ВЫПИСКИ ИЗ ОГРОМНОЙ СИНЕЙ ЧЕРНОВОЙ

ВЫПИСКИ ИЗ ОГРОМНОЙ СИНЕЙ ЧЕРНОВОЙ

Понтайяк, 15-го сентября 1928 г. — Мёдон, 31-го января 1930 г.

Мур

(конец Октября 1928 г. — 15-го — 20-го)

— Папа! Почему я Вас совсем не вижу? Когда Вы туда уходите, Вы становитесь — негр? (Уходит в соседнюю темную комнату — и в ней чернеет (негр).)

* * *

Дьявол, это как яблоко. — Элиза, это похоже на язык.

* * *

А в небе можно утонуть? Куда утонешь.

* * *

Утонил, зажгить, помах? (помашу + помахаю)

* * *

— У меня не было трубе? Нет, я не так сказал. Трубу? Нет!

— Трубы?

— Нет, нет, — труб!

* * *

Любовь к речи, интонации, вплоть до декламации. (Основная интонация — убедительная, т. е. убежденная.) Иногда, говоря, влезает на стул. — Я не могу говорить (сидя), когда все сидят!

* * *

Слушая какую-то сказку:

— Мать? На крыльях? Странная мать! Ну, и птичка!

* * *

В гостях, испуганно (а есть — чего: целое множество (любящих друг друга и никого другого) одинаковостей) —

— Мама! А Вы не Черновы?

(множество)

* * *

— Ты не пил морской воды?

— Нет, не пил.

— Почему же ты знаешь, что она соленая?

— Должно быть Бог послал.

* * *

Я сам родился? (И уже утверждая) — Без мамы, без папы без Маталь-Натвевны,[39] без Али — сам родился!

* * *

Глядя на похоронную процессию из окна:

— Это всё женихи! Этого машина — женихи. (Этот машин — катафалк.)

* * *

Однажды, возле нового мёдонского лесного кладбища, при встрече с такой же процессией:

— Мама! Почему же Вы мне <пропуск одного слова>, что покойник спит?

— Конечно, спит. А потом когда-нибудь проснется.

— Как же он спит, когда у него глаза открыты?

— Что?

— Ну да, я отлично вижу, что он смотрит!

— Да где ж ты его видишь?

— Да вот!

Вот — кучер правящий катафалком.

Так он, почти ежедневно встречая на прогулках похороны, был убежден, что кучер — покойник, что его хоронят, живого, смотрящего и правящего — зарывают в землю. Что — его — (живого) все эти черные люди провожают и оплакивают. И не только живого, а каждый раз — того же самого, п. ч. он, почти ежедневно его встречая, отлично знал его в лицо.

И — никакого удивления: что живого, что — того же самого. (А то — в колеснице — то — не в счет, так, ящик какой-то, просто — цветы.) Похороны для него были — кучер. Одевшийся в черное и лошадей одевший — чтобы быть зарытым — покойник.

Впрочем, настоящий покойник — то, что мы о нем знаем — ничуть не менее удивительно — и ничуть не более утешительно.

Ведь тоже живого (вчерашнего) — зарывают!

* * *

— Мама, сделайте меня маленьким!

— Мама, сделайте меня котом! Живым котом, настоящим, с лапами!

* * *

— Эта киса похожа на чорта!

* * *

…Милый М<аяковский>! С прошло 10 лет — и мы, естественно, поумнели: Вы признали величие , я . (Пл?хи мы были бы, плохим Вы были бы — собой, я — собой, если бы признали их уже тогда!)

М<аяков>скому — сдача.

* * *

Из окна:

Я: — Смотри, Мур! Аля не идет? Ты не видишь Алю?

— Нет! Только дорога пылит и трава зеленеет!

(10-го ноября 1928 г.)

* * *

— А что ангелы едят?

— Ничего, они только нюхают. Знаешь, как ты: «я носом ем».

