БРАКИ НА НЕБЕСАХ
БРАКИ НА НЕБЕСАХ
Таня и Алексей: встреча на космической орбите
НАША ВЕРСИЯ
В столовой конструкторского бюро «Салют» стоял густой запах пирожков с мясом. В советские времена такие пирожки пекли в «общепите» повсеместно. Чтобы покупатель мог их получить горячими — в те временах о микроволновках и не слыхивали, — добросовестные служители столовых в белых накрахмаленных халатах и шапочках разогревали эти пирожки на противнях, политых подсолнечным маслом. Потому пирожки и выходили такими жирными. За неимением одноразовых пластиковых тарелок пирожки подавались покупателю, завернутыми в серую, жесткую бумагу.
— Мне, пожалуйста, один пирожок с мясом… если пирожки у вас горячие…
— Горячие! Только что подогрели! — толстая буфетчица, казавшаяся от белого, слегка замасленного халата еще толще, взмахнула руками.
— Хорошо. Тогда — пирожок, потом два бутерброда с колбасой и чашку кофе, — сказала Татьяна и поправила завернувшийся лацкан своего клетчатого пиджака.
Пиджачные костюмы были Таниной слабостью. Несколько лет спустя она будет их заказывать в самых дорогих и престижных московских салонах одежды.
Продавщица вздохнула и пошла за чистой тарелкой из белого фаянса, с золотым ободком и золотой витиеватой надписью «общепит» по краю. Тарелка, только что вынутая из посудомоечной машины, была горячей, влажной и на ощупь казалась чуть жирной. На нее продавщица плюхнула пирожок с подрумянившейся маслянистой корочкой и пару бутербродов с копченой колбасой. Этот сервелат «кремлевский» считался изыском.
— Кофе с молоком? — буфетчица угрюмо посмотрела на покупательницу.
— Без молока, но с сахаром, — отчеканила Татьяна, — просто чашечку кофе с сахаром.
— У нас чашек нет, вы же знаете. У нас — стаканы. Сколько сахара?..
— Мне — тоже кофе, один бутерброд с сыром… и… посчитайте нас вместе… — торопливо заявил молодой человек, стоявший в очереди за Татьяной.
Она удивленно обернулась и вскинула на него глубокие темные глаза. Потом перевела свой гневный взгляд на буфетчицу:
— Нет уж. Считайте нас, пожалуйста, порознь.
Буфетчица пожала плечами: мол, ей все равно, как считать… Прищурившись, посмотрела в прейскурант, отпечатанный на пишущей машинке под копирку.
— Бутерброды с сыром у нас слегка заветрились. Ничего, возьмете?
— Возьму, — уверенно кивнул молодой человек. — И не такое едали. Главное, чтоб без тараканьей морилки…
Начинались 80-е годы прошлого столетия. Продавщица послюнявила толстый указательный палец и щелкнула костяшками деревянных счет.
Все удовольствие обошлось в копейки.
Они сели за один столик, с грохотом придвинули к нему тяжелые стулья. Татьяна аккуратно откусила маленький кусочек от бутерброда, вскинула свою пушистую челку каштановых волос и исподлобья посмотрела на незнакомца напротив. И задала к очевидным обстоятельствам нелепый вопрос:
— А что это вы решили за меня платить? Есть лишние деньги?
— Нет. Денег у меня немного, — простодушно ответил парень и поправил ворот своей серой водолазки. — У меня оклад 200 рублей. Как и у всех нас в Советской стране.
Татьяна кивнула и бросила рассеянный взгляд на потолок, где тихо и мирно жужжали люминесцентные лампы.
— У меня оклад — 180 рублей, — призналась, пожав плечами, она.
— Неплохо. А в какой вы лаборатории работаете?
— Баллистики. Я — программист. Рассчитываю траекторию спутников…
— Мужская профессия. И много у вас девушек в отделе?
— Есть несколько. На дворе же XX век. Современная женщина ни в чем не уступает мужчине.
Парень пожал плечами.
