11 Прогнившие До ‘Корпс’

11 Прогнившие До ‘Корпс’

Когда Битлы основали свою собственную группу компаний ‘Эппл’, начав с ‘Эппл мьюзик’ и, в конечном счёте, сделав главной ‘Эппл корпс лимитид’, моя работа в качестве их агента по связям с общественностью, казалось, подходит к своему естественному концу. С момента выпуска осенью 1962 года первого сингла ‘Битлз’, ‘Люби же меня’, я начал создавать, развивать и поддерживать раскрученный образ великолепной четвёрки на протяжении всех лет битломании и после них. К 1968 году Джон, Пол, Джордж и Ринго страстно желали начать с нуля. Поступая так, они оставляли позади себя эру своего величайшего успеха во всём мире в качестве действующего ансамбля, эру, в которой я играл свою роль. Как личности, все четыре битла искрились талантами и не могли дождаться начала отдельных проектов, что являлось для них невозможным в те дни, когда они были гастролирующей группой. Джон и Ринго уже появлялись сольно в фильмах в ‘настоящих’ актёрских ролях; Джон в роли рядового Грипвида в ‘Как я выиграл войну’, а Ринго в роли сексуально озабоченного мексиканского садовника в ‘Кэнди’. Пол Маккартни сочинил музыку звуковой дорожки для художественного фильма ‘По-семейному’, рискованное начинание, никоим образом не связанное с его постоянным партнёром по сочинительству. В 1968 году Пол также написал на заказ новую песню, ‘Входи, любовь’, для своей ливерпульской приятельницы Силлы Блэк, чтобы она использовала её в качестве главной музыкальной темы её первой серии выступлений на телевидении Би-Би-Си. Хотя авторство указывалось, как обычно, Леннон-Маккартни, все знали, что это было сольное усилие со стороны Макки. Это была простая песня, но, согласно Силле, сложная для аранжировки: “В первой записи, которую мы сделали, Пол сыграл на гитаре, но тональность мне не подошла, и нам пришлось это обсудить. Вторая версия разочаровала; я просто не смогла приступить к ней по настоящему. Но в итоге мы сделали замечательную запись”. Проведя много времени за изучением музыки и культуры Индии и за обучением игре на индийских инструментах – главным образом на ситаре – Джордж записал свой альбом ‘Стена чудес’ и жаждал расширить свою деятельность, связанную с сочинением песен. Он также хотел открывать новые таланты и продюсировать записи для собственной битловской компании ‘Эппл рекордз’ с различными другими исполнителями.

Создание ‘Волшебного таинственного путешествия’ в сентябре 1967 года стало последним значительным рискованным предприятием из виденных мной, которым битлы энергично занимались вместе, как сотрудничающее, дружеское, полное энтузиазма единое целое. Я думаю, что несмотря на отсутствие профессионального контроля – или благодаря его отстуствию – во время съёмок фильма, они получали удовольствие от процесса сведения воедино этой постановки, не имевшей сценария. После того, как она была закончена, чтобы четвёрка снова действовала единодушно, как группа. Последовавший разнос прессой ‘Волшебного таинственного путешествия’ несильно огорчил ребят и не имел ни малейшего негативного эффекта на продажи их будущих записей, но, как мне кажется, он задел самолюбие Пола и навсегда покончил с его честолюбивой целью стать продюсером фильмов. Это также повредило его способности внушать доверие внутри четвёрки, ухудшив его шансы вести группу в каком-либо другом новом направлении. После этого – касалось ли это сочинения песен или записи – они всё больше работали в личных целях, над тем, что больше всего подходило им в данный момент, независимо от того, было или нет это в общих интересах ‘Битлз’. У них было много причин для основания ‘Эппл’. Они хотели использовать удобства этой новой организации, для того чтобы самим вести свои музыкальную и деловую деятельности. Они видели в этом способ порвать нежелательные связи с прошлым, котороым для них являлась ‘НЕМС энтерпрайсиз’. Предложили бы они какую-нибудь руководящую должность в ‘Эппл’ Брайану Эпстайну или нет, если бы он не умер, является спорным вопросом. Я полагаю, что в лучшем случае они отделались бы от него какой-нибудь неруководящую работу в роли ‘не принимающего активного участия в ведении дел компаньона’, что он счёл бы оскорбительным, неинтересным и, вероятно, неприемлемым.

Хотя Эпстайн всё ещё в большой степени являлся очень хорошим другом битлов до конца своей жизни – и они не забывали честность и преданность, с которыми он направлял и лелеял их карьеру в ранние времена – ребята потеряли своё профессиональное уважение к этому человеку и не хотели, чтобы он или любой из ключевых людей НЕМС оставались связанным с управлением их делами. Они рассматривали ‘Эппл’, как защитное прикрытие, под которым они могут воспитывать и способствовать развитию новых музыкальных талантов и вкладывать деньги в широкое поле волнительных возможностей, как в индустрии развлечений, так и вне её. Налоговые требования в то время приняли угрожающие размеры и также оказали сильное влияние на ситуацию, и финансовые советники битлов настаивали, что большие денежные вложения в новые предприятия помогут избежать некоторых проблем, с которыми они сталкиваются в отношениях с внутренними налогами. В основном им сказали делать со своими деньгами всё, что им угодно, или быть готовыми отдать почти все их в виде налогов правительству. “Мы решили поиграть немного в бизнесменов”, – выразил всё это в словах Джон.