— Они облака едят? Они вку-усные! А помните, как я раз, когда никого не было, ел дрожжи? Открыл мешочек, взглянул и откусил. Такая гадость.

(NB! Думал — сыр. Полчаса исходил пеной.)

* * *

— Встать на крышу и трогнуть небо. А Бог тогда — упадет?

* * *

Когда начн?лась ночь (началась, по образцу — нагнулась)

* * *

(NB! До сих пор (13 л. 3 мес.) говорит х?чете. А мне — нравится.)

* * *

— Мур, тебе не жалко, что мама останется?

— Мне жалко, только мне непременно нужно пойти к Лелику, с ним сговориться. (Деловито.)

* * *

Селы: головы соломенны

(Я)

* * *

Сегодня — 1-го февр<аля> 1929 г., пятница, Муру исполнилось 4 года.

— Чистовик Последнего чая.[40] —

Варианты (невошедшие)

* * *

Врете, плоские, отцовские,

Врете луковкою, с буковкою

вся движимость

с

Врете, с розой на стебле,

Врете, мозеровские!

* * *

Вслух серчай, аль ус крути — | Чуб терзай — аль

Ждут сердца — все врут часы! круг черти

* * *

Мур: — 11-го апреля 1929 г.

— «Спаси, Господи!» Что спасать-то? Никто не поймет.

* * *

Почему мне всё кажется до неба? Дома, деревья…

* * *

(Страстный интерес к чуме)

— Папа, Вы можете убить чуму? Мама, убейте, пожалуйста, чуму!

* * *

Мур — 15-го мая, рисует:

— Каких я страшных, Наполеонов нарисовал!

— На двух Наполеонов напал дождь. — Правда, страшно?

* * *

Муравьи — куравьи (комары)

* * *

В ответ на предложение попросить прощения:

— Я такой большой, толстый, — как же я могу виноватиться?

Мур — 16-го мая 1929 г.

— Почему у него такие глаза — умеревшие?

(О слепом котенке)

* * *

Мальбрук в поход собрался

— Mironton — mironton — mirontaine —

Мальбрук в поход собрался —

Зарыт..[41]

* * *

(Raccourci!)[42]

* * *

Рисуя:

Я сделал папу и сына — козляных.

* * *

Мур

(Немножко назад. Было вписано в конце тетради.)

— Мама! Вы умеете превращаться?

— Когда я буду большой, я иногда буду много курить и тогда превращаться в маленького.

(В ответ на утверждение, что от курения перестают расти.)

* * *

Я не буду помнить, ни вспоминать.

* * *

— Дай ему отдохнуть! — Он, что ли, старый дедушка, чтоб отдыхать?

* * *

— Мама, эта лужа грязная?

— Все лужи грязные.

— Нет! Море — чистая лужа!

* * *

Чорты. — Можу. — Нагниваться.

* * *

Я, рассказывая: — «…пожалел его и взял к себе».

— Это не пожалеть, а украсть.

* * *

Лопатка — копатка (сознательно)

* * *

Всё это — до 10-го сент<ября> 1928 г., знач<ит> — 31/2 года.

* * *

Трактор. — Три недели роман с трактором (NB! трамбовка, но зовет его — трактор, и все зовем). 12-го сент<ября> трактор бесследно исчезает. Безумное беспокойство, тоска. Вечером крик из кровати: — Он же знает, что я его люблю? — Чего же он уехал? —

(P.S. ошибка: всё это уже 1929 г., продолжаю прежнее, эт<от> листок не в счет —)

* * *

Мур — Але:

— Я тебе дам такую трещину! Такую трещину получишь!

* * *

Ни с какими не с бабами не с ягими!

* * *

(Долгая мечта, как с утра поедем на пароходе, и т. д.)

— Мур! Кто же с утра ездит на пароходе?!

— Англичане.