— Женщине стоять у станка, как мужик, — это неправильно. Зря так в Союзе стало заведено. Женщина и в конструкторских бюро работает, и шпалы укладывает…
— Ив космос летает…
— Ну да. Женщина доказывает мужику, что она не хуже. Поэтому у нас, наверно, и женской моды нет. Едешь в метро — ни на ком взгляд не останавливается. Все серые, безвкусно одетые. Не то что в Париже. Вот где настоящие стильные женщины!
— Вы были во Франции?
— Мечтаю. Вот где настоящая жизнь — и красивые женщины, и бизнес!.. — Молодой человек бросил взгляд вверх, невольно отметив одну перегоревшую лампу. — Вот только вырваться в этот лагерь загнивающего капитализма непросто.
— Понятно… — кивнула Таня.
— Пока не рухнет «железный занавес», можно только мечтать…
Они допили кофе, и Татьяна вытерла жирные от пирожка пальцы клочком тонкой оберточной бумаги, которая заменяла салфетки.
ЦИТАТА:
«Сослуживцы отмечали скромность дочери первого секретаря Свердловского, а затем Московского горкома партии. Обедали в отделе, каждый приносил себе поесть в майонезных баночках, пищу разогревали с помощью кипятильников, делали на всех салаты из овощей, заваривали чай. Татьяна в еде никогда не отличалась особой претенциозностью, даже когда стала дочерью президента. Ее обед состоял из простых блюд — картошка, помидоры, селедка. В то время существовала практика направлять сотрудников на дежурство в столовую, замещать технический персонал, которого всегда не хватало. Работа грязная — протирать подносы, счищать с тарелок остатки еды, выставлять грязную посуду на мойку. Регулярно ходила работать в столовую «Салюта» и Татьяна Ельцина. Даже когда Борис Ельцин, как первый секретарь горкома, приехал на предприятие, ее дежурство в столовой не было отменено».
* * *
— Лабораторию вашу посмотреть можно? — В глазах молодого человека мелькнуло любопытство. — Всегда мечтал поближе познакомиться с баллистиками.
— Отчего же нет, — Татьяна пожала плечами, — пойдемте, покажу, чем мы занимаемся. Как вас зовут?
— Алексей…
Когда они вышли в полутемный коридор, Татьяна насмешливо добавила:
— А что это вы, Алексей, так на меня странно смотрите? Изучаете?
— Мы с вами уже где-то встречались…
Да, у Алексея Дьяченко была хорошая память! Конечно же, они уже были знакомы… Вот какова ирония судьбы, вновь сведшая их вместе!
Это было зимой. Таня каталась на лыжах в «Крылатском» и потеряла варежку. Попросила первого встречного молодого человека подержать лыжи, а сама пошла искать варежку. Варежка вскоре нашлась. Таня поблагодарила парня за то, что он терпеливо сторожил лыжи. Взмахнула лыжными палками — поехала дальше. И выбросила этот эпизод из головы. И забыла о парне, сторожившем лыжи, — мало ли у нее таких попадалось на пути!
Но о встрече на лыжне не забыл он. Парень хорошо запомнил, как выглядела незнакомая девушка… Что это было, любовь с первого взгляда? Когда затем, на работе, он издали увидел похожее лицо, то решил, что ему это пригрезилось. Неужели та незнакомка, прекрасная снежная фея с Крылатских холмов, была простой сослуживицей по конструкторскому бюро «Салют»? Быть такого не могло.