В октябре 1967 года я по настоянию Клайва Эпстайна сделал для прессы сообщение, в котором говорилось: “НЕМС продолжает представлять управление, содействие и другие деловые интересы ‘Битлз’”. Это должно было пресечь широко распространённые и обоснованные слухи, что группа уже начинает идти своим собственным путём. Первыми компаниями, основанными битлами, являлись ‘Эппл филмс’, ‘Эппл паблишинг компани’, ‘Эппл электроникс’, ‘Эппл ритэйл’ и ‘Эппл рекордз’. Первое публичное появление логотипа ‘Эппл’ случилось на упаковке пары 18-сантиметровых пластинок, включавших в себя музыку звуковой дорожки ‘Волшебного таинственного путешествия’. Бывший дорожный менеджер Нил Аспинолл стал управляющим директором ‘Эппл’. Часть людей НЕМС – от офисного менеджера Алистера Тэйлора до ливерпульской телефонистки Лори Маккаффри – дезертировала. Самыми недолговечными и наименее успешными рискованными предприятиями ‘Эппл’ стали фирмы электроники, открытые ‘волшебником’ Алексом Мардасом – исследователем, который обещал изобрести всевозможные чудесные приспособления и игрушки, включая сказочный комплекс студий звукозаписи – и небольшие модные магазины на Бэйкер-стрит и Кинг’с-Роуд в Челси, открытые компаниями ‘Эппл ритэйл’ и ‘Эппл тэйлоринг’ соответственно. Магазин на Бэйкер-стрит продавал одежду, дизайнерами которой являлись Симон Постхума, Марейк Когер, Жозе Леегер и Барри Финч, известные все вместе, как ‘Дурак’. Эта торговая точка была открыта в декабре 1967 года, а закрыта в июле 1968, когда всё, что не было ранее украдено магазинными ворами, было роздано. Запланированная сеть магазинов стильной одежды и школа так никогда и не открылись. На другом конце спектра, самой успешной операцией стала (очевидно) ‘Эппл рекордз’, запущенная сначала американцем Роном Кассом, бывшим руководителем ‘Либерти рекордз’, вместе с Питером Эшером, братом Джейн, нанятым в качестве главы А&Р (Артисты&Репертуар). Старый друг битлов Дерек Тэйлор вернулся домой из Калифорнии, чтобы стать главой пресс-офиса ‘Эппл’.

Я не хочу быть мерзким по отношению к ‘Корпс’, но меня не удивило, как и моих коллег по НЕМС, что лишь те части ‘Эппл’, которые имели непосредственное отношение к музыкальному бизнесу, оказались в итоге жизнеспособными. Кроме попыток реализовать невыгодлные планы, битлы беззаботно принимали неблагоразумные назначения на должность, нанимая приятелей, друзей и подруг на основе ‘ты хочешь быть в нашей банде?’. Некоторые открыто хвастались своими аферами, которые они проворачивали прямо под носом своих великодушных начальников и выходили сухими из воды. Один высокостоящий наёмный работник ‘Эппл’ находил истинное удовольствие в передаче мне деталей того, как он жил и развлекался исключительно на деньги, заявленные как издержки, в то время как вся его заработная плата лежала нетронутой в банке, принося проценты. Битлы наслаждались, играя в бизнесменов, приходя днём на работу в офис, когда им это было удобно, и раздавая внутренние офисные приказы в изумительных масштабах. Ребятам нравилась идея быть офисными рабочими, но без практических сторон выполнения канцелярской работы день за днём с десяти до шести. Они не сильно утруждали себя изучением бизнес-планов и стратегий, прежде чем оказались в безвыходной ситуации. Битлы оказались на съедении, как членов организации, так и посторонних лиц, для которых оказывалось легко их обкрадывать. Куча денег уходила на авиабилеты первого класса, пятизвёздочные отели, выпивку и обкуривание. В компании расточительно развлекали орды гостей – большинство из которых не представляли коммерческой ценности для ‘Эппл корпс’ – и, не задумываясь, выдавали им наличные деньги. Это место было домом открытых дверей для любого рода людей, от общительных ангелов ада до кучки международных поклонниц, которые называли себя ‘яблочными неряхами’.

Работа в качестве пресс- и рекламного атташе ‘Битлз’ была для меня не только истинным удовольствием, но также и замечательным профессиональным опытом в прошлом, но теперь она становилась бременем и обязанностью. Раз уж ‘Эппл’ была основана и работала, если какой-нибудь журналист пытался через мой офис устроить интервью с одним из ребят, то его, скорее всего, отвергали. Битл, которого это касалось, говорил мне, что не хочет заниматься этим, так как слишком занят делами ‘Эппл’. Этот же журналист подходил со своей просьбой к Дереку Тэйлору или кому-то из его команды по связям с общественностью в ‘Эппл’, и интервью устраивалось на том основании, что будет обсуждаться игрушка битлов в тот момент – проект ‘Эппл’. В конце лета 1968 года Пол охотно говорил с прессой о своём валлийском поющем открытии, Мэри Хопкин, для которой он спродюсировал сингл №1 ‘Вот это были деньки’. Джордж был только рад давать интервью о своём старом приятеле из Ливерпуля, Джекки Ломаксе, чей сингл был одним из первых четырёх выпущенных фирмой ‘Эппл рекордз’ в августе 1968 года. По всей вероятности, этот журналист задавал все те вопросы, которые были в его голове с самого начала, и получал такие же ответы, поэтому статья была более или менее одинаковой независимо от того, Дерек или я всё устроил. Но один из нас казался эффективным, а другой значительно менее эффективным!

