ВВЕДЕНИЕ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ВВЕДЕНИЕ

Данная книга, по существу, является продолжением книги «Вокруг Пушкина», вышедшей в свет в 1975 году, а затем вторым изда­нием в 1978 году.

Работая много лет в архивах (ЦГАДА. ИРЛИ, ЦГАЛИ и др.) по исследованию эпистолярного наследия XIX века, связанного с Пушкиным, мы обнаружили письмо самого Пушкина - редчайшая находка, а также большое количество писем жены поэта, ее сес­тер, братьев, родителей и других лиц пушкинского окружения, написанных как при жизни Пушкина, так и после его смерти. Появ­ление этих новых документов позволило по-иному посмотреть на сложившиеся уже представления о некоторых сторонах биогра­фии поэта, и прежде всего касающихся самого близкого ему чело­века — его жены.

Письма эти опровергают неправильные суждения о Наталье Николаевне Пушкиной, основанные главным образом на недосто­верных источниках, многие из которых отражают враждебное от­ношение к Пушкину и его жене некоторых современников. «Зло­словие, — говорит сам Пушкин, — даже без доказательств оставляет почти вечные следы. В светском уложении правдоподобие равня­ется правде, а быть предметом клеветы — унижает нас в собствен­ном мнении». Поразительные слова, как будто сказанные поэтом о самом себе! Клевета, родившаяся в великосветском обществе, преследовала Пушкина и его жену, унижала его достоинство и как великого писателя, и как человека.

Вот эти «почти вечные следы» злословия и правдоподобия, приравненные к правде, и послужили основанием для некоторых исследователей, чтобы нарисовать резко отрицательный образ Натальи Николаевны, а Пушкину инкриминировать преступную связь со свояченицей. Этому в значительной степени способство­вали письма и воспоминания некоторых современников, порой да­же из ближайшего окружения поэта.

Умирая, Пушкин завещал своим друзьям защищать жену от клеветы и сплетен петербургского великосветского общества. Пред­чувствуя, что ее ожидает после его смерти, он говорил: «Она, бед­ная, безвинно терпит и может еще потерпеть во мнении люд­ском». И он оказался прав. «Мнение людское» сумело так оклеве­тать его жену, что в течение многих и многих десятилетий оно почти не подвергалось пересмотру и редкие голоса, пытавшиеся встать на ее защиту, тонули в море осуждения. И если раньше, в преддуэльный период, на Наталью Николаевну клеветали «по всем углам гостиных» и писали пасквили и анонимные письма, то после гибели поэта об этом говорилось и писалось уже открыто. Ее обви­няли в том, что она женщина неумная и ветреная, что ее легкомыс­ленное поведение послужило поводом к дуэли; ее упрекали в беcсердечии, говорили, что горе ее неглубоко, преходяще, что она скоро забудет мужа. В литературе более позднего периода мелька­ли утверждения, что вдова поэта по возвращении в Петербург про­должала вести легкомысленный, светский образ жизни.

Но главное во всем этом то, что до недавнего времени «молча­ли» сама жена Пушкина и ее сестры, и это позволяло приписывать им мысли, чувства и поступки, отраженные в ряде «свидетельств» современников, несомненно, пристрастных и недостоверных. И вот эти немые действующие лица заговорили...

Трудно переоценить значение писем Пушкиной. Четырнад­цать ее писем к старшему брату Дмитрию Николаевичу Гончарову, написанные при жизни Пушкина, вошли в книгу «Вокруг Пушки­на». Но в дальнейшей работе над архивами нами было обнаружено множество важных и интересных ее писем за период вдовства и второго замужества (1838—1863 гг.). Мы имеем в виду главным образом письма Натальи Николаевны к тому же брату, хранящиеся в Центральном государственном архиве древних актов, а также пи­сьма ко второму мужу Петру Петровичу Ланскому - в архиве ее до­чери А. П. Ланской, в замужестве Араповой, находящемся в Институте русской литературы АН СССР. Письма из архива Араповой — это письма-дневники, так их характеризует и сама Наталья Нико­лаевна: «Мои письма это дневники, где я пишу о всех своих чувст­вах, плохих и хороших».

Но в этих длинных письмах-дневниках Наталья Николаевна за­писывала также очень подробно все мелочи текущей жизни дома. Естественно, что эти дневниковые записи помещать целиком бы­ло бы нецелесообразно, поэтому мы публикуем из них то главное, то важное, что, по нашему мнению, характеризует Наталью Николаевну как человека.

Что было известно о том, как жили после гибели Пушкина вдо­ва и дети поэта? Очень мало. Были письма. Письма самой Натальи Николаевны, ее родных. Казалось бы, зная ее больше после смер­ти мужа, мы могли бы лучше понять, какою она была и при его жизни. Но все, что носило дату 1838 года и далее, как это ни стран­но, не привлекало внимания исследователей: эти письма просто не читали, а если и читали, то относились к ним с предубеждени­ем, с заранее «запрограммированным» осуждением.

Новые эпистолярные материалы позволили во многом расши­рить и углубить наши представления об этой женщине, о ее харак­тере, мыслях и чувствах, увидеть в ней то, что так прекрасно и проникновенно выражено самим Пушкиным: «Жена моя пре­лесть, и чем доле я с ней живу, тем более люблю это милое, чис­тое, доброе создание, которого я ничем не заслужил перед Бо­гом».

Вдумываясь в эти слова, невольно сожалеешь, что некоторые современники, даже близкие поэту лица, поверхностно судили о Пушкине и его жене, приписывали Наталье Николаевне легкомыс­ленное, а порою и равнодушное отношение к семье. А между тем приводимые в книге письма говорят нам о том, как высоко ставила она долг жены и матери, как нежно и беззаветно любила детей, как щедро была наделена таким великим свойством человеческой ду­ши, как доброта, о чем говорит и сам Пушкин.

