ВЫПИСКИ ИЗ БОЛЬШОЙ ЧЕРНОВОЙ СВЕТЛО-ЗЕЛЕНОЙ ТЕТРАДИ — С КРАСНЫМ КОРЕШКОМ —
ВЫПИСКИ ИЗ БОЛЬШОЙ ЧЕРНОВОЙ
СВЕТЛО-ЗЕЛЕНОЙ ТЕТРАДИ — С КРАСНЫМ КОРЕШКОМ —
начатой 1-го февраля 1930 г., в день Муриного пятилетия, конченной (не совсем доконченной — есть пустые страницы) 6-го июня 1931 г.
* * *
Мур — 4-го февраля 1930 г.
— Мама! Снимите мне, пожалуйста, салфетку!
— Ну, можешь и так посидеть.
— Мама! ведь я тогда от волнения ее проглочу?!
(«Крокодил»[60])
* * *
— Ну, мама, теперь Вы мне должны сто книг прочитать?
(Возмещение за мое получасовое писанье, т. е. его отсутствие из комнаты.)
* * *
Меховые малахаи
(Я. Сибирь)
* * *
Вещь я вижу только когда я на нее смотрю. Никакого «бокового зрения» — полная слепость (на быт).
* * *
Мур — 5-го февраля 1930 г.
Волнение — это когда беспокоишься: когда не придет никто — или придет.
* * *
Мур — 8-го февраля 1930 г.:
— Ты же ничего не видишь!
— Я — ушами вижу!
(Отсюда мое, в поэме: — ушами — видь![61])
* * *
— Я спрошу в Бианкуре у трактора — он мне скажет где тот серый проклятик. («Limousine grise»,[62] увезшая <фраза не окончена>
* * *
— Мура, прекрати свои глупости с табуретом!
— Это не глупость, это опасность.
* * *
— Скорей! Скорей, Мур, а то солнце уйдет — и мы останемся!
(Одевая, бормочу какие-то стихи) Мур: — Только не думайте, что Ваши стихи остановят солнце!
(NB! Об Иисусе Навине — не знает.)
* * *
Мур — 14-го февраля 1930 г.:
— А я ведь подымаюсь, когда неподвижно стою.
(Тихо, за супом)
* * *
Два вида религиозности:
Столпник — и хлыст.
Столпниц — нет.
Хлыстовки — все.
* * *
(NB! не стихи! Нечаянно — в столбец.)
(— Эта запись — явно по ассоциации с Муриным глубочайшим и нечаянным словом: — А я ведь подымаюсь — когда неподвижно стою. (1938 г.) Не нечаянным, а — физически-наблюдательным!)
* * *
В ответ на приглашение в гости — нашего доктора — на день рождения его девочки — «и мальчики будут, и девочки…»
— Спасибо! Я девок-то — не очень люблю!
(Девок никогда не слышал, словоизобретение — из чистой ненависти, чтобы не сказать девочка (ласкательное).)
* * *
— Я возьму сучок и буду сучком пилить по дереву.
(Сучок — смычок. Представление о скрипке.)
* * *
Письмо Мура
Мёдон, 20-го февраля 1930 г.
Милый папа! Я Вас очень люблю, поджидаю давно. Хорошо живу, целый день наигрываюсь, только простуженный. Я был у зубного врача в гостях, много там веселых гостей было, едемте, дети, туда поскорей, я ел и играл. Мне понравился один мальчик, одетый в белое — в черные штаны и в белую куртку, большой, у него в кармане был свисток, я посвистел немножко.
Я с дядями разговаривал — о стихах, о машинах, о всем. Там скрипач был, играл на скрипке, а я не танцевал. Сейчас лежу я на Вашей кровати и играю, со мной на кровати Мамынта, Barnrn (Бараручка!) и Мумсик.
Милый папа, спасибо за подарки. До свиданья, па — а — па! (громко, во весь голос, с оборотом на окно) Люблю Вас. Меня Мура зовут.
* * *
— Я не люблю, вообще, колокола…
— Почему? Что ты чувствуешь, когда слышишь?
(Задумчиво) — Черти кажутся… (восторженно) — Чортовы кулички кажутся!
* * *
— Ты рад, что мы весной пойдем в Зверинец?
— Но мне ведь там исповедоваться нужно!
— Кому?
— Зверям-батюшкам — грехи говорить.
* * *
(Конец февраля 1930 г.)
