Беженцы «получают помощь»
Беженцы «получают помощь»
Выше уже шла речь о тяготах чеченских беженцев в Ингушетии. Им, однако, можно считать, повезло: не все туда попали, не все выбрались из Чечни. Вот свидетельства тех, кому повезло меньше, кто пытался спастись от ракет и авиабомб, от пуль и гранат пришельцев с севера (в записи правозащитников из Комитета «Гражданское содействие»).
Луиза Бакаева:
«Мы ждали открытия коридора через Ингушетию. Прошло девять дней, сказали, что разблокирование поста будет 29 октября. В этот день мы отправились на границу в пять часов утра. Был дождь и туман, было плохое предчувствие, и я об этом сказала отцу. Я сказала: „Папа, неизвестно, что будет с тобой дома и что случится с нами в дороге“. Он мне сказал: „Что может быть в дороге? Вы же — беженцы“. Я сказала, что они бомбят по ним. Но он сказал: „Этого не может быть“.
Мы простояли на посту до 10 часов 40 минут. Нам сказали военные, что сегодня нет приказа, и еще пять дней не будут открывать границу. Мы тогда спросили у военных, есть ли гарантия, что нас не будут бомбить. Они ответили, что на 15 километров от них налево, направо и вперед не будут бомбить, а дальше они не знают.
Мы проехали примерно 20–25 километров, мой старший сын сказал: „Мама, посмотри, самолеты впереди, и от них белый пар, они собираются бомбить“. Сосед, которого мы на обратном пути посадили в машину (он шел пешком), сказал: „Все в лес бегом!“ И мы побежали, мы все молили Бога, чтобы он нас спас от этого ада… У меня, точнее подо мной, лежала моя дочь, старший сын — под отцом, он его прикрывал собой, а младший был на руках соседа. После первого налета мой младший сын сказал соседу: „В меня попало“. Сосед не хотел, чтобы я слышала об этом. Он спросил: „Куда тебе попало?“ Ребенок сказал: „В руку“. Сосед посмотрел: кисть руки вроде не в крови…
Потом был второй налет. У меня в ушах что-то треснуло, и я крикнула соседу: „Закрой пальцами уши ребенку!“ Потом мы ушли вглубь леса, когда они начинали третий налет. Людей в машинах, которые были впереди нас, убило насмерть. В той, которая была позади нас, — тоже насмерть, там лежали изуродованные трупы. У нашей машины, когда мы вернулись, были выбиты стекла, и машина была вся побита. Всевышний к нам пришел на помощь, и наша машина завелась, и мы добрались до отцовского дома. Отец был в шоке, он сидел за столом и держал руками голову. Он сказал: „Значит, им дали приказ бить по беженцам по трассе“.
Мой младший сын, когда мы вернулись, сказал: „Мама, ну дай я посмотрю свою руку, подтяни мне рукава“. Оказывается, он все терпел от этого страха и испуга. Рука была вся в крови, и такую рану я не видела. Она была какая-то непонятная. Мы его повели на дом к медработнику. Она посыпала руку каким-то желтым порошком, она была вся опухшая и красная…
Муж и дети наотрез отказались больше ехать по этой дороге, даже если будет открыта граница…»
Зина Хамидова:
«Военные 28 октября обещали, что на следующий день с 9 до 10 часов утра будет предоставлена возможность выйти из Чечни. К 9 часам между Очхой-Мартаном и Шами-Юртом протянулась на 11 километров колонна машин и людей. В 10 часов объявили, что выпускать не будут. Машины и люди начали расползаться. В это время в небе появились два самолета. Они поднимались и опускались много раз и бомбили колонну. Началась страшная паника. Вместе со мной были мои дети, невестка, ее мать и брат. Во время бомбежки из нашей семьи погибло три человека. Мой сын Рустам Хамидов потерял молодую беременную жену, Элону Исаеву, 1983 года рождения. Они сыграли свадьбу летом… Вместе с ней погиб ее брат Исаев Саид-Магомед, 1990 года рождения, и родственница Асма Магомедова, 1954 года рождения. Сама я была ранена в руку. В соседнем грузовике из тридцати человек остался жив только один. Никто не слышал, чтобы летчики понесли наказание за массовое убийство…»