* * *

19-го июня 1929 г., в долинке

— Мама, правда какое умное имя Лев? Справедливое такое, приятное. Как я бы хотел, чтобы меня звали Львом. Почему меня не назвали Львом?

— П. ч. тебя окрестили Георгием.

— А как это — окрестили?

— Пришел священник, прочел молитву и окрестил.

— А как — раскреститься?

— Нужно перейти в др<угую> веру — (коварно) — французскую, напр., (ненавидит французов). (Отводя гнев) — А как тебе больше нравится, Георгий или Егор?

— Никак не нравится, мне Львом нравится. И я уже тогда навсегда буду француз?! (в голосе — отвращение)

* * *

Разговор о дурачках: глупая улыбка, доброта, Бог любит.

— Мама, я хочу быть дурачком.

— Ну, милый, дурачком нужно родиться!

— Я хочу переродиться. А как это — переродиться? Да! Аист меня может опять принести, я ведь все-таки (с большим сомнением) — легенький!

(NB! 311/2 кило — 4 г. 41/2 мес.)

* * *

Ненависть к девочкам (с году — к куклам. Куклу встречал — кулаком.)

— Мама! Какие хорошие эти мальчики — что девочку мучают!

— Вовсе и не мучают, это их сестра, они с ней играют.

— Н?, заче-ем?! (в голосе — глубочайший упрек и разочарование)

(Кстати, бедная эта девочка недолго пожила: мальчики убежали, а девочка (двух лет — русские) напилась негашёной извести — белили дом.)

* * *

— Я не хочу, чтобы у меня родители кончились!

— Почему у нек’торых родителей нет детей? Не у всех родителей есть дети?

— Здесь эти… разбойники жили? Радзевичи, то есть!

* * *

Что мне вкусно — то я ем, что мне невкусно — то я не ем. (Присказка с 3-х лет. Козьма Прутков.)

* * *

— Почему я не чувствую, когда другому вкусно?

* * *

(Июнь 1929 г.)

запись:

— Почему я в 1920 г. (когда уже хорошо писала!) — писала так легко? (Всё Ремесло, напр., написанное в год! Бывало — по два стиха в день!) Что со мной сделалось? сделали? — Сплошное непопадание в волну (ритмическую). Ничто не несет (раньше уносило: заносило — как метель!). Если я еще пишу — и хорошо пишу — то только благодаря упорству. От отчаяния. Голое сознание долга — перед кем и чем? — Раньше: не пишу — не дышу, сейчас: не пишу — не вправе дышать.

Другие ждут «вдохновения»… Если бы я ждала вдохновения!..

Я, очевидно, ныне в состоянии Тютчева, писавшего стих в год. П. ч. не садился — se laissait aller — vivre — (не-vivre!)[43] — прозябал… Ведь если не сесть (засесть) — стихи себя сами не напишут. Придут («в голову» — пройдут сквозь нее облаком) — и пройдут.

Я ведь тоже могу не писать — месяцы! (Не внутренно — могу, стихотворно — могу.) Больше того: я, чаще всего — каждый день, каждый раз, когда сажусь — не могу писать. (Особенно не могла — Федру. Точно воз везла! А как вышла! Самое коварство, что ни малейшей приметы — этого моего возо-везения: водовоз’ства: сплошной поток!) Скажем честно: большие стихотворные вещи — моя каторга.

Последнее вдохновение — Письмо к Р<ильке> (Новогоднее). Федра — уже колодки. Перекоп — вдохновленность не стихом, а темой.

Сейчас — <пропуск названия>. Неделю бьюсь над восемью строками. Чтобы написать эту вещь так, как она была, нужно любить и смочь, т. е. быть мной, человеком, и мной, поэтом (рукою, слухом). Дай мне Бог написать эту вещь хотя бы в год. (Нынче 1-го июля 1929 г.) Столько мыслей — и так мало строк! Столько строк — и так мало связи!

* * *

Мур:

Я царь, я большой,

Я даже русский с бородой!