Несомненно, большой интерес представляют и новонайденные письма Александры Николаевны Гончаровой, в замужестве Фризенгоф, и Екатерины Николаевны Гончаровой, в замужестdt Дантес-Геккерн. Сестры Гончаровы, жившие вместе с Пушкиными в период 1834—1837 годов, тесно общавшиеся с ними и в какой-то степени бывшие участницами преддуэльных событий, уже нашли отражение в книге «Вокруг Пушкина». Публикуемые в новой книге письма не только значительно пополняют наши сведения о них, но и позволяют дать новое освещение таким, например, вопросам, как отношение Александры Гончаровой к Пушкину, а также Ната­льи Николаевны и семьи Гончаровых к Екатерине Дантес и т. д.

Неизвестные письма А. Н. Гончаровой-Фризенгоф и ее мужа Густава Фризенгофа поистине заставили заговорить бродзянские портреты: они рисуют нам очень живо семейную жизнь Фризенгофов, Александру Николаевну как добрую, любящую жену и забот­ливую мать. Великолепным французским языком написаны письма Густава Фризенгофа, свидетельствующие о его глубокой, искрен­ней любви к жене и теплом отношении к ее родным.

Впервые читатель узнает и о судьбе Екатерины Дантес, уехав­шей за границу вслед за своим мужем, высланным из России. Эти очень интересные письма, хранящиеся в ЦГАДА, говорят нам о трагической судьбе этой женщины, навсегда порвавшей с роди­ной, в силу самолюбивого своего характера никогда не признававшей вины мужа, а может быть, и своей...

В книге приводятся письма и выдержки из писем членов семьи Гончаровых: Ивана Николаевича, брата Натальи Николаевны, и ее родителей — Натальи Ивановны и Николая Афанасьевича, до­полняющие и поясняющие некоторые письма других корреспон­дентов. К сожалению, в архиве сохранилось мало писем младшего из Гончаровых, Сергея Николаевича. Это, вероятно, объясняется тем, что он жил в Москве, часто приезжал в Полотняный Завод, общался с Дмитрием Николаевичем и в Москве, и у матери в Яропольце и особой надобности в переписке не было. Имеющиеся в ЦГАДА его письма посвящены главным образом хозяйственным делам московского дома Гончаровых и тяжелому материальному положению семьи самого Сергея Николаевича.

Также впервые публикуется и ряд писем и выдержек из писем П. А. Вяземского к Н. Н. Пушкиной, отражающих его отношение к вдове поэта, его настойчивое ухаживание за нею. Нельзя пройти мимо и его весьма резких высказываний о светском обществе и са­лоне Карамзиных. Но главное в его письмах — обаятельный образ Натальи Николаевны, в этом их важность и значение для данного исследования.

Несомненно, обратят на себя внимание читателя и письма Жоржа Дантеса и Луи Геккерна. Они дают нам новый дополните­льный материал для их характеристики, позволяющий еще глубже понять лицемерие, ни зость этих людей, сыгравших столь подлую роль в гибели Пушкина.

В книге публикуется всего около 200 новонайденных и неизве­стных писем и выдержек из писем. Некоторые из них были нами опубликованы в журнале «Москва» (№ 11, 1974 г. и №1, 1976 г.), а также в «Неделе» (19 мая 1974 г.). Все остальные письма публику­ются впервые.

В подлиннике все письма — на французском языке, перевод сделан И. М. Ободовской. Встречающиеся во французском тексте слова и фразы, написанные по-русски, даны в разрядку, чтобы от­личить их от основного переводного текста.

Помимо писем, нами были исследованы в архивах (главным об­разом в архиве Гончаровых) дневники, метрические записи, по­служные списки, различные хозяйственные документы и контор­ские книги, в которых имеются, например, такие интересные за­писи, как расходы на почтовые отправления, указывающие, кому, когда и откуда посылались корреспонденция и посылки. Расход­ные записи на продукты, вина, одежду, мебель, газеты и книги, описи библиотеки дают возможность яснее себе представить быт членов семьи Гончаровых, их интересы; иногда из этих записей можно получить и очень ценные сведения. Так, например, расхо­ды на вина позволили нам установить даты приезда родственни­ков (а это бывает важно для подтверждения того или иного собы­тия) и гостей, в частности В. А. Жуковского и С. Л. Пушкина. Опи­си садов и парков рисуют нам их состояние во времена Пушкина, дважды приезжавшего в Полотняный Завод, а также во время двух­летнего пребывания там семьи поэта в 1837—1838 гг. Все эти сведе­ния позволили расширить и углубить наше представление о жизни авторов писем и окружавших их лиц.

Наряду с архивными материалами нами в процессе работы был использован ряд опубликованных в печати исследовательских и литературоведческих работ, основной перечень которых прилага­ется.

Книга предназначена для широкого круга читателей. Обилие эпистолярного материала и стремление придать описываемым со­бытиям необходимую последовательность предопределили струк­туру ее — хронологический порядок изложения. В связи с этим и публикация писем чередуется с нашими комментариями. Предла­гаемый вниманию читателей обзор большого количества писем и других материалов, естественно, далеко не полон, но мы полагаем, что в нем в основном отражено то новое и важное, что дает воз­можность пересмотреть сложившееся отношение к ближайшему окружению Пушкина, и в первую очередь к его жене, Наталье Ни­колаевне.

Книга делится на три части, посвященные трем сестрам. [...]В книге дается большое количество иллюстраций, главным образом порт­реты, а также факсимиле писем. Многие из портретов публикуют­ся впервые.