Симферополь, 18 июня 1919, 18 ч. 30 м
Симферополь, 18 июня 1919, 18 ч. 30 м
Удивительно, до чего в биологии ценят только «открытия» в области фактов и совершенно не ценят воззрения того же автора в теоретических областях; хуже того, нельзя сказать, чтобы их не ценили, их просто не считают нужным опровергать. Старая история с Ламарком, которому прощали его зоологическую философию; воззрения Ниссля насчет «Мервенграу», которые обычно совершенно игнорируются, взгляды Агати на закономерности в строении животных (у него есть какая-то работа о господстве числа три у пиявок, о чем с превеликим негодованием мне сообщал Филипьев) и т. д. В этом, в сущности говоря, и выражается невысокая степень развития биологии. Приходится утешаться тем, что и в физике из сравнительно недавнего прошлого можно было подыскать схожие примеры: практические работы Фарадея ценили высоко, а его теории ни в грош не ставили; сходное было с Менделеевской теорией растворов.
Обычное представление, что наивысшим критерием ценности какой-либо научной теории следует считать возможность предсказывать события, следует, на мой взгляд, несколько ограничить. Возможны предсказания и в ненаучных областях или на ненаучной основе. Характерной особенностью научного предсказания является то, что оно формулируется количественно (как, например, открытие Нептуна или новых химических элементов). Поэтому такие предсказания, где утверждение относительно неизвестного не дается в самой общей форме (предвидение Вейсманом процесса редукции, Гофмейстером — подвижных сперматозоидов у хвойных, предвидение, хотя бы в шутливой форме, двух спутников Марса и т. д.) стройно научным назвать нельзя. На почве общеэволюционистских воззрений можно постулировать переход между двумя формами, но научным предсказанием можно назвать только тогда, когда можно совершенно определенно указать свойства неизвестных видов.
Предсказания в органической химии на почве стереохимической теории являются до известной степени переходными. Уже теперь можно предсказывать некоторые свойства неизвестных веществ (например, Вернером, постулировавшим оптическую деятельность некоторых кобальтиаков, что со временем было получено), но в этих предсказаниях, как будто, далеко недостает той точности, которая требуется для истинно научного предсказания. Вполне научной можно считать лишь часть стереохимических предсказаний именно там, где указывается число неизвестных веществ и притом показывается, что это число количественно исчерпывает все возможные соединения.