Симферополь, 22 июня 1919, 12 ч. 50 м

Симферополь, 22 июня 1919, 12 ч. 50 м

Прочел первые два выпуска «Успехов физических наук». Содержание статей в общем оказалось доступным, хотя, конечно, я не мог проследить, например, рассуждений в статье Крылова о северных сияниях и магнитных бурях. Ряд интересных литературных указаний. Из речи Вейерштрасса, помещенной во втором выпуске, интересен совет Якоби о знакомстве старых научных сборников и научной переписке старых ученых. Последнее, безусловно, очень ценно: многие мысли и указания приходили часто в голову и старым ученым, но они не решались их произносить печатно, как, например, и методы свои (напоминающие приемы интегрального исчисления) Архимед изложил только в письме, а не сообщал в трудах, предназначенных для распространения. В моих собственных целях полезно было бы ознакомиться хотя бы с перепиской Негели и Менделя, письмами Дарвина и т. д. Несомненно, что там можно будет найти массу ценного.

Интересно (стр. 95) указание на интернационализм Лейбница. В письме к графу Головкину он пишет: «я не различаю ни наций, ни отечества, я предпочитаю добиваться большего развития наук в России, чем видеть их среднеразвитыми в Германии. Страна, в которой развитие наук достигнет самых широких размеров, будет мне самой дорогой, так как такая страна поднимет и обогатит все человечество». Если сопоставить с этим значительное равнодушие к отечеству со стороны Гете, Гумбольдта и даже (в культурном отношении) со стороны Фридриха Великого (не читавшего немецких писателей и писавшего по-французски), то придется, пожалуй, заключить, что интернационализм вовсе не является высшим достижением, а является уделом наций, не достигших еще национального сознания. Очень печальный вывод.

Интересно — (стр. 124 из статьи Лазарева: успехи в области акустики за последние 15 лет (отсутствие дисперсии звуковых колебаний в газах) нет изменения скорости звука в зависимости от длины распространяющейся волны): очевидно существует глубокое различие в световых и звуковых волнах; конечно, различие это никогда не скрывалось, но этим ставится дело особенно резко.

Очень любопытно, но вряд ли удастся самому в это вникнуть (стр. 140) указание на существование объяснения опыта Майкельсона на основании новой теории электромагнитных явлений, предложенной Гольдгаммером.

Прочел Рескин (см. реферат, 7, 26). Впечатление получилось опять-таки не соответствующее ожиданию. Я теперь почти убежден, что у Рескина я не найду того, что искал на основании указаний у Радля, именно намеков на обоснование объективной эстетики органических форм. Конечно, следует еще прочесть его главную книгу: «Камни Венеции» и затем какую-нибудь вещь о Рескине (хотя бы то, что приведено у Радля).

Впечатление от книги «Сезам и лилии» и два пути мною изложены в реферате. Наиболее интересным указанием надо считать то (стр. 163), что чем благороднее материал, тем менее он терпит симметрию. Можно сопоставлять простые геометрические формы, но поставьте два Аполлона Бельведерских спиной друг к другу и вряд ли вы будете считать, что симметрия улучшила их. В данном случае мы имеем нечто аналогичное в эволюции органических форм: первоначально дело сводится к повторению (последовательно или радиально) тех же структур, а потом симметрия делается все более и более ограниченной. Деградация животных сопровождается в большей или меньшей степени появлением уже исчезнувшей симметрии (сидячие животные, иглокожие и т. д.).

В области физиологии чувств интересно указание, что работа художника Турнера по точности (стр. 248) превосходит изготовление оптических инструментов. Очевидно, мускульное чувство идет впереди зрения.