* * *

5-го июля 1929 г.

(Стихи: — изваянием собственным) Второе мужеска: Ровно бы — очередь край на мученицын — семени да не хват: — сердца. У Троицы, завтра в Оптину — пусто: мощи. Целые ведра воды нашептанной — Горы просфор и рощи — Свеч — а требует — полыни горше — следу нет — Порча —)

* * *

Мур — канун 14-го июля («Quatorze Juillet»[44] — между прочим гениаль<?> <пропуск одного слова> Марка Твэна о французских историч<еских> датах: l’homme du 2 Octobre — 4 novembre — 19 ao?t — etc. etc.[45]) 1929 г.

— Я хочу себе переменить сестру. Глупо — «Аля». Я хочу с разными именами.

* * *

— Вот я сейчас разрубаю: ма — ши — на. Разрубленное.

* * *

Я:

Я понимаю вещи только через слово (собственное).

* * *

Мур:

— Что такое политик?

— Человек, к<отор>ый устраивает войны (а сам не воюет) — обманывает — торгует — любит всякие новости…

Мур, быстро: — Я тоже люблю новости!

* * *

— Когда крокодил бывает добрый? Когда он без зубов?

* * *

— Вы любите автомобили?

— Нет.

— А когда Вы будете их любить? Когда их не будет?

* * *

— Савка!

— Так нельзя говорить, нужно говорить: Савва.

— Так Вера говорит.

— Вера может, п. ч. она его сестра.[46]

— Как — сестра? Ведь он большой, у больших сестер не бывает.

— Сестра — навсегда.

— Иногда они умирают.

* * *

Появившаяся доброта — (41/2 года — ce n’est pas trop t?t![47]) — подарил паровоз, коляску, обратно не берет. Желание быть добрым.

— Я Вас люблю, а Вы меня не любите!

— Я в 5 минут злой и в четыре минуты добрый.

* * *

Рисуя лицо: — Вот у него усы… И уши сделаю разнообразные. (29-го авг<уста> 1929 г.)

* * *

1-го сентября 1929 г. — С<лони>му: — Почему у Вас такое звериное название?

* * *

— Папа сказал, что когда я буду большой я сам буду править трактором. (После секундного раздумия) — Я сам хочу быть трактором!

2-го сент<ября> 1929 г., Мёдон, лето 1929 г. никуда не уезжали.

* * *

— Мама, Вы умеете превращаться? Когда я буду большой, я иногда буду много курить и тогда превращаться в маленького.

(В ответ на утверждение, что от курения перестают расти.)

* * *

— Дай ему отдохнуть!

— Он, что ли, старый дедушка, чтобы отдыхать?

* * *

В лесу.

— Мама, эта лужа — грязная?

— Все лужи грязные.

— Нет! Море — чистая лужа!

* * *

Ч?рты. — М?жу. — Нагниваться.

* * *

Я, рассказывая: — «пожалел его и взял к себе».

— Это не пожалеть, а украсть.

* * *

Лопатка — копатка.

* * *

Трактор. Три недели роман с трактором. (NB! — трамбовка (rouleau-compresseur[48]), но зовет — трактор, — и мы зовем.) Ежедневно (дважды в день) ходим на свидание — познакомились с хозяевами — за трактором maison roulante,[49] т. е. цыганский вагон — roulotte. Кстати — он — вылитый Б. П., только маленький — и между нами взаимная симпатия. Любуется Муром: — Est-il costaud, ce gar! Est-il costaud! Et il l’aime tant que ?a, mon rouleau? Cu — rieux! Eh bon, quand il sera grand il pourra bien conduire, puisqu’il l’aime tant que ?a![50] (В полный серьез, веря в вечность этой страсти: в Мурину призванность.) Узнав, что у меня дочь 16-ти лет — Une fille de seize ans — Vous? Mais Vous-m?me Vous avez seize ans![51] — без комплимента, в полном чистосердечии изумления. (Лестно! — А сейчас когда это переписываю — грустно. Немножко.)