Тем не менее — чем черт не шутит? — Алексей начал разузнавать что да как, приглядываясь издали к своей коллеге в длинном клетчатом пиджаке. От своего отца, Юрия Васильевича Дьяченко, крупного начальника КБ «Салют»,
Алексей узнал, что «работает тут у нас на «фирме» одна барышня свердловского партработника… характер у нее — не приведи боже! Заносчивая, упрямая, эгоистка! Считает себя некоронованной принцессой… Муж от нее ушел… И правильно сделал!» Алексею и в голову не пришло, что именно так его отец отзывается о Татьяне. И уж тем более не мог предугадать, что вторым мужем этой «некоронованной принцессы» захочет стать он сам…
КБ «Салют» — славная династия ученых
Историческая справка
ОКБ «Салют» — стратегическое предприятие, носящее имя М.В. Хруничева. Этот закрытый военный объект объединил инженерный потенциал людей, которые строили боевые межконтинентальные стратегические ракетные комплексы, орбитальные космические станции и космические корабли. Завод им. Хруничева заложили еще до революции, строили там поначалу автомобили, а потом самолеты великих конструкторов Туполева, Петлякова, Ильюшина, Мясищева, которые сыграли огромную роль в Великой Отечественной войне.
Вскоре после запусков первых искусственных спутников Земли завод стал ракетно-космическим.
В 1993 году был организован Государственный космический научно-производственный центр имени М.В. Хруничева, в который вошли сам завод, Конструкторское бюро «Салют» (Мясищева, Челомея) и ряд других организаций.
Была создана Государственная ракетно-космическая корпорация, способная решать любые задачи в комплексе: проекты, чертежи, технология, изготовление ракет, орбитальных космических станций, их запуск и управление полетом. Государственный космический центр имени М.В. Хруничева буквально за несколько лет завоевал на международном космическом рынке огромный авторитет своими работами по станции «Мир» и ее модулям.
Центр Хруничева вытерпел ряд реорганизаций. Так, в середине прошлого столетия центр тяжести всех работ по доработке и испытаниям новых самолетов переместился в Подмосковье, на аэродром Летно-исследовательского института (ЛИИ) в городе Жуковском, где нынче проводят авиакосмические салоны. Мясищевское ОКБ-23 закрыли и передали в подчинение Генеральному конструктору В.Н. Челомею из подмосковного Реутова. Заводу им Хруничева предписали свернуть авиационное производство, на короткое время заставили строить вертолеты «Ми», а потом перепрофилировали на ракетную тематику
На «Салюте» разрабатывали боевой ракетный комплекс PC-10 с ракетой УР-100, легендарной «соткой», родоначальницей целого поколения боевых ракет. Новый ракетный комплекс с уникальными характеристиками в июне 1967 года правительство приняло на вооружение.
Началась постановка на боевое дежурство межконтинентальных баллистических ракет шахтного базирования.
На заводе имени Хруничева создали службу по постановке ракет на боевое дежурство.
В 1968 году на КБ «Салют» ярко проявили себя две крупные фигуры. Это Анатолий Киселев, заместитель директора завода по эксплуатации, и непосредственный заместитель Киселева, Юрий Дьяченко (отец Алексея Дьяченко). Такое довольно странное название должности придумали из-за секретности. На самом же деле эта должность означала руководство постановкой стратегических ракет, изготовленных на заводе им. Хруничева, на боевое дежурство, подготовку к испытаниям новых типов боевых изделий и тяжелой ракеты «Протон» на космодроме «Байконур». Вскоре после перехода Киселева на другую работу такую службу в КБ «Салют» возглавил Юрий Васильевич Дьяченко. (После его смерти — Дмитрий Алексеевич Полухин, впоследствии Генеральный конструктор КБ «Салют».)
В ноябре 1970 года «Салют» приступил к программе ДОС — долговременной орбитальной станции — на базе уже построенных корпусов военной станции «Алмаз». В Филях шла сборка, а электрические испытания планировались на «королёвской» фирме в Подлипках. В это время ведущим конструктором станции в Подлипках был Юрий Павлович Семенов, а его заместителем — Валерий Викторович Рюмин. Впоследствии Семенов стал академиком, руководителем нынешней РКК «Энергия», а Рюмин — летчи-ком-космонавтом, дважды Героем Советского Союза. Испытания станции в Подлипках шли круглосуточно под очень жестким контролем Совета Министров
Менее чем за полтора года, с августа 1969 года по март 1971-го, были проведены 30 пусков ракет УР-100К, ставших одним из самых совершенных образцов военного вооружения
Первую в мире орбитальную станцию «Салют» вывели на орбиту ракетой «Протон» 19 апреля 1971 года. В Государственной комиссии долго обсуждали, как назвать станцию. Перед вывозом носителя на старт руководитель проекта А.И. Киселев вместе с Ю.В.Дьяченко и В.В. Палло предложили название — «Заря». Его одобрили. Однако когда станция была уже на орбите, кто-то вспомнил, что первый китайский спутник тоже назывался «Зарей», так что решили не изобретать велосипед и назвали станцию так же, как и ее родное КБ — именно это название Госкомиссия передала в ТАСС — «Салют».
