным христианством и геваризмом.

Члены русской делегации не знали, как реагировать на прочувствованные слова уважения “ко всему хорошему, что сделал для мира Советский Союз одним фактом своего существования”, “к тем моторам, которые заработали в отечестве Советов в 1917 году” и к “огромному вкладу русской революции в развитие мира”. Чавес дважды выразил своё сожаление по поводу драматического завершения “советского социалистического опыта”. Напомнив, что “только революции, а не эволюционные процессы создают качественные скачки в развитии общества”, он сообщил русским, что, приехав в Каракас, они “попали в эпицентр урагана”, что “однажды всё это взорвётся”: “Сегодня Сталинградом идей является Латинская Америка, которая станет тем, чем Россия стать не смогла”. Для того чтобы у его слушателей не оставалось сомнений в том, кто нынче является ведущим лидером советской революции в латиноамериканском варианте, наш президент пропел финальные строки “delirio del Chimborazo” о “равновесии Вселенной”. Оно улучшится, если до максимума укрепить отношения между Москвой и Каракасом»(Цит. по: Antonio Pasquali. El discuso chavista: una autodefinicion / / El Universal. 15.01.2006.).

Автор комментария был прав в том, что члены российской делегации попали в двусмысленную ситуацию. Чавес произнёс панегирик их родине, но хвалил-то он Советский Союз, прежний советский строй, его неуспешную, но, в принципе, героическую попытку революционного прорыва в будущее. Сожаление венесуэльского президента по поводу катастрофы было искренним, и одновременно проскальзывало глубоко запрятанное желание проверить реакцию русских гостей. Каким будет их отклик? Отзовутся ли они на его пассионарность? Почувствуют ли его искренность? Нет, вряд ли он смог рассмотреть что-то солидарное в почти непроницаемых лицах членов русской делегации, таивших глубоко запрятанное недоумение и замешательство.