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
Светло-голубые цветы
Светло-голубые цветы Перевод Р. Григоряна На ее похороны пришло несколько человек: сестра покойной — Турвантан с мужем паланчи[38] Григором, брат ее мужа — Симон, два соседа с женами, поп да пономарь: дьячку поп приходить не велел, чтобы вырученные деньги потом поделить
Надпись на книге («Улыбнись светло и кротко…»)
Надпись на книге («Улыбнись светло и кротко…») Улыбнись светло и кротко, Глаз тревогой не темня, Девочка-нижегородка, Полюбившая меня. Не ревнуй и не досадуй, Что отдельною строкой Протянулось над «Прохладой» Имя женщины другой. Пусть когда-то волновала Сердце мне она
Красным летом
Красным летом Я вышел к лугу, где отцы косили, Где травы, не познавшие косы, К безоблачному небу возносили Безоблачные капельки росы. Там одиноко дерево стояло От молодых деревьев в стороне. Мне показалось, что оно стонало, Обрубки веток протянув ко мне. Не радовалось
«Здесь, на земле, светло и звучно…»
«Здесь, на земле, светло и звучно…» Здесь, на земле, светло и звучно, А небо — меркнущая ртуть… О, как Тебе должно быть скучно Собою полнить эту жуть… Ты там — сырой, огромной волей Блюдешь неведомую цель, А я — живу-живу… не боле, Но сотворил себе свирель… И в час, когда
Над красным садом
Над красным садом Красный звон больших колоколов В золотом дыму над красным садом… И душе давно не надо слов, И любовь, как светлый ангел, – рядом. Красный сад распахнут вышине. Глохнет в травах тёмный путь окольный… И душа, как облако в огне, Движима волною
Светло памяти взаимной переписки
Светло памяти взаимной переписки Никто не учинил поминки по усопшему эпистолярному жанру. Тихо отошел он в прошлое, поскольку телефон и электронная почта почти начисто его заменили. Разве только изредка отдельные мыслители, уверенные (вот счастливцы!), что любое слово их
ЗАПИСИ ИЗ ЧЕРНОЙ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ
ЗАПИСИ ИЗ ЧЕРНОЙ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ ПРАГА (Приехала из Тшебова 17-го сент<ября> 1923 г.) Строки: Наспаться успеешь: Смерть вечна и прочна! * * *Крестильным, нательным Ляг на душу крестом! * * *Нательным, могильным Ляг на душу | крестом! сердце | * * *Раз сладкие — пей их! Была
ВЫПИСКИ ИЗ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ ЕГОРУШКА
ВЫПИСКИ ИЗ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ ЕГОРУШКА (зеленая, квадратная, с картой — начата 11-го марта 1928 г., в Мёдоне, кончена 11-го сентября 1928 г., в Понтайяке (Жиронда)).Мурины слова и мои записи* * *А из карет, господа — однуСкорой и верной помощи!(NB! признаю. — Очевидно — дроги.)* * *Не
ВЫПИСКИ ИЗ ОГРОМНОЙ СИНЕЙ ЧЕРНОВОЙ
ВЫПИСКИ ИЗ ОГРОМНОЙ СИНЕЙ ЧЕРНОВОЙ Понтайяк, 15-го сентября 1928 г. — Мёдон, 31-го января 1930 г.Мур(конец Октября 1928 г. — 15-го — 20-го)— Папа! Почему я Вас совсем не вижу? Когда Вы туда уходите, Вы становитесь — негр? (Уходит в соседнюю темную комнату — и в ней чернеет (негр).)* *
ВОЗОБНОВЛЯЮ ВЫПИСКИ ИЗ БОЛЬШОЙ СВЕТЛО-ЗЕЛЕНОЙ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ С КРАСНЫМ КОРЕШКОМ
ВОЗОБНОВЛЯЮ ВЫПИСКИ ИЗ БОЛЬШОЙ СВЕТЛО-ЗЕЛЕНОЙ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ С КРАСНЫМ КОРЕШКОМ Учится читать: в тетради ряд слов огромными печатными буквами.* * *Liebe gn?dige Frau!Wie merkw?rdig trifft es sich! Als ich Ihnen von der russischen Sekret?rin schrieb, musste ich gleich ein neues Blatt nehmen, denn eh ich mich bedachte stand es: zu gesund.Das «blonde M?dchen»
ВЫПИСКИ ИЗ КВАДРАТНОЙ ЧЕРНОЙ КОЖАНОЙ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ,
ВЫПИСКИ ИЗ КВАДРАТНОЙ ЧЕРНОЙ КОЖАНОЙ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ, начатой в конце июня 1931 г. в Мёдоне— Я начинена лирикой, как ручная граната: до разорватия.* * *(Черновик первых стихов к Пушкину.)* * *Я, нечаянно: — Кончайте! Кончайте, господа! Тут молоко уходит — и время уходит —
ВЫПИСКИ ИЗ ЖЕЛТОЙ НЕБОЛЬШОЙ КАРТОННОЙ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ,
ВЫПИСКИ ИЗ ЖЕЛТОЙ НЕБОЛЬШОЙ КАРТОННОЙ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ, Мёдон — 6-го сент<ября> 1931 г., воскресенье. Тетрадь начинается чистовиком Дома («Из-под нахмуренных бровей…»).* * *Строки, не вошедшие в Бузину:Край безумный — о, край бузинный!Край, в безумье своем — безвинный* *
«СВЕТЛО СВЕТЛАЯ ЗЕМЛЯ РУССКАЯ»
«СВЕТЛО СВЕТЛАЯ ЗЕМЛЯ РУССКАЯ» Из глубины веков в прапамяти русского человека хранилось подтверждаемое опытом истории ощущение опасности, которая грозила самому его бытию с востока, из степи. Хазары, печенеги, половцы, а потом «язык незнаемый», страшный — Золотая
ИЗ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ
ИЗ ЧЕРНОВОЙ ТЕТРАДИ I. Этим летом («Допотопный рукомойник…») Допотопный рукомойник, В рукомойнике вода. Сквозь приспущенную штору Влажно-яркая звезда. Это было этим летом. Заносил, как парус, в бок Коленкоровую штору Шелковистый ветерок. Убывала, прибывала В
«Светло-серебряная цвель…»
«Светло-серебряная цвель…» Светло-серебряная цвель Над зарослями и бассейнами. И занавес дохнёт – и в щель Колеблющийся и рассеянный Свет… Падающая вода Чадры. (Не прикажу – не двинешься!) Так пэри к спящим иногда Прокрадываются в любимицы. Ибо не ведающим