По сути, ученые КБ «Салют» и завода им Хруничева вместе ковали ракетный щит Родины…
В начале 1990-х годов произошло событие, которое имело колоссальные последствия для аэрокосмической отрасли. Прекратил свое существование Советский Союз. Последовавшие за этим катаклизмы не миновали, конечно, Филей. И на заводе имени Хруничева, и в КБ «Салют», которое 28 декабря 1991 года получило статус самостоятельного Государственного предприятия РСФСР, если и выдавали зарплату, то она никак не соответствовала ни классу работы, ни уровню ответственности при его выполнении. Между тем на боевом дежурстве стояли филевские ракетные комплексы PC-18, на орбите функционировала беспилотная космическая станция «Алмаз-1» (последняя станция из серии челомеевских «Алмазов»). Но главное — на орбите трудился пилотируемый комплекс «Мир» и регулярно принимал космонавтов… За всем этим обширным «хозяйством» необходим был постоянный контроль, равно как и за техническим и стартовыми комплексами на Байконуре. А в это время на космодроме творилось нечто невообразимое!
Вся боевая филевская продукция одномоментно попала под нож в рамках международных договоров о сокращении стратегических наступательных вооружений, родилось резонное предложение: использовать сокращаемую военную ракетную технику для решения научно-технических задач, а также в коммерческих целях, то есть обратить боевую УР-100 в ракету космического назначения со звучным именем «Рокот».
Государство возложило задачу подобной конверсии на завод имени Хруничева. В правительстве приняли к сведению, что финансирование всех работ (государственных по определению), включая строительство стартового комплекса на космодроме Плесецк, завод берет на себя.
В США русским ученым откровенно заявили: пока вы не возьмете в компаньоны серьезную американскую фирму и не станете «отстегивать» ей за маркетинг, в котором вы пока ничего не понимаете, ваши дела не пойдут, просто так вас с букетами ваших ракет в руках никто и никогда на рынок не пустит
Так в январе 1993 года образовалось совместное предприятие ЛХЭ (Локхид — Хруничев — Энергия) и был подписан контракт с фирмой «Моторола» на сумму около 200 миллионов долларов на три запуска «Протонов» для выведения на орбиту 21 спутника связи системы «Иридиум».
Для завода имени Хруничева, как, впрочем, и для всей ракетно-космической отрасли, это был первый международный коммерческий контракт.
Чтобы попасть на мировой космический рынок, нужно было научиться торговать, бороться с конкурентами, решать множество вопросов, абсолютно несвойственных сугубо секретному на протяжении многих лет предприятию.
Летом 1993 года президент страны Борис Ельцин пригласил нескольких директоров крупных предприятий на госдачу в Огареве, где в непринужденной обстановке попросил высказаться в том числе и по вопросам выхода на международный рынок. Помощников рядом с ним не было, президент сам записывал вопросы и предложения. Начал он с «Салюта». Ельцину показали проект указа по данному вопросу. Он попросил передать проект своему помощнику, и неделю спустя после соблюдения юридических формальностей и получения необходимых виз распоряжение было подписано…
Первая встреча Ельцина с «Салютом» была еще в то время, когда он был первым секретарем Московского горкома партии и посетил КБ «Салют». Встреча прошла неплохо, и закончилась она в 2 часа ночи. Особенно Б.Н. Ельцина интересовала социальная программа завода. Он, в частности, задал вопрос: «Что требуется, чтобы эта программа была решена в этой пятилетке?» Ему ответили: 30 тысяч кв. метров жилой площади для начального переселения людей, чтобы снести 5-этажные дома и на их месте построить современные кварталы. Вопрос был решен положительно.