Я решил, что пришло время отказаться от битлов, как от клиентов прежде, чем их нежелание работать с прессой вне границ деятельности ‘Эппл’ не повредило моей существующей способности внушать доверие в этом бизнесе. Также для меня наступило время покинуть НЕМС и основать свою собственную независимую компанию консультаций по вопросам связей с общественностью. Я создал две компании, ‘Тони Бэрроу интернэшнл’ и – позже – ‘Тони Бэрроу менеджмент’, и арендовал престижные офисы в Мэйфэйре. В своё время из Америки аернулась Бесс Коулмэн, чтобы присоединиться ко мне в качестве директора новых компаний. Я свёл к минимуму риск неудачи, приобретя несколько важных клиентов, включая ‘Эм-Си-Эй рекордз’, прежде чем сказал Клайву Эпстайну и Вику Льюису, что я ухожу. Они сдержали данное Брайаном мне обещание, что ‘НЕМС энтерпрайсиз’ станет одним из моих первоначальных клиентов, но я удивился, когда мне сказали, что я также остаюсь представителем ‘Битлз’. Причина этого оказалась сложнее, чем я представлял. Пока ‘НЕМС энтерпрайсиз’ продолжала обеспечивать управленческие функции для ‘Битлз’, эта компания считала, что может требовать коммиссионные вознаграждения из огромного заработка группы. С этой целью фирма забирала мои счета за рекламные услуги точно так же, как она делала это в прошлом в качестве части соглашения Брайана Эпстайна с Джоном, Полом, Джорджем и Ринго. С другой стороны ‘Эппл’ хотела прекратить все, даже самые незначительные отношения с НЕМС, поэтому, естественно, их политикой было помешать мне вести какие-либо рекламные дела для ‘Битлз’. Я застрял между молотом и наковальней. Я счастлив сказать, что я позаботился о том, чтобы это соглашение оказалось красткосрочным, и со смесью облегчения и грусти я удалил ‘Битлз’ из перечня клиентов ‘Тони Бэрроу интернэшнл’. Мой шаг не имел никакого отношения ни к борьбе ‘Эппл’- против-НЕМС, ни к уходу битлов от НЕМС. Это была реализация грандиозных планов, которые я обрисовал Брайану Эпстайну в последний год его жизни. Какое-то время после этого я получал звонки из средств массовой информации с вопросами о закате того или иного рискованного проекта ‘Эппл’, но я отказывался копаться в этой грязи (и с тех пор продолжал делать это всегда) и просто давал контактный номер Дерека Тэйлора.

Я не считаю случайным совпадением то, что и Джон и Пол выбрали это время для того, чтобы поправить свои личные жизни путём смены своих пар. Эволюция битлов в течение последних лет звукозаписи ускорялась с пугающей быстротой во всех отношениях их рабочих жизней. Я думал, что основная переоценка приоритетов карьеры, пересмотр их амбиций, а также музыкальные и творческие изменения внутри группы неизбежно приведут к тому, что, по меньшей мере, Леннон и Маккартни – а то и остальные – переосмыслят также и состояние своих личных жизней. Полу не наскучила Джейн, а у Джона не было новых причин чувствовать себя неудовлетворённым с Синтией, но оба битла значительно повзрослели в течение своих настоящих отношений, и у каждого были свои причины для того, чтобы решить двигаться дальше. У них во взорах и в сердцах были новые женщины.

На протяжении всех лет битломании у подруг битлов было непростое время. Синтия Пауэлл, Джейн Эшер, Патти Бойд и Морин Кокс – все были сильными независимыми личностями, каждая по своему, но все они были ошеломлены огромным богатством и беспрецендентной популярностью своих удачливых и чрезвычайно известных мужчин. Битлы настолько сильно любили битлов, что у них оставалось мало нерастраченной страсти, чтобы распростаняться на их первых жён и подруг. Исключительные напряжение, травмы, стресс и давление битломании оставляли мало свободного места в их головах и сердцах для красивой – как в книгах – романтики. А если говорить о простом сексе, то это было нечто настолько без труда доступное для битла в каждой поездке, что сам этот процесс, должно быть, имел маленькое значение, не считая удовлетворяющей тело функции, которая приносила мимолётное физическое облегчение. В те дни основополагающим правилом старомодного ухаживания было, что если парень делал свою девушку беременной, то все дороги вели непосредственно к алтарю. Никаких ‘но’, никаких ‘если’. Если только он не был достаточно богат или довольно аристократичным, чтобы наплевать на эту традицию, выбор для девушки, которая ‘допрыгалась до неприятности’, был строго ограничен. Материнство вне замужества влекло за собой бесчестье и порицание обществом. Немногие женщины мечтали о будущем в качестве единственного родителя, и так же немногие были готовы встретиться с опасной для жизни резнёй, с которой ассоциировались нелегальные аборты в глухих закоулках. Раздумывание над неплановым, но неизбежным постукиванием крошечной ножки, принуждало прикладывать к голове дробовик, и единственной настоящей альтернативой, доступной для обычного будущего отца, была женитьба. Ходившей тогда избитой шуткой было, что когда девушка говорила вам, что она выходит замуж, вы отвечали: “Правда? Я даже и не знал, что ты беременна”. Именно так и было с госпожой Синтией Пауэлл и господином Джоном Уинстоном Ленноном и – позже – с госпожой Морин Кокс и господином Ричардом Старки (также известным, как Ринго Старр). В разное время и Джон и Синтия упоминали в разговорах со мной, что они поженились потому, что на подходе был ребёнок Джулиан, и без этого связывающего фактора оба могли пойти разными дорогами, как только группа ‘Битлз’ пошла на взлёт, а не шесть лет спустя. Решение оставить ребёнка без женитьбы потребовало бы более отважной души, чем у Джона, который был самоуверенным, но не смелым под жёсткой маской своей бравады.