Ищем его (т. е. трактор) с Муром — всюду, и Мур его издалека чует: не прогулки — сплошные поиски и даже погоня. Говорит дома — только о нем. Поэта Оцупа,[52] приехавшего по делу, совсем задурил и онемил — не дал слова сказать. Наваждение.

И — 12-го сент<ября> трактор бесследно исчезает. Безумное беспокойство, тоска. Вечером крик из кровати: — Он же знает, что я его люблю! Чего же он уехал?!

* * *

— Мне надоело без него жить, у меня мало друзей, трактор уехал…

(Вбегая ко мне в кухню)

— Мама! Радость! У меня душа — тракторская! Деревянная. (Подумав:) — Железная.

* * *

— Эписьер — помдетер[53] — получилась французская рифма!

* * *

(Рисуя)

— Нарисован дядя Толст?в у меня на картинке: как моль его ест.

(Бедный Лев! Ибо речь — о нем.)

* * *

(Играя в кубики)

— Я Козиные ворота делаю. Я Казанские ворота для чечена и для козы делаю.

(16-го авг<уста> 1929 г. — запись на коробке карандашом, еле-заметная!)

* * *

А я знаю такой праздник, когда молодых пускают, а старых не пускают.

* * *

(Внезапная безумная любовь. Было — раз. Не повторилось.)

— Мама! Я Вам всю свою еду дам, и картошку, и рыбу, Вы всё можете есть и мне ничего не оставлять. (Перекладывает.) И если мне Vichy[54] дадут, я Вам Vichy дам, а сам не буду пить. И буду всё, всё давать, Вы можете всё съесть, всё, и мое и свое, а потом я Вам еще сварю, — пойду в лавку и куплю — один — яичко. Я буду Вам варить, стирать, подметать комнату, всё, всё делать, выметать всякие грязи, мыть столы, всю работу делать, а Вы будете играть. Я Вам подарю свою полку и все свои вещи и большой паровоз и ничего себе не оставлю, я играть не буду, я всё время буду работать (а иногда отдыхать и ездить один в Версаль и к папе в Бельгию). Я пойду в игрушечную лавку и куплю Вам маленький трактор. Я Вас буду наряжать, и каждый день, и в воскресенье, чтобы Вы всегда были <фраза не окончена>

* * *

24-го сентября.

— А у мертвецов не кухня, а тухня.

* * *

Приношу ему с дороги камни.

— Вас не побили? (NB! за то, что «украла»)

— Меня же никто не видел.

— Все слепые были?

* * *

— Мама! Я Вам скажу стихи:

Сердце чувствует тошнивство.

* * *

— ?са, потому что ?сы.

* * *

Мур, 17-го Октября, страшный сон: — Гроз?вые сторожа — белые. Будто я беру папу за руку и попадаю в лужу… Мне снилось, что у моих родителей головы отлетели — оторвались…

* * *

(Немножко раньше, сентябрь, трактор)

— Как же он уехал? Он же знал, что я его не пустил бы! Привязал бы веревку — и он бы остался. (1-го сент<ября> 1929 г. Мур на тракторе — большая карточка, 4 г. 7 мес. ровно, — 7-го — с рабочим. NB! эту карточку я потом выдала Д. М<ирскому>[55] за Б. П. (на одной рабочий был с семьей, без Мура) и тот — поверил, только удивился на жену — очень уж простую.)

— Останавливайтесь! Останавливайтесь! Я Вам скажу слова, к<отор>ые мальчик сказал своей сестре. Тогда они поймут, что у меня трактора больше нет! (В слезах) — Может быть он только так пошутил? — Если я ночью услышу большой шум, я проснусь, разбужу всех, забью в барабан, подойду к окну…

* * *

Подаренного в утешение большого заводного настоящего «трактора» — модели Рено — не игрушки, а модели — лакированного, зеленого, самоповорачивающегося — не полюбил (и поэтому не сломал! до сих пор стоит) — никогда.