Когда Б.Н. Ельцин уже был президентом России, то тоже приехал на завод и вспомнил вдруг: «Когда я был секретарем горкома партии, мы договорились снести пятиэтажки и на их месте построить современные дома. «Сделано». — «Не может быть!» — «Поедемте, посмотрим». Борис Николаевич убедился в правоте скзанного: «С такими людьми можно иметь дело!»
7 июня 1993 года президент Ельцин распорядился образовать Государственный космический научно-производственный центр имени М.В. Хруничева на базе завода и КБ «Салют». 9 января 1994 года вышло подписанное председателем правительства России Черномырдиным положение о новом Космическом центре имени Хруничева. Таким образом, правительство довело до логического завершения процесс формирования в России ракетно-космической фирмы в современном понимании этого термина. Для филевцев «ста-тус-кво» был фактически узаконен
С небес — на землю
Вот на таком легендарном предприятии трудились семья Дьяченко и дочь будущего президента России. Прошло еще некоторое время, и история с варежкой стала, как навязчивый сон, преследовать Алексея. Прекрасная незнакомка в спортивном лыжном костюме, словно Золушка, потерявшая хрустальную туфельку, раз за разом вставала перед глазами конструктора… И тут Алексей с удивлением для себя обнаружит, что его прекрасная незнакомка… работает в соседнем с ним кабинете! Он постарается выяснить у своих коллег, что за черноволосая девушка работает с ним по соседству…
— Таней ее, кажется, зовут… МГУ закончила. Здесь — по распределению. Она не москвичка, приезжая. У нее вся родня на Урале…
Вот и все, что удалось Алексею разузнать. Но сам факт того, что его прекрасную незнакомку с лыжни и коллегу с «Салюта» звали одним именем — Татьяна, — окончательно рассеял сомнения. Да, это была она! Девушка его мечты!
Инсценировать встречу в буфете было уже несложно. Помогал Алексею в этой интриге его родной брат, кандидат наук Василий, тоже с «Салюта». Игра вышла красивой, романтичной… А за этой якобы случайной встречей последовало знакомство с лабораторией баллистики, изучение нового программного обеспечения… Так Татьяна познакомилась со своим вторым мужем, инженером-конструктором и сыном конструктора, Алексеем Дьяченко.
Знакомясь с Татьяной, Алексей и не догадывался, на птицу сколь высокого полета замахнулся. Он и не представлял, что перед ним — дочь будущего президента страны. Впрочем, царственная независимость Татьяны выдавала в ней «королевскую кровь». Всем своим видом она давала понять, что не родился еще на свет мужчина, для которого она согласится стать прислугой и домохозяйкой. Так же, как она отказала Вилену Хайтруллину сопровождать его после МГУ в Башкирию и переезжать с ним, словно жена военного, с места на место, — точно так же она откажет любому!
Она не эгоистка. Просто у нее своя голова на плечах, и она имеет право на свою собственную жизнь. Впрочем, Алексея Дьяченко радовало общество независимой женщины. И пока он завоевывал ее сердце, отца Татьяны потихоньку продолжали «повышать». Он все еще оставался партийным лидером Урала, но у него уже появились серьезные связи в Москве. Егор Лигачев из ЦК КПСС все чаще названивал Ельцину в Свердловск… Таня знала об этом — и успех партийной карьеры папеньки не мог не отразиться на ее поведении.
За 11 лет работы в КБ «Салют» дипломированный «математик, системный программист» Татьяна никогда не вспоминала своего первого мужа, Вилена Хайтруллина, зато любила рассказывать про его сына Бориса — на какие соревнования поехал, как у него дела в школе.