Син стала первой, вышедшей замуж за битла, и, подобно Морин Ринго, была ливерпульской девушкой, хотя и выросла в одном из роскошных пригородов Мерсисайда, ‘на том берегу’, в Хойлэйке. У Син был спокойный мягкий характер. Ей больше подходило быть учительницей, художницей или, возможно, нянькой, чем женой суперзвезды поп-музыки. Она умерила свои карьерные амбиции, для того чтобы стать госпожой Леннон. Она знала Джона до того, как битлы покорили все вершины. В студенческие дни она считала его пугающе грубым и заносчивым, но она видела большую силу в его бунтарском отношении к жизни, и её привлекал его отказ приспосабливаться. Обищими у них были близорукость и любовь к искусству. Это был типичный случай притяжения противоположностей. После того, как в апреле 1963 года родился Джулиан, Синтия довольствовалась ролью счастливой домохозяйки, преданной жены и покорной матери. Сначала она пугалась ярких огней известности, но сильно щурилась и очаровательно улыбалась перед камерами. Она хорошо справлялась с ролью супруги Джона, когда эта пара появлялась на публике вместе. В феврале 1964 года Син в первый и в последний раз отправилась в путь с битлами в Америку, выбрав нахождение поблизости от Джона на протяжении того, что стало самым хаотичным – если не самым рискованным – из четырёх путешествий группы в США за годы гастролей. Один обозреватель сказал, что она ‘выглядела, словно маленький ребёнок, потерявшийся в лесу великанов-людоедов’. Большую чать ночей она звонила своей маме в Хойлэйк, для того чтобы узнать, как Джулиан. В то время она говорила друзьям, что они с Джоном не останутся навсегда на юге Англии: “Мы вернёмся в Хойлэйк, как только сможем, и Джон чувствует то же самое. Мы можем дышать на севере, но не в Лондоне”. Но Ленноны продолжили жить на юге. Казалось, Син твёрдо решила выполнять свою супружескую работу, но я, например, не был удивлён, когда всё закончилось. Одним из её самых мудрых заявлений, когда пара распалась, было то, что она не чувствует, что потеряла Джона прежде всего потому, что она никогда не чувствовала, что он у неё был: “Йоко не забирала у меня Джона, потому что он никогда не был моим”.

Согласно опытной певице и телевизионной артистке Силле Блэк, которая была подругой Джона и остальных в родном городе в дни ‘Пещеры’ прежде, чем битлы добились славы за пределами Мерсисайда, Джон никогда не чувствовал себя уютно в компании женщин: “Джон был замечательным, и я любила его за злое остроумие, но он очень смущался женщин”. Из того, что он говорил мне в разное время, и из разговоров с девушками, с которыми он был в поездках, я понял, что ничего не волновало Джона так сильно, как компания женщин, которые обладали сильным боевым настроем, всё контролировали, были сильными и доминировали. Это очень отличалось от впечатления, которое производил сам Джон, когда я его впевые встретил. В те ранние дни он просил нас поверить, что его любимой фантазией было, как он занимается любовью с секс-символом французского кино, пьяной Бриджит Бардо. Он даже поощрял Син изменить свою причёску, макияж и одежду для того, чтобы немного больше быть похожей на Бардо.

Джон открыто изменял и признавал свою супружескую неверность, но Син была неглупа и видела и сама близость новых отношений Джона с Йоко Оно. Ей не нужно было, чтобы для неё были разложены пополочкам отвратительные детали. Может быть, фантазией была Бардо, но реальностью была Йоко Оно. Прибыв домой раньше, чем планировалось, с отдыха в Греции, она обнаружила на своей кухне закрывшегося Джона за тесной беседой с Йоко. Посреди дня они оба были одеты в халаты. Джон и Син развелись в ноябре 1969 года.

Длительность и глубина очень публичных романтических отношений Пола с Джейн Эшер подтверждали её место внутри элитной маленькой группы женщин, которю я называл ‘банда битловских склочниц’ – Би-Би-Си, если коротко. Менее хорошо воспитанные коллеги заменяли слово ‘склочницы’ на ‘спорщицы’ или ‘стервы’. Во всём, кроме официальных документов, отношения Маккартни-Эшер имели все признаки полноценного брака. Для мира, которому нравятся добрые истории любви, эти безумно влюблённые друг в друга возлюбленные составляли симпатично смотрящуюся пару, которая выглядела вместе просто замечательно. Пресса использовала такие фразы, как ‘сказочный роман’ и ‘созданы на небесах’. За своим внешним проявлением близости, Пол испытывал муки сомнений из-за заметной карьеры Джейн. В отличие от Синтии, Джейн не собиралась откладывать свои амбиции в сторону, и – хотя сначала Пола радовало присутствие рядом известной дамы – он не был уверен, насколько успешной он хочет, чтобы она была. Джейн не слишком горела желанием присоединяться к банде битловских склочниц или позволять думать о себе, как о приложении к ‘Битлз’. Она говорила, что Пол вёл себя иначе по отношению к ней, когда он был с ребятами: “Я не хочу быть частью какой-либо шайки. Я хочу чувствовать, что мы идём по жизни вместе вдвоём”. Я лишь мельком видел грозовые моменты между ними, но слышал о многих яростных перебранках, которые заканчивались тем, что один из них в гневе уходил. Такого рода вещи ставили обоих в особо неловкое положение, когда Пол жил под одной крышей со своими ‘родственниками со стороны жены’ в доме семьи Эшер на Уимпол-стрит.