Бездарность этого подарка и одарённость этой нелюбви. Я поступила как классическая «maman» из детской книжки 100 лет назад, а он — как ребенок всех времен.

* * *

Я — Муру: — Почему взрослые так много шутят?

— Потому что они удовольствие хочут сделать маленьким.

* * *

— Мама! Почему мясо в фартуке? Оно же не человек.

* * *

Мама, а мясо в человеке — h?ch?[56] или бифштекс?

(NB! Из памяти, но где-то записано, и многое еще, разыскать и вписать.)

* * *

Вчера, после 2-ой прививки — необычайная нежность, ласковость.

— Мур? Почему ты такой ласковый?

— От любви и от еды.

* * *

— Какие всё глупости… (С расстановкой) В Италии — шкилеты, в Германии — людоеды… (отзвук Дюссельдорфского вампира, о к<отор>ом говорят.)

* * *

— Я не сирот.

* * *

— Почему у этого шкилета нет глаз?в?

— Папа, а у докторши в комнате был шкилет.

— А кто еще там был?

— Еще один мужчина.

* * *

— Если петь чорту священную песню — он станет священником?

* * *

с’рукавка (т. е. обратное безрукавке, куртка с рукавами)

* * *

18/31-го июля 1929 г. (случайно не вписано раньше) — собственноручное письмо — в воздух — Мура

— Лелик! Я тебе письмо написал, а мама тебя проявляет. Моя бумага очень плохая, я хотел хорошую взять, но не смог. Имянины были мамины, но кончились.

* * *

5/18-го сент<ября> 1929 г. (Алин день рождения)

Мур, глядя на аэроплан, неустанно, с громким треском кружащий над парком:

— Он — небо чинит?

(Небесный «трактор»)

* * *

— Папа! Я так рисую, что ни в сказке сказать, ни пером не описать! (Сам с собой) — Что это? Крыло? — Нет! — Это лодочка едет с парусом. — Очень красиво! — Красивый цвет!

(NB! Страсть к рисованию — осталась. Рисует — замечательно, но только гротеск. Призвание.)

* * *

Я: — «И стал медведь под столом заводить свою песню…»

— Чем? У него граммофон был?

* * *

— Мама! что такое политицкое привидение?

Я, не задумываясь: — Керенский.

* * *

— Мама, хрестоматия — святая?

Я, не успев понять: — Почему?

— Христо — матия. (матия — мать)

* * *

Мурины стихи:

Я пойду, милый друг,

На войну всех убивать.

Помоги, милый друг,

На войне всех убивать.

Прости, милый друг,

Я тебя убью сейчас

Вот та-та — та-та — та-та —

Вот хорошая стиха!

(Нет, не стих?, а лучше война!)

* * *

— Я мерию — сколько пудов красоты?

(т. е. вешу)

* * *

(20 — 21-го сентября 1929 г., Мёдон)

* * *

Мур — 29-го Окт<ября> 1929 г.

— Я десять пудов съем вкусного!

* * *

Я: — Каждому по половинке, нас как раз, четверо.

Мур: — А я — сколько?

* * *

Але, на прогулке: — Аля! Почему только одно воскресенье — и столько понедельников и вторников?

* * *

— Нараспев, 2-го ноября 1929 г.

— Мама! Где Вы?

Лук и стрелы…

* * *

— Вылейте на папу!

(что — неизвестно. Такова запись.)

* * *

— Пекить или пекуть?

(вместо: печь, глагол)

* * *

В лесу, сося конфету:

— Мама! Эта конфета — навсегда! Никогда! Даже когда в горы поеду не кончится! Потому что она стеклянная.

* * *

Оставается.

* * *

Из далек? войны.

* * *

Мур наконец упавший в ванну:

— Я встал на лапу и стал глядеть в ванну — нет ли там какой-нб. грязинки. И вдруг упал.