Свадьбе Татьяны и Алексея во многом способствовал старший сын главного конструктора «Салюта» Юрия Васильевича Дьяченко, тоже конструктор, Василий. Близкий коллега Татьяны, Василий и через контекст служебных разговоров сумел представить Алексея девушке в наилучшем свете. Это Василий делал вопреки просьбам отца, Юрия Васильевича, который изначально воспротивился браку «со строптивой барышней». Конструктор Василий Дьяченко считал Татьяну идеальной партией для своего младшего брата.
«Таня была способной и трудолюбивой, — заявлял Василий Дьяченко в прессе. — Уже в ноябре 1983 года ей поручили заниматься расчетом орбит космических кораблей, которые меняются в зависимости от сезонных отклонений, увеличения солнечной активности и т. д. Далее работа становилась все сложнее и сложнее. Кстати, программами, которые писала Татьяна Ельцина, пользуются до сих пор, и они имеют коммерческую цену. Начальство ценило молодого специалиста, она была вышколена, видимо, еще с детских времен. Дисциплинированна до крайности, точная, аккуратная… Не гнушалась грязной работы, в том числе дежурства по столовой».
О том, что брак с «некоронованной принцессой» неизбежно распадется, упрямо твердил лишь Юрий Дьяченко — отец Алексея и Василия. Перед свадьбой отец жениха так разволновался, что заболел и не пришел на торжество. Однако, углядев «противоречивость характеров жениха и невесты», Юрий Дьяченко не увидел главного — амбиций собственного сына, его желания уйти в бизнес. Кто знает, сколько лет продлился бы брак Алексея с Татьяной, окажись его хватка железной, а бизнес столь же успешным, как бизнес «семейных олигархов»?
Бизнес всегда был мечтой Алексея. Выходец из «семьи инженеров», он жил без излишеств. Чувство неудовлетворенности, какой-то даже неполноценности глубоко засело в нем. Признаваясь окружающим в том, что он инженер, Алексей внутренне сжимался. Возникало ощущение, что он расписывается в каких-то своих прегрешениях.
Прошло совсем немного времени, и заветная мечта Алексея о бизнесе станет былью. Он уходит с «Салюта» в банк «Заря Урала», который получит скандальную славу из-за торговли драгоценными металлами. Здесь же, в банке, спустя некоторое время окажется и его жена Татьяна. Потом Алексей попробует открыть собственное дело. Он станет директором фирмы, «связанной с деревообработкой» (интервью Татьяны Дьяченко газете «Коммерсантъ-daily», 1 июля 1997 г.). А позже выяснится, что Алексей Дьяченко — крупный акционер «ИнтерУрала» — экспортера металлургической промышленности Уральского региона («Московский комсомолец», 18 июля 1997 г.). Но и в этом бизнесе Алексей Дьяченко надолго не задержался. Чутко уловив веяние времени, он переквалифицировался из конструктора в нефтерейдера. Он понял, что именно нефть — главное российское «золотое дно».
Нефтяная компания Алексея Дьяченко «Белка Трейдинг» оказалась замешанной в скандал с «Бэнк оф Нью-Йорк». Журналисты отдела расследований «Новой газеты» писали, что эта история «связана с отмыванием денег «русской мафии». На счетах «Белки» на Каймановых островах в подразделении «Бони» обнаружили 2 миллиона долларов.
Но это все было потом. А пока шла полным ходом горбачевская эпоха перестройки. Железный занавес рухнул, и по телевизору все чаще мелькало буржуазное изобилие. В моду вошли американские фильмы. Появились первые видеомагнитофоны. Они приоткрывали «окно на Запад», и не только в Европу, но и в Америку. Тысячи еще советских людей оказались захвачены «американской мечтой». Они обменивались первыми видеокассетами с кусочками красивой жизни, обменивались восторженными мнениями о Западе.
Срабатывал эффект новизны.
В кинотеатрах рынок проката заполнили американские триллеры, боевики, эротика и фэнтези. Классикой «настоящей жизни» стали фильмы о мафии вроде «Крестного отца», а также эротические откровения: «Эммануэль», «Восемь с половиной недель», «Основной инстинкт».