Линда Истмэн вошла в жизнь Пола за пару лет до того, как Джейн покинула его. Помню, как я проверял её аккредитацию, когда она пришла в качестве внештатного фотографа на пресс-конференцию битлов в Нью-Йорке в 1966 году. Ходило много слухов, как о надвигающихся женитьбах, так и об односторонних разрывах отношений, прежде чем Пол расстроил обозревателей, сделав, наконец, предложение Джейн на рождество 1967 года. Думаю, что после этого ему было трудно прекратить отношения, которые продолжались почти пять лет, и он использоват ту, кого я прозвал ‘промежуточной девушкой’, в целях облегчить себе выход из этого положения с минимальными спорами. Это была 23-летняя американка по имени Фрэнсис Шварц, которая прислала Полу для передачи в ‘Эппл’ сообщение, в котором говорилось, что она написала сценарий и хочет, чтобы он сочинил музыку для звуковой дорожки. Он последовала за оставшейся без ответа телеграммой, приземлилась в Лондоне и появилась в офисе ‘Эппл’. Здесь её физическая привлекательность привлекла внимание Пола, в то время как её сценарий – нет, и он сказал Дереку Тэйлору нанять её на работу в свой пресс-офис в качестве помощницы по рекламе. Она побывала на нескольких сессиях звукозаписи на Эбби-роуд и, хотя она была в высшей степени осмотрительна, по узкому кругу лиц группы распространилась новость, что Фрэнси переехала из своего временного прибежища в Ноттинг-Хилле в дом Пола в Сент-Джон’с-Вуд. Даже в июне 1968 года, когда Пол и Джейн отправились на свадьбу его брата Майка, создавалось стойкое впечатление, что пара по-прежнему очень близка. Помню, как в доме семейства Маккартни – ‘Рембрандте’, из которого открывались чудесные виды на устье реки Ди в Хесуолле, Чешир – двое братьев Маккартни позировали в саду со своими девушками для фотографий прессы. На протяжении всего вечернего свадебного приёма – относительно небольшой семейной вечеринки, которую посетили мерсисайдские члены большого клана Маккартни – Пол и Джейн вели себя, словно две влюблённые пташки, что натолкнуло меня спросить их: “Следующими будете вы?” Спустя несколько часов Джейн отправилась назад на свою последнюю актёрскую работу, а Пол поехал домой в Сент-Джон’c-Вуд к Фрэнси. Большинство из нас не могло понять этого влечения. Фрэнси была простодушной, не производящей глубокого впечатления, маленькой брюнеткой, которая, казалось, прокладывала себе путь к чувствам Пола, не понимая, что он ей не по зубам. Фактически, она была секретным оружием Пола с целью избежать разборок один-на-один с Джейн по поводу Линды Истмэн, в которую он начигал по уши влюбляться. Неизбежно, Джейн, вернувшись с одного из театральных выездов, была страшно расстроена, обнаружив в дому Фрэнси. Слишком хорошо воспитанная, чтобы начинать крупное выяснение отношений, Джейн спешно отправилась домой к своим родителям, оставив свои вещи, которые позже забрала её мать. К сентябрю выполнившая свою функцию Фрэнси была выпровожена домой в Нью-Джерси – или куда-то ещё – и почти незамедлительно Линда заняла это освободившееся место, которое для неё грела ‘промежуточная девушка’.

Когда на сцене возникла сварливая и пугающая Линда Луиза Истмэн, я оказался не единственным, кто выказал удивление последним выбором Пола, хотя мы осмотрительно делали это за его спиной. Линда была 25-летней разведённой американкой с шестилетней дочерью. Лично я ожидал, что он женится на какой-нибудь юной свежелицей английской розе, например, бывшей мисс Великобритания. Вместо этого, Пол был полностью очарован этим реалистичным, интеллигентным и очень земным рок-н-ролльным фотографом из Нью-Йорка. Очевидно, ошиблись мы, а Пол оказался совешеннно прав, потому что его долгий и очень счастливый брак был абсолютно успешным.

Как и Джейн Эшер Пола, возлюбленная Джорджа во время разгара битломании была амбициозная женщина с карьерой, успешная модель по имени Патти Бойд, которая привлекла внимание Джорджа во время её маленькой роли в ‘Вечере трудного дня’, и он направился прямиком к ней. Она сыграла школьницу с текстом из одного единственного слова – ‘Заключённые?’. Изумительно красивая Патти совершенно очаровала Джорджа, решительно гнавший от себя тех, кто предполагал, что она предложила себя на роль в этом фильме с одной лишь целью – соблазнить ‘какого-нибудь битла’, и обнаружила, что он является единственным свободным на тот момент. Патти начала разговор, попросив Джорджа поставить автограф на фотографии и надписать её не только ей, но также и её сёстрам, Поле и Дженни. Её порадовало, что он поцеловал её имя большее число раз, чем имена двух других. Также подобно Джейн, Патти не афишировала свои отношения и тщательно ограничивала свои интервью прессе темами, которые касались её карьеры, а не её нового возлюбленного. Из-за того, что нью-йоркский издатель Глория Стэйверс разделяла с ней большой общий интерес к моде и последним веяниям подиума, она смогла убедить Патти вести регулярную колонку для ‘16’, но там говорилось скорее о лондонской ‘тусовке’, ‘прекрасных людях’ столицы в общем, а не её личной жизни с Джорджем. Эта пара была неразлучна и, в конце концов, поженилась в 1966 году, после того, как прожили вместе год или около того и устроились в доме в одном опрятном и просторном одноэтажном доме с верандой в Эшере. Именно Патти косвенно указала Джорджу на музыкуи культуру Индии, когда убедила его сопроводить её на одну лондонскую лекцию о духовном возрождении, которую читал торговец транцендентальной медитацией, Махариши Махеш Йоги. Позже она утверждала – не без оснований – что навязчивый интерес её мужа к индийской музыке в действительности оказался сильнее преданности ‘Битлз’. Джордж – который однажды сказал мне, что его видение рая это секс без ограничений круглые сутки, днём и ночью – продолжал встречаться с другими девушками и до и после своей женитьбы на Патти, и у меня создалось впечатление, что он знает о его репутации и готова смириться с этим. Но Джордж никогда не ввязывался в длительные романы. Он доставляли удовольствие стихийные отношения на одну ночь. Узнав, что Джордж и Патти назначили дату свадьбы, Джон сказал: “Он взял её в клуб, он должен”. Но он не взял ни тогда, ни позже, что могло позднее внести вклад в нестабильный характер их семейной жизни.

