Гладко было на бумаге…

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Гладко было на бумаге…

Вскоре, однако, в очередной раз выяснилось, что войну на Северном Кавказе, как и любую другую, гораздо легче начать, чем кончить. Формально все вроде бы делалось для скорейшего ее прекращения, как и предписывалось президентом. Так, уже 1 апреля командующий Объединенной группировкой федеральных сил в Чечне Вячеслав Тихомиров заявил, что «сегодня» с ноля часов подчиненные ему войска прекратили все войсковые операции на территории республики, что военные поддерживают мирные инициативы президента и намерены «неукоснительно проводить в жизнь» все его планы по прекращению вооруженного конфликта. В то же время, по словам генерала, это не означает отказа федеральных сил от проведения «специальных операций против бандформирований и террористов».

Уже из этих слов было ясно, что никакого прекращения бойни в реальности не случится — произойдут лишь перемены в терминологии: не будет войсковых операций, но будут операции «специальные».

Так оно и вышло. Тогда же, 1 апреля, генерал Тихомиров обвинил противоположную сторону в продолжающихся провокациях: дескать, за прошедшую ночь боевики 11 раз обстреливали позиции федеральных сил. Понятное дело, тем приходилось отвечать.

Такое же «примирение» продолжалось и в следующие дни.

А «на бумаге» все вроде бы двигалось к миру. Тихомиров сообщил, что уже готова «схема передислокации войск и их вывода из спокойных районов Чечни» — она будет реализовываться «по мере развития оперативной обстановки». Еще до провозглашения ельцинского плана примирения по всей республике начали подписывать тройственные мирные соглашения — между представителями федеральных войск, промосковского завгаевского правительства и местных администраций. По этим соглашениям военные брали на себя обязательства не обстреливать соответствующие населенные пункты, проводить разминирование, а местные жители — не пускать к себе боевиков. Таких соглашений становилось все больше и больше: уже к 5 апреля их набралось 156 (всего в Чечне — 365 городов и сел). Ясно было, однако, что все это филькины грамоты: ни федеральные военные, ни боевики ни у кого не спрашивали разрешения, где и когда им появляться и по каким целям вести огонь.