* * *

(Скрюченный хребет, боль в животе, страх, доктор, — старый доктор — русский — психиатр.)

Он — д<окто>ру: — Теперь всё кончилось: и горло (!) кончилось, и спина кончилась, и живот кончился… Сначала у меня горло болело!

Д<окто>р: — Ну, про горло — в другой раз…

— Потому что я свалился в ванну. Я часто стоял, но мне всегда трактор помогал, подавал силу — и я не падал.

— Какой трактор?

— А на горе — на Avenue Jeanne d’Arc. — А теперь мне трактор не помог — и я свалился…

Выстукиванье, выслушиванье. — Здесь не болит? Так не болит? А здесь?

— Нигде не болит, п. ч. ко мне сейчас сила пришла — из трактора — в спину.

Д<окто>р выйдя и рассказывая о том, что есть (растяжение мышц) и быть могло бы —

— Ему нужно дать валерьянки — он видно вообще очень нервный мальчик.

Я: — Говорун.

— Да, а что это за трактор такой?

— Трамбовка. Увидел и влюбился. Полгода ни о чем другом не говорит.

— А с этим трактором — что-то уж вроде мании.

— Любовь.

— Да, да, вроде мании. Очень любопытно — что он о нем говорил…

(Для психиатра — aubaine![57])

* * *

— Царь-Салтан не любил зверей?

— Почему?

— У него ведь сын был — лягушонок, мышонок. Это ведь так приятно.

* * *

Я: Сонный киргиз…

Конный тайгиз…

(Тайгиз — узкая тропа в тайге.)

* * *

Мурины стихи:

Бой-скауты! Волчаты!

Ори-перепеляты!

И — разом разобрать!

И — разом разобрать!

Массажу не хватает —

Ори-перепеляют.

* * *

(Доск? перепиляют — второй вариант)

Мёдон, 27-го дек<абря> 1929 г.

* * *

1930 г.

— Мур, ты рад, что пили за твое здоровье?

— Я? Не особенно. Я лучше буду пить за их здоровье!

* * *

(Глядя как я пишу:)

— Что, не выходит? А Вы — злитесь!

* * *

— А что это всё было? скажите мне!

(После чтения вслух пастернаковского Зверинца — «для детей среднего возраста» — бедный Пастернак! — точно есть — и может быть! — детский средний или взрослый средний возраст — на его стихи!

А — какое великолепие:

Павлин, торжественный,[58] как ночь,

Подходит и отходит прочь…)

(третий день русского Рождества)

* * *

Mурины стихи:

Вот приходят гости к вам

Внучке часовам.

(еще полная бессмыслица, но вслед, овладев темой)

Вот приходят людоеды

С пиками, с ножами,

Они траву режут

Вартажами

* * *

Мама, не терзайте сына своего

Оттого что он Вас любит ничего.

* * *

Людоеды из лес?

Режут траву как кос?

* * *

Мур — 25-го янв<аря> 1930 г.

— без 6-ти дней 5 лет

* * *

Мур — 27-го янв<аря> 1930 г.

— Мотоциклет, это волк такой рычащий, на колесах.

* * *

Рассматривая книгу с картинками, с подозрением:

— Сперва цветочки, а потом смерт?чки!

* * *

— Какое у дамы дегольтэ большое, — совсем голая!

* * *

(По-французски не говорит совсем: несколько слов.)

* * *

Мур (по поводу украденного К<утепова>[59])

— Мама! Как по-французски генерал?

— G?n?ral.

— Почему? Потому что у него — жена?

* * *

— Le g?n?ral — или la?

— Le g?n?ral.

— Почему? Потому что — лев? (le)

* * *

Тетрадь кончена 31-го января 1930 г., в Мёдоне — в дни пропажи К<утепова>.

Кончается на словах:

…Дававший на немощь,

Дававший на мощь

— Хорошо! —