Одной августовской ночью во время концертного турне по США в 1965 году, за пять месяцев до женитьбы Джорджа на Патти, я вернулся в свой номер одного отеля Миннеаполиса, в которм обнаружил трёх юных сексапильных девушек, свернувшихся калачиками на моём полу; одна из них была грубой попыткой выглядеть похожей на Патти Бойд. Я сталкивался с довольно большим количеством таких. Парни из охраны часто называли их ‘приманкой’. Каждой из девушек было наказано ждать телефонного звонка от Джорджа, когда он скажет, что теперь её очередь присоединиться к нему. Я спросил похожую на Бойд: “Почему в моей комнате?” Она ответила: “Джордж сказал, что мы тебе понравимся”. Даже после того, как через 12 месяцев гастроли закончились, у битлов было больше, чем у обычных женатых людей, свободы, чтобы встречаться с другими женщинами и получать удовольствие от кратких, в сущности анонимных, любовных утех. Это обуславливалось просто тем, что они проводили так много времени в делах, которые держали их вдали от дома ночь или дольше. В случае Джорджа и Патти, казалось, её политикой было – если не можешь победить их, тогда присоединись к ним. По крайней мере, в начальных стадиях их отношений, многие из коллег парочки по шоубизнесу смотрели на её отношения с гитаристом Эриком Клэптоном, как на откровенную любовную связь в отместку, хотя самым большим сюпризом было то, что господа Харрисон и Клэптон остались такими хорошими близкими друзьями. Согласно тому, что он говорил мне, Джордж знал, что Патти не собирается оставаться в долгу в отношении внебрачных связей, и что на оставшейся части его первого брака лучшим, что он мог сделать, было принять открытые отношения, с которыми они могли бы смириться. За каким дьяволом любому мужчине с такой роскошной супругой, как Патти, гулять от неё – выше моего понимания, но, полагаю, у Джорджа были свои причины. В начале и середине 60-х я всегда считал Джорджа явно ревнивым парнем, особенно когда дело касалось какой-нибудь привлекательной девушки, но он, должно быть, полностью изменился в последующие годы.

Из всех четверых битлов – насколько я знал их в 60-х – самым преданным любви и браку был Ринго. У меня создалось впечатление, что степень настоящих романтических отношений между Ринго и ливерпульской парикмахершей Морин Кокс была выше, чем в других парах группы. Будучи на шесть лет моложе Ринго, Мо – или Мич, как её знала большая часть её самых близких друзей по родному городу – была страстной поклонницей ведущих ансамблей мерсибита, частой гостьей ‘Пещеры’, где она выстаивала с другими рано прибывшими по нескольку часов, прежде чем откроются двери, и нерегулярной подружкой нескольких ведущих местных музыкантов. Подобно остальным из его семьи, Мо называла Ринго Рич или Ричи – типичные ливерпульские уменьшительно-ласкательные от его настоящего имени, Ричард. Задолго до того, как Рмнго присоединился к ‘Битлз’, Мо видела, как он играл на барабанах в ‘Ураганах’ Рори Сторма, ещё одного ведущего небольшого ансамбля мерсибита. Она говорила мне: “Я испытавала к нему в то время симпатию, но, наверное, не могла сделать первый шаг. Решать должен был Ричи. Несколько раз на выступлениях Рори наши глаза встречались, но ничего не происхлдило. Я начала приходить к выводу, что я не его тип”. Они начали серьёзно встречаться лишь после того, как Ринго набрался храбрости пригласить её на танец одним вечером в ‘Пещере’. Но когда битлы увезли его из Ливерпуля, а она осталась дома, казалось, их отношения прекратятся. В конце 1964 года Ринго положили в больницу при лондонском университетском колледже для удаления его миндалевидных желез, и встревоженная Морин примчалась к его кровати, чтобы поддержать его. Она рассказывала мне: “Я не пыталась извлечь выгоду из этой ситуации и понятия не имела, приведёт ли мой визит к нему к чему-то большему. По правде говоря, мысль о необходимости переезжать в Лондон на постоянное место жительства отталкивала меня”. Через два месяца парочка поженилась во время гражданской церемонии в вестминстерском зале ‘Кэкстон’, а 13 сентября 1965 года родился первый из трёх их детей. В противоположность Леннонам, брак Старки казался надёжныи и намного более основательным романтическим делом, основанном, скорее на давно возникшем и медленно разгорающемся любовном романе, чем на беременности. Мо считала весьма важным сохранить свою домашнюю жизнь такой же обычной, спокойной и заурядной, насколько это было возможно, даже в чрезвычайной обстановке в годы битломании. И когда ребята начали проводить целые ночи в студии звукозаписи, у Мо по-прежнему была готова горячая еда для её мужа, когда он возвращался с работы во время завтрака. По крайней мере, в ранние годы их женитьбы Ринго уважал неприкосновенность своего брака больше обычного рок-н-ролльщика той эры, и я был ошеломлён и опечален, узнав, что он и Мо вынуждены были развестись в 1975 году.