Новое поколение покорил образ «настоящих парней» — сильных, безапелляционных, жестоких. Квентин Тарантино с его бессмысленно залитым кровью экраном, с затянутыми планами, подробно показывающими расчленение жертвы, прочно вошел в молодежную моду.
Известный лозунг «кино — важнейшее из искусств, когда народ безграмотен» проявил себя в контексте рушащегося железного занавеса именно так. Незнание западной жизни могло приравниваться к «безграмотности», и люди жадно восполняли «пробелы» в своем «образовании» тем ширпотребом, что шел к нам валом на многократно перекопированных кассетах.
Было ли случайностью, что именно так претворялась в жизнь знаменитая теория о развале советской сверхдержавы Аллена Даллеса?
Общество, чье сознание оказалось всецело захвачено мифом «настоящей» жизни и становящееся под влиянием этого мифа все циничнее, жесточе, расчетливее, не задумывалось над этим.
Алексей Дьяченко был одним из многих. Он тоже хотел, чтобы «американская мечта» стала реальностью. И когда, сидя в холодном кабинете конструкторского бюро «Салют», разглядывал через давно не мытое окно «секретной конторы» тусклый московский пейзаж, его мысли витали далеко от чертежей и расчетов орбитальных станций.
Алексей решил открыть свое «дело». Он начал заводить «полезные связи». Его мысли оказались созвучны мыслям Татьяны. С Алексеем ее сблизило занудное служебное «отбывание» 8-часового рабочего дня в стенах «Салюта».
Но что могло быть — вместо?
Несколько лет спустя в интервью журналу «Огонек» Татьяна Ельцина скажет, что любимейшей из ее книг является «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха, эту книгу она читала в оригинале. Книжка об отчаянной чайке, сумевшей преодолеть все ограничения разума и законов физики, ворвалась в литературный мир «перестроечных лет», произведя эффект, подобный взрыву разорвавшейся бомбы.
«Мы всесильны! Нет ничего невозможного! Каждый может добиться желанной цели», — говорила, утверждала, кричала эта книга.
Но к какой заветной цели стремилась Татьяна? Была ли у нее вообще та самая сверхзадача, что выстраивает человеческую личность?
Книга о чайке стала философской притчей, с которой, подобно растянутому над головами транспаранту, шло в новую жизнь молодое поколение времен перестройки, окрыленное ветром свободы.
Книга о чайке учила нонконформизму — быть непохожим на «массу», «стаю», «толпу». Призывала искать свой собственный, предназначенный судьбой путь, развивать талант, не оглядываясь на «стаю», которая отвергает яркую личность, подобно тому, как серые утки заклевывают «гадкого утенка», будущего прекрасного лебедя. Неизвестно, осознанно ли или случайно потомок великого музыканта придумал такую вот новую сказку о гадком утенке?
Но нашла ли Татьяна свою «стаю» и что это оказалась за «стая»?
«НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА», 13 апреля 2000 г.:
— Таня, вы себя любите?
— За что? Я хотела стать профессионалом в какой-ни-будь области. Не получилось. В политике я не профессионал. В МГУ училась прикладной математике, мечтала заняться математическими моделями в биологии, а попала в КБ, в «ящик» на десять лет, занималась там баллистикой, параллельно училась еще и в МАИ, чтоб освоить эту баллистику. А до этого я мечтала строить корабли, не космические — морские, а еще до этого плавать на них, но девочек не брали в нахимовские училища, хотя я даже азбуку Морзе выучила. И сейчас могу отстучать морзянкой что-нибудь. Закончились десять лет в «ящике», пришла в Кремль. Здесь четыре года проработала, а сейчас не знаю пока, чем стану заниматься. Мне когда-то давно предлагали вступить в партию. Но я считала, что еще плохо разбираюсь в политике, в международном положении, в общем, недостойна пока еще. И не вступила. Так что активистки из меня тоже не получилось.