Первые жёны Джона, Джорджа и Ринго собирались вместе в домах друг друга на регулярной основе, почти каждый день, когда группа была в отъезде. Положение жён членов самой знаменитой по-группы в мире означало, что между этими женщинами существовала уникальная связь. Остальным из нас было невозможно представить себе, каково это, когда тебе завидуют миллионы чуть ли не истеричных любовных соперниц, некоторые из которых были достаточно фанатичны для того, чтобы желать тебе серьёзного увечья или даже мучительной смерти. Синтия и Морин были ближе всего друг к другу, частично потому, что они обе были из Ливерпуля и имели эту дополнительную связь, но также и потому, что Патти часто то входила в этот круг, то покидала его для выполнения своих модельных обязательств. Джейн Эшер была очень редкой четвёртой участницей; это была группа девушек, проживавших на периферии, и горожане – подобные Полу и Джейн – туда не вписывались. Все три женщины являлись ярыми фанатками ‘Битлз’ и часто предпочитали звонить мне в офис по поводу грядущего турне или дат звукозаписи, чем требовать деталей от своих мужей. Когда Синтия, Морин и Патти собирались вместе, то это происходило обычно на кухне со множеством чашек чая или кофе, если был день, или с несколькими бутылками вина, если наступил вечер. Было две основных темы для обсуждения этой сплочённой кликой: семейные сплетни, которые ходили исключительно внутри собственного битловского узкого круга лиц и более широкие вопросы, возникавшие из иногда скандальных слухов, которые обыкновенно в изобилии ходили среди фанатов ‘Битлз’. Я смотрел на эту группу, как на клей, который удерживал в целостности битловские браки, по крайней мере, на тот момент. Разделять счастье и горе, успех и разочарования было хорошим способом штопать трещины, как только они появлялись. Являясь частями такой тёплой и заслуживающей доверия маленькой группы, они чувствовали себя более комфортно, чем если бы они сталкивались с травмами и кризисами своих необычных жизней поодиночке. Но за обсуждением информации о привилегиях, ловушках, проблемах и настоящем безумии, сопровождавших успешное замужество на битле, женщины могли балансировать на грани отчаяния или вырваться на свободу даже раньше, чем это случилось. К их чести, эти верные первые супруги держали свою частную жизнь в тайне все эти годы. Средства массовой информации согласились бы на любые условия за то, чтобы заполоучить их личные истории, но мне никогда не дозволялось устраивать интервью или фотосъёмки этих женщин, кроме обычных съёмок для каких-либо целей шоубизнеса или эксклюзивных снимков, чтобы отметить свадьбы или дни рождения.

Я никогда не смотрел на распад ‘Битлз’, как на несчастье. Я считал это положительным шагом, который освободил и позволил квартету связанных творческих личностей пойти каждому своим путём. На самом деле битлы перестали быть великолепной четвёркой по окончании своей гастрольной эры в 1966 году. С тех пор они больше походили на товарищество с ограниченной ответственностью, ведущие дела, как ‘Битлз’. Неслучайно у Джорджа появился такой громадный хит, как ‘Мой милый Господь’ вскоре после выходы из тени Леннона и Маккартни. Крах ‘Битлз’ был не только неизбежен, он был правильным событием для всех, к кому это имело отношение, в создавшихся условиях. Также я не отвожу новой любви Джона, Йоко Оно, или последней подруге Пола, Линде Истмэн, роли ‘злобных ведьм’ ‘Леса святого Джона’. В 1966 году битлы были готовы бросить вызов и игнорировать тех, кто контролировал деловую сторону их жизни, и управлял их развитием в качестве самых хорошо продаваемых музыкантов. К 1968 году они игнорировали друг друга. Ряд ребяческих роступков и ответных реакций Джона и Пола создали плохую атмосферу на сессиях звукозаписи. Оба открыто нарушили правило великолоепной четвёрки, при котором женщины со всеми другими, не являющимися необходимыми гостями, в студию не допускались. Это была разумная позиция, с которой Синтия, Джейн, Патти и Морин не спорили. В некоторых случаях, когда некоторые из них или все они собирались пообщаться после работы, женщины собирались в каком-нибудь клубе или ресторане Вест-Энда и ждали там встречи со своими мужчинами. Это не являлось проблемой и не вызывало разногласий. Затем Джон начал показываться на сессиях с Йоко. Пол контратаковал, сначала приведя с собой на работу Фрэнси Шварц, а затем позвав Линду Истмэн. Леннон и Маккартни сидели там подобно двум генералам в двух противоположных лагерях – Джон и Йоко совещались в секретном разговоре в одном конце студии, Пол с Линдой в другом. Гостье Пола хватало здравомыслия вести себя тихо и просто наблюдать за тем, что происходит. С другой стороны, Йоко Оно не умела держать рот закрытым и настаивала на предоставлении ей роли с большим количеством текста в этих делах, – величайших грех, согласно книге неписанных правил битлов. Йоко оказалась катализатором изменений; далёкий от того, чтобы считать её насаждательницей зла, которой изображают её фанаты, я видел в ней жизненно необходимое стимулирующее влияние, в котором нуждались Джон, Пол, Джордж и Ринго, чтобы вызвать распад в точно положенный срок. Когда Йоко в первый раз высказалась громко во время одной сессии звукозаписи, то лишь, чтобы передать какое-то относительно банальное слово совета Джону о том, что он пел в тот момент. Остальные битлы огляделись, с непроницаемыми лицами, удивлённые, ошеломлённые. Возник момент мёртвой тишины, которую нарушил Пол: “Будь я проклят! Кто-то что-то сказал? Кто, чёрт возьми, это был?” Конечно же, он отлично знал, кто это сказал. Остальные присоединились к нему: “Ты что-то сказал, Джордж? Но твои губы не шевелились!” “У нас здесь новый продюсер?”

Из таких небольших источников выросли не только дополнительные недоразумения внутри группы, но и более широко распространённого слуха, что Йоко и Линда разваливали ‘Битлз’ – тема, которую с радостью подхватили и стали быстро распространять средства массовой информации. К концу 1968 года – плавания или погружения – не Йоко или Линда, а сами битлы взяли решающую ответственность за судьбу группы, и это входило решение считать дело завершённым скорее раньше, чем позже. В чём они не нуждались на этом этапе, так это во влиятельном вмешательстве со стороны любящих поспорить посторонних. В феврале 1969 года прибыл идол Джона Аллен Клейн с миссией спасти и заново вырастить гниющее яблоко – ‘Эппл’. Его работой было выкорчевать мёртвое дерево, прежде чем началось гниение. Одной из его первых жертв стал долго служивший и долго страдавший Алистер Тэйлор, который никогда даже не виделся с Клейном. Тэйлор пришёл в мой офис поплакать на моём плече и сказал: “Я звонил Полу и всем остальным по очереди, и никто не стал со мной говорить. Увольнение американцем это уже достаточно плохо, но изгнание своими старыми друзьями без объяснений заставило меня чувствовать себя физически больным”.

Почти незамедлительно после назначения Клейна, Пол привёл своего собственного адвоката, брата Линды, юриста из Нью-Йорка Джона Истмэна, который получил отчасти таинственную внештатную должность под названием ‘главный консультант ‘Эппл корпс’’. Два противоборствующих лагеря внутри ‘Битлз’ усилили свои личные позиции – с разницей в лишь одну неделю друг от друга в марте 1969 года Пол женился на Линде, а Джон женился на Йоко Оно. Два наименования нового сингла ‘Битлз’, ‘Возвращайся назад’ и ‘Не подведи меня’, были неестественно подходящими. В августе группа в последний раз работала вместе в студии ‘Эбби-роуд’, нанося окончательные штрихи на одноимённый альбом и позируя для фотографий на альбомную обложку на пешеходном переходе возле студий ЭМИ. Джордж Мартин так оценил ‘Эбби-роуд’: “одна сторона была в очень значительной степени такой, какой хотел Джона, а вторая сторона была, какой её хотели видеть Пол и я”.

Начиная с этого момента, формальной распад уже-совсем-не-великолепной-чётверки приобрёл все качества – грязь, враждебность и словесные перепалки – серьёзного злогои язвительного развода. Пол последовал профессиональному совету, что он должен подать на остальных в суд, чтобы выжить, или погрязнуть в финансовой и эмоциональной трясине того, что он назвал “личными противоречиями, деловыми противоречиями и музыкальными противоречиями”. Пол говорил, что хотя он никогда и не разводился, он считает процесс распада ‘Битлз’ очень похожим на то, как “прокисают любовные взаимоотношения”. Тем временем, Джон был на уверенном пути к тому, чтобы стать самым настоящим наркоманом. В 1970 году он признавался, что он, должно быть, подывал в тысячах ЛСД-путешествиях с 1964 года: “Я часто просто ел его всё время”. Также он принимал героин, но об этом он не распространялся.

Как и в случае с окончанием гастролей, правление группы – теперь ‘Эппл корпс’ – не сделала никакого официального заявления о ликвидации ‘Битлз’, но в апреле 1970 года рекламное сообщение о сольном альбоме Пола под названием ‘Маккартни’ побудило мировую прессу заявить о том, что ансамбль больше не существует. Джон основал этот ансамбль в 1957 году, и через годы маятник власти качнулся в направлении Пола. В конечном счёте, более или менее проигнорировав эксцентричные альбомы, которые выпускали вместе Джон и Йоко, Пол замыслил прекратить активную жизнь ансамбля шумным началом своей сольной карьеры. Он решил пренебречь пресс-офисом ‘Эппл’ и выпустить новость об альбоме ‘Маккартни’ с помощью своего шурина, Джона Истмэна, в Нью-Йорке. В августе 1970 года отдел связей с прессой ‘Эппл’ закрыл магазин, а в январе 1971 года Маккартни начал судебный процесс в суде первой инстанции для ликвидации партнёрства ‘Битлз’. Джон ответил, назвав альбом ‘Маккартни’ чепухой, и заявив, что трое остальных битлов были “сыты по горло тем, что являлись для Пола музыкантами второго плана” – жалоба, которая возвращала к преобладающей роли Маккартни в создании ‘Волшебного таинственного путешествия’ четырьмя годами ранее.

Одна из поздних фаз публичной войны между Ленноном и Маккартни проводилась на страницах ‘Мелоди мэйкер’ в ноябре 1971 года. В одном из интервью этой газете Пол сказал: “На задней стороне конверта пластинки ‘Пусть будет так’ впервые за всё время на битловском альбоме был небольшой обман. Там было сказано, что это альбом битлов новой фазы, но не было ничего более далёкого от истины. Это был последний альбом ‘Битлз’, и все это знали – Клейн заставил его спродюсировать заново, потому что он сказал, что его звучание недостаточно коммерческое”. Это была отчасти запутанная фраза, и лично я не был уверен, на что жалуется Пол, но Джон принял этот вызов и приплёл к своему ответу моё имя: “‘Пусть будет так’ не был ‘первым примером обмана’ на битловском альбоме. Помнишь Тони Бэрроу? И его чудесную надпись на ‘Пожалуйста, порадуй меня’ и так далее”. Джон продолжил утверждать, что аннотация к ‘Пусть будет так’ была “написана в стиле самого великого Бэрроу”, и добавил: “Первоначально мы намеревались подражать Бэрроу, поэтому это был обман”. Наконец, Джон сослался на получившую широкое освещение в прессе статью Пола в журнале ‘Лайф’, предполагая, что интервью Пола для этой статьи само было набито обманом: “И Тони Бэрроу не смог бы сделать это лучше”.

Когда стихла бурная юридическая битва, бушевавшая за кулисами по поводу интеллектуальной собственности, разделения ответственности и наличных денег, Пол, наконец, написал открытое письмо фанатам группы. Он обратился к ним, как к ‘битловским людям’, – простое, но модное название, которое я дал им ещё в 1963 году: “Пришло моё время выйти из фан-клуба ‘Битлз’. Как вы, возможно, знаете, ансамбль распался более года назад и стех пор не играл больше вместе. Каждый из нас приводит в порядок свою собственную карьеру, и по этой причине я не хочу больше иметь никакого дела к чему бы то ни было, что продолжает иллюзию, что есть такая вещь, как ‘Битлз’. Те дни прошли. Спасибо за всё”.